ания по истории Иерусалимского королевства, 
считают, что франкские сеньоры якобы уменьшили оброки с мусульманских 
земледельцев по сравнению с теми, которые последним приходилось уплачивать 
раньше. Однако для таких выводов нет сколько-нибудь веских доказательств. Не 
приходится говорить ни о снижении экономической эксплуатации, ни об отсутствии 
личной униженности крестьян. Как признает тот же Прауэр, отношения 
землевладельцев с землепашцами были "отношениями победителей с побежденными". 
По его собственным словам, после уплаты сеньориальных повинностей крестьянину 
оставалось так мало, что едва хватало для прокормления семьи и для будущего 
посева. 
      3.3. Борьба крепостных против феодального угнетения 
      Естественно, что вилланы, будь то сирийцы или арабы, относились к 
иноземным завоевателям враждебно и не раз давали им решительный отпор. Вся 
история франкских государств в Сирии и Палестине заполнена борьбой местного 
земледельческого населения против западных господ. О возмущениях тружеников 
повествуют, хотя и фрагментарно, многие хронисты и писатели XII-XIII вв. как 
латинские, так и восточные. 
      Фульхерий Шартрский, который почти 30 лет прожил в Иерусалимском 
королевстве, передает, что сельское население всегда было на стороне 
мусульманских государств и княжеств, когда те воевали против крестоносцев. 
Нередко поражения сеньоров в войнах с Египтом или сельджукскими эмирами давали 
толчок к крестьянским выступлениям. Так, в 1113 г. после неудачи рыцарей в 
битве у Син аль-Набра земледельцы из области Самария напали на г. Набулус и 
опустошили его. В 1125 г. произошло большое крестьянское восстание в районе 
Бейрута и Сайды. "Сарацинские земледельцы, - лаконично сообщает Фульхерий, - не 
захотели платить податей". Сеньор Бейрута Готье I пустил тогда в ход силу. На 
помощь ему пришел король Иерусалимский: чтобы обеспечить подчинение сарацин 
сеньору Бейрута, была воздвигнута - в качестве опоры против окрестного 
населения - крепость Монт-Главиен. 
      В 1131 г. разразилось восстание в графстве Триполи: был убит сеньор 
Понтий Триполийский, о чем упоминает хронист-архиепископ Гийом Тирский. 
Продолживший в XIII в. его сочинение "Деяния в заморских землях" другой хронист,
 не оставивший своего имени, говорит о новом крестьянском мятеже в Триполи, 
случившемся в 1266 г.: "Сельские вилланы ночью перебили франкских рыцарей". 
      Сохранилось немало сведений и косвенного порядка, свидетельствующих о том,
 какое упорное сопротивление оказывали вилланы сеньорам, либо отказываясь 
собирать урожай, либо прямо нападая на своих господ и убивая их. Примечательно, 
что в сборнике законов иерусалимского короля Бодуэна II (1118-1131) 
предусматривались меры на случай вилланского бунта. Если кто-нибудь из вассалов 
сеньора поддерживал его восставших вилланов (а такое бывало сплошь да рядом, 
поскольку феодалы зачастую враждовали друг с другом), то сеньор, предписывалось 
в этих "Установлениях", был вправе лишить вассала его фьефа. В более поздних 
законодательных памятниках Иерусалимского королевства сеньору предоставлялось 
право преследовать и силою возвращать беглых вилланов, которые подчас 
образовывали разбойничьи отряды, рыскавшие по стране и расправлявшиеся с 
ненавистными франками. 
      В глазах туземного населения все паломники, прибывавшие с Запада, были 
лишь завоевателями, от которых не приходилось ждать добра. Им чинили поэтому 
всяческие преграды. В 1113 г. Палестину посетил русский игумен Даниил, 
рассказавший о своих впечатлениях в путевых заметках. Многие святые места, 
передает этот монах, недоступны для тех, "кто вмале [в небольшом числе. - М. З.
] хощет пройти": "туда бо ходят мнози срацины и разбивают в горах тех и дебрях 
страшных". Сам Даниил смог благополучно совершить паломничество только потому, 
что присоединился к дружине короля Бодуэна I, выступившей в поход против 
Дамаска. Князь, уточняет игумен в записках, "приряди мя к отрокам своим", и 
"тако проидохом места та страшная с вой царскими без страха и без пакости". И 
добавляет: "А без вой путем тем никто не может пройти". 
      Латинские хронисты, как правило, изображают сирийцев в неблагоприятном 
свете. Гийом Тирский оттеняет их вероломство. "Хитрые лисы, - так называет он 
сирийцев, - лишенные воинственности и отваги". Столь пристрастная оценка под 
пером этого архиепископа, десятилетиями служившего верой и правдой 
иерусалимским королям, не удивительна: угнетенные крестоносцами вилланы не 
собирались склонять головы перед ними. И мусульмане, и христиане разных толков 
были проникнуты ненавистью к ним и к установленным ими порядкам. Они готовы 
были идти на все, чтобы сделать пребывание крестоносных баронов и их вассалов 
невыносимым и рано или поздно принудить тех и других убраться подобру-поздорову.
 
      Напряженность в отношениях между франками и коренным населением бросалась 
в глаза всем, кто бывал в Иерусалимском королевстве. В правление короля Амори I 
(1163-1174) к нему приезжал правитель армянской Киликии князь Торос II. Во 
время встречи с Амори I он, как пишет об этом сирийский хронист Эрнуль, будто 
бы сказал королю следующее: "Во всех городах вашей страны живут сарацины, 
которым ведомы все пути и тайны. Если когда-нибудь сарацинское войско 
вторгнется в нее, оно воспользуется помощью и советом простых людей страны, 
которые помогут сарацинам и съестным, и собственными силами. Если же случится, 
что сарацины будут побеждены, то ваши же люди [мусульмане. - М. З.] укроют их в 
надежных местах; но коль скоро победят вас, они причинят вам всяческое зло". 
Если даже эти слова не были произнесены именно в такой форме, ясно, что 
современники отдавали себе полный отчет в действительном положении дел в 
государствах франков. 
      Выразительны следующие строчки немецкого монаха-доминиканца Бурхарда 
Сионского, передающего настроения сирийского населения по отношению к пришлым 
господам: "Хотя они [сирийцы. -