вались в 
двух местах: среди императорского двора, вокруг самих императоров-сегунов, 
которыми были теперь с 1252 г. новые ставленники Ходзё — принцы крови, 
происходившие из различных ветвей Киотоских монархов и сменившие собою сегунов 
из рода Фудзивара, возведенных в звание по прекращении или истреблении Дома 
самих Минамото в 1219 г.; и во-вторых — среди Кио-тоского двора, вокруг царей. 
Военное сословие переживало период своей дальнейшей дифференциации и 
перегруппировки сил. Только с этой точки зрения, думается мне, и следует 
рассматривать все события, сопровождавшие гибель Первой Империи на пути к 
образованию второй в лице нового правительства Муромати (1392—1573) с новой 
императорской династией — Асикага. Ближайшими факторами этой дифференциации 
служили: во-первых, вообще присущие воинскому сословию центробежные тенденции, 
направленные к установлению своих собственных независимых владений; во-вторых 
же, всегда свойственное отдельным представителям его честолюбие и стремление к 
приоритету и гегемонии. Борьба против другого сословия сплотила воинский класс 
воедино, и его первой организацией была централизованная военная империя с 
наследственной верховной властью. Подавление исконного врага и отсутствие 
соперников в лице других сословий ослабило эту первоначальную спайку, а упадок 
твердой власти, правящей фамилии и ее собственное хаотическое состояние 
окончательно высвободили эти дремавшие тенденции. Поэтому в конце династии 
сиккэнов Ходзё мы видим новую фазу социальной борьбы: от борьбы сословий Япония 
переходит к борьбе отдельных групп внутри одного и того же сословия. 
    Ходзё довольно легко справлялись с первым центром оппозиции — двором 
сегунов: эти последние были всецело в пределах их легкой досягаемости, и Ходзё 
быстро уничтожили непосредственную опасность. Крайне знаменательно, что уже с 
первого сегуна из дома Фудзивара — Ёри-цунэ (с 1226 г. ), все сегуны — сначала 
Фудзивара, потом — принцы крови (с 1252 г. ) регулярно составляют заговоры 
против Ходзё и регулярно же находит себе поддержку среди воинского сословия. 
Поэтому, сиккэ-нам приходится также регулярно свергать их, наказывать и 
провозглашать официальными императорами других лиц. И здесь Ходзё делали, 
по-видимому, одну тактическую ошибку, не совсем понятную при их бесцеремонном, 
если не сказать больше, обращении со всеми, кто так или иначе им мешал: они не 
уничтожали пытавшихся восстать против них сегунов, но применяли к ним систему 
ссылки, и при этом ссылки в Киото. Этим самым достигалось только то, что 
оппозиция, сосредоточившаяся там самостоятельно, подкреплялась новыми 
элементами, пылавшими к Ходзё смертельной ненавистью. 
    В свою очередь, в самом Киото все время таилась скрытая оппозиция 
Камакурскому правительству в целом и, ближайшим образом — самим Ходзё, почти не 
соблюдавшим по отношению ко двору каких-либо даже внешних признаков 
почтительности и постоянно напоминавшим ему о свой тяжелой руке. Уже с самою 
правления Х-го и последнего официального сиккэна Такатоки (1316—1325), 
Киотоский двор начинает организовывать силы для освобождения из-под ига Ходзё. 
Это движение совпало с занятием Киотоского трона монархом Годайго (1319—1338), 
который являлся, по-видимому, на редкость активной фигурой на престоле и 
обладал настойчивостью и волей. Первая его попытка организованного заговора 
закончилась в 1324 г. полным крахом: Ходзё круто подавили мятеж в самом начале 
его, и сам Годайго уцелел лишь благодаря той политической изворотливости, 
которую он тут обнаружил, сумев выгородить себя лично. Но уже через два года 
движение, остановленное, но не прекращенное, разрослось настолько, что Годайго 
вновь оказался во главе восстания — уже гораздо более серьезного, благодаря 
участию в нем монашеских отрядов. И на этот раз Ходзё еще справились: Годайго 
принужден был бежать из Киото и заперся в укреплении на Касагидзан, но оно было 
взято, его отряды развеяны, а сам Годайго взят в плен, низложен и сослан. Этот 
последний проблеск силы Ходзё и правительства Камакура и может считаться концом 
периода упадка первой военной империи. Последующие события являются уже началом 
новой эры. 
Г. Период распада военной империи
    С 1331—2 г. по 1333 включительно, всего два — три года продолжается новый 
период и с ним вместе отходит в небытие и вся первая военная империя Ходзё: 
падают Ходзё — и вместе с ними падает весь строй. 
    Неудача двух предыдущих попыток оппозиции, возглавляемой Го-дайго, 
объясняется главным образом тем, что у него слишком незначительны были военные 
силы: оппозиция не обладала еще крупной военной организацией. Расправа Ходзё в 
1331 г., однако, не остановила процесса ее созревания, и он сейчас же 
возгорелся с новой силой. 
    Падение первой империи обусловлено действиями той оппозиции, которая нашла 
себе прибежище в Киото. Ее состав отличался еще небывалым в Японии 
разнообразием; против Ходзё выступили: во-первых — Киотоские монархи, 
низведенные Ходзё в самое униженное положение, вместе с которыми выступили 
сохранившиеся остатки аристократии, лишенной власти, земель, ввергнутые в 
нищету и находящиеся под постоянной угрозой жестоких расправ; далее — сегуны, 
лишенные власти и почета, ссылаемые на поселение в Киото, — а вместе с ними — и 
поддерживавшие их заговоры и стремления воинские круги, противники Ходзё; в 
третьих — смертельными врагами Ходзё были различные ответвления дома Минамото, 
погубленного сиккэнами. Ходзё не только уничтожили потомков самого Ёритомо, но 
старались всячески убрать со своего пути и все прочие ветви этого рода. Поэтому 
в самом Канто, этом оплоте могущества Ходзё, среди самого воинского сословия 
явно тлела оппозиция «захватчикам» власти и «тиранам», и если она до поры до 
времени не проявлялась открыто, то не по недостатку желания, а лишь по той 
причине, что преобладающее большинство воинских домов еще стояло за Ходзё, и 
эти последние были еще достаточно сильны. Наконец, и разгром Тайра не мог 
пройти совершенно бесследно: воинские дома, группировавшиеся в свое время 
вокруг Тайра на западе Хонсю, были побеждены, но не у