земли на территории данного поселения. Тот, кто не имел собственной земли, был 
вынужден арендовать ее за определенную сумму или же за долю урожая (издольная 
аренда). Он имел также шанс получить участок из государственного земельного 
фонда, но в таком случае считался царским слугой и нес определенные повинности 
(военные, жреческие, торговые и т. п.). Тот, кто не имел собственного надела на 
общинной территории, не мог принимать участия в деятельности территориальных 
органов самоуправления. Царский слуга, даже высоко поднявшийся по служебной 
лестнице, считался менее уважаемой персоной, чем свободные граждане города. В 
отношении последних неукоснительно соблюдался принцип «око за око», а причинив 
обиду царскому слуге или работнику, можно было и откупиться от наказания 
(правда, это стоило весьма недешево).
      Судя по вавилонским законам, в семьях редко происходил раздел имущества 
между отцом и взрослыми сыновьями; даже после его смерти они чаще всего 
продолжали жить под одной крышей. Так что преобладали большие семьи, в которых 
поддерживались патриархальные порядки. Глава семьи был единственным лицом, 
отвечавшим за семейное имущество. Любые сделки с общесемейным имуществом, 
совершенные младшими членами семьи без одобрения главы семьи, считались 
недействительными. В интересах семьи отец мог отдать в кабалу собственную жену 
либо сына (или сам пойти в кабалу). Кредитор, однако, не имел права относиться 
к свободнорожденным людям как к купленным рабам – истязать или продавать их, 
поскольку они не становились его собственностью. В случае уголовного 
преступления в отношении кабального должника закон наказывал виновного точно 
так же, как за преступление против свободного человека. Обычай, зафиксированный 
в законах, требовал, чтобы через три года кабальный должник (будь то глава 
семьи или кто-либо из его родственников) был отпущен на свободу.
      В состав большой патриархальной семьи входили жены и наложницы хозяина 
вместе с их детьми. В Вавилонии был весьма распространен институт усыновления, 
посредством которого оформлялись отношения самого разного рода. Ребенка мог 
усыновить мужчина, который сам был бесплоден (если же была бесплодна жена, 
легко было найти другую – либо наложницу, либо рабыню). При существовавшей в 
древности высокой смертности, а также прочности родственных связей институт 
усыновления был средством социальной защиты сирот. Но нередко под юридическим 
покровом скрывались совершенно иные мотивы – усыновлялись и взрослые, но 
обнищавшие люди, которые, по существу, становились батраками в доме своих 
«родителей».
      В десятках статей Законов Хаммурапи упоминаются рабы – купленные, 
уведенные в плен из чужой страны или родившиеся от раба и рабыни. Как правило, 
рабов использовали в домашнем хозяйстве. Их бытовое положение мало отличалось 
от положения других младших членов семьи, однако между ними было одно – и 
весьма существенное – различие. Неполноправного члена семьи могли держать в 
черном теле, но он считался личностью, раб же, даже если к нему почему-либо 
относились гуманно, считался собственностью, и притом почти такой же, как 
скотина или вещь. Поэтому, например, если за убийство свободного человека 
виновному грозила смертная казнь, то за убийство чужого раба он лишь платил его 
цену, т. е. возмещал имущественный ущерб, который понесла семья, лишившаяся 
раба.
      Женская честь свободной вавилонянки (особенно замужней) строго охранялась 
законом и обычаем, а у рабыни не могло быть никакой чести: хозяин всегда мог 
сделать ее своей наложницей. Если же у них рождался ребенок, хозяину 
приходилось дать свободу и ему, и его матери: негоже ведь сыну свободного 
гражданина (хоть и от рабыни) находиться в рабском статусе, да и матери 
получившего свободу сына нельзя было остаться рабыней. Впрочем, пока глава 
семьи был жив, положение рабыни-наложницы и после рождения сына менялось мало. 
Законная жена могла ее всячески унижать; единственное, что ей запрещалось, это 
продавать в чужую семью женщину, которая родила ее мужу сына.
      В каких-то аспектах вавилоняне могли ставить на одну доску сына и раба 
хозяина: тот и другой во многом зависели от произвола отца-рабовладельца. 
Однако без веских причин глава семьи не имел права лишить наследства своего 
сына, поскольку имущество было не его индивидуальной, а общесемейной 
собственностью. После смерти отца старшим в доме становился его сын. В число 
законных наследников мог быть включен также сын от рабыни-наложницы, если на то 
была воля отца. Но преимущественными правами, связанными со 
старшинством-первородством, он обладать не мог.
      Северная Месопотамия и касситская Вавилония 
      Северные области Месопотамии развивались несколько иначе, чем южные. 
Здесь были более ограниченные возможности для организации ирригационных систем, 
и крупные храмовые и государственные хозяйства, видимо, не сложились. Население 
гористых районов занималось скотоводством. Пользуясь благоприятным положением 
региона (в самом центре Передней Азии), жители городов принимали активное 
участие в международной посреднической торговле.
      По своему социально-политическому развитию северные области Месопотамии 
значительно отставали от южных. Когда там уже складывались крупные деспотии, 
северомесопотамские города представляли собой самостоятельные мелкие 
государства, не имевшие даже настоящей царской власти. Например, в крупнейшем 
из этих городов – Ашшуре летосчисление велось не по годам правления царя, а по 
ежегодно избираемому чиновнику-магистрату.
      Ашшур и другие города Северной Месопотамии и Северной Сирии создавали в 
восточных областях Малой Азии торговые поселения – фактории, и на рубеже III–II 
тысячелетий до н. э. целая сеть семитских колоний покрывала весь этот регион.
      Помимо семитов в Северной Месопотамии издавн