ругих лиц, которых могли бы 
бояться. Дело дошло до того, что однажды в сенате поставлен был на обсуждение 
вопрос, можно ли позволять правителям

__________
* Децемвиры — десять патрициев, избранные в 451 г. до н. э. для записи законов.
** Римский полководец Кориолан перешел на сторону враждебных Риму вольков 
(489—488 гг. до н. э.)
*** Лициний Столон, трибун 376—367 гг. до н. э., консул 364 и 361 гг. Речь идет 
о законе, предоставлявшем равные права плебеям и патрициям.
 

70
 
провинций брать с собой жен. Один суровый сенатор, Цецина Север, горько 
жаловался на всевозможные злоупотребления, причиной которых были женщины, и 
заявил, что «с тех пор как они были освобождены от уз, которыми предки считали 
нужным их связывать, женщины царствуют в семье, в суде и в войсках». Резкость 
Цецины не нашла себе, впрочем, сочувствия, и хотя обыкновенно сенат не упускал 
случая восхвалять прошлое, но на этот раз большинство было того мнения, что во 
многих случаях очень хорошо сделали, смягчивши суровость вредных законов, и 
проконсулам была оставлена свобода брать с собой свои семейства. Все, однако, 
должны были признать, что в обвинениях против женщин много справедливого: в 
самом деле, не было ни одного дела о лихоимстве, в котором бы не была замешена 
жена правителя. «Все провинциальные интриганы обращались к ней, и она 
вмешивалась в дела и решала их» (Тацит). Она вмешивалась во все, даже в военное 
дело; бывали женщины, которые на коне около своего мужа присутствовали при 
учении, производили смотр и даже обращались к войскам с речью. Некоторые из них 
приобретали популярность в легионах, и не раз солдаты и командиры складывались, 
чтоб поставить статую жене своего командира.
Во всяком случае, такой независимостью женщины пользовались вследствие вошедшей 
в обычай снисходительности по отношению к ним, а не на основании каких-нибудь 
правил. Гражданские законы совершенно этому противоречили, философия относилась 
к этому не менее сурово. Цицерон приводит одно весьма резкое место из Платона 
против женщин и, по-видимому, готов сам подписаться под ним. У Сенеки 
встречается грубое утверждение, что женщина — существо невежественное и 
неукротимое, неспособное управлять самим собой; не может быть, следовательно, и 
речи о даровании им преимуществ, или о требовании для них большей 
справедливости и равенства. Но то, против чего мудрецы так сильно ратовали, 
делалось само собой. В то время как философы и законодатели силились удержать 
женщину в постоянной опеке, общественное мнение ее совершенно эмансипировало. 
Происходило это, вероятно, вследствие высокого мнения римлян о браке: они 
смотрели на него, как на «слияние двух жизней», а это слияние могло быть полным 
только в том случае, если у супругов все общее. «Я вышла за тебя замуж, — 
говорила Бруту благородная Порция, — чтобы поделить с тобою счастье и несчастье,
 которое встретится в твоей жизни». Такое разделение горя и радости вводило в 
семью принцип равенства, и ничто в конце концов не устояло перед этим принципом.
 Он, мало-помалу, восторжествовал и над предрассудками света, и над теориями 
философов, и над предписаниями закона. Строгие правила против женщин неизбежно 
должны были быть уничтожены или же остаться без применения. Юристы не замедлили 
указать, какими искусными



71
 
способами можно устранить ограничения, созданные для женщин древним гражданским 
правом, и уравнять их с мужьями.
Чтобы узнать, до какой степени они были свободны, стоит только обратиться к 
надписям. Мы перестанем оплакивать их судьбу, когда познакомимся с этими 
документами. Женщины, оказывается, имели право составлять, также как и мужчины, 
общества с избираемой главой. Одно из таких обществ носит почтенное название 
«общества для распространения стыдливости». Случалось, что такие организации 
вмешивались в муниципальные дела и играли в них известную роль. В них 
обсуждался, напр., вопрос о вознаграждении одному городскому магистрату и о 
изыскании средств для этого. Во время выборов женщины не подавали голоса, но 
зато они усердно агитировали в пользу того или другого кандидата. Богатых и 
знатных женщин признательность сограждан не отделяла от их мужей и им ставили 
общий памятник. Часто они становились благодетельницами города:
сооружали за свой счет храмы, портики, украшали театры, устраивали от своего 
собственного имени игры и в благодарность за это получали восхваляющие их 
постановления. Мы имеем текст такого постановления, сделанного сенатом одного 
итальянского города в честь знатной матроны по имени Nummia Valeria — жрицы 
Венеры. В этом постановлении сказано, что «все сенаторы единогласно решили 
даровать ей название "покровительницы города" и просят ее благосклонно принять 
этот титул, а также принять каждого гражданина в отдельности и весь город 
вместе в число клиентов своего дома, и при всех обстоятельствах оказывать им 
свое могущественное покровительство»; наконец, испрашивается ее согласие на 
поднесение бронзовой плиты, на которой написано это постановление, и которая 
будет вручена ей магистратами города и важнейшими членами сената.
(По Gide. Etude sur la condition priuee de la femme, стр. 98— 101, 2-е изд. 
Larose и Boissier, La Religion romaine, II, стр. 196—203, 2-е изд. Hachette).


6. Катон Старший и римские