лее поздний и 
совершенный. Именно поэтому прошел довольно большой период, прежде чем в 
иудаизме исчезли следы язычества.
 Долгое время черты того и другого достаточно мирно уживались. Хотя и Давид, и 
Соломон ощущали как насущную потребность создать некий центр монотеистической 
веры, они проявляли полное уважение к языческим святыням и божествам. Язычество 
вытекает из восприятия внешней стороны мира, оставляя сущностную его сторону во 
власти божества.
 Даже когда мысль поднимается до концепции единого Бога, как у фараона Эхнатона,
 природный объект – в конкретном случае солнце – всегда остается видимым 
образом или особым воплощением божества.
 Монотеистическое сознание и материальные предметы, и все, что существует, 
относит к созданиям единого Бога, который не входит ни в один мировой предмет, 
но поддерживает и определяет каждый из них. Монотеизм отделяет личное от 
безличного, телесное от бесплотного, временное от вечного, видимое от 
невидимого, человека от Господа. В языческие времена связи с миром и общение с 
ним осуществлялись чувственными способами. Монотеизм требует от нас необычайно 
многого: не увлекаться видимым в ущерб бесконечному и невидимому, искать пути в 
жизни сегодняшней, не забывая о вечном, и все это для того, чтобы мы не 
отрывались от Бога и искали пути от Бога к самим себе. Должно было пройти много 
времени, прежде чем монотеизм утвердился в сознании как главное средство 
миропонимания. Полное изменение этической системы, которое пока не достигнуто, 
как отмечает Платон, но человек стремится к высшему развитию, но путями, 
указуемыми Богом. В процессе этого пути люди обретают равенство, что является 
одним из следствий монотеизма.
 Естественно, что в некотором смысле монотеизму всегда грозит опасность со 
стороны язычества. Она в большей степени кроется в символах, которые отражают 
лишь поверхностный слой видимого нами, не затрагивая сущности вещей.
 В монотеизме самым поразительным, но и самым трудным для понимания является 
образ воплощения Бога. Древние образы животных, в которых были представлены 
божества, можно считать языческими в той же мере, что и средневековые 
изображения, например, короля с саблей и перечнем грехов – судьей всего мира.
 Монотеизм вызывает эмоции и внутренние потрясения на самых глубинных уровнях 
нашего сознания.
 После общих рассуждений мы можем сделать некоторые выводы с соответствующими 
отсылками к библейским текстам как к единственному источнику сведений о 
формировании монотеизма, его истории. Отметим, что критическое отношение к 
историческим описаниям является основной задачей автора настоящей работы.
 Прежде всего необходимо отметить, что в монотеистической концепции сущности 
божественного используются те же термины и метафоры, которые были в ходу у 
язычников. Так слово  Elohim от корня  El – «бог», использовавшееся как 
обозначение языческого бога, представляет собой дериват (множественное число) 
от формы единственного  Eloha . Форма множественного числа слова «Идол»  
(Adonai), также использовавшаяся для обозначения конкретного бога, 
употреблялась и для обозначения единого Бога.
 Наиболее наглядным примером монотеистического толкования древней формы 
является аббревиатура  JHWH , которую вслед за средневековыми авторами мы 
обычно произносим как «Яхве», поскольку еврейская традиция в соответствии с 
истинным античным произношением, известным только жрецам, была утрачена. 
Принимая «Яхве» в качестве личного имени, аналогичного Осирису или Юпитеру, мы 
легко впадаем в язычество и теперь можем говорить о высшем боге Яхве, который 
постепенно стал единым Богом и был лишен национальной принадлежности только 
пророками.
 Согласно данной интерпретации во времена Давида и Соломона основной религией 
евреев было язычество, тогда как монотеистическое вероучение еще не приобрело 
настоящей популярности, достигшей своей вершины только во времена пророков.
 До сих пор непонятно, как в палестинских поселениях с древним родоплеменным 
укладом могли появиться и завоевать популярность пророки. Скорее всего, прав Ю. 
Вальхаузен, считавший, что Яхве является наименованием одного из племенных 
богов, культ которого получил широкое распространение. Это значит, что в 
древнем Израиле не было монотеизма. Но как тогда объяснить «внезапное» 
появление этого вероучения после вавилонского изгнания?
 Конечно, процесс замещения язычества монотеизмом не мог произойти одномоментно.
 Речь может идти только о том, что в определенный период времени, отраженный в 
книгах пророков Амоса, Исаии и Иеремии, сложились обстоятельства, заставившие 
народ признать эту концепцию. Вот к какой нелепости может привести буквальное 
толкование библейского текста.
 Следующим шагом должно быть установление имени, которое первоначально носил 
идол Яхве: как бог огня – он появляется в Неопалимой Купине, как бог подземного 
мира и вулканов – он мечет молнии на горе Синай. Его имя Шадай (от  шад 
– «поле», «пастбище») указывает на то, что он мог быть и покровителем пастбищ.
 Сложность монотеизма заключается в том, что он требовал поклонение божеству, 
не имеющему никакого конкретного зримого образа, который и замещался 
изображениями, относящимися к более ранним временам. Так, полагают, в период 
вавилонского изгнания Яхве изображали в