в 
условиях, когда военная техника и тактика мало изменялись на протяжении 
столетий, рекомендации и наставления из трактатов по военному делу имели не 
только антикварный интерес, но вполне могли применяться на практике29.
С этими выводами можно в целом согласиться. Но поднятые Б. Кэмпбеллом проблемы 
заслуживают, на наш взгляд, более пристального рассмотрения. Это относится 
прежде всего к вопросу о специфике понимания римлянами таких понятий, как 
«военная наука» и «знание военного дела», которые лишь довольно бегло затронуты 
в статье Кэмпбелла. Остается не до конца ясным, какое содержание вкладывалось в 
эти понятия и какое место отводилось им в иерархии нормативных качеств римского 
полководца, как мыслилось соотношение теоретических и практических компонентов 
военной науки. Представляется, что без ответа на данные вопросы всякие 
рассуждения о профессионализме или дилетантизме римских военачальников не имеют 
большого смысла, ибо не подлежит сомнению, что сами римляне ориентировались на 
иные ценностные критерии и совершенно иначе смотрели на те феномены и качества, 
которые мы относим к дихотомии «профессионализм - дилетантизм».
Переходя к непосредственному анализу источников, уместно было бы сначала 
процитировать один пассаж из известного военного трактата «Стратегикос», 
напианного в середине I в. н. э. греческим автором, философом-платоником 
Онасандром, поскольку в его словах обнаруживается своеобразие подхода древних к 
критериям отбора военачальников. Обращаясь в первой фразе введения к своему 
знатному покровителю Квинту Веранию, которому и посвящен трактат30, Онасандр 
пишет, что, в отличие от книг по верховой езде, охоте, рыбной ловле или 
земледелию, которые следует посвящать любителям такого рода занятий, сочинение 
«о военной науке подобает адресовать римлянам, в первую очередь тем из них, 
которые достигли сенаторского достоинства и по благосклонности Августа Цезаря 
облечены властью консулов и военачальников как по причине их образования, 
которое сочетается у них с немалой опытностью, так и по причине знатности их 
предков»31. В процитированном пассаже обращают на себя внимание те критерии, 
которыми, по мысли автора, руководствуется император, назначая людей на высокие 
государственные и военные должности: ???????, ???????? и ???????? ???????. 
Такое сочетание едва ли является случайным. Ведь чтобы та лесть римским 
читателям, которой отличается введение, достигла своей цели, автору нужно было 
ориентироваться на принятые в данном обществе ценностные приоритеты. Содержание 
и значение последнего из трех названных критериев мы уже рассматривали в других 
работах, обосновывая вывод о том, что знатность рода как качество идеального 
полководца непосредственно коррелирует с социокультурными представлениями, 
характерными для римской идеологии военного лидерства конца Республики и начала 
Империи32. В данной статье наша цель — выяснить содержание и значение в римской 
идеологии военного командования общих и специальных военных знаний.
Надо сказать, что у самого Онасандра нет никаких конкретных определений 
?????????? ?????? как предмета его труда, хотя он и заявляет, что стремился не 
просто собрать наставления в полководческой науке, но постичь и ее суть, и 
заключенную в этих наставлениях мудрость, осмыслив при этом великие достижения 
римлян (Prooem. 3). Для Онасандра осведомленность римлян в полководческой науке 
сама собой разумеется, и он высказывает намерение обратить главное внимание на 
доблесть римлян (??? ??????? ??????? ??????????), подчеркивая ниже, что 
материалом для его наставлений явились именно их деяния и боевой опыт (Prooem. 
4; 7-8). Текст «Стратегикоса» действительно обнаруживает знакомство автора с 
римскими источниками (Саллюстием, Цезарем, Ливием), а также непосредственное 
влияние классиков эллинской историографии и военно-теоретической мысли33. 
Однако, поднимая в своей работе широкий круг вопросов тактического и 
стратегического характера (порядок совершения маршей, устройство лагеря, боевая 
подготовка войск, действия полководца накануне, в ходе и по окончании сражения, 
полиоркетика и т. д.), Онасандр основное внимание фокусирует не на сложных 
маневрах или владении техническими знаниями, но на рассудительности, 
бдительности, самообладании и т. п. достоинствах полководца34. Трудно поэтому 
согласиться с мнением В. В. Кучмы, что «выдающийся вклад Онасандра в развитие 
военной науки заключается в обосновании им теоретических философских проблем 
этой науки»35, хотя его заслугу, действительно, можно видеть в том, что он 
впервые представил в систематизированном виде качества нравственного облика 
идеального военачальника и сформулировал социальные и морально-психологические 
критерии отбора кандидатов на высокий военный пост (Strat. I-II). Однако среди 
этих критериев и качеств поразительным образом отсутствуют специальные военные 
знания и подготовка, практический опыт и общее образование, т. е. те самые 
??????? и ????????, которые упомянуты в первых строках трактата.
На первый взгляд умолчание Онасандра о военных знаниях и опыте как критериях 
хорошего полководца не находит соответствия в собственно римских источниках, в 
которых понятия scientia rei militaris и военного опыта неоднократно 
упоминаются в позитивном контексте. Так, в четырехчленной формуле 
основополагающих качеств выдающегося полководца, которую дает и раскрывает 
Цицерон в речи «О предоставлении империя Гн. Помпею» («О Манилиевом законе»), 
scientia rei militaris занимает первое место среди других качеств (доблести, 
авторитета и удачливости)36. Как полководца, обладающего удивительным знанием 
военного дела, характеризует Юлия Цезаря автор «Африканской войны»37, а в 
«Александрийской войне» подобных отзывов удостаиваются военачальники Цезаря 
Карфулен и Габиний38. Глубокое знание военного дела (militiae magna scientia), 
наряду с морально-волевыми качествами, отмечает Саллюстий в Гае Марии (B. Iug. 
63.2). В источниках императорского времени в характеристиках полководцев также 
нередко указывается на познания и опыт в военном деле. Например, в правление 
Нерона в этом отношении между собой соперничали Светоний Паулин и Корбулон3