овение, 
как только тот прибыл, хотя некоторые из старейших лиц, наученные горьким 
опытом Фарсала и в Африке, советовали Помпею томить Цезаря всякими оттяжками и 
довести его до безвыходного положения, используя то, что он находится в чуждой 
стране. Путь от Рима до Испании Цезарь прошел в 27 дней, совершив огромный 
поход с весьма нагруженным войском. И небывалый страх напал на его войско, 
когда до него дошла весть о количестве войска, подготовленности и отчаянности 
противника.
104. Вследствие этого Цезарь и сам готов был медлить, пока к нему, 
раздумывающему, не приблизился Помпеи и не упрекнул его в трусости. Тогда, не 
снеся обиды, Цезарь приказал своему войску выстроиться у города Кордубы, избрав 
паролем и на этот раз «Венера», Помпеи же взял пароль «Благочестие». Когда 
войска пришли в столкновение, на армию Цезаря напал страх, а к страху 
присоединилась какая-то нерешительность. Цезарь умолял всех богов, простирая 
руки к небу, не пятнать этим одним сражением столько им совершенных блестящих 
подвигов, увещевал, обегая солдат, и, сняв шлем с головы, стыдил их в глаза, 
призывая их приостановить бегство. Но страх солдат нисколько не унимался, пока 
Цезарь сам, схватив щит одного из них и воскликнув вокруг него стоящим 
командирам: «Да станет это концом для меня — жизни, а для вас — походов», 
выбежал вперед из боевого строя навстречу врагам настолько далеко, что 
находился от них на расстоянии 10 футов. До 200 копий было в него брошено, но 
от одних он отклонился, другие
142 
отразил щитом. Тут уже каждый из его полководцев, подбегая, становился рядом с 
ним, и все войско бросилось в бой с ожесточением, сражалось весь день с 
переменным успехом, но к вечеру, наконец, одолело. Как передают, Цезарь сказал, 
что ему приходилось вести много битв за победу, но в этот день он вел битву за 
жизнь.
105. Когда резня достигла предела и войско Помпея бежало к Кордубе, Цезарь 
приказал войску соорудить стену вокруг города, чтобы бежавшие враги вновь не 
приготовились к сражению. Солдаты, хотя и утомленные свершившимся, стали 
нагромождать одно на другое тела и вооружение убитых и, прибив их копьями к 
земле, стояли у этой стены, как на бивуаке, всю ночь. К утру город был взят. Из 
полководцев Помпея Скапул, соорудив костер, бросился в него, головы же Вара, 
Лабиена и других знатных были принесены Цезарю. Что касается Помпея, то он 
после поражения бежал с 50 всадниками в Карфею, где у него стоял флот, и был на 
носилках принесен на верфь, инкогнито, как частное лицо. Увидев, что и здесь 
люди в отчаянии, он испугался, что будет выдан Цезарю, и спустился в лодку, 
чтобы снова бежать. Но нога его при этом зацепилась за канат, и кто-то, пытаясь 
его отрубить мечом, попал вместо каната ему в ногу. Он отплыл в какое-то место 
и стал там лечиться. Однако, разыскиваемый и там, он снова бежал по заросшей 
колючим кустарником дороге, пока, чрезмерно измученный своей раной, не присел 
на отдых под деревом; когда сюда пришли искавшие его, он, защищаясь от них, не 
дешево отдал свою жизнь. Когда его голова была доставлена Цезарю, он велел 
кому-то похоронить ее. Таким образом, и на сей раз война, вопреки ожиданию, 
была окончена одним сражением. Спасшихся противников Цезаря вновь собрал около 
себя младший брат покойного Помпея, тоже по имени Помпеи и по личному имени 
Секст* 26. Этот Помпеи, пока еще скрываясь сам и убегая, занимался грабежом.
106. Цезарь, закончив вполне эти гражданские войны, поспешил в Рим, внушив к 
себе такой страх и славу о себе, какую не имел никогда никто до него. Вот 
отчего и угрожали ему так безмерно, и были оказаны ему все почести, даже 
сверхчеловеческие: во всех святилищах и публичных местах ему совершали 
жертвоприношения и посвящения, устраивали в честь его воинские игры во всех 
трибах!27 и провинциях, у всех царей, которые состояли с Римом в дружбе. Над 
его изображениями делались разнообразные украшения; на некоторых из них был
143 
венок из дубовой листвы как спасителю отечества, символ, которым издревле чтили 
спасенные своих защитников. Его нарекли отцом отечества и выбрали пожизненным 
диктатором и консулом на десять лет; особа его была объявлена священной и 
неприкосновенной; для занятий государственными делами ему были установлены 
сиденья из слоновой кости и золота, при жертвоприношении он имел всегда 
облачение триумфатора. Было установлено, чтобы город ежегодно праздновал дни 
боевых побед Цезаря, чтобы жрецы и весталки! 28 каждые пять лет совершали за 
него молебствия и чтобы тотчас же по вступлении в должность магистраты 
присягали не противодействовать ничему тому, что поставил Цезарь. В честь его 
рождения месяц Квинтилий был переименован в Июлий. Было также постановлено 
посвятить ему наподобие божества множество храмов, и один из них общий Цезарю и 
Благосклонности, причем обе фигуры протягивали друг другу руки.
107. Так они его боялись как неограниченного владыку, но молились вместе с тем, 
чтобы он был к ним благосклонен. Были и такие, которые предполагали дать ему 
титул царя, покуда он, узнав об этом, не отверг это предложение. Он угрожал 
даже сторонникам этой мысли, считая этот титул нечестивым вследствие 
тяготеющего над ним проклятия со стороны предков. Преторские когорты, которые 
охраняли его с самой войны, он теперь уволил от стражи и появлялся в 
сопровождении одних лишь народных ликторов 129. и ему, так умеренно себя 
держащему, в то время когда он занимался делами, сенат во главе с консулами, — 
при этом каждый шел в подобающем ему порядке, — преподнес постановление о 
вышеуказанных почестях. Он их приветствовал, однако не встал ни тогда, когда 
они к нему приближались, ни тогда, когда около него стояли; этим он подал новый 
повод для тех, кто обвинял его в том, что он замышляет стать царем. Цезарь все 
предложенные титулы принял, кроме десятилетнего консульства, назначив консулами 
на