Алексей Алексеевич Вигасин
История Древнего Востока
      Предисловие 
      Курс истории Древнего Востока под тем или иным названием («Древний 
Восток», «Древняя история стран Азии и Африки», «Классические цивилизации 
Востока») преподается во многих высших учебных заведениях. Для будущих 
философов или филологов он является одной из общеобразовательных дисциплин, а 
для историков – важнейшим элементом профессиональной подготовки.
      Настоящее пособие рассчитано на студентов гуманитарных вузов. Оно 
включает в себя – в сжатой форме – основной материал, знания которого требует 
учебная программа. Автор стремится освещать общие проблемы на конкретном 
материале, тщательно отбирая факты и помня о том, что фундаментом исследования 
служат исторические источники.
      Образцы наиболее характерных источников приведены в приложении. 
Знаменитые литературные памятники (египетский «Рассказ Синухе», вавилонский 
«Эпос о Гильгамеше», еврейская «Книга пророка Исайи», индийские надписи царя 
Ашоки) дают яркое представление о цивилизациях Древнего Востока.
      Изложение по регионам (Египет, Передняя Азия, Средний Восток, Южная и 
Восточная Азия) позволяет показать особенности исторических судеб отдельных 
областей и народов. Однако в то же время автор стремится проследить общие 
закономерности развития и выделить основные его этапы. Особое внимание автор 
уделяет культуре стран Древнего Востока.
      Книга может быть полезна не только студентам, но также преподавателям и 
школьникам, изучающим историю мировых цивилизаций.
      А. Вигасин
      Введение
      Понятие «древность» вошло в обиход с эпохи Возрождения. В то время его 
значение практически совпадало с греко-римским, античным периодом (лат. 
antiquitas и есть «древность»). Творцы Ренессанса рассматривали свое время как 
некое возрождение древности. Между древностью и ее возрождением царило мрачное 
средневековье.
      Для европейской культуры существовала еще одна древность – ветхозаветная. 
Органической связи последней с античностью, естественно, быть не могло, но в 
христианском сознании их сближало то, что обе они предшествовали Новому Завету. 
В старинных общих курсах древней истории можно встретить такую периодизацию: от 
Троянской войны до строительства храма Соломона, затем от строительства храма 
до греко-персидских войн и т. д. Авторы курьезным образом пытались скрестить 
Священную историю с преданиями так называемой классической древности.
      Священная история, естественно, начиналась с сотворения мира, греческая 
же – с «Илиады» Гомера. Все, что было до Троянской войны, терялось в тумане 
мифов. Говоря о древнейшем прошлом стран Ближнего Востока, можно было только 
пересказывать легенды, сохранившиеся в «Истории» Геродота, а об Индии и Китае 
приходилось довольствоваться поздней или совершенно фантастической информацией. 
Концом древности признавали обычно появление христианства (а позднее – 
нашествие варваров и гибель Западной Римской империи в V в. по христианскому 
летосчислению).
      К серьезному изучению стран Востока приступили в эпоху Просвещения – в 
XVIII в. В то время иезуиты, жившие в Пекине, познакомили Европу с афоризмами 
Конфуция и удивительными «китайскими церемониями». Из Индии в Париж была 
доставлена загадочная рукопись, хранившаяся у выходцев из Персии – так 
называемых парсов, или зороастрийцев. Это была Авеста – собрание религиозных 
текстов древнего Ирана. Европейцы пытались найти в ней тайную мудрость пророка 
Зороастра. Сам язык Авесты напоминал им греческий и латынь. К концу столетия 
образованные чиновники британской администрации в Индии сумели убедить местных 
жрецов-брахманов ознакомить их со своими священными книгами на санскрите. 
Оказалось, что и в санскрите много общего с языками классической древности.
      Интерес к Востоку возрастал с расширением колониальной экспансии. 
