катихо до Касивара, от Ниниги 
до Дзимму, — с его деятельностью в Ямато. Первый момент может считаться 
мифологическим отражением факта появления на японских островах предков 
последующих японцев, в самой ранней стадии жизни этого племени, второй 
полумифическими, полуисторическими чертами изображает новое яркое проявление 
его актуальности. От «рождения» на берегах Японии — до первых реальных движений 
младенческого организма. Таким образом, период этот следует считать, согласно 
вышеизложенным определениям, — заканчивающимся либо в 660 г. до Р. X., иди же 
по предложенной хронологии — в эпоху близкую к моменту начала христианской эры, 
в ту или другую сторону: или незадолго до Р. X., или вскоре после этой даты. 
Основное содержание этого периода, являющегося почти исключительно 
«этнографическим», более или менее ясно: это эпоха этнического зарождения 
японского племени, выразившаяся антропологически в образовании или появлении 
особого племенного типа, в территориальном смысле — в виде установления связи с 
определенной территорией, — в первой стадии нам неизвестной, во второй — 
очевидно Кюсю; и в смысле идеологическом: зарождение первоначальных 
мифологических зерен, из которых впоследствии выросла целая мифология «большого 
стиля», вылившаяся в своем дальнейшем развитии даже в четкие мифологические 
системы начального синтоизма. Так рисуется этот «век богов» сквозь 
мифологическую оболочку повествования о нем. 
Б. Период утверждения в Ямато
    Этот период, несмотря на отсутствие каких-либо резких и отчетливых 
ориентирующих событий, все же может быть выделен среди общего хода 
исторического процесса. У него есть свой начальный момент, каковым можно 
признать первое водворение японского племени в провинции Ямато на Хонсю, т. е. 
деятельность Дзимму; у него найдется, пожалуй, и конечная грань — вступление на 
престол монарха Судзин, с какого момента начинаются циклические обозначения 
времени в Кодзики, т. е. уже попытки хронологии, что знаменует собою наличность 
некоторой прочной истории, в собственном смысле этого слова. Год вступления на 
престол Судзин — в официальном летосчислении падает на 97 г. до Р. X., по 
соображениям же проф. Нака, развитым выше, т. е. в соответствии с хронологией 
Кодзики на 190 г. по Р. X., если верить тому, что Судзин царствовал 68 лет. 
(Год смерти Судзин а по Кодзики падает на 58 г. ре-генства Дзингу по Нихонсёки; 
а этот последний момент соответствует — 258 г. нашей эры). Поэтому 
хронологические грани периода рисуются так: по официальной хронологии — с 660 г.
 по 96 г. до Р. X. включительно, по другим исчислениям — приблизительно с 
начала христианской эры по 190 г. Однако, момент вступления на престол Судзин 
избирается не только потому, что он является в Кодзики уже точно обозначенным 
циклически, — им, по всей вероятности, заканчивается эпоха первоначального 
обоснования на Хонсю. Мы не знаем почти ничего о том, что приходилось 
переживать пришельцам, в какой форме протекали их взаимоотношения с жившими 
здесь уже раньше племенами. Кодзики и Нихонсёки передают лишь факты, касающиеся 
либо перенесения резиденций, либо женитьбы самих властителей, отмечая, главным 
образом, лишь факты смерти одного и восшествие на престол другого. Все, что мы 
можем считать хоть до некоторой степени историческими событиями, настолько 
ничтожно по своему объему и содержанию, что излагать, по существу, почти нечего,
 и мы можем лишь предполагать, что все это время пришельцы с Кюсю упрочивали 
свое положение на новом месте: у них создался новый географический центр — 
провинция Ямато, который ими и закреплялся за собою. По-видимому, это 
закрепление протекало в довольно мирной обстановке: помимо традиционного 
«завоевания» Дзимму этих областей, мы ничего не слышим о новых «восстаниях» 
каких-либо племен и «усмирении» их японцами. Дело сводится к мирному укреплению 
в занятой области, к ее мирной колонизации. Пришельцы успели, по-видимому, 
именно в эпоху Судзин окончательно упрочить свое положение на новом месте, что 
и нашло свое отражение в передаваемом историческими памятниками факте особого 
характера: в шестом году своего царствования (92 г. до Р. X. по официальной 
хронологии) Судзин установил официальный культ своей божественной 
прародительницы — Аматэрасу, воздвигнув ей святилище и положил на хранение туда 
«три священных предмета». Если оценить этот факт с этнографической точки зрения 
и принять во внимание значение этих аллегорических «трех священных предметов», 
как эмблему власти, то все это событие рисуется в очень простом виде: пришельцы,
 очевидно, совершенно укрепились на новом месте и это укрепление выразилось 
перенесением сюда своего родового культа, установление которого знаменует уже 
полную власть племени над территорией. Поэтому царствование Судзин должно быть 
гранью, отделяющей первый период от второго по целому ряду соображений: 1) с 
него Кодзики начинает циклическое обозначение царствований; 2) в его 
царствовании утвержден на новом месте родной на-тур-мифологический культ и 
установлено хранение священных эмблем — ритуальных предметов, главных святынь 
примитивного синтоизма; и 3) с нею начинаются упоминания о борьбе пришельцев с 
окружающими племенами, чего не было до сих пор. 
    Итак, с первого водворения до окончательного оседания, с Дзимму до Судзин, 
с 660 г. по 96 включительно по официальной хронологии — такова характеристика 
этого второго периода рассматриваемой эпохи. 
В. Период первоначального этнического и политического расширения
    Третий этап в развитии начальной эпохи японской истории также может быть 
оттенен своими характерными гранями. Его начальный момент обрисован выше: это 
правление Судзин, ознаменованное рядом новых происшествий в жизни племени, как 
мирных, так и военных. С него начинается этнический и политический рост племени,
 и это проявилось в целом ряде столкновений