выстрелом, он приподнялся в стременах, издал дикий военный клич и, вонзив шпоры 
в коня, ринулся вперед, увлекая всех за собой.
Ясно было, что индейцы быстро освоились с грохотом пушечных залпов, и пять 
выстрелов, следовавших один за другим, несмотря на сотни жертв, уже не смогли 
остановить их движения вперед.
Комендант Сент-Ор, находившийся во главе колонны своего отряда, не мог не 
любоваться геройской неустрашимостью врагов и, главным образом, их вождя; он 
видел, что индейцы вот-вот обрушатся на его левый фланг. Тем не менее он жестом 
сдерживал горячность своих солдат, кипевших нетерпением и жаждой броситься 
вперед; требовал, чтобы они оставались неподвижны как стена, с ружьями 
наперевес… А людская волна продвигалась все ближе и ближе.
На зеленой траве равнины это движение массы людей было зрелищем и устрашающим, 
и завораживающим. Людская масса неотвратимо приближалась к стоявшим на месте 
людям.
Краснокожие были не далее полумили. Их стрелы уже долетали до солдат и падали у 
их ног.
И тут комендант поднял свою шпагу.
Это был условный сигнал, по которому левое крыло, состоявшее исключительно из 
кавалерии под командой майора Вестбрука, ринулось с глухим топотом копыт на 
фланг индейцев.
В то же время послышался короткий повелительный и всем обитателям крепости 
знакомый голос:
– Слушай!.. Пальба рядами… первая шеренга… Пли!
Раздался зловещий треск. В надвигавшейся колонне индейцев падали люди, 
становились на дыбы раненые лошади; все смешалось и перепуталось.
Новый грохот выстрелов – и индейцы, оглушенные, смятые, остановились. Они 
сделали несколько выстрелов и выпустили целую тучу стрел. Несколько солдат были 
ранены.
С той минуты, как краснокожие остановились, их погибель была неминуема. Еще 
четыре ружейных залпа один за другим произвели страшное опустошение в их рядах. 
Затем правое крыло армии на марше врезалось в колонну, люди стреляли почти в 
упор. Этой минуты дожидался полковник Сент-Ор. С остатками свежих сил он 
бросился в гущу индейцев.
Тут начался страшный рукопашный бой. Драгуны со своими револьверами смогли 
добиться перевеса, так как индейцы сражались стрелами вместо пик: невероятная 
скученность не позволяла им действовать длинными пиками. Некоторые, как, 
например, Красная Луна и Американская Лошадь, обладавшие исполинской силой, 
крошили драгун вокруг себя. В этой свалке происходили возмутительные по своему 
зверству сцены. Так, например, Татука очутился под лошадью, на которой сидел 
подпоручик Гевит; схватив за ногу несчастного молодого человека, Татука стащил 
его наземь и по рукоятку вонзил в грудь его нож, которым обыкновенно индейцы 
скальпируют врагов; сам Татука был тут же застрелен; он умер, но умер отмщенный.

Были также и странные случаи, например, выходка Ван Дика: он опрометью бросился 
из рядов сражавшихся, когда неожиданно увидел недалеко от себя Золотого 
Браслета. Мак Дайармид узнал своего ненавистного доносчика и бросился с 
поднятой саблей на него; но шальная пуля раздробила ногу его серому коню, и 
удар не состоялся. Корнелиус же улепетывал так быстро, что остановился только 
там, куда выстрелы уже не долетали.
Франк Армстронг во главе своей части был одним из первых, врубившихся в гущу 
индейцев; он очутился один на один со страшным Медведем-на-задних-лапах и 
спасся лишь каким-то чудом от угрожавшего ему удара. Он был уже ранен стрелой в 
руку и вынужден был сражаться только правой рукой; но, управляя лошадью без рук,
 он сумел парировать нацеленный на него удар и так удачно разрядил в противника 
свой револьвер, что вождь дакотов свалился как сноп и уже более не вставал.
Все внимание Франка было поглощено Золотым Браслетом, стойко державшимся в 300 
футах от него. В душе он желал ему умереть с оружием в руках. Франка страшила 
участь, грозившая Мак Дайармиду, если бы он попался в плен.
Чарлей Колорадо сразился с Красной Луной и убил его из карабина; Американская 
Лошадь пал под ударами четырех драгун, окруживших его. Наконец, с падением 
Медведя-на-задних-лапах стало ясно, что поражение индейцев неминуемо. Лишившись 
половины людей, теснимые с двух сторон, они перестали сопротивляться, и одни 
бросали оружие, другие – немногие, – повернув лошадей на север, спасались 
бегством.
Только небольшая кучка безумцев продолжала с остервенением обороняться, безо 
всякой надежды на успех.
Среди этих отчаянных был и Золотой Браслет. Эти люди были вооружены на 
европейский манер и преподали драгунам хороший урок; но число их все убывало; 
они теснее жались к своему вождю, который, потеряв много крови из-за двух 
полученных ран, едва держался в седле. Люди его заметно уступали много 
превосходившему их числом неприятелю, драгуны все теснее сжимали в кольцо кучку 
храбрецов, и недалека казалась та минута, когда сопротивление их будет сломлено 
и все они будут захвачены в плен. Но вот в самый критический момент в плотном 
кольце сражающихся вдруг оказался всадник в костюме шотландского горца, который 
схватил обессилевшего вождя, бросил его, словно мешок, поперек седла и, как 
молния, исчез в северном направлении.
Армстронг все видел. Он понял сцену, разыгравшуюся на его глазах: доблестный 
Эван Рой с отчаянной храбростью избавил Мак Дайармида от угрожавшего ему плена.
Это был последний акт сражения. Оставшиеся индейцы обратились в бегство. Стычка 
продолжалась не более двух часов, но была в высшей степени смертоносна. С обеих