Египетский поход Наполеона Бонапарта на рубеже XVIII–XIX вв. готовился как 
настоящая научная экспедиция. Специально прикомандированные к армии художники 
копировали старинные изображения и таинственные иероглифические надписи. Мотивы 
египетского искусства стали тогда общеевропейской модой (достаточно вспомнить 
Павловский дворец под Санкт-Петербургом). Из стран Ближнего Востока 
путешественники привозили образцы клинообразных надписей, которые нередко 
принимали всего лишь за причудливые орнаменты.
      В первой половине XIX в. в Египте стали проводить археологические 
раскопки – часто с большим размахом, но всегда без должного опыта и умения. 
Каждый университетский музей Европы гордился хотя бы крохотной коллекцией 
подлинных (а иногда и поддельных) египетских древностей. Собрания Лувра и 
Туринского музея в Италии можно назвать первоклассными.
      В 1822 г. француз Жан-Франсуа Шампольон (1790–1832) разгадал тайну 
египетской письменности с помощью греческого перевода иероглифической надписи, 
высеченной на Розеттском камне во времена династии Птолемеев. Он показал, что 
часть иероглифов имеет фонетическое, а не понятийное значение, т. е. следует не 
толковать их смысл, а просто читать.
      В распоряжении первых исследователей клинописи не оказалось билингвы 
(двуязычной надписи), но зато из трудов античных историков они прекрасно знали 
имена древних персидских царей. Гипотеза, согласно которой в одной из 
клинообразных надписей содержатся имена этих царей, позволила найти ключ к 
чтению самого простого вида слоговой клинописи – персидской клинописи.
      В середине XIX в. было доказано существование индоевропейской семьи 
языков. Были выработаны методы сравнительно-исторической лингвистики (изучение 
санскрита сыграло при этом первостепенную роль). С того времени исследователи 
получили возможность интерпретировать тексты на неизвестных языках, если только 
удавалось доказать родство самих этих языков с уже известными.
      В 30—40-е гг. XIX в. английский дипломат и востоковед Генри Роулинсон 
(1810–1895) прочитал гигантскую клинообразную надпись, высеченную в конце VI в. 
до н. э. по приказу персидского царя Дария I на Бехистунской скале. Одно и то 
же содержание излагалось в ней на трех языках – древнеперсидском, аккадском и 
эламском. Изучение Бехистунской надписи дало богатейший материал для 
окончательной дешифровки клинописи – уже не только слоговой (персидской), но и 
более сложной, словесно-слоговой (аккадской, или ассиро-вавилонской).
      Сенсационные результаты принесли раскопки дворцов ассирийских царей в 
Ниневии и Хорсабаде (VIII–VII вв. до н. э.). Британский музей обогатился 
огромной коллекцией ассирийских рельефов, которая и поныне составляет гордость 
Англии.
      В конце XIX в. немецкая экспедиция провела образцовые раскопки Вавилона, 
восстановив топографию столицы Нововавилонской державы VII–VI вв. до н. э. 
Знаменитые Врата богини Иштар, украшенные разноцветными изразцами, стали 
жемчужиной Переднеазиатского музея в Берлине. В Германию попал и найденный при 
раскопках в египетской деревушке Эль-Амарне скульптурный портрет царицы 
Нефертити – жены фараона-реформатора Эхнатона (XIV в. до н. э.). Замечательная 
коллекция папирусов и первоклассных образцов египетского искусства была собрана 
нашим соотечественником В. С. Голенищевым (1856–1947); ныне она принадлежит 
московскому Музею изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.
      В начале ХХ в. была открыта забытая еще в древности цивилизация хеттов, 
создавших в середине II тысячелетия до н. э. великую державу на территории 
современной Турции. К изумлению ученых, анализ клинописных хеттских документов 
показал, что язык их не принадлежит к числу семитских, к которым относятся 
языки большинства народов Передней Азии. В отличие от вавилонян, ассирийцев, 
финикийцев, евреев хетты, несомненно, были индоевропейцами.
      Тогда же французская археологическая экспедиция при раскопках г. Сузы, 
столицы Элама (в Юго-Западном Иране), обнаружила черный базальтовый столб, на 
котором высечены законы вавилонского царя Хаммурапи, жившего в XVIII в. до н. э.
