не то 
подставитвепрю-секачу  под  удар  свою человечью  руку, когда  тот  клыками  
таранит,
стиснет ему  клык и отломит  на ожерелье лукавым наядам. Вепря же  с 
хохотомотпустит.
     Ну  и  хохот  же у Эвритиона!  Будто  пляска  медных  бочек  по 
медномупомосту, будто крик новорожденной пещеры в бурю.
     Дерзок был он, дик  и бесстрашен.  И жестоко ненавидел богов  Кронидов.
Говорили: титан он, оборотень; мощью равен самому Хирону.
     Но не мерился Эвритион с Хироном силой.
     Только  раз  случилось прежде не  бывалое: ответил  он дерзостью 
спьянаХирону. Спокойно  положил тогда Хирон ему на плечо руку,  и упал Эвритион 
наколени. А Хирон, чтобы не конфузить его перед всем табуном кентавров, 
сказалсилачу с 
улыбкой:     "И  сильны  же  у  тебя,  Эвритион, ноги!  Только вот  споткнулся  
ты 
окорень".
     Был он  в буйстве пьянее всех буйных. Ничем не  мог утолить свою 
пьянуюволю. Жаден был к вину -- до того жаден, что хохоча, говорили 
кентавры:     "Вот бы водопадам Пелиона вином свергаться в рот 
Эвритиону!"     Нарушать  любил  все  запретное в жизни: любил там  пройти, где 
проходанет; спрыгнуть с высоты головоломной в упрек каменному барану; прямо в 
пламякинуться  и с  гиком проскакать  сквозь лес при лесном  пожаре  с 
опаленнымиволосами и шерстью.
     До того был дерзко-отважен, что взобрался раз  высоко на склоны Олимпа,
презирая  гибель от  молний. Только спас его  титан Гелий, прикрыв от 
стрелыАполлона, и велел спуститься к подножью Оссы.
     Пировал Эвритион на  свадьбе Пейрифоя  под высокими сводами пещеры, 
гденекогда бывали и боги.  Много  было гостей  у  лапитов -- весь  цвет  
племенПелиона: и сами древолюди-лапиты, и лесные кентавры, и герои.
     Пир так пир -- как  у предков, могучих  титанов! Тут и туши звериные, 
иклубни овощей в меду, и плодов обилье.
     И  не просто лежат они  горою,  а стоят на столах с корнями  деревья, 
исвисают с них тысячи яблок, смокв, айвы, гранатов, апельсинов. Тут и пифосы,
каменные бочки вина. Утонули бы в вине гости, если бы так жадно не пили.
     Были гости на пиру -- племена людские: ни богов, ни нимф, ни сатиров.
     Ели, пили. Но не было  песен, ни бубнов, ни струн,  ни свирелей. Лишь 
врога боевые трубили, и ходили по пещере громы от  гостей к гостям  -- друг 
кдругу в гости. Столько кликов, столько труб и струн в каждом горле.
     Пьет Эвритион-кентавр -- так жадно, как река пьет вешние потоки. 
Великав нем  жажда опьянения. Но не может утолить он  этой жажды. И взыграло в 
немВакховое зелье.
     Много  жен,  серебряно-березовых лапиток, на  пиру. И  всех 
превосходитростом,  станом  и  горящим   взором  новобрачная  Гипподамия:  
сидит  
междуПейрифоем и Тезеем. Что  ей боги, титаны  и  кентавры, когда с нею 
Пейрифой,
вождь 
лапитов!     Вдруг рванулся Эвритион. Зверино озирает он гостей. Тяжко  дышит. 
Разомвздыбился над столом и прямо встал во весь свой конский рост и 
человеческий.
Опрокинул стол копытом и за  плечи  ухватил  Гипподамию,  сорвал с места  и,
взметнув под своды пещеры, дико крикнул пьяным 
кентаврам:     "Похищайте дев  березовых,  кентавры,  и скачите с ними в горы  
вольной
Оссы!"     Сам же  давит гостей копытами, рвется к выходу  из пещеры,  на волю. 
 
Акентавры кинулись к женам.
     Но не робки лапиты и герои. Нашлась и на Эвритиона сила. Ухватил его 
законский хвост Тезей рукою, и от рывка полубога-героя осел Эвритион на 
задниеноги. Держит в левой  руке  над головой, как былинку,  Гипподамию,  а 
правойотбивается от Пейрифоя. И копыто занес над лапитом.
     Трудно от Пейрифоя отбиться. Разом бьет он и в голову и в ребра; 
держитконскую  ногу за бабку,  не дает  себя рассечь копытом. И"  все  же не 
могутодолеть Эвритиона даже двое -- Тезей с Пейрифоем.
     Тогда  встал  старый  вождь  лапитов, сам  Питфей, муже-сосна,  
высотоюпревышающий всех на Пелионе. Звенят на его шишаке колокольцы. И достали 
рукивеликана  к небу поднятую Гипподамию.  Пейрифой  ее  перенимает и выносит 
изпещеры и боя. На коне уже она на белоногом, и за ней кентавру не угнаться.
     А в пещере длится бой.
     Вот Орей, Конь-гора, уносит серебряно-березовую деву  из пещеры  в 
горыПелиона. Вот  Петрай, Конь-скала, валит наземь двух мужей-великанов.  Уже  
уДриаса Дубоватого вырывает из рук Кайней Осиною, пригнув ему к земле голову,
а Пелей бьется с Гнедым-Пйррием. Не один раз состязались они в беге и в 
игрена  веселой свирели, а теперь  бьются насмерть,  как  чужие.  Уже  
двинулисьбратья Гилей стеной-чащей, рука  об руку. Стали -- заградили беглецам 
дорогуна Оссу.
     Вырвался Эвритион  из рук  Тезея. Кровью залиты  его глаза,  ослеп  он.
Втянул воздух дикими ноздрями и унесся в леса, на кручи.
     Жесток бой лапитов и кентавров! Где тут люди, где звери, где герои? 
Всяпещера ржет, рычит и стонет. В клубок сбились лапы и копыта. Слов не слышно.
Рев сто