и его деяния в Ямато действительно 
имевшими место, то можно более научно, хоть и приблизительно — определить время 
этой деятельности. 
    Учитывая полное отсутствие в Кодзики каких-либо циклических обозначений 
времени до Судзин, т. е. до 258 г. по Р. X. и следуя указанию, что Судзин был 
десятым по счету правителем после Дзимму, можно дать приблизительную дату этого 
последнего, как это следует по Кодзики. Если для каждого царствования взять 
цифру 30 лет, каковая продолжительность, в среднем, обычна для последующих эпох,
 то Дзимму должен отстоять от Судзин приблизительно за 270 — 300 лет; иначе 
говоря, годом основания японской империи окажется не 660 до Р. X., но эпоха 
почти начала христианской эры *). 
    Таким образом, резюмируя все сказанное выше по вопросу о начальном моменте 
японской истории, мы можем установить нижеследующие положения: 
* а) Обычная историческая традиция, господствующая и по сие время в качестве 
официальной версии японской истории и основанная, главным образом, на двух 
исторических памятниках VIII в. по Р. X. — Код-зики и Нихонсеки, полагает 
первым действительно-историческим событием в жизни японского народа 
деятельность первого «земного» властителя Японии — Дзимму, перешедшего со 
своими дружинами с юга Кюсю на центральный Хонсю, в провинцию Ямато, и здесь, 
после борьбы с обитавшими тут доселе «непокорными» племенами, прочно 
утвердившегося, с отнесением центрального события этой деятельности — 
обоснования в постоянной резиденции в Касивара — к 660 г. до Р. X. 
* б) Современная японская историческая наука считает исторический характер 
самого Дзимму при нынешнем состоянии исследования недоказанным, традиционный же 
660 г. неприемлемым, даже при условии признания Дзимму. С наибольшей 
вероятностью в этом случае, нужно предположить время приблизительно около 
начала христианской эры. 
    Взамен этого выставляются несколько положений: 
* а) Началом действительной исторической эры в Японии следует считать момент 
совпадения японских и корейских источников, как со стороны фактической, так и 
хронологической. Таковое впервые начинает обнаруживаться в эпоху между Инке и 
Юряку, т. е. в промежуток времени с 412 по 480 г. по Р. X. (проф. Куроита). 
* б) Началом исторической эры в Японии следует считать и особенности момент 
наибольшей согласованности японских исторических источников, как между собою, 
так и с корейскими историографическими трудами. Таковой наступает с 21 г. 
Кэйтай, т. е. с 527 г. по Р. X. (проф. Нака). 
* в) Эпохой большей или меньшей достоверности, но хронологически неустойчивой 
может представляться все время с момента первых циклических указаний Кодзики, т.
 е. с правления Судзин до 21 г. Кэйтай, т. е. с 258 по 527 г. по Р. X., с 
какого момента начинается прочное историческое повествование (проф. Нака). 
Б. Конечный момент истории
    Вопрос о конечном моменте истории народа, который еще не сошел с 
исторической сцены, истории государства, которое продолжает существовать, может 
иметь лишь одно значение — с какого момента следует считать «историческое» уже 
превращающимся в «действительность текущего дня»? На каком событии собственно 
историческое исследование должно закончиться и уступить место мемуарам, 
собраниям материалов, освещениям событий их участниками, — словом, тому, что 
зовется «свидетельством современников»? Японская история знает свою вполне 
определенную до поры до времени конечную грань, резко выделяющуюся во всем 
течении событий и совершенно бесспорную: это — 1867 — 68 год, момент падения 
феодальной империи Токугава и превращения Японии в монархию, сначала несколько 
неопределенного типа, потом — в конституционную. Этот год знаменует собою 
полный разрыв со всем предшествующим периодом и является, действительно, в 
полном смысле слова началом новой эры, годом официального рождения той новой 
Японии, которая с тех пор стала жить и вырастать на наших уже глазах. В этом 
году властитель страны — Сэйи-тайсёгун Токугава Кэйки должен был под давлением 
событий отказаться от своей наследственной власти, которую представители его 
дома держали в своих руках с самого 1600 г., и уступить место монарху, 
представителю издревле, от самого Дзимму первенствующего в некотором смысле 
рода — известному императору Муцухито. Этот год ознаменовался крушением всего 
того строя, который был основан на нераздельном господстве военного сословия и 
представлял собою своеобразно поставленное феодальное государство. С этого года 
начинается политическое господство третьего сословия в союзе с бывшим мелким 
служилым дворянством, так наз. самураями. Эра — совершенно точно обозначенная и 
никем не оспариваемая. На этом моменте и может, собственно, кончаться 
научно-историческое изучение Японии. Однако, при всем том, на наших глазах 
определилась и еще одна грань японской истории; прошел еще один период, имеющий 
свои ясные и отчетливые контуры, несмотря на свою близость к нам. Это — период 
новейшей истории Японии, в значительной части своей покрывающийся названием 
«Мэйдзи», как именовалась эта часть в официальной японской терминологии, 
соответственно данному ей наименованию годов правления. Мэйдзи — обозначение 
годов царствования императора Муцухито, и его эпоха может считаться внутри себя 
совершенно законченной. Ее историческое начало — упомянутый переворот 1868 г. — 
первый год царствования Муцухито, ее конец 1912 г. — момент его смерти. Но не 
этим, чисто случайным признаком обозначен конец Мэйдзи: к этому моменту 
закончилось превращение Японии из замкнутой феодальной империи в мировую 
державу, закончился процесс внутренних изменений и внешнего роста *). Аннексия 
Кореи явилась заключительным звеном длинной цепи последовательно и неуклонно 
развивавшихся событий. Поэтому, как все еще ни близок к нам этот период, как ни 
трудно его историческое исследование, историк может уже готовиться к будущему 
изучению новой эпохи — с 1868 по 191