 Законы Хаммурапи – самый совершенный юридический документ Древнего Востока и к 
тому же намного более древний, чем библейское (Моисеево) законодательство.
      
      «Штандарт» из Ура. Сцены походов и пиров [Середина IIIтысячелетия до н. э.
 ]
      
      После Первой мировой войны последовало сразу несколько сенсационных 
археологических открытий. Говард Картер (1873–1939) нашел в Долине царей, около 
г. Фивы, единственную не разграбленную гробницу египетского фараона – гробницу 
Тутанхамона, юного наследника Эхнатона. В ней хранились бесчисленные сокровища, 
дающие яркое представление об истории и культуре Египта эпохи Нового царства 
(вторая половина II тысячелетия до н. э.).
      История Древнего Востока (и одновременно всего человечества) постепенно 
оказывалась все более древней. За открытием новоассирийских дворцов I 
тысячелетия до н. э. последовала находка старовавилонских законов Хаммурапи 
начала II тысячелетия до н. э. Раскапывая еще более глубокие слои поселений в 
Месопотамии (между реками Тигр и Евфрат), археологи открыли культуру шумеров, о 
которой греки не помнили уже во времена Гомера и Геродота. В гробницах 
шумерского г. Ура Леонард Вулли (1880–1960) обнаружил удивительные памятники 
ювелирного искусства III тысячелетия до н. э. – «штандарт» со сценами походов и 
пиров и арфу, украшенную золотой головой быка с бородой, сделанной из лазурита.
      В Северо-Западной Индии были найдены остатки крупных городов Хараппа и 
Мохенджо-Даро, которые почти не уступали по древности гробницам Ура и пирамидам 
Египта. Особенно поразил археологов уровень благоустройства домов, выстроенных 
из обожженного кирпича, и технически совершенная городская канализация.
      Раскопки возле г. Аньяна в Северном Китае и прочтение найденных там 
иероглифических надписей на «гадательных костях» подтвердили информацию, 
содержащуюся в древних китайских хрониках. История этой страны началась 
значительно раньше времени Конфуция (551–479 гг. до н. э.): уже во второй 
половине II тысячелетия до н. э. в среднем течении р. Хуанхэ существовало 
государство Шан-Инь.
      После Второй мировой войны удалось не только основательнее изучить уже 
найденные источники – письменные и археологические. Существенно расширилась та 
зона, где были обнаружены следы древних цивилизаций: в Закавказье и Центральной 
Азии, в Южной Аравии и Восточном Средиземноморье, в странах Юго-Восточной Азии. 
Археологи открывают все более и более глубокие слои: от изучения 
земледельческо-скотоводческих культур VI–IV тысячелетий до н. э. ученые 
переходят к VIII, IX, даже X тысячелетию до н. э. И тогда остро встает вопрос о 
том, что же именно считать Древним миром и где проводить его границы – 
хронологические и территориальные.
      Видимо, исходить следует из того, что мы говорим об истории цивилизации 
(от лат. civilis – гражданский), а не просто об археологических культурах. 
Цивилизация – эпоха, которая следует за первобытностью. Есть определенные 
признаки, которые свидетельствуют о наступлении данной эпохи: это прежде всего 
изменение характера собственности, углубление социального расслоения, появление 
территориальной организации общества, оформление публичной власти. Внешним 
признаком цивилизации может служить появление письменности, связанное с 
радикальными переменами как в социальных отношениях, так и в сознании людей.
      Уже в конце IV – начале III тысячелетия до н. э. народы, жившие в долине 
Нила и в низовьях Евфрата, находились на стадии цивилизации. Это время и 
рассматривается как начало истории Древнего мира. Концом же ее традиционно 
считается середина I тысячелетия н. э. Эпоха древности обнимает, таким образом, 
более трех тысячелетий – две трети всей «письменной» истории человечества.
