на судах поплывут весной, то не 
останутся незамеченными триремами72 Помпея, которые часто выплывали на стражу; 
если же они отважатся плыть зимой, когда враги сторожат на островах, то они, 
может быть, пройдут незамеченными или одолеют врагов благодаря величине 
кораблей и ветру; поэтому-то он и послал поспешно за ними. Так как они не 
выезжали, он решил сам тайно отправиться к войску; ведь кому-нибудь другому, 
помимо него, их привести было бы нелегко. Скрыв свое намерение, он послал трех 
рабов к реке, отстоящей на расстоянии 12 стадий73, чтобы они приготовили 
быстроходную лодку и наилучшего рулевого якобы для посланца Цезаря.
57. Цезарь же, под предлогом болезненного состояния удалившись с обеда, 
предложил друзьям продолжать его, а сам, одевшись в одежду частного человека и 
сев на повозку, тотчас отправился к судну как посланец Цезаря. Он и в 
дальнейшем отдавал все приказания через рабов, сам оставаясь закрытым и в 
течение ночи неузнанным. Когда наступила буря, рабы увещевали кормчего быть 
храбрым, указывая, что благодаря буре им скорее удастся проплыть незамеченными 
со стороны врагов, которые находятся поблизости. Кормчий плыл по реке, гребя 
изо всей силы. Когда лодка приплыла к устью и море с бурей и ветром задержало 
течение, рабы Цезаря погоняли кормчего, а когда кормчий, ничего не добившись, 
утомился и пришел в отчаяние, Цезарь, открывшись, крикнул ему: «Смелей 
направляйся навстречу буре. Ты везешь Цезаря и его счастье». Гребцы и кормчий 
были поражены, всеми овладело усердие, и судно благодаря усилиям кормчего 
выплыло из реки. Ветер и волны открытого моря подгоняли их к берегу, так что 
они стали опасаться, как бы с наступлением утра они при свете не были 
обнаружены врагами. Цезарь, негодуя на божество, как бы с недоброже-
115 
лательством к нему относящееся, разрешил корабль направить обратно. 
Подталкиваемый быстрым ветром, корабль вновь вплыл в реку.
58. Что касается Цезаря, то одни удивлялись его смелости, другие упрекали, что 
он предпринял дело, подобающее солдату, но не военачальнику. Цезарь, уже не 
надеясь впредь сам сделать это незаметно, приказал вместо себя плыть Постумию и 
велел Габинию привести немедленно войско морским путем. Если же Габиний 
ослушался бы, то поручить это Антонию, если и этот откажется, то — Калену. На 
тот же случай, если все трое не решатся, Цезарь написал письмо к самому войску, 
не пожелает ли кто из воинов последовать за Постумием на суда, и чтобы те, 
которые отправятся, пристали в то место, куда их пригонит ветер. Кораблей не 
жалеть, ибо не в кораблях нуждается Цезарь, а в людях.
Таким образом, Цезарь больше доверялся удаче, чем расчету. Помпеи же, спеша 
опередить противника, выступил, подготовившись к сражению. И случилось, что 
когда двое из воинов Помпея исследовали середину реки, чтобы знать, где она 
более всего проходима, в это время кто-то из войска Цезаря, подбежав, убил 
обоих. Помпеи, считая это дурным предзнаменованием, снялся с лагеря. По мнению 
всех, это была ошибка со стороны Помпея, так как он упустил самое удобное время.

59. Когда Постумий прибыл в Брундизии, Габиний, не подчинившись приказу Цезаря, 
повел всех желающих через Иллирию, нигде не делая привала. Они почти все были 
уничтожены иллирийцами, Цезарь вынужден был это перетерпеть, так как был занят. 
Антоний же, посадив других на корабли, поплыл мимо Аполлонии под парусами при 
попутном ветре. Когда к полудню ветер ослабел, 20 кораблей Помпея, направленные 
на обследование моря, заметили врагов и стали их преследовать. Ими, так как на 
море было безветрие, овладел сильный страх, чтобы военные корабли не 
пробуравили их своими медными носами и не потопили. И корабли Помпея уже 
должным образом приготовились, уже стали направлять камни из пращей и стрелы. 
Но вдруг налетел ветер сильнее прежнего, и они, развернув немедленно большие 
паруса, встретили неожиданный ветер и поплыли уже без страха. Суда вражеские 
отстали, жестоко претерпевая от бури, ветра и высоких волн, и с трудом 
прорвались к каменистой и лишенной пристаней суше, захватив из кораблей Цезаря
116 
всего два, застрявших в болоте. Антоний со всеми остальными причалил в так 
называемый Нимфей.
60. Войско Цезаря было уже все в наличности, так же как и у Помпея. То и другое 
расположились лагерем друг против друга на множестве укреплений на холмах. Обе 
стороны предпринимали частые стычки вокруг каждого укрепления, проводили вокруг 
него рвы, осаждая взаимно друг друга, то подвергая противника, то сами попадая 
в затруднительное положение. В одном из таких сражений войско Цезаря, как 
оказалось, уступило войску Помпея. Один центурион, по имени Сцева, совершивший 
много блестящих дел и раненный в глаз стрелой, выступил вперед и сделал знак 
рукой, что желает что-то сказать. КоГда наступило молчание, он крикнул 
известному своим мужеством центуриону Помпея: «Спаси человека, равного тебе, 
спаси друга, пришли мне людей, которые бы вывели меня за руки, так как я ранен».
 Когда к нему как к перебежчику подбежали два человека, он одного из них убил, 
другому пробил плечо. Так поступил он, когда уже перестал надеяться на свое 
спасение и на спасение укрепления; но тем самым он внушил всем другим стыд и 
воодушевление, и укрепление было спасено, несмотря на то, что сам начальник 
укрепления, Мунуций, сильно пострадал и был, как говорят, сто двадцать раз 
уязвлен в щит, имел шесть ран на теле и лишился, как и Сцева, глаза. Цезарь 
почтил героев многими наградами, а сам, так как кто-то из Диррахия подготовлял 
предательскую сдачу города, отправился с немногими людьми, как было условлено, 
к воротам Диррахия и святилищу Артемиды74. В эту же зиму зять Цезаря вел ему 
еще войска из Сирии. Гай Кальвизий, столкнувшись с ним в Македонии, был им 
побежден, и из целого легиона у него в этой битве осталось только 800 человек.
6 1. К Цезарю совершенно ничег