я, он продолжил ее с обеих сторон двойными плотами в тридцать 
квадратных футов. Каждый из них был укреплен со всех четырех углов четырьмя 
якорями, чтобы их не качало волнами. К укрепленному таким образом плоту он 
прибавлял другой того же размера. Они были покрыты землей и щебнем, чтобы 
нетрудно было переходить на них с плотины для отражения неприятеля. С фронта и 
с боков они были защищены фашинами и щитками, а на каждом четвертом плоту были 
поставлены двухэтажные башни, чтобы удобнее было защищать все сооружение от 
нападений неприятельских кораблей и от огня.
26. В противовес этим работам Помпей оснащал большие грузовые корабли, 
захваченные им в брундисийской гавани. На них он выстраивал трехэтажные башни, 
которые вооружал большим количеством тяжелых орудий и всякого рода метательных 
снарядов и направлял на верки Цезаря, чтобы пробивать цепь плотов и 
расстраивать сооружения. Таким образом, ежедневно с обеих сторон сражались 
пращами, стрелами и прочими метательными дальнобойными снарядами. Но, несмотря 
на все эти приготовления, Цезарь все еще не считал возможным отказываться от 
мирных переговоров.
Хотя он удивлялся тому, что Магий, которого он отправил с поручением к Помпею, 
не возвращается к нему с ответом и хотя этими повторными попытками 
парализовались его планы и энергичные решения, тем не менее он полагал 
необходимым во что бы то ни стало держаться своего принципа. Поэтому он послал 
для переговоров к Скрибонию Либону легата Каниния Ребила (49), его близкого 
друга, и поручил ему уговорить Либона выступить посредником в деле мира. Но 
главным требованием Цезаря было личное свидание с Помпеем. Он высказывал свою 
полную уверенность в том, что если это свидание состоится, то им легко будет 
прийти к мирному соглашению, приемлемому для них обоих, и тогда, если по 
инициативе Либона и при его содействии будут прекращены военные действия, то на 
его долю выпадет большая честь и слава. Либон тотчас же после разговора с 
Канинием отправился к Помпею. Немного спустя он сообщил Канинию ответ Помпея: 
консулов нет налицо, а без них нельзя вести переговоры о соглашении. Таким 
образом, Цезарь должен был признать, что пора наконец отказаться от этих 
слишком частых и напрасных попыток и думать только о войне.
27. Когда, после девятидневной работы, у Цезаря уже было готово около половины 
осадных сооружений, вернулись в Брундисий посланные назад консулами из Диррахия 
суда, которые перевезли туда первую половину войска. Помпей — потому ли, что на 
него произвели впечатление осадные работы Цезаря, или потому, что он с самого 
начала решил оставить Италию, — с приходом кораблей стал готовиться к отъезду. 
На тот случай, если бы при атаке Цезаря его солдаты ворвались в город как раз 
во время отправления, Помпей приказал заложить ворота, застроить улицы и 
площади, перерыть улицы поперечными рвами и натыкать в них заостренные колья и 
стволы. Эти рвы были потом заполнены фашинами и землей. Подходы и обе улицы, 
которые вели к гавани вне городской стены, были перегорожены громадными 
заостренными бревнами, вбитыми в землю. После всех этих приготовлений он 
приказал солдатам без шума сесть на корабли, а готовых к бою 
добровольцев-ветеранов со стрелками и пращниками поставил небольшими группами в 
разных местах на стене и на башнях и распорядился отозвать их с постов по 
условленному сигналу после посадки всех других солдат на корабли; с этой целью 
он оставил для них на удобном месте быстроходные гребные суда.
28. Брундисийцы, возмущенные притеснениями со стороны Помпеевых солдат и 
оскорбительным обращением самого Помпея, сочувствовали делу Цезаря. И вот, 
когда суетливая беготня озабоченных солдат убедила их в приготовлении Помпея к 
отъезду, они все стали сигнализировать Цезарю из домов. Узнав этим путем в чем 
дело, Цезарь приказал солдатам вооружиться и держать наготове лестницы, чтобы 
не упустить случая к нападению. Перед наступлением ночи Помпей снялся с якоря. 
Стоявшая на стене стража была отозвана оттуда условленным сигналом и поспешила 
знакомыми путями к кораблям. Цезаревы солдаты приставили лестницы и взошли на 
стены, но брундисийцы предупредили их насчет скрытых рвов и частокола. Тогда 
они остановились, и брундисийцы провели их обходными путями до гавани. Здесь 
они при помощи челноков и лодок остановили и затем захватили два корабля с 
Помпеевыми солдатами, застрявших у Цезаревых плотин.
29. Хотя Цезарь считал самым целесообразным средством для окончания войны 
собрать флот и преследовать Помпея за морем, прежде чем он упрочит свое 
положение заморской помощью, однако он боялся, что это может надолго задержать 
его, так как Помпей собрал к себе все корабли и этим совершенно отрезал 
возможность немедленного преследования. Кроме того, для этой цели пришлось бы 
ожидать кораблей из довольно отдаленных местностей Галлии, Пицена и 
[Сицилийского] пролива. А в данное время года это, очевидно, было делом 
довольно затруднительным. Помпей же тем временем в его отсутствие формировал бы 
сильные отряды из своих ветеранов, закреплял бы за собой расположение обеих 
испанских провинций, одна из которых и без того была ему очень обязана, набирал 
бы вспомогательные войска и конницу и старался бы склонить на свою сторону 
Галлию и Италию. Все это для Цезаря было очень нежелательно.
30. Итак, Цезарь оставил план немедленного преследования Помпея и решил 
отправиться в Испанию; дуумвиры (50) всех муниципиев получили от него приказ 
собрать корабли и доставить их в Брундисий. Легата Валерия он послал с одним 
легионом в Сардинию, а пропретора Куриона с тремя легионами — в Сицилию; ему же 
он приказал по занятии Сицилии немедленно переправиться с войском в Африку. 
Сардинией управлял М. Котта, Сицилией — М. Катон, Африку должен был получить по 
жребию Туберон. Как только каралитанцы узнали, что к ним посылают Валерия, они 
еще до его отъезда из Италии сами выгнали из города Котту. Последний в ужасе — 
так как он видел, что вся провинция единодушно настроена в пользу Цезаря, — 
бежал из Сардинии в Африку. Катон чинил в Сицилии старые военные корабли и 
приказыв