      Магистральная линия эволюции человечества может быть намечена лишь в 
самых общих чертах: повсюду человек со временем перестает пользоваться каменным 
рубилом, рано или поздно совершается переход от племени к государству, машинная 
индустрия сменяет ручной труд и т. д. Но происходит все это не только в разное 
время, но и в разных формах. История знает немало путей и вариантов развития; 
для их обозначения мы также употребляем слово «цивилизация», только во 
множественном числе.
      Среди древних цивилизаций античная (греко-римская) занимает особое место: 
она сыграла важнейшую роль в судьбах Европы и тем самым всего современного мира.
 Все остальные цивилизации Старого Света, которые существовали в 
хронологических рамках эпохи древности (конец IV тысячелетия до н. э. – 
середина I тысячелетия н. э.), традиционно объединяются в понятие «Древний 
Восток».
      Древний Египет 
      Границы Древнего Египта четко очерчены самой природой. Цивилизация 
сложилась в долине Нила – между его каменистыми порогами на юге и побережьем 
Средиземного моря на севере. Узкая долина (шириной от 3 до 20 км) кажется 
зеленым оазисом среди песков и камня. Оранжевые скалы, лишенные растительности, 
высятся на горизонте, а к водной глади местами близко подступают пески 
Ливийской и Аравийской пустынь.
      Климат страны – засушливый и жаркий, дождей здесь почти не бывает. Это 
обстоятельство, возможно, причинявшее когда-то неудобства местным жителям, для 
современных археологов большое благо. В сухой земле Египта веками и 
тысячелетиями сохранялись изделия из таких непрочных материалов, как дерево, 
ткани, папирус. На стенах каменных сооружений и подземных гробниц заметны следы 
ярких красок, нанесенных художником 4–5 тысяч лет тому назад.
      Древнеегипетские мастера запечатлели резцом и кистью богатейший 
растительный и животный мир долины Нила. Мы видим стайки рыб, резвящихся в 
водах огромной реки, диких кошек, прячущихся в зарослях прибрежного камыша – 
папируса, обезьян, срывающих сладкие плоды смоковницы (фиги).
      По природным условиям страна четко делится на две части – Верхний Египет 
(на юге, ближе к верховьям реки) и Нижний Египет… Последний представляет собой 
широкую дельту, образованную целым веером рукавов Нила при впадении его в море. 
Территория Дельты отчасти была отвоевана у моря ежегодными речными наносами. 
Недаром знаменитый греческий историк Геродот называл Египет «даром Нила». 
Первоначально заболоченные пространства дельты Нила египтяне за многие столетия 
превратили в тучные пастбища, сады и виноградники. Верхний же Египет – долина к 
югу от Дельты – был занят пашнями, рощами финиковых пальм, зарослями смоковниц.
      В Верхнем Египте археологи обнаруживают следы древнейших поселений. Они 
встречаются обычно на некотором удалении от поймы реки: в эпоху каменного века 
люди предпочитали селиться вдоль мелких водоемов, не рискуя строить свои жилища 
у самого берега могучего Нила.
      Возникновение цивилизации 
      Создатели древнеегипетской цивилизации по внешнему облику больше 
напоминали население Средиземноморья, чем Черной Африки. Высокие, худощавые, 
смуглые египтяне противопоставляли себя окружающим народам: азиатам 
северо-востока, ливийцам запада, нубийцам юга. Антропологические и 
этнокультурные различия между народами подчеркивались и в изобразительном 
искусстве, и в литературных памятниках Древнего Египта. В средние века (начиная 
с VII в.) население страны заговорило по-арабски и стало частью мусульманского 
мира. Но и сейчас физический тип египтян напоминает тот, который мы видим на 
старинных рельефах.
      Древнеегипетский язык вышел из употребления и был полностью забыт почти 2 
тысячи лет назад. Лишь отдаленный его потомок сохранен в качестве культового 
египетскими христианами – коптами. Древнеегипетский язык в известной степени 
близок к основным языкам Передней Азии – семитским (начиная от тех, на которых 
говорили в древней Вавилонии и Ассирии, и до современных – арабского и иврита). 
