съестных припасов и, разделившись по частям, они обслуживали одни одних, другие 
других. Центурионы ввели главного командира в наскоро сделанную палатку, причем 
возле него не было ни одного раба, который услуживал бы ему, так как во время 
ночи и беспорядка все рабы разбежались. Разослав повсюду вестников о своем 
спасении, Цезарь узнал о прибытии Кальвизия с передовыми кораблями. Только 
после этих двух благоприятных неожиданностей он предался отдыху. 88. С 
наступлением дня, обратив взоры на море, Цезарь увидел сожженные или наполовину 
объятые пламенем и полусожженные корабли; море было полно плавающих парусов, 
снастей, из уцелевших же судов большинство было повреждено. Выставив впереди 
флот Кальвизия, Цезарь стал производить настоятельнейшие исправления на судах, 
причем враг не показывался или вследствие присутствия флота Кальвизия или 
замышляя нападение при выходе врагов в море. С полудня поднялся южный ветер, и 
начались сильные волны в бурном и узком месте пролива. Суда Помпея укрывались в 
Мессенской гавани, суда же Цезаря волна вновь гнала на скалистый и трудный для 
причала берег; они ударялись о скалы или сталкивались один с другим; 
356 
на них не было полного экипажа, чтобы бороться с бурей всеми средствами.
89. Менодор, надеясь преодолеть близящуюся опасность, спустился далее в море и 
там держался на якоре. Там и волны вследствие глубины были слабее, все же и с 
этими волнами ему приходилось бороться, и, чтобы его не относило, он приказал 
налечь на весла. Некоторые другие последовали его примеру, большинство же 
остальных, полагая, что вследствие весеннего времени ветер скоро стихнет, 
удерживали суда и не спускали якорей ни со стороны моря, ни со стороны суши, в 
то же время местами отталкиваясь друг от друга. Когда ветер стал сильнее, все 
пришло в беспорядок, суда разбивались, срываясь с якорей, наталкивались или на 
берег или одно на другое. Стоял общий вопль ужаса, стенаний, призывов 
бесцельных, слов нельзя уже было расслышать. Кормчий не отличался от простого 
матроса ни знанием, ни умением командовать. Гибель постигала одинаково как 
находившихся на судах, так и бросавшихся в море и погибавших среди волн прибоя. 
Море было полно парусов, обломков, людей, трупов. Если кто спасался и выплывал 
к суше, то и его волны разбивали об утесы. Когда к тому же и море было охвачено 
волнением, обычно бывающим в этом проливе, это еще более смутило неопытных, и 
корабли, тогда особенно сильно носимые ветром, разбивались один о другой. К 
ночи ветер еще усилился, так что гибли уже не при свете, а во мраке.
90. Всю ночь продолжались вопли и призывы родственников, бегавших по берегу, 
называвших по имени находившихся в море и оплакивавших их, если они не 
отзывались, как погибших. С другой стороны, раздавались призывы находившихся в 
море, показывавшихся над волнами и призывавших тех, кто были на берегу, на 
помощь. Беспомощны были и те и другие. И море для пытавшихся в него войти и 
находившихся еще на кораблях и суша — вследствие бури все было столь же 
недоступно, так как волны разбивали все о скалы. Буря была столь необычайной 
силы, что находившиеся наиболее близко к берегу боялись ее, но не могли ни 
спастись в море, ни оставаться близко к берегу. Теснота места, природная 
недоступность его, сильное волнение, ветер, разбивавшийся об окрестные горы, 
бурные порывы, тяга вглубь, надвигавшаяся на все, не давали возможности ни 
оставаться на месте, ни бежать. Положение ухудшалось еще мраком совершенно 
черной ночи. Люди погибали, не видя друг друга, 
Аппиан. Гражданские войны 
357 
одни, объятые страхом и кричавшие, другие спокойно, готовые ко всему; некоторые 
сами искали смерти, отчаявшись в спасении. Приключившееся несчастье превзошло 
все, что можно было предвидеть, и отнимало всякую надежду на неожиданную помощь,
 когда внезапно, с приближением дня, ветер стих, а после восхода солнца 
совершенно прекратился. Однако море и теперь, с прекращением ветра, долгое 
время бушевало. Такой бури и месТные жители не запомнили. Эта буря, 
превзошедшая обычные бури, расстроившая все расчеты, погубила большую часть 
судов и экипажа Цезаря.
91. Понеся большие потери еще и накануне в битве, одновременно подвергшись двум 
таким большим несчастиям, Цезарь в ту же ночь по горам поспешно поднялся в 
Гиппоний, не желая подвергаться несчастью, в котором ничем не мог помочь. 
Друзьям и военачальникам он послал предписание быть под рукой на случай нового 
несчастья, что обычно бывает при дурном обороте дел. Он разослал по всему 
берегу Италии бывшие налицо сухопутные войска, чтобы Помпеи, ввиду благоприятно 
сложившихся до него обстоятельств, не отважился произвести нападение на суше. 
Помпеи же не замышлял ни нападения на суше, ни нападения на остатки флота как 
оставшиеся на месте, так и удалявшиеся с прекращением бури. Он пренебрег и тем, 
чтобы по возможности исправлены были суда, и при благоприятном ветре 
направились в Гиппоний, — или он полагал, что потери его врагов были и так 
достаточно велики, или не умел использовать победу, или, как уже было замечено 
в другом месте, будучи вообще мало предприимчивым, Помпеи решил только 
обороняться от нападения с моря.
92. У Цезаря не спаслось и половины судов, да и спасшиеся сильно пострадали. 
Оставив некоторых из бывших при нем лиц позаботиться о спасшихся, Цезарь с 
тяжелым чувством отправился в Кампанию. Других судов он не имел, между тем ему 
их было нужно много, а для ко- ^ раблестроения у него не было времени, так как 
его угнетал вопрос о голоде, и так как народ вновь начинал волноваться из-за 
судьбы договора и в шутку говорил о войне, начатой с нарушения договора. Цезарю 
нужны были средства, он был в затруднении, так как римляне не платили податей и 
препятствовали поступлению доходов, которые он ввел. Будучи всегда особенно 
силен придумать что-либо целесообразное, он послал Мецената57 к Антонию, чтобы 
переубедить его в