тигли того, чего можно было добиться при спокойствии, порядке и 
благоденствии государства. Однако прежние ораторы, жившие среди смут и 
распущенности, ставили себе более высокие цели: при всеобщем смешении и 
отсутствии единого умиротворителя каждый оратор имел значение в той степени, в 
какой он мог действовать убеждением на заблуждавшийся народ. Отсюда постоянные 
законопроекты и постоянное стремление к популярности, бесчисленные речи 
магистратов, чуть ли не ночевавших на трибуне; отсюда обвинения против самых 
могущественных людей и вражда, простиравшаяся на целые семьи; отсюда партийные 
соединения знатных и вечная борьба между сенатом и народом. Все это, правда, 
раздирало государство, но зато способствовало развитию красноречия и доставляло 
оратору великие награды: чем сильнее был кто-либо в ораторском искусстве, тем 
легче был для него доступ к почетным должностям, тем дальше опережал он своих 
товарищей по службе, тем больше приобретал он влияния у знатных, авторитета у 
сенаторов, известности и расположения у народа. Такие люди имели в числе своих 
клиентов даже чужие народы, перед ними заискивали должностные лица, отправляясь 
в свои провинции, и выказывали им свое уважение по возвращении в Рим; к ним, 
казалось, сами собой притекали должности претора и консула. Оставаясь даже и 
частными людьми, они обладали великой властью, управляя посредством своих 
советов и влияния народом и сенатом.
Мало того, наши предки были убеждены, что без красноречия нельзя ни достичь 
видного и выдающегося положения в государстве, ни удержаться на нем. И это 
неудивительно для тех времен, когда



406
 
каждый, даже против воли, мог быть поднят на трибуну, когда недостаточно было 
коротко высказаться в сенате, а приходилось с помощью ораторского таланта 
защищать свое мнение, когда обвиняемому надо было самому защищаться, когда даже 
свидетели давали свои показания устно, сами присутствуя на суде, а не письменно.
 Таким образом, помимо того что красноречие сопровождалось наградами, в нем 
чувствовалась прямая необходимость, и если с одной стороны деятельность оратора 
считалась славным и прекрасным делом, то с другой — неумение говорить казалось 
позором.
Таким образом, и награды, и стыд побуждали к занятию красноречием: было бы 
стыдно из патрона превратиться в клиента, уступить другим связи, полученные в 
наследство от предков, не получив должности по лени или неспособности, или, 
получив, не удержать ее за собой...
Не одним только насилием и оружием приобрели влияние Помпей и Красс, но и 
талантом также, и красноречием. Лентулы, Метеллы, Лукуллы, Курионы, и вся эта 
группа выдающихся людей много трудов и старания потратила на это занятие, и 
никто в те времена не достигал могущества без помощи красноречия. Вдобавок и 
знатность обвиняемых, и важность обвинений придавали ораторскому искусству еще 
большее значение. Ведь громадная разница — говорить о воровстве... или о 
подкупах на выборах, об ограблении союзников, убийстве граждан. Конечно, лучше, 
чтобы этих бедствий не случалось, и тот строй государства должен считаться 
наилучшим, в котором им нет места, но когда они случались, они доставляли 
прекрасную пищу красноречию... Кто станет отрицать, что выгоднее и лучше 
пользоваться миром, чем страдать от войны. Однако войны доставляют большее 
количество хороших воинов, чем мир. В тех же условиях находится и красноречие; 
чем чаще приходилось ему браться за оружие, чем больше наносило оно и принимало 
ударов; чем сильнее были противники и ожесточеннее тот бой, который оно само 
вызывало, тем выше и величественнее являлось оно, облагороженное борьбой, в 
глазах людей, которые уж так созданы, что любят созерцать опасности.
(Тацит, Диалог об ораторах, 34, 36, 37).

Глава XII. РИМСКИЙ СТРОЙ В ЭПОХУ ИМПЕРИИ
1. Описание жизни Августа, сделанное им самим
19-ти лет от роду я собрал частным образом и за свой счет войско, которое 
позволило мне вернуть свободу государству, угнетенному партией [1]. В 
благодарность за это сенат особым почетным декретом принял меня в свою среду в 
консульство Г. Пансы и А. Гирция (43 г. до Р. X.), дав мне право говорить 
наравне с консулярами; кроме того, он мне дал imperium [2]. Он поручил мне 
заботиться об общественной безопасности в качестве пропретора * совместно с 
консулами. Когда в том же году оба консула погибли на войне,** народ назначил 
меня консулом и триумвиром с поручением устроить государство.

__________
* Консулы иногда наделялись особыми полномочиями, но пропретор (судейская 
должность) никогда подобных полномочий ранее не получал.
** В битве под Мутиной Децим Брут разбил цезарианцев.
[1] Т. е. партией республиканцев и друзей Антония.
[2] Под словом imperium подразумевалась в Риме власть в полном ее объеме.
 

408
 
Убийц своего отца [1] я изгнал, наказал их за преступление на основании 
правильного судебного решения. Позднее же, когда они подняли оружие против 
государства, я победил их дважды в правильном сражении.*
Я воевал на суше и на море с гражданами и иностранцами по всему свету, и после 
победы я пощадил всех граждан, которые остались в живых; что же касается чужих 
народов, то в тех случаях когда можно было