т; если она вступила в 
связь с другим — он ее убивает». Такое же право имел он по отношению к детям. 
Валерий Максим упоминает о некоем Атилии, который убил свою дочь за то, что она 
дурно себя вела. Известен случай, когда отец предал смертной казни своего сына, 
участвовавшего в заговоре Катилины.
Подобного рода случаи весьма многочисленны в римской истории. Было бы, впрочем, 
ошибочно думать, что отец имел неограниченное



66
 
право убивать своих детей. Он был их судья; если он их и казнил, то лишь на 
основании своего права суда.
Кроме того, нужно заметить, что авторитет отца не был произволом. Он 
основывался на верованиях, которые коренились в глубине души, и в этих же самых 
верованиях он находил себе и ограничение. Так, напр., отец имел право изгнать 
сына из семьи, но он в то же время знал, что если поступить таким образом, род 
может прекратиться, и маны его предков подвергнутся вечному забвению. Он имел 
право усыновить чужого, но религия запрещала это делать, если у него был родной 
сын. Он был единственным владельцем имущества, но он не имел права, по крайней 
мере вначале, отчуждать его. Он мог прогнать свою жену, но при этом ему 
приходилось решаться порвать религиозную связь, которую брак устанавливал между 
ним и его женой. Таким образом религия налагала на отца столько же обязанностей,
 сколько давала ему прав [1].
(Fustel de Coulanges.La Cite antique, стр. 28 и след., 7-е изд. Hachetle).

__________
* [1] Впоследствии и обычай, и закон значительно уменьшили права отца. Тем не 
менее, один юрист писал еще во втором веке нашей эры: «Нет народа, который 
предоставлял бы отцу такую власть над детьми, какую предоставляем ему мы».
4. Домашний суд
Современные юристы часто старались определить состав, компетенцию и процедуру 
домашнего суда, но все их изыскания не приводили ни к чему. Да оно и понятно. В 
самом деле, судебная власть отца не имеет ничего общего с государственными 
магистратурами: она определяется не законами, а нравами и обычаями. Ее 
авторитет, представляя собой род домашней цензуры, был чисто нравственный, и ее 
организация, изменчивая и неопределенная, зависела только от обычая, и никогда 
не была предметом законодательной регламентации. Она выступает во всех 
значительных случаях семейной жизни: она играет руководящую роль и при 
обручении молодой девушки, и при торжестве совершеннолетия, когда юноша, выходя 
из-под опеки, надевает тогу мужчины (toga virilis); она является 
блюстительницей интересов сирот, она сопутствует домовладыке, когда тот судит и 
наказывает проступки своей жены или детей. Без сомнения, при всех этих 
разнообразных обстоятельствах, собрание домочадцев не имело никакой 
принудительной силы, не опиралось ни на какой авторитет закона: глава семьи, 
который бы прогнал свою жену, или казнил своего сына, не собрав для суда



67
 
над ними родных и друзей, или же вопреки их постановлению, не нарушил бы этим 
никакого закона, но он восстановил бы против себя общественное мнение, 
подвергся бы порицанию цензора и даже уголовному обвинению в народном собрании, 
которое, являясь одновременно и законодателем и судьей, может выступить в 
случае молчания закона на защиту попранной нравственности.
На основании обычая, домашний суд был облечен особой властью по отношению к 
женщине. Часто государство, без сомнения, для того чтобы избежать скандала, 
поручало ему привести в исполнение приговор, произнесенный над женщиной 
общественным судом. Женщина в течение всей своей жизни оставалась подчиненной 
нравственному авторитету этого семейного совета. Если она находилась под 
властью отца, этот совет заседал при отце; когда она оставалась сиротой, этот 
совет оберегал ее нравственные интересы, как опекун — интересы имущественные. 
Наконец, даже когда она выходила замуж, ничто, по- видимому, не изменялось ни в 
правах, ни в составе этого совета, если не считать прибавления нового члена — 
мужа. Этот последний так же, как и отец, неизменно созывал совет родных жены 
всякий раз, когда дело шло о суде над нею и о ее наказании. Отец и муж 
встречались таким образом в одном и том же семейном собрании, где власть мужняя 
и власть отцовская действовали во взаимном согласии.
(Gide, Etude sur la condition priuee de la femme, стр. 116 2-е изд.).

5. Положение женщины
Если вы обратитесь к юристам, которые по обыкновению изучают учреждения лишь 
при помощи законодательных текстов, они изобразят вам в самых мрачных красках 
положение женщины в древнем Риме: она лишена всех гарантий, которые по более 
мягким греческим законам ограждают ее интересы; она — беззащитная жертва отца 
или мужа, который имеет над нею право жизни и смерти; ее продают, покупают, 
приобретают на основании давности владения, она служит предметом иска в суде, 
как рабыня или как животное; ее бесправие и ее рабство кончаются только вместе 
с жизнью; от тирании мужа или отца она освобождается только для того, чтобы 
подпасть тирании родственников.
Но если вы оставите на время в стороне юридические формулы и посмотрите, как 
определилось положение женщины на основании нравов и обычаев, какое место 
занимает она в общественной жизни, одним словом, что она представл