авид оказал Илию особый знак внимания, после всех 
злоключений предоставив ему дом и право продолжить династию. Когда Иерусалим 
стал политическим центром царства и впервые со времен Илия ковчег Завета обрел 
свое место, возможно, Авиафар полагал, что достиг своей цели.
 Кроме Авиафара и других священников, назначенных Давидом, в Библии упоминается 
некий Садок, который, вероятно, был верховным жрецом с самого начала, поскольку 
назван первым. Вплоть до падения царства его потомки оставались священниками. 
Часто спорят по поводу их левитского происхождения, полагая, что и сам Садок 
уже забыл о нем. Но если следовать за самыми ранними описаниями Книги Судей (17 
и 18), то прочитаем об одном из ничем не примечательных племен, которое более 
чем настойчиво пыталось сделать священником левита. Тогда становится понятным, 
почему Соломон выбрал верховного жреца именно из этого племени.
 В первом списке священников Давида (2 Цар., 8: 17) Садока называют сыном 
Ахитува, во второй части стиха указано, что вместо этого имени должно читаться 
имя Ахимелеха. Ведь Ахитув был отцом Ахимелеха, что превращает Садока в его 
дядю. Но в Первой книге Паралипоменон (6: 8 – 14) очень подробно перечислены 
предки и потомки Садока, список доведен до начала ссылки (586 до н. э.), то 
есть до конца Паралипоменон. И здесь Садок также представлен как сын из племени 
левитов. Там же говорится, что Садок был в преклонном возрасте, потому что его 
преемники названы садокитами.
 Здесь также говорится (1 Пар., 16: 39 – 40), что после реорганизации храмовой 
службы Соломон покинул Садока и священников, оставшихся в святилище, 
расположенном в горах Гаваона, с тем чтобы они ежедневно, утром и вечером, 
совершали установленные службы. Именно здесь находился шатер, который Моисей 
приготовил для ковчега Господа, а также древний алтарь, «жертвенник 
всесожжений», для приношения жертвы (1 Пар., 21: 29; 2 Пар., 1: 3).
 Когда Соломон взошел на трон, в ходе первой религиозной церемонии он 
проследовал из Иерусалима в Гаваон, чтобы представиться народу и принести 
великую жертву. Это событие отмечено не только в Паралипоменоне, но также, 
только более кратко, в Книге Царств (3 Цар., 3: 4). И только после этого 
состоялся похожий благодарственный праздник в Иерусалиме.
 Назначение Садока главным священником, хотя таковым уже являлся Авиафар, 
возможно, стало уступкой тем священникам, которые находились вне Иерусалима, и 
косвенным признанием тех святилищ, что располагались вне столицы. Когда Садок и 
Авиафар последовали за Давидом во время его бегства от Авессалома, он должен 
был перейти через Гаваон и помог Давиду перенести из города ковчег Завета. 
Садок возглавлял процессию, а Авиафар замыкал ее, но Давид тайно прислал к ним 
своих сыновей и передал повеление обоим священникам вернуться в Иерусалим 
вместе с ковчегом.
 Насколько Иоав ожидал от Давида более жесткой централизации в 
военно-политической сфере, настолько же Авиафар требовал признания верховенства 
Иерусалима в качестве культурного центра. Но в этом отношении Давид, 
построивший близ Иерусалима святилища даже для чужеземных богов, предпочитал 
подчиняться законам своего времени. Поэтому одной из первых реакций в 
религиозной сфере, имевших государственное значение, стало признание Соломоном 
Садока и его святилища в Гаваоне. Последующее развитие событий доказало правоту 
Авиафара, но вначале ему пришлось наблюдать, как его религиозные притязания 
оставались неосуществленными, и только надеяться, что их удастся осуществить с 
помощью Адонии.
 Всякая политическая партия выдвигает свои требования, и принципиально иные, 
чем оппоненты. Последователи Адонии не только хотели создать сильное 
правительство, способное противостоять угрозе со стороны Давида, но и 
противопоставили себя партии, стремившейся продолжать его политику последних 
лет в отношении наследования.
 Именно он и называл своего ученика Соломоном – «мирным»: «Вот, у тебя родится 
сын: он будет человек мирный: Я дам ему покой от всех врагов его кругом: посему 
имя ему будет Соломон. И мир и покой дам Израилю во дни его» (1 Пар., 22: 9). 
Имя напоминает о Иедидии, павшем брате Авессалома, иудейское имя которого – 
«возлюбленный Богом» – означало, что, вероятно, он знал о своем посвящении 
Господу (2 Цар., 12: 25). Скорее всего преследуя политические цели, Давид женил 
Соломона на аммонитянке – принцессе Наама. Их сыну Ровоаму, ставшему позже 
царем, исполнился всего год, когда умер Давид. Устройство женитьбы ясно 
указывает, что Давид размышлял о политическом будущем Соломона задолго до того, 
как стали известны намерения Адонии. Именно об этом он часто напоминал и, 
возможно, даже привел к образованию группировки Адонии. Более того, известно, 
что мать Соломона Вирсавия оказывала огромное влияние как на царя, так и на его 
сына.
 Как Нафан, так позже и Адония ради достижения своих целей просили ее, чтобы 
она была ходатаем у Давида, на которого она имела влияние в течение длительного 
времени. А чтобы сделать ее своей преданной женой, Давид послал на верную 
смерть ее первого мужа Урию. В наказание за этот грех его постигло большое 
горе: пришлось пережить смерть их первого с Вирсавией ребенка. В решающий 
момент она напомнила Давиду, что, несмотря на закон первенства, он обещал 
престол ее сыну Соломону.
 Ради справедливости заметим, что личное заверение не сопровождалось публичным 
объявлением Соломона наследником, – в противном случае партия Адонии никогда бы 
не обнаружила своих намерений. И снова Давид показал себя гибким политиком. Он 
полагал, что события станут развиваться таким образом, что ему не придется 
действовать открыто. Давид предпочитал решительные меры только в случае крайней 
необходимости.
 Поэтому только один человек, пророк Нафан, знал об обещании, данном Давидом 
Вирсавии. В своем ученике Соломоне он, возможно, нашел того, кто будет то