Сходство имеется и с языками тех народов, которые живут в Африке по соседству с 
Египтом (в Ливии, Судане). Египетский язык принадлежит, таким образом, к семье 
афразийских (семито-хамитских) языков. Однако его родство и с семитскими 
языками Азии, и с берберо-ливийскими и кушитскими языками Африки не близкое. 
Очевидно, обособление древнеегипетского языка произошло в глубочайшей древности,
 за несколько тысяч лет до нашей эры.
      Судя по археологическим находкам, первобытные земледельцы начали 
осваивать долину Нила не позднее V тысячелетия до н. э. Они сеяли ячмень, из 
которого пекли лепешки и варили пиво, и полбу для приготовления каши. Из зерен 
кунжута (сезама) выжимали растительное масло, лен использовали для изготовления 
тонких тканей. Все эти культуры и впоследствии занимали важное место в сельском 
хозяйстве Египта. Почву обрабатывали деревянной мотыгой, потом появилась и соха,
 в которую впрягали волов. Урожай снимали с помощью серпа, сделанного обычно из 
кости, в расщеп которой вставляли мелкие острые камни. Даже после освоения 
металлов основным материалом для изготовления орудий труда (скребков, ножей, 
топоров и т. п.) долгое время оставался камень. Становление древнеегипетской 
цивилизации приходится на медно-каменный век – энеолит.
      

      Египет в период Нового царства
      В жарком африканском климате урожай зависел главным образом от влаги. 
Земледелие в долине Нила было возможно благодаря регулярным разливам реки. 
После таяния снегов на вершинах гор в районе истоков Нила и тропических ливней 
вода в реке поднималась на несколько метров. Поселки египтян, располагавшиеся 
вплоть до подножия скал, окружавших долину, на время превращались в островки, 
сообщение между которыми было возможно только на тростниковых лодках. Лишь к 
концу сентября река входила в свое обычное русло. В египетском календаре первые 
три месяца года (с июля по сентябрь) именовались Половодьем. Вслед за тем 
наступал Сев, когда земледельцы бросали семена во влажную почву, едва разрыхлив 
ее мотыгой или сохой. Иногда по полю прогоняли мелкий скот, чтобы он копытцами 
втоптал зерно в грязь. А еще через несколько месяцев, когда уже был собран 
урожай, наступала пора великой Суши: уровень реки сильно понижался. Черная 
земля долины, потрескавшаяся от жары, с нетерпением ожидала нового Половодья.
      Разливы Нила не только орошали долину, мешая превращению ее в пустыню: 
река приносила с верховьев минеральные частицы и полусгнившие остатки 
тропической листвы, которые после половодья оставались на полях в виде 
плодородного ила. За века и тысячелетия на берегах Нила скопилась многометровая 
толща этого естественного удобрения, обеспечивавшего высокие урожаи. Благодаря 
разливам Нила сельское хозяйство Египта было весьма эффективным даже в эпоху 
энеолита.
      Земледелие на мягких, плодородных почвах обеспечивало то, что в 
политэкономии называется прибавочным продуктом, т. е. продукцию сверх той, 
которая необходима для физического выживания людей. Благодаря высокой 
урожайности на орошаемых полях долина Нила уже в древности была плотно заселена.
 Эта небольшая территория оказалась способной прокормить сотни тысяч и даже 
миллионы человек. Часть населения имела возможность полностью освободиться от 
сельскохозяйственного труда и профессионально заняться ремеслами, искусствами, 
отправлением религиозного культа. Материальные и людские резервы страны 
позволяли вести грандиозное строительство.
      Цивилизация всегда означает углубление социального неравенства. 
Значительная часть прибавочного продукта сосредоточивалась в руках 
господствующих слоев – той элиты, которой принадлежала власть в формирующемся 
государстве.
