на Вентидия; теперь Лепид сделался его союзником со 
своими семью легионами, многими другими частями и ценным снаряжением; ими, 
правда, номинально, командовал Лепид, но всем распоряжался Антоний.
85. Когда об этом стало известно в Риме, снова произошла поразительная и 
неожиданная перемена: те, кто только-что презирали других, сами впали в страх, 
а те, кто боялись, подняли головы. Эдикты децемвиров с презрением срывались со 
стен. Комиции для избрания консулов откладывались еще чаще, чем прежде. Сенат, 
находясь в крайне затруднительном положении и опасаясь, чтобы Цезарь и Антоний 
не вошли между собою в соглашение, послал из своей среды тайно к Бруту и Кассию 
Лиция50 и Пансу под предлогом, что они отправляются в Грецию на зрелища, с 
просьбой по возможности оказать помощь сенату. Он вызвал из Африки два легиона 
из числа трех, находившихся там под командой Секстия; третий приказано было 
передать Корнифицию, наместнику другой части Африки, приверженцу сенатской 
партии. Правда, се-
224 
нат знал, что и эти легионы сражались под знаменами Юлия Цезаря и ко всему, что 
с ним было связано, относились недоверчиво; но безвыходность положения толкала 
его на это. Даже юного Цезаря из боязни, чтобы он не соединился с Антонием, 
снова избрали, крайне неловким образом, командующим вместе с Децимом Брутом в 
войне против Антония.
86. Цезарь подстрекал своих солдат к недовольству против сената отчасти ради 
самого себя, постоянно оскорбляемого им, отчасти из-за них самих, отправляемых 
в новый поход, в то время как они не получили еще и за прежний обещанных 20 000 
сестерциев51. Он убежал их потребовать вознаграждения через посланцев. Они 
отправили центурионов. Сенат, понимая, что они подговорены к этому Цезарем, 
заявил, что ответ будет дан через других послов. Он отправил уполномоченных, 
предписав им вступить в сношения с двумя легионами, перешедшими от Антония, в 
отсутствие Цезаря и убедить их не возлагать своих надежд на одного лишь 
человека, но довериться сенату, единственному обладателю постоянною силою, и 
отправиться к Дециму Бруту, где они и найдут ожидаемые ими деньги. Поручив им 
заявить это, сенат немедленно внес половину вознаграждения и избрал комиссию из 
десяти человек для распределения его, причем к ней не присоединили, хотя бы в 
качестве одиннадцатого, Цезаря. Посланные безрезультатно возвратились в Рим, 
так как два легиона отказались разговаривать с ними в отсутствие Цезаря. Цезарь 
же, не вступая более в переговоры через других лиц и не считая возможным дольше 
медлить, лично явился к собравшемуся войску, перечислил все оскорбления, 
нанесенные ему сенатом, и заявил о существовании заговора против всех 
приверженцев старшего Цезаря с тем, чтобы уничтожить их поодиночке. Он убеждал 
их опасаться за самих себя, если они перейдут под командование враждебного 
цезарианской партии полководца и будут отправлены с одной войны на другую с 
целью либо погубить их либо посеять распри между ними. Поэтому-то и награда за 
совместное дело под Мутиной дается лишь двум легионам, чтобы побудить к 
раздорам и межусобице. 87. «Вы знаете, — продолжал Цезарь, — как Антоний 
недавно был побежден; вы слышали, как поступили помпеянцы в Риме с теми лицами, 
которые получили от Цезаря какие-либо дары. В чем гарантия для вас в отношении 
тех земельных наделов и денег, которые вы
225 
от него получили? В чем гарантия для меня и для моей безопасности до тех пор, 
пока в сенате господствуют родственники убийц? Я охотно приму всякий конец, 
какой бы меня ни ожидал, и пострадаю, мстя за отца. Я беспокоюсь за вас, а вас 
много; вы выдаетесь своими доблестями, и вы подвергаете себя опасностям из-за 
меня и моего отца. Вы знаете, конечно, что мне чуждо честолюбие, после того как 
я отказался от предложенной вами мне претуры с инсигниями52. Теперь же я вижу 
одно спасение для себя и для вас, — это если я буду провозглашен вами консулом. 
Тогда и все дарованное вам моим отцом останется неприкосновенным, и сверх того 
у вас будут колонии, которые вам еще предстоит получить, а также все награды 
полностью. Подвергнув казни убийц, я избавлю вас от дальнейших войн».
88. После этой речи войско дружно приветствовало Цезаря криками и тотчас 
отправило центурионов с требованием консульской власти для Цезаря. Когда сенат 
сослался на его молодость, центурионы заявили, как были заранее научены, что и 
раньше Корвин, будучи еще более молодым, стал консулом5^, позднее оба Сципиона, 
старший и младший54; от молодости каждого из этих лиц отечество лишь во многом 
выиграло. Центурионы указывали сенаторам и на недавние примеры Помпея Великого 
и Долабеллы, да и самому Цезарю, по их словам, предоставлено было домогаться 
консульства на десять лет ранее установленного срока55. В то время как 
центурионы стали говорить с еще большею свободою, некоторые из сенаторов, не 
стерпев того, что они, будучи центурионами, говорят с такой смелостью, стали 
обвинять их в том, что они позволяют себе большее, чем приличествует воинам. 
Войско, узнав об этом, пришло в еще большее раздражение и потребовало, чтобы их 
вели немедленно к Риму: они сами выберут Цезаря в консулы на чрезвычайном 
заседании комиций как сына Юлия Цезаря. При этом войско беспрерывно прославляло 
старшего Цезаря. Видя, что они охвачены таким энтузиазмом, Цезарь тотчас же 
после сходки повел в Рим восемь легионов, прекрасную конницу и все остальные 
части, которые находились при легионах. Перейдя через Рубикон на границе Галлии 
и Италии, реку, через которую в этом же месте и отец его также перешел в начале 
гражданской войны, Цезарь разделил все войско на две половины: одной он 
приказал не спеша следовать за ним, сам же, отобрав лучшую часть, 
226 
двинулся форсированным маршем, спеша захватить врагов врасплох. Так как часть 
денег, которые сенат послал солдатам в виде награды, везли по той же дороге 
навстречу, Цезарь, опасаясь за те легионы, что по