родом и 
обладал прекрасными ораторскими способностями. Цезарь не смог соблазнить 
Клавдия деньгами, но Павла он подкупил за 1500 талан-
97
тов52, чтобы тот не выступал ни за, ни против него; а от Куриона, зная, что он 
страдает от огромного количества долгов, Цезарь, дав ему еще большую сумму, 
добился прямого содействия. Павел на эти деньги построил римлянам так 
называемую Павлову базилику, очень красивое здание, 27. Курион же, чтобы не 
казалось, что он сразу переменил свое отношение к Цезарю, внес проект весьма 
сложной постройки и починки большого количества мостов и предложил поставить во 
главе этого дела себя самого на пять лет. Он знал, что ничего из этого не 
выйдет, так как надеялся, что друзья Помпея станут этому противодействовать и у 
него с Помпеем выйдет какое-нибудь столкновение. Все случилось так, как 
предполагал Курион. Сам он делал вид, что является врагом Цезаря. Клавдий 
предлагал послать Цезарю преемников в Галлию, ибо срок его истекал. Павел 
молчал. Курион, которого считали противником и Цезаря и Помпея, одобрял 
предложение Клавдия, но в дополнение к нему предложил, чтобы и Помпеи, вместе с 
Цезарем, отказался от наместничества и войска. Ибо, говорил он, таким путем в 
государстве будет достигнуто прочное и безопасное положение. Многие возражали, 
что эта мера является несправедливой, так как срок полномочий Помпея еще не 
истек. Поэтому Курион формулировал свое предложение яснее и резче, говоря, что 
не следует посылать преемников Цезарю, если не дать их и Помпею. Так как они 
относятся с недоверием друг к другу, то в государстве не наступит спокойствия, 
пока оба они не превратятся в частных людей. Курион предлагал все это, зная, 
что Помпеи не откажется от власти. С другой стороны, он видел, что народ уже 
несколько охладел к Помпею из-за процессов о подкупе. Так как предложение 
Куриона было весьма приемлемым, то народ хвалил его как единственного человека, 
который, действуя достойно города Рима, навлек враждебное отношение к себе 
обоих. Однажды толпа даже сопровождала Куриона, осыпая цветами, как великого 
борца в трудном состязании. Ибо ничто тогда не казалось страшнее, чем размолвка 
с Помпеем.
28. Последний же, лечившийся где-то в Италии, в послании в сенат хитро 
восхвалял подвиги Цезаря, но также перечислял и свои собственные, восходя к их 
началу. В частности Помпеи указывал, что он не домогался ни третьего 
консульства, ни наместничества, связанного с ним, ни предоставления ему войска: 
будучи призван на исцеление государства, он считал это для себя честью.
98
То, что он взял на себя против воли, писал Помпеи, он добровольно передает 
всякому желающему, не дожидаясь установленного срока. Ловкость, с которой было 
написано послание, бросало хороший свет на Помпея, а вместе с тем оно содержало 
вызов по отношению к Цезарю, не отказавшемуся от власти даже в установленный 
для нее срок. Лично прибыв в сенат, Помпеи наговорил сенаторам много всяких 
вещей подобного рода, подтверждая свое обещание отказаться от власти. Как друг 
и зять Цезаря он утверждал, что и тот с большим удовольствием откажется от 
власти: ведь у Цезаря была продолжительная и тяжелая война против очень 
воинственных народов. Многое приобретя для отечества, он охотно перейдет к 
почетным должностям, жертвоприношениям и отдыху. Все это Помпеи говорил для 
того, чтобы Цезарю были немедленно посланы преемники, а сам он отделался бы 
одними обещаниями. Курион же, указывая его хитрость, заявлял, что одних 
обещаний мало; надо, чтобы он тотчас же сложил власть. Точно так же не следует 
лишать Цезаря войска, прежде чем Помпеи не станет частным человеком. Ибо это не 
принесет никакой пользы Цезарю в его личной вражде, да и римлянам едва ли будет 
выгодно в случае насилия над государством со стороны одного из них, если такая 
власть останется в руках одного человека; уж лучше сохранить возможность 
выставить одного против другого. Ничего не скрывая, Курион злословил о Помпее, 
утверждая, что он стремится к тирании: если теперь, из страха перед Цезарем, он 
не сложит власти, то уже никогда не выпустит ее из своих рук. Курион требовал 
от сената, что если Цезарь и Помпеи откажутся повиноваться, их нужно объявить 
врагами государства и собирать против них войска. Таким путем ему удалось 
окончательно скрыть, что он подкуплен Цезарем.
29. Помпеи, гневаясь на Куриона и угрожая ему, в негодовании тайно уехал в 
предместья Рима. А сенат, хотя начал уже с подозрением относиться и к Помпею и 
к Цезарю, однако считал Помпея более демократичным и был недоволен Цезарем за 
его презрение к сенату во время консульства. Сенат, действительно, считал 
небезопасным лишить Помпея власти, пока от нее не откажется Цезарь, 
находившийся вне города и строивший широкие планы. Как раз обратное утверждал 
Курион, доказывая сенаторам, что им нужно иметь под рукою Цезаря против Помпея 
или одновременно лишить власти их обоих. Не будучи в состоянии убедить сенат в 
этом, Курион распустил его, 
99
не добившись ни в чем решения — трибун имел на это право. Вот тогда-то Помпеи 
особенно пожалел, что он поднял на прежнюю высоту трибунат, доведенный до 
крайней степени бессилия Суллой. Однако, расходясь, сенат постановил, чтобы 
Цезарь и Помпеи послали по одному легиону для охраны Сирии, что было необходимо 
вследствие поражения Красса. Помпеи из хитрости потребовал у Цезаря назад один 
легион, который он недавно ему предоставил после поражения двух легатов Цезаря 
— Титурия и Котты. Этот легион, наградив каждого солдата 250 драхмами, Цезарь 
отослал в Рим и вместе с ним послал другой легион от себя. Но так как в Сирии 
ничего опасного не оказалось, то легионы остались зимовать в Капуе.
30. Посланные за ними Помпеем к Цезарю люди клеветали на Цезаря и заверяли 
Помпея, что солдаты Цезаря, изнуренные трудной и продолжительной службой и 
тоскующие по дому, ст