ствиями Годайго, искавшего на всякий 
случай опоры вне воинского сословия из боязни этого последнего. 
    Однако, это не могло продолжаться долго: воинское сословие, т. е. 
опять-таки главная военная сила антисиккэновской коалиции, чьими руками была 
добыта победа, не могло потерпеть этой неожиданной диверсии своих исконных 
соперников и врагов, ставших на короткое время союзниками. 
    Воинское сословие вовсе не было склонно выпускать из своих рук верховную 
власть. Недовольство главных воителей коалиции особенно возросло, когда они 
столкнулись с экономическими вожделениями и притязаниями новой власти: прежняя 
знать пыталась вернуть себе не только политическое могущество, но и 
экономическое. Раздел добычи, доставшейся победителям, оказался в пользу 
аристократов и серьезно задел самураев. Поэтому самурайский класс оказался 
вынужденным вновь взяться за оружие; те же области Канто, которые раз уже 
сыграли при возвышении Минамото свою решающую роль, решили дело и теперь: 
Асикага, эти потомки Минамото, и бывшие сподвижники тех же Ходзё, — военный дом,
 пользовавшийся сам по себе значительным влиянием среди кантоских самураев и 
приобретший еще большее значение, благодаря большому участию в деле 
ниспровержения Ходзё, — сумели, опираясь на Канто, покончить с единодержавием 
Годайго. 
    И все же Асикага не сразу удалось организовать верховную власть в своих 
руках; воинское сословие не сразу нашло себе новую адекватную государственную 
форму. Реакция против сиккэнов была настолько сильна, что самураи первое время 
и не думали об организации новой своей империи. Они настолько мало помышляли об 
этом, что позволили даже, хоть и на очень короткое время, но все же ускользнуть 
власти в руки исконных врагов. Поэтому действиями Асикага, этим новым движением,
 открывается новая эра в развитии сословия: оно начинает идти к политическому 
восстановлению разрушенного в пылу борьбы своего государственного могущества, 
устремляется к созданию новой империи; и весь этот эпизод с «реставрацией 
Кэмму», как и последующий период «двоецарствия», т. е. все время с момента 
крушения первой империи — 1333 г., вплоть до образования второй — дома Асикага 
— с 1393 г., следует считать только временной заминкой в процессе развития 
сословия, вызванной предыдущей борьбой и расходившимися в ее пылу центробежными 
устремлениями в среде сословия, а также следствием временной реакции против 
императорского строя, возникшей под влиянием действия сиккэнов Ходзё. 
    Период монархической реакции, длившийся в течение двух лет, можно считать 
закончившимся в 1335 г. вышеупомянутым выступлением Асикага. После этого 
начинается новая полоса в истории Японии, создавшая свою и на этот раз 
единственную в своем роде для Японии политическую обстановку. 
Е. Период внутренней борьбы военного сословия
    Выступление Канто во главе с Асикага Такаудзи, хотя и привело к падению 
неожиданно возродившийся киотоский абсолютизм, но тем не менее сразу же 
повлекло за собою крупные осложнения в самом воинском сословии. «Реставрация 
Кэмму» была, в сущности, лишь мимолетным эпизодом в той борьбе, которая 
бушевала среди самурайского класса. Борьба эта обусловливалась двумя главными 
факторами: с одной стороны, все события последних периодов пробудили в этом 
сословии исконные, присущие ему центробежные силы, — с другой же стороны, 
объективное положение вещей и необходимость держать в своих руках власть и 
наглядный урок, полученный в лице Годайго и внезапно воскреснувшей аристократии,
 повелительно требовали организованности и централизации. Поэтому события 
периода 1335—1392 г. г. и следует рассматривать, как яркое выявление этой 
борьбы центробежных и центростремительных сил в среде самих самураев. Этот 
фактор является, как мне представляется, главным, но, конечно, не единственным: 
помимо его действовало и соперничество отдельных воинских домов и группировок. 
Сжатые железной рукой Ходзё, они невольно объединились, но после свержения 
своего врага, — их интересы во многом столкнулись и так как власти над ними не 
было, — они были предоставлены своим собственным импульсам, толкавшим их на 
взаимную борьбу. И, наконец, третий фактор, обусловливавший все происходившее в 
эту смутную эпоху, отделяющую момент крушения Ходзё от момента установления 
второй империи, стоит в ближайшей связи с отсутствием верховной власти и 
государственного аппарата, признаваемого воинским сословием. Прежняя империя 
была уничтожена, новая еще не создана, и строительство этой последней протекало 
очень мучительно и с перебоями, — вроде пресловутой реставрации Кэмму. Воинское 
сословие еще не вошло в берега и не могло заняться органической работой: оно 
инстинктивно стремилось к организации собственного государства и не могло сразу 
найти нужную форму. 
    В виду этого, во всех событиях настоящего периода, именуемого в японской 
истории, как эпоха «северного и южного дворов»*), т. е. двух царствующих 
династий, и следует искать действия и отражения этих трех главных факторов: 
борьбы центростремительных и центробежных тенденций внутри воинского сословия, 
столкновений личных интересов и честолюбий выдающихся военных домов, 
разгромивших Ходзё, и полной государственно-политической дезорганизации с 
отсутствием верховной власти, авторитетной для борющихся сил. 
    Эта конъюнктура сразу же обнаруживается и подтверждается той конкретной 
картиной, которую мы застаем в самом же начале этого периода. Возвышение 
Асикага или даже несколько более значительная актуальность этого дома и его 
попытки уничтожить внезапно появившуюся угрозу всему сословию в лице Годайго, 
сразу же вызвали оппозицию среди союзников. В их лагере выступление Асикага 
моментально произвело раскол: сотрудничавшие воинские дома, вместе свалившие 
Ходзё, распадаются на две враждебных группировки, во главе которых становятся 
две сильных фамилии, принимавших главное участие в гражданской войне: Асикага и 
Нитта. В свое время измена А