скорее штурм крепости, 
чем морская битва. Он одарил своих солдат как победителей и подавал им надежду, 
что в проливе, пользуясь силой течения, их более легкие суда возьмут верх, сам 
же со своей стороны обещал увеличить высоту кораблей. Таков был исход битвы при 
Милах между Агриппой и Папием.
109. Предполагая, как это и было в действительности, что Цезарь отправился в 
лагерь Тавра с тем, чтобы напасть на Тавромений, Помпеи после обеда прямо 
отплыл в Мессину, оставив часть флота в Милах, чтобы Агриппа думал, что Помпеи 
еще здесь. Агриппа же, дав отдохнуть, сколько необходимо, своим людям, отплыл в 
сдававшуюся ему Тиндариду. Он пошел туда, но снова был вытеснен мужественно 
сражавшимся гарнизоном. Зато к нему присоединились другие города и приняли его 
гарнизоны. Сам он вновь вернулся в Гиеру.
Цезарь, получив более точные сведения о том, что Помпеи отплыл из Мессины в 
Милы из-за Агриппы, переплыл из Скилакия в Левкопетру, откуда он намеревался 
ночью через пролив достигнуть Тавромения. Узнав о происшедшей морской битве, он 
изменил свое намерение и решил плыть после одержанной победы уже не тайком, а 
при дневном свете, во главе бодро настроенного войска: он был вполне убежден, 
что Помпеи еще находится у Агриппы. Обозревая днем море с гор и найдя его 
свободным от неприятностей, Цезарь отплыл с таким количеством
366 
войск, какое только могли вместить суда, оставив Мессалу с остальными войсками 
до тех пор, пока корабли не возвратятся к нему. Приблизившись к Тавромению, 
Цезарь хотел склонить город к сдаче, но, так как гарнизон не принял его 
предложения, проплыл мимо реки Онобалы68 и храма Венеры69 и пристал у статуи 
Архегета — божества наксосцев — с тем, чтобы, разбив Там лагерь, сделать 
попытку овладеть Тавромением. Архегет — это статуя Аполлона70, поставленная 
первоначально выселившимися в Сицилии наксосцами.
110. При сходе на берег Цезарь поскользнулся и упал, но поднялся сам. Пока он 
устраивал лагерь, приплыл Помпеи с многочисленным флотом совершенно неожиданно 
для Цезаря, который думал, что Помпеи сражается с Агриппой. Помпея сопровождала 
по берегу конница, подвигавшаяся наравне с флотом; с другой стороны показалась 
пехота, так что все на стороне Цезаря были охвачены страхом, оказавшись посреди 
трех неприятельских отрядов, Цезарь же опасался, что он уже не будет иметь 
возможности послать за Мессалой. Всадники Помпея начали тотчас беспокоить людей 
Цезаря, занятых сооружением лагеря. Если бы вслед за всадниками были двинуты 
пехота и флот, Помпею легко удалось бы добиться еще больших успехов. Но 
неопытные в военном деле помпеянцы не знали о происшедшем смятении в войске 
Цезаря и не решались в то же время начать битву в вечернее время; одни из них 
стали на якорь у Коккинского мыса, пехота же, признавая неудобным устраиваться 
лагерем вблизи неприятеля, удалилась в город Фенику. Таким образом, ночью они 
бездействовали, а солдаты Цезаря заканчивали устройство лагеря, однако 
вследствие утомления и бессонницы не были способны к бою. Было всего 3 легиона, 
500 всадников без лошадей, 1000 легковооруженных, 2000 ветеранов, примкнувших 
добровольно к Цезарю, сверх этого отряд флотского экипажа. 111. Поручив 
начальство над всей пехотой Корнифицию, Цезарь предписал ему отражать 
сухопутные неприятельские силы и действовать сообразно с обстоятельствами. Сам 
он на судах, еще до наступления дня вышел в море, чтобы и оттуда не быть 
запертым врагами. Правое крыло он поручил Титинию, левое Каризию, сам же взошел 
на либурнское судно7! и объезжал все суда со словами ободрения. После увещания 
он снял с корабля полководческий значок, как во время величайшей опасности. 
Помпеи также вывел свои суда, и они дважды сталкивались
367 
с неприятельскими. Битва закончилась только ночью. Суда Цезаря были захвачены и 
сожжены. Некоторые, распустив малые паруса, отплыли в Италию, не жидая 
приказаний. Суда Помпея после кратковременного преследования их обратились 
против остальных и часть из них захватили, часть сожгли. Кто спасался вплавь на 
берег, тех убивали или захватывали всадники Помпея. Кто же убегал в лагерь 
Корнифиция, тем при их приближении он оказывал помощь, высылая, однако, к ним 
только легковооруженных, двинуть же упавшие духом отряды против самоуверенной, 
благодаря победе, как это можно было ожидать, неприятельской пехоты он считал 
неуместным. 112. Пока Цезарь промедлил среди вспомогательных судов большую 
часть ночи, колеблясь — возвращаться ли ему в Корнифицию через море, покрытое 
столькими обломками судов, или же спасаться бегством к Мессале, божество 
привело его в Абальский залив с одним только оруженосцем, без друзей, 
телохранителей, рабов. Здесь его, ослабевшего и телом и духом, нашли люди, 
спустившиеся с гор на разведку; и они, чтобы лучше скрыть его, стали передавать 
его с одной лодки на другую и таким образом переправили к находившемуся 
недалеко Мессале. Тотчас, еще не оправившись, Цезарь послал либурнское судно к 
Корнифицию и, разослав повсюду по горам известие о своем спасении, приказывал 
всем идти на помощь Корнифицию, которому в собственноручном письме обещал 
немедленную помощь. Приведя себя в порядок и немного отдохнув, Цезарь ночью 
отправился в Стилиду в сопровождении Мессалы к Каррине, имевшему при себе три 
готовых к отплытию легиона. Ему он приказал плыть к Липаре, куда и сам 
намеревался отправиться. В письме к Агриппе Цезарь просил спешно послать 
Ларония с войском на помощь находившемуся в опасном положении Корнифицию. 
Мецената72 же он снова отправил в Рим из-за происходивших там волнений, причем 
некоторые из главарей были наказаны. Мессала был отправлен в Дикеархию привести 
оттуда в Гиппоний так называемый первый легион. 113. Этого Мессалу триумвиры в 
свое время объявили проскрибированным, обещав тому, кто его убьет, деньги и 
свободу. Он бежал к Кассию и Бруту, по смерти же их по договору сдал войско