      Древний Египет принадлежит к «цивилизациям великих рек», основанным на 
искусственном орошении. В Египте к концу IV тысячелетия до н. э. сложилась 
следующая система ирригации. Во время половодья вода распределялась по долине 
неравномерно. В некоторых местах ее необходимо было задержать на весь 
вегетационный период, и там возводились дамбы: земляные насыпи тянулись вдоль и 
поперек долины, деля побережье на прямоугольные «бассейны». Другие же участки 
перед посевом следовало, напротив, освободить от излишней влаги, и для того, 
чтобы предотвратить заболачивание почвы, приходилось копать отводные каналы.
      Строительство и ежегодное восстановление дамб и каналов требовали усилий 
множества людей, ибо техника в ту пору, естественно, могла быть лишь самой 
примитивной. Коллективный труд, масштабные общественные работы и сильная власть,
 необходимая для их организации, тормозили развитие частной собственности. Для 
ранних цивилизаций, складывавшихся в долинах великих рек, характерны крупные 
хозяйства, принадлежавшие не индивидам, а целым общинам или же государству 
(храмам либо представителям политической власти).
      Организация учета и контроля в таких хозяйствах потребовала изобретения 
письменности. К концу IV тысячелетия до н. э. формируется характерная 
египетская письменность – иероглифика. Знаки ее похожи на рисунки, и это 
сходство, конечно, не случайно. Иероглифика развивается из так называемой 
пиктографии – рисуночного письма. Пиктограмма (знак в виде рисунка) 
представляет собой схематическое изображение, призванное передать определенную 
информацию. Мы до сих пор пользуемся условными символами, близкими по типу к 
древним пиктограммам. Например, изображение черепа со скрещенными костями 
предупреждает о смертельной опасности. Схематический рисунок женщины с ребенком 
на руках, помещенный над передним сиденьем в общественном транспорте, 
напоминает, что следует уступать места пассажирам с детьми. Древняя табличка с 
выцарапанным на ней силуэтом козьей головы и несколькими черточками могла 
служить распиской в получении соответствующего числа этих домашних животных.
      Рисуночное письмо близко к обычному рисунку, т. е. изобразительному 
искусству, но его основная цель – не доставлять эстетическое наслаждение, а 
передавать информацию. В этом смысле пиктография принадлежит к области 
письменности. Впрочем, надо заметить, что и для архаического искусства главным 
было выражение некой идеи. Например, если бога изображали значительно крупнее, 
чем человеческую фигуру, то тем самым указывали на его величие, а не просто на 
физический рост.
      Если скульптуру снабжали длинными ушами, это не всегда передавало 
какую-то антропологическую особенность: художник старался подчеркнуть, что 
существо «все слышит», оно обладает «всезнанием». Подобное изобразительное 
искусство, точно так же как пиктографическое послание, требует умственных 
усилий для расшифровки.
      Пиктографический документ отличается от привычных для нас письменных 
сообщений тем, что для его понимания не нужно знание определенного языка. Это 
большое преимущество пиктограмм, и потому они до сих пор используются в нашем 
обиходе. Однако это же их основной недостаток: отсутствие фиксации письменной 
речи крайне ограничивает объем передаваемой информации, а также точность ее 
интерпретации.
      Египетская иероглифика представляет собой следующий этап становления 
письма. В ней сохраняются знаки понятийные, выражающие некую идею и прямо 
восходящие к рисункам (например, изображение змеи или горы). Такие знаки 
называются идеограммами. Идеограммы бывают и более сложные, основанные на 
ассоциациях идей. Так, иероглиф, изображающий пару ног, выражает идею хождения, 
а изображение посоха служит символом власти.
      Но наряду с идеограммами в иероглифике появляются такие знаки, которые 
следует не «понимать по смыслу», а читать чисто фонетически. Образуются они из 
тех же рисунков. Например, иероглиф «хлеб» читался как «т», потому что в 
египетском языке слово «хлеб» включало один этот согласный звук (и какие-то 
гласные звуки, но гласных древнеегипетского языка мы практически не знаем, и 
огласовка слов, в том числе имен собственных, в египтологических трудах 
довольно условна). По той же причине иероглиф «рот» использовался как буква «р» 
в любом слове, в котором этот звук встречался. По-египетски слово, означавшее 
«рот», состояло из одной согласной «р» и неизвестных нам гласных. Знак «дом» 
(на изображении вид сверху: схема простейшего жилища со стенами и единственным 
входом) мог применяться при написании любого слова, в состав которого входило 
сочетание согласных «п» и «р», поскольку по-египетски слово «дом» звучало 
примерно как «пер».
