многие другие подобные им 
разорительные капризы женщин и заставляют меня избегать жены, которая засыпала 
бы меня подобными речами.
Так как у меня много родных, то какая мне надобность в детях? Теперь я живу 
хорошо, счастливо и делаю, что вздумается, что только душе моей угодно. Свое 
имущество я откажу родным, разделю его между ними. Они теперь, как дети, 
ухаживают за мной, приходят узнавать о моем здоровье и справиться о моих 
желаниях. Чуть свет, они уже тут и спрашивают — хорошо ли я спал ночью. Я 
считаю их за детей; они присылают мне подарки и, когда приносят жертву, дают 
мне лучшую часть, чем себе; они приглашают меня на завтрак и на обед. Тот, чей 
подарок окажется меньше других, считает себя несчастным! Они соперничают друг с 
другом в том, кто предложит мне лучшие подарки, и я говорю себе потихоньку: 
«Они разевают рот на мои богатства и наперебой кормят меня и осыпают подарками».
.. Если бы у меня были дети, то, клянусь Поллуксом, сколько бы мучений 
доставляли они мне! Сто раз душа моя терзалась бы: случись у кого-нибудь из них 
лихорадка, я думал бы, что он умрет; если бы сын свалился пьяный с лошади, я бы 
боялся, что он сломал себе ноги или разбил голову.
(Плавт, Хвастливый воин, 684 и след.).

__________
[1] Праздник в честь Минервы, продолжавшийся 5 дней. Во время этого праздника 
обыкновенно делали подарки ремесленникам.
Глава III. ВОСПИТАНИЕ
1. Римское воспитание
От первых двух веков римской истории не осталось никакого свидетельства 
относительно обучения детей. Первое известие о школе относится к 449 году до Р. 
X.: молодая Вергиния ходила каждый день в сопровождении своей кормилицы в школу,
 которая находилась между лавками на форуме. Во времена Камилла * в маленьких 
городах Италии были школы, посещаемые детьми лучших семейств, как это видно из 
рассказов о школьном учителе в Фалериях, который дал римскому полководцу в 
качестве заложников своих учеников, и о взятии Тускулума тем же самым 
полководцем, захватившим город врасплох в то время, как среди всеобщей тишины 
раздавались лишь голоса школьников, громко зубривших свой урок.
Тот, кто хочет составить себе общее представление о воспитании римлянина в те 
времена, пусть прочтет у Плутарха описание того, как воспитывал своего сына 
Катон Старший. У Катона был ученый раб, на обязанности которого лежало обучение 
детей, но он не хотел доверять ему своего сына. Он сам взял на себя заботы о 
ребенке, сам учил его грамоте и праву и руководил его физическими упражнениями. 
Он имел терпение написать собственноручно большую тетрадь, чтоб обучить сына 
письму. Но больше всего учил он собственным примером: как садиться на лошадь, 
как владеть оружием, бороться,

__________
* IV в. до н. э.
 

83
 
как перебраться вплавь через речку, как переносить холод и зной — все это отец 
сам показывал своему сыну, никому не уступая чести научить его сделаться 
гражданином и солдатом, достойным имени римлянина. Такая чисто практическая 
система воспитания долгое время была обычной в хороших семействах. Если даже у 
ребенка не было отца, то всегда находилось какое-нибудь почтенное лицо зрелого 
возраста, которое его воспитывало и направляло. Сын находился под постоянным 
наблюдением отца. Даже когда тот отправлялся куда-нибудь на званый обед, он 
брал его с собой. При этом всякий поступок, который бы мог осквернить чистоту и 
невинность ребенка, вызывал суровую кару. Катон, будучи цензором, исключил из 
сената Манлия за то, что тот среди бела дня поцеловал свою жену в присутствии 
дочери. В конце трапезы, в праздничные дни, было обыкновение петь песни, 
восхвалявшие подвиги великих людей; весьма вероятно, что в этом пении принимали 
участие и дети.
Такое воспитание имело то преимущество, что оно делало тело крепким, характер 
твердым, душу дисциплинированной и слепо подчиняющейся законам. Ему, без 
сомнения, Рим обязан тем, что добился владычества над всем миром, причем ни 
разу во время самых великих бедствий его граждане не падали духом; вторая 
Пуническая война была самым тяжелым из таких испытаний, но она лишь укрепила 
удивительную стойкость и энергию римского народа. Но такая система имела и свою 
оборотную сторону. Практический интерес оказывался единственным руководящим 
правилом жизни; ничего не делалось для развития нежных свойств сердца, для того,
 чтобы доставить человеку способность к тонкому и бескорыстному умственному 
наслаждению. Типичный римлянин, соответствующий древнему идеалу, это Катон, 
рекомендующий продавать раба после того, как он состарится в доме и не в 
состоянии уже больше служить; это Муммий, который с покойным сердцем уничтожает 
в Коринфе чудные произведения искусства. Наступило, впрочем, время, когда 
греческое влияние заронило в эти здравые и ограниченные умы зачатки 
мировоззрения мене