считаясь со своим достоинством, не склонны были передать другому 
верховное командование. Луций не решался вступать в битву с осаждавшими, силы 
которых были и лучше, и более многочисленны, и более опытны в военном деле, 
тогда как он имел войско, в большей своей части впервые участвующее в походе; 
он не решался также двинуться с места, так как одновременно ему стали бы мешать 
столь многие противники. Он послал Мания к Вентидию и Азинию побудить их 
поторопиться на помощь осажденному Луцию, а Тизиена с четырьмя тысячами конницы 
отправил грабить области Цезаря, надеясь этим положить конец осаде. Сам он 
отправился в Перузию, чтобы в случае надобности перезимовать в укрепленном 
городе, пока не явится войско Вентидия.
33. Цезарь тотчас же силами всего войска стал поспешно окружать Перузию рвом и 
валом на протяжении пятидесяти шести стадий22, так как город лежал на 
возвышенности; он протянул из Перузии к Тибру длинные стены, чтобы отрезать ее 
от подвоза провианта. Со своей стороны работал и Луций, укреплявший подошву 
холма другим таким же рвом и валом. Фульвия торопила Вентидия, Азиния, Атея и 
Калена идти из Галлии на помощь Луцию; затем, собрав еще одну армию, Фульвия 
послала ее
326 
Луцию под предводительством Планка. Планк истребил легион Цезаря, шедший в Рим; 
но когда Азиний и Вентидий, хотя и неохотно и без уверенности, как отнесется к 
этому Антоний, все же пошли к Луцию. побуждаемые Фульвией и Манием, и стали 
пробиваться через армию, отрезавшую им доступ, Цезарь с Агриппой, оставив в 
Перузии сторожевой отряд, вышли им навстречу. Пришедшие, не соединившись друг с 
другом, шли без всякого рвения и потом разбежались — один в Равенну, другой в 
Аримин, Планк — в Сполетий. Противопоставив каждому из них по армии, чтобы они 
не могли соединиться друг с другом, Цезарь вернулся в Перузию и поспешно стал 
обносить рвы частоколом, удваивать их ширину и глубину, так что та и другая 
равнялись тридцати футам; а затем построил окружную стену и на ней воздвиг 
полторы тысячи деревянных башен, каждую на расстоянии шестидесяти футов23 одна 
от другой; стена была снабжена частыми зубцами и другими приспособлениями, 
рассчитанными на два фронта — против осажденных и против тех, кто подошел бы 
извне. Во время этих работ происходило много различных стычек и сражений; в 
метании копий сильнее были воины Цезаря, в рукопашном бою — гладиаторы Луция: в 
этих боях они истребили большое количество людей.
34. Когда все эти работы были закончены Цезарем, голод охватил войско Луция; 
бедствие свирепствовало с бешеной силой, так как ни сам Луций, ни город ничего 
не подготовили против него заранее. Узнав об этом, Цезарь установил еще более 
строгую охрану. В ночь, предшествующую первому в году новолунию, Луций, выждав 
праздник, так как тогда можно было рассчитывать на недостаточную бдительность 
врагов, сделал нападение на ворота вражеского лагеря: так он рассчитывал 
прорваться через ряды врагов и привести новое войско — войска у него было много 
повсюду. Но скоро сюда подбежал легион, находившийся в резерве, и сам Цезарь с 
преторианскими когортами24; после энергичной борьбы Луций был оттеснен. В Риме 
в эти дни народ открыто проклинал и войну и победу, потому что хлеб 
приберегался только для солдат; врываясь в поисках хлеба в частные дома, народ 
грабил все, что находил.
35. Войско Вентидия, считая позором не оказать помощи изнуряемому голодом Луцию,
 отправилось к нему, в пути сражаясь с воинами Цезаря, со всех сторон их 
обступавшими и нападавшими на них. Но когда навстречу
327 
им вышли Агриппа и Сальвидиен' с еще более многочисленным войском, они 
испугались быть окруженными врагами и направились в местечко Фульциний, в ста 
шестидесяти стадиях25 от Перузии; там, окруженные войском Агриппы, они развели 
много огней, подавая этим сигнал Луцию. При обсуждении плана действия Вентидий 
и Азиний считали, что следует идти вперед и вступить в бой; Планк же говорил, 
что в таком случае они окажутся между Цезарем и Агриппой: следует выждать 
событий. Верх взяло мнение Планка. Находящиеся в Перузии сначала обрадовались 
при виде огней; затем, когда воины задержались приходом, подумали, что и на них 
напали враги; когда же огни потухли, решили, что воины истреблены врагами.
Луций под давлением голода вновь сражался всю ночь, начиная с первой стражи26 и 
до зари; бой шел вокруг всей окружавшей город стены. Оказавшись не в силах 
прорваться, он вновь бежал в Перузию; подсчитав, сколько осталось 
продовольствия, Луций запретил давать его рабам и велел следить, чтобы они не 
убегали из города и не дали бы знать врагам о тяжелом положении осажденных. 
Рабы толпами бродили в самом городе и у городской стены, падая от голода на 
землю и питаясь травой или зеленой листвой; умерших Луций велел зарыть в 
продолговатых ямах, боясь, что сожжение трупов будет замечено врагами, если же 
оставить их разлагаться, начнутся зловоние и болезни.
36. Так как не было видно конца ни голоду, ни смерти, тяжеловооруженные, 
удрученные всем этим, стали убеждать Луция повторить попытку прорваться через 
укрепления, обещая, что они сквозь них прорвутся во что бы то ни стало. Ободряя 
их рвение, Луций сказал: «Не так, как этого требовало положение дел, вели мы 
борьбу еще недавно, теперь же остается или сдаться или, если сдачу считать хуже 
смерти, биться насмерть». Все охотно согласились с этим и просили вести их при 
дневном свете, чтобы ночь не дала кому-нибудь повода уклониться от участия в 
бою. Луций повел их на рассвете. С собой они имели много приспособленных для 
борьбы с укреплениями орудий и много лестниц различного устройства. Несли они 
также с собой орудия, служащие для засыпки рвов, складные башни, которыми 
опускались доски на укрепления, различные стрелы и камни, также плетеные щиты, 
набрасываемые на частоколы. Устремившись бешеным натиском, они засыпали ров и 
перешли через частокол; 
328 
подойдя к стенам, одни из воинов стали их подкапывать, другие подтаски