.
21. Ввиду таких известий для Цезаря, конечно, было очень важно как можно скорее 
овладеть городом и перевести его гарнизон к себе в лагерь, чтобы его настроение 
не изменилось от подкупа, агитации или ложных вестей, ибо на войне часто 
незначительные обстоятельства приводят к большим переменам. С другой стороны, 
он опасался, как бы солдаты, вступив в город ночью, не вздумали его разграбить. 
Поэтому он похвалил посланных к нему из города и отпустил их назад, приказав 
наблюдать за воротами и стенами. Со своей стороны он поставил солдат на 
возводимых им укреплениях не на определенном расстоянии друг от друга, как это 
делалось в предыдущие дни, но в виде непрерывной цепи караулов и постов, так 
чтобы они имели связь друг с другом и заполняли все укрепления; военные же 
трибуны и начальники конницы должны были нести патрульную службу и не только 
остерегаться вылазок, но и следить за тайным выходом даже отдельных людей. Но и 
помимо его распоряжения никто решительно не проявил такой небрежности или 
вялости, чтобы заснуть в эту ночь: все напряженно выжидали, чем кончится все 
дело, и их мысли и чувства были направлены на самые разнообразные вопросы: что 
случится с корфинийцами, что с Домицием, что с Лентулом, что с остальными, 
какой кого ждет конец.
22. Около четвертой стражи Лентул Спинтер стал со стены переговариваться с 
нашими караулами и постами, говоря: он желал бы, если это возможно, повидаться 
с Цезарем. Ему это разрешили и выпустили его из города, но Домициевы солдаты 
все время не отходили от него, пока его не привели к самому Цезарю. Он стал 
ходатайствовать перед Цезарем о помиловании и усердно просил пощадить его. При 
этом он упомянул о своей прежней дружбе с Цезарем и перечислил все полученные 
им милости, а они были очень большими: при поддержке Цезаря он пришел в 
коллегию понтификов, получил немедленно после отправления должности претора 
провинцию Испанию, Цезарь же помог ему и в достижении консульства. Цезарь 
перебил его: не для злодейств он выступил из Провинции, но с тем, чтобы 
защититься от издевательств врагов, чтобы восстановить народных трибунов, 
безбожно изгнанных из среды гражданства, в их сане, чтобы освободить и себя, и 
народ римский от гнета шайки олигархов. Ободренный его речью, Лентул попросил 
позволения вернуться в город: милость, которую он получит для себя, несомненно, 
утешит и обнадежит всех остальных, из коих некоторые находятся в таком ужасе, 
что помышляют наложить на себя руки. Получив позволение, он удалился.
23. На рассвете Цезарь приказал привести к себе всех сенаторов, сенаторских 
детей, военных трибунов и римских всадников. Их было пятьдесят человек: из 
сенаторского сословия Л. Домиций, П. Лентул Спинтер, Л. Цецилий Руф, квестор 
Секст Квинтилий Вар, Л. Рубий, кроме того, сын Домиция с несколькими молодыми 
людьми и большое количество римских всадников и декурионов, которых Домиций 
вызвал из муниципиев. Всех их, когда они были приведены к нему, он постарался 
оградить от брани и оскорблений со стороны солдат и обратился к ним лишь с 
немногими словами. Он жаловался, что некоторые из них дурно отблагодарили его 
за великие благодеяния. Однако отпустил всех их невредимыми. Шесть миллионов 
сестерциев, которые Домиций привез и отдал на хранение в городское казначейство 
(46), Цезарь приказал корфинийским кваттуорвирам (47) принести к себе и 
возвратил назад, чтобы видели, что он столь же бережно обращается с деньгами, 
как с человеческой жизнью, хотя хорошо было известно, что это были деньги из 
государственного казначейства и даны они были Помпеем на жалованье солдатам. 
Солдаты Домиция должны были присягнуть Цезарю, и он в тот же день снялся с 
лагеря и совершил обычный дневной переход. В общем он пробыл под Корфинием 
всего семь дней. Через область марруцинов, френтанов и ларинатов он достиг 
Апулии.
24. Помпей, узнав о происшествиях под Корфинием, отправился из Луцерии в 
Канусий, а оттуда в Брундисий, где должны были собраться войска нового набора. 
Кроме того, он вооружил рабов (48) и пастухов и дал им лошадей; из них 
сформировался конный отряд около трехсот человек. Претор Л. Манлий бежал из 
Альбы с шестью когортами, претор Рутилий Руф из Таррацины — с тремя. Когда эти 
когорты заметили издали конницу Цезаря под командой Вибия Курия, то оставили 
своих преторов и перешли со знаменами к Курию. И на других дорогах некоторые 
когорты натыкались либо на пехоту, либо на конницу Цезаря. На пути был захвачен 
и доставлен к Цезарю начальник инженерных войск Гн. Помпея, Н. Магий из Кремоны.
 Цезарь отослал его обратно к Помпею со следующим заявлением: так как до сих 
пор не было возможности вступить в переговоры и сам Цезарь намерен идти в 
Брундисий, то для государства и для общего блага было бы важно, чтобы это 
свидание его с Помпеем состоялось: переговоры на далеком расстоянии через 
посредников, конечно, не могут привести к таким результатам, к каким приведет 
личное обсуждение всех отдельных спорных пунктов.
25. После этого он прибыл в Брундисий с шестью легионами, из которых три 
состояли из ветеранов, а остальные образовались из новых наборов и были 
укомплектованы во время похода (Домициевы когорты он тут же из Корфиния послал 
в Сицилию). Он узнал, что консулы со значительной частью войска отправились в 
Диррахий, а Помпей остался в Брундисий с двадцатью когортами. Однако нельзя 
было точно установить, остался ли он там с целью овладеть Брундисием, чтобы, 
таким образом, из двух конечных пунктов и гаваней Италии и Греции 
господствовать над всем Адриатическим морем и вести войну в двух странах, или 
же его задерживал недостаток судов. Боясь, что Помпей не пожелает отказаться от 
Италии, Цезарь решил помешать ему выйти из брундисийской гавани и вообще не 
давать ему свободно ею пользоваться. Для этого предприняты были такие работы: в 
самом узком месте входа в гавань Цезарь приказал сваливать с обеих сторон 
берега материал для плотины, так как в этих местах море было мелко. Ввиду того, 
что при дальнейшем продвижении плотина, вследствие большей глубины, не могла 
держать