а 
скорее всего, уже с конца Республики) наряду с военачальниками-любителями 
существовала небольшая, но влиятельная группа так называемых viri militares, 
которых можно считать настоящими военными специалистами15. Это были люди, 
принадлежавшие в основном к homines novi, которые в ускоренном порядке 
проходили «гражданские этапы» сенаторского сшгеш’а, неоднократно занимали 
командные посты в армии и после сравнительно быстрого достижения консулата 
управляли наиболее важными в военном отношении провинциями на рубежах Империи. 
Вслед за Эриком Бёрли, который внес большой вклад в изучение римского 
«генералитета» и предпринял одну из первых попыток его реабилитировать16, 
большинство исследователей в настоящее время признает существование особой 
системы повышений и перемещений (Beforderungssystem), которая отличала viri 
militares и обеспечивала их военную специализацию17. В более общем плане против 
распространенного клише о дилетантской некомпетентности высшего командования 
императорской армии решительно выступает известный французский исследователь Я. 
Ле Боэк. По его мнению, римские военачальники эпохи принципата были 
подготовлены к решению разнородных задач и смотрели на войну как на науку, 
проявляя свои недюжинные способности к адаптации18. «Долгое время хулимый, этот 
командный состав, — пишет Ле Боэк, — заслуживает реабилитации. Занятия 
физическими упражнениями дали его членам силу и энергию, а военная наука 
приобреталась чтением, которое было составной частью образования каждого хорошо 
воспитанного молодого человека, а также упражнением в командовании, 
представлявшем собой в первые месяцы пребывания в армии нечто вроде 
практического освоения и применения теоретических знаний»19. На традиционную 
систему воспитания римской знати ссылается также и Энт. Бёрли, говоря о 
способности нобилей быть вполне компетентными военными руководителями, но 
отмечает иной аспект. По его утверждению, молодые сенаторы и всадники 
происходили из семей крупных землевладельцев с десятками, а возможно, и сотнями 
рабов, клиентов и зависимых людей и поэтому воспитывались так, чтобы уметь 
управлять и командовать20.
Таким образом, сторонники концепции viri militares апеллируют как к карьерным 
критериям (порядок отбора, определенная последовательность, сроки и места 
прохождения службы на тех или иных должностях), так и к образовательным 
(характер, содержание и пути приобретения необходимых для военачальника знаний).
 При этом, в отличие от первой группы критериев, вторая не получила, насколько 
я могу судить, подробного всестороннего исследования21.
Сама идея о существовании особой группы viri militares как профессиональных 
военачальников нашла решительного критика в лице Б. Кэмпбелла. Рассмотрев 
имеющиеся данные о военном опыте и критериях назначения консулярских легатов в 
период от Веспасиана до Александра Севера, он пришел к выводу, что нельзя 
говорить ни о систематическом стремлении императорской власти продвигать 
наиболее способных и опытных в военном деле людей на ответственные консулярские 
посты, связанные с командованием крупными воинскими силами, ни о самом 
существовании категории «военных людей» с особой карьерой22. По мнению 
исследователя, в период Ранней империи, как и при Республике, сенаторская 
карьера основывалась на традиционных римских представлениях о магистратурах; 
люди, управлявшие консульскими провинциями, в целом оставались всесторонними 
любителями (allround amateurs), которые получали командные должности 
индивидуально, в результате взаимодействия различных факторов, определявших 
жизнь высшего класса, прежде всего благодаря личному доверию и расположению 
принцепса. Правителей Империи, по-видимому, вполне устраивали традиционные, 
несистематические, «любительские» методы отбора армейских командиров, 
провинциальных наместников и прочих должностных лиц. «Более того, — заключает Б.
 Кэмпбелл, — это было очень удобно. Ибо в Римской империи не существовало 
никакой военной олигархии или клики “маршалов” с собственными традициями, 
идеями и устремлениями, которые могли бы угрожать императору или подрывать 
лояльность солдат»23. Отсутствие же профессиональных военачальников автор не 
считает катастрофическим, поскольку командующие могли обратиться к военным 
наставлениям использовать как свой военный опыт на прежних постах, каким бы он 
ни был, так и опыт центурионов24.
Выводы Б. Кэмпбелла25, подбор и интерпретация данных, на которых они базируются,
 вызвали довольно серьезные критические замечания со стороны специалистов26. Не 
касаясь конкретного содержания и обоснованности этой критики (которая, кстати, 
не поколебала позиций самого Кэмпбелла), отметим, что она отнюдь не отменяет ни 
правомерности его стремления понять, как сами римляне рассматривали сенаторскую 
карьеру, ни того принципиального вывода, что сама идея специализации и 
профессионализма в контексте римского общества является анахронизмом.
В другой своей работе27 Б. Кэмпбелл, развивая этот вывод, подошел к проблеме 
«профессионализма» римских военачальников с иной стороны. Обратившись к вопросу 
о роли военно-теоретической и военно-дидактической литературы в подготовке 
военачальников и в тактической практике императорской армии, британский 
исследователь затронул также такие проблемы, как представления римлян о 
содержании и объеме знаний, требовавшихся полководцу, о путях и методах 
подготовки людей к исполнению государственных и военных обязанностей. По 
заключению Кэмпбелла, и авторы военных трактатов, и представители римской элиты 
имели довольно ограниченные взгляды на качества и умения, необходимые 
полководцу, отдавая явное предпочтение не специализированным знаниям, но 
моральным достоинствам. Такое отношение, несомненно, отражает идеологию 
Республики28. Систематическая военная подготовка будущих «генералов» в Риме 
отсутствовала, и методы приобретения необходимых познаний и навыков в период 
принципата оставались, по существу, теми же, что и при Республике. Однако