икага сыграла решительную роль в ослаблении 
сиккэнов, — а отряды Нитта взяли Ка-макура. Теперь же Нитта Ёсисада и Асикага 
Такаудзи становятся врагами: устремления Асикага делают из их бывших союзников 
врагов. 
    Эти две основные политические группировки, возглавляемые Асикага с одной 
стороны, и Нитта — с другой, в процессе междоусобной борьбы принуждены были 
коалироваться с различными элементами, иногда прямо чужеродными, и искать себе 
всяческой опоры где бы то ни было. И в виду того, что новая гражданская война 
являлась уже борьбой не с властью, как при Ходзё, но борьбой за власть — обе 
стороны стремились использовать все, что могли. В борьбу была вовлечена, 
поэтому, третья сторона, не принадлежащая к воинскому сословию, но сыгравшая 
уже довольно крупную роль, т. е. Киотоский двор. И та, и другая группировки 
стремились использовать эту третью силу в своих интересах. 
    И здесь произошло совершенно своеобразное явление: в виду того, что Асикага 
выступили первыми и их целью было ниспровержение Го-Дайго, противники их — 
Нитта, естественно, оказались в положении защитников Годайго; иначе говоря, 
стремясь противопоставить новому врагу все, что можно, помешать его возвышению 
всеми средствами, Нитта воспользовались личностью и значением Киотоских 
монархов и этим пытались усилить свою позицию. И так как эта третья, 
аристократическая, киотоская группировка показала себя еще недавно довольно 
значительной, и за ней числились еще некоторые военные дома, вроде Кусуно-ки, 
присоединившиеся к ней в эпоху войны против Ходзе, не говоря уже о сакральном 
значении Киотоских монархов, — такой ловкий политический маневр Нитта 
чрезвычайно укрепил их положение. 
    Асикага, столкнувшись с необходимостью вести новую гражданскую войну, уже 
определенно бороться за свою власть, не могли оставить в руках врагов такой 
ценный козырь; они сумели противопоставить нечто совершенно равноценное и этим 
самым выбили карты из рук противников и дезорганизовали его ряды: таким новым 
фактором явился второй монарх, параллельный Годайго, но уже находившийся в 
стане Асикага. Асикага объявили Годайго низложенным и провозгласили царем Коме. 

    Такое провозглашение не было делом совершенного произвола: Асикага 
постарались придать всему определенную легитимистическую окраску и имели для 
этого полную возможность. Прежде всего их мероприятие облегчалось тем, что, в 
сущности говоря, существовало две самостоятельных ветви царствующего Киотоского 
дома: в эпоху первой империи, в правлении VII-го сиккэна Садатоки (1284—1301) 
было установлено, что Киотоский престол будут занимать последовательно через 
каждые 10 лет потомки двух родных братьев, сыновей Госага (1243—1246), 
царствовавших один за другим под следующими именами: Гофукакуса (1247—1259) и 
Камэяма (1260—1274). Этот порядок более или менее соблюдался, и, во всяком 
случае, при желании можно было всегда о нем вспомнить и на нем сыграл в 
политической игре. Так поступил последний сиккэн Ходзе в момент первой победы 
над Годайго (1331 г. ), происходившим из ветви Камэяма: объявив его низложенным,
 Ходзе возвел на престол представителя второй ветви, потомка Гофукакуса — Когон.
 После победы антисиккэновской коалиции с Годайго во главе, естественно, этот, 
поставленный их врагами Когон, был, в свою очередь, низложен, и царский престол 
вновь оказался в руках Годайго. 
    Оказавшиеся вновь лицом к лицу с Годайго новые претенденты на власть — 
Асикага не преминули последовать примеру последних сиккэ-нов: сами же некоторое 
время тому назад содействовавшие возвращению Годайго, они теперь вспомнили о 
том, что он уже, собственно говоря, низложен и власть в законном порядке 
перешла к другому уже монарху, как представителю второй ветви. Не желая в то же 
время или не имея возможности воспользоваться самим Когон, низложению которого 
они сами помогали еще так недавно, они предпочли овладеть им и заставить его 
назначить себе преемника. Таковым и оказался младший брат Когон — 
вышеупомянутый Коме. Характер законности был вполне соблюден и Асикага могли с 
полным правом, основываясь и на законе о престолонаследии, и на воле последнего,
 занимавшего фактически престол монарха, противопоставить враждебной стороне — 
с ее царем, своего собственного царя. С этого акта и берет начало та эпоха, 
которая известна в японской истории как время существования двух параллельных 
династий: северной, пребывающей в Киото и находившейся в руках Асикага, и южной,
 приютившейся в Ёсино и поддерживаемой враждебными Асикага элементами. Порядок 
этот закончился только в 1392 г слиянием обеих династий в одну, происшедшим 
благодаря отречению монарха южной династии в пользу представителя северной. 
Последующая японская официальная историография признает законной династией 
южную, как идущую от Годайго, считая северную всего лишь искусственной 
ставленницей Асикага, но это воззрение, конечно, может иметь какое-нибудь 
значение только в сферах ранее описанной официальной легитими-стической 
концепции японского исторического процесса. 
    Сравнительно продолжительное существование двух параллельных династий (1336 
— 1392) свидетельствует только об одном: достаточной слабости или одинаковой 
силы обеих враждебных группировок воинского сословия. Вернее первое, так как 
если группировка Нитта скоро потеряла и своего главу и была значительно 
ослаблена в своей военной мощи, то и партия Асикага переживала процесс сильного 
внутреннего брожения, вылившегося в прямые столкновения отдельных групп и лиц, 
составлявших северное правительство. Кроме того, достаточно хаотическое 
состояние страны в целом, дезорганизованой в политическом смысле, долго 
препятствовало, как одной, так и другой стороне получить решительное 
преобладание. Лишь к 1392 г. южная группа, потеряв всех своих вождей, 
окончательно распалась и дала возможность Асикага занять уже доминирующее 
положение на протяжении вс и территории Японии. 
    Началом периода следует считать 1335 г., когда Асикага Такаудзи, разбив 
последние остатки Ходзе в Канто и утвердившись в Камакура, провозгласил