М. З.] и являются христианами, но не дают 
никакой веры латинянам". По рассказу французского писателя начала XIII в. Жака 
де Витри, жившего в Палестине (он был епископом в Акре), сирийцы выдавали 
сарацинам военные тайны крестоносцев. "Они часто, - с едва скрываемым 
раздражением отмечает он в своей "Иерусалимской истории", просят помощи против 
христиан у врагов нашей веры и не стыдятся растрачивать во вред христианству 
силы и средства, которые следовало бы обратить во славу Божью против язычников".
 
      Яркими свидетельствами вражды местного населения к крестоносным 
завоевателям изобилует замечательное произведение арабской литературы "Книга 
назидания" упоминавшегося выше арабского писателя Усамы ибн Мункыза. Он 
рассказывает, например, что, когда к деревенским жителям близ Акки (т.е. Акры) 
добирался мусульманин, вырвавшийся из франкского плена, они прятали его и 
"доставляли в области ислама", иначе говоря, помогали уйти к своим. В одной из 
глав Усама пишет о некоем юноше-мусульманине, с которым судьба свела его в 
Набулусе: "Его мать была выдана замуж за франка и убила своего мужа. Ее сын 
заманивал хитростью франкских паломников и убивал их". 
      Из рассказов Усамы ясно, сколь велика была ненависть покоренного 
населения к пришлым господам. Крестьяне, даже безоружные, ввязывались в схватки 
с рыцарями. Однажды к родственнику писателя явился какой-то крестьянин из 
местности аль-Джиср. Он держал руку под платьем и на вопрос: "Что с твоей 
рукой?" - ответил так: "Я схватился с одним франком, но у меня не было ни 
доспехов, ни меча. Я опрокинул франка и так ударил его в лицо, прикрытое 
стальным забралом, что ошеломил его. Тогда я взял его же меч и убил его им". 
      Тот же писатель рассказывает историю зверской расправы, которую учинили 
франки над пожилым крестьянином, заподозренным в том, что он привел неких 
мусульманских разбойников в деревню возле Набулуса. Старик пытался бежать, и 
тогда по повелению короля Фулько (1131-1143) схватили его детей. Чтобы спасти 
семью, крестьянин пошел на крайнее средство. Он вернулся и сказал королю: "Будь 
ко мне справедлив и позволь мне сразиться с тем, кто сказал про меня, что я 
привел разбойников в деревню". И король приказал владельцу разграбленной 
деревни: "Приведи кого-нибудь, кто сразится с ним". Затем Усама описывает 
издевательский поединок, устроенный в наказание заподозренного: его заставили 
биться с кузнецом из той же деревни. "Виконт, правитель города [обычно виконты 
творили суд в городах. - М. З.], пришел на место битвы и дал каждому из 
сражавшихся палку и щит, а народ встал вокруг них, и они бросились друг на 
друга... Они бились до того яростно, что стали похожи на окровавленные столбы". 
Судебный поединок, организованный иерусалимским королем явно для устрашения 
селян, завершился убийством крестьянина, подозревавшегося в сношениях с 
разбойниками, после чего "на шею старика сейчас же набросили веревку, потащили 
его и повесили". Свой рассказ Усама ибн Мункыз заключает негодующим 
восклицанием: "Вот пример законов и суда франков, да проклянет их Аллах!". 
      Вражда крестьянской массы к баронам была столь велика, что Гийом Тирский 
считал сирийцев - этого "близкого врага" - опаснее чумы. 
      Для обеспечения собственной безопасности крестоносцы воздвигли в 
завоеванных областях крепости и замки. Развалины их сохранились до сих пор. Эти 
сооружения (особенно известны замки Крак, Бланшгард, Крак де Монреаль, Крак де 
Шевалье) служили не только военными форпостами против соседних мусульманских 
государств: они должны были охранять сеньоров и от "близкого врага", от гнева 
угнетенных "возделывателей полей". 
      3.4. Политическое устройство 
      Политический строй государств крестоносцев представлял собой феодальную 
иерархию сеньоров различного ранга и положения, примерно такую же, которая 
существовала в то время на Западе. Иерусалимское государство считалось первым 
среди государств крестоносцев, однако, по сути дела, короли иерусалимские не 
обладали какими-либо преимуществами перед тремя другими князьями, сидевшими в 
Триполи, Антиохии и Эдессе. Последние фактически были независимы от короля, 
хотя формально связаны с ним оммажем. Практически король занимал положение 
номинального главы равноправных членов своего рода конфедерации государств. У 
себя в княжествах и графствах правители Антиохии, Эдессы и Триполи располагали 
такой же властью, какой в Иерусалимском королевстве располагал их сюзерен. 
      Главные феодальные государства подразделялись на более мелкие единицы 
феодального владения - баронии; последние, в свою очередь, дробились на еще 
более мелкие - рыцарские феоды, или лены, разных размеров: феод (фьеф) мог 
включать несколько деревень, одну деревню или даже ее часть, так что деревня 
делилась между несколькими сеньорами. 
      В Иерусалимском королевстве, например, было четыре крупных владения: на 
севере Палестины - княжество Галилея (с центром в Тивериаде), на западе - 
сеньория Сайды, Кесарии и Бейсана, а также графство Яффы и Аскалона (он был 
завоеван у Египта в 1153 г.), на юге - сеньория Крака де Монреаль и 
Сен-Абрахама. Сеньоры этих владений считались непосредственными вассалами 
короны. Каждый из них имел своих вассалов в лице более мелких владетелей, 
получивших от них в наследственное держание свои поместья (феоды): вассалом 
графа Яффы и Аскалона являлся сеньор Рампы и т.д. Кроме четырех крупных 
феодалов королям были подвластны свыше десятка менее значительных ленников - 
владетелей Арсуфа, Иерихона, Ибелина, Хеброна и иных местностей и укрепленных 
пунктов. Всего в Иерусалимском королевстве имелось 22 сеньории. При этом каждое 
владение в государствах крестоносцев представляло собой феод, каждый рыцарь был 
вассалом. 
      Эта организация господствующего класса складывалась по мере водворения 
западных феодалов на Востоке. Король Бодуэн I, как о том сообщает Альберт 
Аахенский, уже на пятый день по вступлен