у налог, а получаемые с 
них деньги должны подлежать раздаче. Последнее несколько утешило неимущих, но 
пользы от этой меры, вследствие огромного их количества, не получилось никакой. 
После того как Гракхов закон, наилучший и суливший наибольшую пользу, если бы 
он мог быть осуществлен, вследствие этих ухищрений был аннулирован, немного 
спустя другой трибун отменил и налог, взимаемый с земли, и народ вместе с тем 
лишился всего. Вследствие этого стал ощущаться еще больший недостаток в 
гражданах и в военной силе, доходов с земли стало поступать меньше, уменьшились 
и раздачи, и законы — 15 лет спустя после реформы Гракха — при разборе дел в 
судах перестали применяться.
28. В это же самое время консул Сципион приказал прекратить постройку театра, 
начатую Луцием Кассием и близившуюся уже к концу, или потому, что, по его 
мнению, театр этот после послужит началом междоусобных распрей другого рода, 
или потому, что он вообще считал вредным приучать римлян к эллинским 
развлечениям. Тогда же цензор Квинт Цецилий Метелл хотел сместить с занимаемых 
ими должностей сенатора Главкию и прежнего народного трибуна Апулея Сатурнина, 
обоих за их порочное поведение. Но Метелл не мог привести свое намерение в 
исполнение, так как его сотоварищ по должности не согласился поддержать его. 
Немного спустя Апулей, собираясь отомстить Метеллу, выставил свою кандидатуру в 
народные трибуны во второй раз, воспользовавшись тем, что Главкия был тогда 
претором и руководил голосованием при избрании народных трибунов. Однако 
трибуном был назначен Ноний, знатный человек, выступивший открыто против Апулея 
и поносивший Главкию. Апулей и Главкия, испугавшись, как бы Ноний как народный 
трибун не стал мстить им, подослали против него, когда он выходил из народного 
собрания, шумевшую толпу народа, которая убила его в какой-то гостинице, куда 
он убежал. Когда обнаружилось это ужасное, при-
23
скорбное дело, сторонники Главкии, еще до тех пор как успел собраться народ, 
ранним утром выбрали в трибуны •Апулея. Вследствие того, что трибуном стал 
Апулей, о происшествии с Нонием перестали говорить, уличить же Апулея 
побаивались.
29. Апулей и Главкая подвергли изгнанию Метелла, после того как они склонили на 
свою сторону Гая Мария, тайного врага Метелла, исправлявшего тогда в шестой раз 
консульскую должность. Составленный ими тремя план действий сводился к 
следующему. По внесенному Апулем законопроекту должна была быть разделена земля,
 которая теперь у римлян называется Галлия3 * и которую занимали в свое время 
кимвры, кельтское племя. Их незадолго до того прогнал Марий, и самую землю, как 
уже не принадлежащую галлам, приобщил к Риму. К законопроекту было добавлено: 
если народ его утвердит, сенат в течение пяти дней должен под клятвою обязаться 
привести законопроект к исполнению; кто из сенаторов такой клятвы не даст, не 
может оставаться в сенате и должен уплатить в пользу народа 20 талантов32. Всем 
этим имелось в виду отомстить тем, кто настроен был против Апулея, в том числе 
и Метеллу, который по своему настроению не мог согласиться дать упомянутую 
клятву. Таков был законопроект Апулея. Он назначил день для его рассмотрения, 
причем разослал гонцов с уведомлением об этом сельских жителей, на которых 
всего более рассчитывал, так как они служили в армии по командой Мария. Римский 
народ относился к законопроекту с неодобрением, потому что он направлен был на 
пользу италийцам.
30. В назначенный для обсуждения законопроекта день возникло волнение, причем 
те из трибунов, которые противодействовали его проведению и потому подвергались 
со стороны Апулея оскорблениям, сошли с ораторской трибуны. Городская чернь 
стала кричать, что во время заседания народного собрания был слышен гром, а 
вследствие этого у римлян нельзя было выносить никаких решений. Сторонники 
Апулея тем не менее насильственно продолжали заседание. Тогда горожане 
подпоясали свои плащи, схватили попавшиеся им под руку дубины и прогнали 
сельчан. Последние, в свою очередь, по призыву Апулея, бросились с дубинами же 
на горожан и насильственно провели законопроект. После того как он был 
утвержден, Марий как консул обратился к сенату с
24
предложением подумать о соблюдении данной ими клятвы. Зная, что Метелл — 
человек твердый в" своем мнении и стойкий в своих мыслях и словах, Марий с 
умыслом первый высказал свое мнение и заявил, что он лично никогда по доброй 
воле такой клятвы не принесет. После того как и Метелл высказался в таком же 
смысле и все прочие одобрили его и Мария, последний закрыл заседание сената. 
Затем на пятый день — это, по законопроекту Апулея, был последний срок для 
принесения клятвы — Марий около девятого часа33 поспешно созвал сенат и объявил,
 что он боится народа, который очень ревностно относится к проведению 
законопроекта; впрочем, он нашел такое изворотливое средство: принести клятву 
повиноваться этому закону, когда он будет законом. Тогда ожидавшие его 
утверждения сельчане разойдутся по своим селам, а потом нетрудно уже будет 
доказать, что не может считаться законом тот законопроект, который утвержден, 
вопреки отеческим постановлениям, насильственно и под раскаты грома.
3 1. После этих слов Марий не стал ожидать, чем дело кончится, и, в то время 
как от расставленной им ловушки и бесплодно потраченного времени все молчали в 
оцепенении, не дал им сроку обдумать все происшедшее и направился в храм 
Сатурна, где нужно было приносить клятву квесторам34. Там Марий первый, а также 
его сторонники принесли клятву, принесли ее и все прочие, боясь каждый за 
самого себя. Один только Метелл не принес клятвы, но бесстрашно продолжал 
оставаться при своем первоначальном решении. На следующий день Апулей послал к 
Метеллу судебного пристава, который должен был удалить его из здания сената. 
Когда остальные тр