спокоили Мотекусому, породили
страх и в сердцах его подданных. Согласно одному кодексу,
за год до того ночью "поднялся на небе знак в виде огненного
языка. Широкий у основания, он стремительно указывал прямо в небо, прямо в 
самый его центр. Всю ночь было так светло, что казалось, наступает день. Только 
когда взошло солнце, он исчез". Один из храмов неожиданно загорелся,
и его не могли потушить. На востоке видели огромный
столб света. После полудня появилась комета, с шумом пролетела с запада на 
восток, "разбрасывая искры, словно раскаленные угольки". Воды озера Тецкоко 
вдруг поднялись без особых причин и затопили город. Однажды ночью люди
слышали, как плачет какая-то женщина. ?Она ходила повсюду
и причитала: "Мои дорогие дети, мы должны уйти! Куда мне вас увести?"?. (Не 
похоже, что эти "знамения" имеют под собой какое-то астрономическое или 
геологическое
обоснование. Многие исследователи полагают, что они просто порождение народного 
творчества в те дни, когда цивилизация
ацтеков уже погибла.)
Когда, несмотря на подкупы и увещевания, испанцев не удалось остановить, 
Мотекусома впал в панику. В качестве
последнего средства спасения "Гневный владыка" задумал
побег, — повествует Дуран, — но жрецы задержали его и убедили вернуться. 
Заранее убежденный, что царству его пришел
конец, Мотекусома произнес прощальную речь. "Со слезами
на глазах он обратился к народу и сказал, что появление
чужеземцев пугает его", — сообщает Дуран. После публичного обращения он 
вернулся во дворец и "попрощался
с женами и детьми со слезами и великой печалью, приказав
подчиненным позаботиться о его семье, поскольку сам он считает себя обреченным 
на смерть".
Наступил ноябрь 1519 г. Кортес сидел верхом на лошади и осматривал город, 
который надеялся подчинить себе. Неподалеку
от него находился Берналь Диас дель Кастильо, который
много лет спустя опишет свои впечатления в "Правдивой
истории конкисты Мексики ". Полуслепой и почти глухой
Диас вспомнит тогда краски и звуки далеких дней своей молодости
с необыкновенной отчетливостью.
Теночтитлан со стороны представлял собой впечатляющее
зрелище. "Когда мы увидели города и башни на воде, и соседние поселения на 
земле, и дамбы, такие прямые и ровные,
ведущие прямо в Теночтитлан, — писал Диас, — мы подивились тому, что эти башни, 
храмы и строения такие огромные и возвышаются над водой. Некоторые солдаты 
сказали,
что это похоже на сон; и не удивительно, что я так все здесь описываю, ведь 
ничего подобного раньше не видали, ни о чем подобном не слыхали и даже не 
представляли себе во сне". Чужеземцы спустились в столицу. "Они шли, — писал
ацтекский свидетель, — в боевом порядке, словно завоеватели,
и пыль поднималась за ними с дороги, их копья сверкали
на солнце, их флажки трепетали, словно летучие мыши. Некоторые из них были 
одеты в железо с головы до ног; они пугали всех, кто их видел". Толпы 
испуганных, но любопытных
ацтеков высыпали из домов, выстроились вдоль дамбы, одной из тех, что соединяли 
Теночтитлан с сушей, а некоторые
сидели на озере в лодках.
Неподалеку от города испанские войска встретила царская
свита. Слуги несли Мотекусому, как писал Диас, "под изумительно богатым 
балдахином из зеленых перьев с запутанными
золотыми и серебряными узорами и зелеными камнями, подвешенными для украшения, 
на которые было
приятно смотреть. Великий Мотекусома был богато одет согласно
обычаю, на ногах его были сандалии — подошвы из золота, а верхняя часть 
украшена драгоценными камнями".
Мотекусома спустился с носилок, сообщает Диас, и никто из его вельмож не смел и 
думать смотреть ему прямо в лицо; все они отводили глаза. КОртес в свою очередь 
спешился
и подошел к правителю ацтеков, протягивая руку, но Мотекусома отклонил этот 
жест. Кортес преподнес ему ожерелье
из жемчуга, но когда собирался заключить правителя в объятья, говорит Диас, "те 
вельможи, что сопровождали его, отвели руки Кортеса, чтобы тот не дотронулся до 
него, что считалось оскорблением. Покончив с формальностями, ацтеки
проводили Кортеса и его людей до города и привели во дворец, который 
принадлежал отцу Мотекусомы. Итак, город,
который местный поэт описал как "пышное дерево, прекрасное,
как камень жадеит", испускающий лучи "цвета пера кецаля", был осквернен 
приходом чужеземцев.
Спустя неделю Кортес предпринял один очень важный
шаг. Вспомнив о столкновении при Веракрусе, в котором
погибло несколько его солдат, Кортес сообщил Моте-кусоме, что тот под страхом 
смерти должен прийти в месторасположение испанцев. Когда правитель шествовал по 
улицам, он сообщал взволнованным жителям, что идет по своей воле. С тех пор 
Мотекусома стал всего лишь игрушкой,
марионеткой в руках Кортеса.
Считается, что этот 4-футовый (1,2 м) головной убор, соста