      Это значит, что письменный знак теряет связь с самим изображаемым 
предметом и ассоциируется лишь с теми сочетаниями звуков, из которых состоит 
слово, служащее его наименованием. Таким образом, письмо получает возможность 
передавать звуки и слова языка. Если мы вдумаемся в механизм перехода от 
изобразительного и понятийного знака (пиктограмма, идеограмма) к фонетическому, 
то поймем, что принцип его действия нам давно знаком: он используется в наших 
ребусах. Оказывается, ребус – не просто детское развлечение, а тот инструмент, 
с помощью которого сделано величайшее изобретение в истории человечества.
      В самых первых системах письма – а к ним принадлежит и египетская 
иероглифика – знаки могут использоваться в нескольких функциях. Во-первых, 
сохраняются многочисленные понятийные знаки – идеограммы, во-вторых, 
употребляются фонетические знаки (в Египте – для выражения согласных и их 
сочетаний). Наконец, есть еще особые значки, так называемые детерминативы 
(определители), которые призваны разъяснить читателю, к какому классу предметов,
 лиц или явлений принадлежит стоящее рядом слово. Как и любое другое 
словесно-слоговое письмо, египетскую иероглифику нельзя просто читать. Текст 
необходимо анализировать, определяя функцию каждого иероглифа: идеограмма ли 
это, детерминатив или фонетический знак. Лишь последний читается более или 
менее однозначно, прочтение же идеограммы зависит от этого «фонетического 
дополнения».
      Мы тоже иногда пользуемся сходными методами, прибегая к сокращениям на 
письме. Например, сочетание «1-й» наверняка будет прочитано как «первый», где 
цифра играет роль понятийного знака, за которым следует «фонетическое 
дополнение». Если заменить одно «дополнение» на другое, скажем, «-й» на «-ный», 
то с той же «идеограммой» единицы кто-то, возможно, прочитает его как 
«единственный». Но то, что в алфавитном письме выглядит исключением, в 
словесно-слоговом является нормой.
      Изобретение письма оказывает самое существенное воздействие на развитие 
культуры. Письмо не только помогает передаче и сохранению информации, но и 
радикально меняет сам характер последней. Письменность способствует 
формированию абстрактного понятийного мышления. Выделяется и особая социальная 
категория писцов – знатоков письменной традиции, хранителей духовной культуры 
данной цивилизации.
      Иероглифика не была единственной формой египетской письменности. На ее 
основе появились иератика («священное письмо», как называли его древние греки), 
в знаках которой уже трудно угадать первоначальную форму рисунков, и так 
называемое народное письмо (демотика), похожее на нашу стенографию. Начертания 
могут меняться до неузнаваемости, другим становится соотношение понятийных и 
фонетических знаков, но базовые принципы письма сохраняются до самого конца 
древнеегипетской цивилизации. В Позднем Египте все три системы сосуществовали: 
в быту пользовались демотикой, старинную классическую литературу переписывали 
на свитках папируса иератикой, а чеканные иероглифические надписи высекали на 
священных сооружениях и статуях.
      Египет отличается стойкой традиционностью, постоянным обращением к 
прошлому. Самые ранние египетские анналы (ежегодные записи) почти не уступают 
по древности великим пирамидам. Это знаменитый Палермский камень (названный так 
по месту хранения в музее итальянского города Палермо). Любопытно, что на 
Палермском камне (плита размером 43 х 25 см) делались записи не только о 
политических событиях, но и о природных явлениях – прежде всего о высоте 
подъема воды в Половодье. Жизнь обитателей долины Нила зависела от разливов 
реки, и египетские жрецы веками и тысячелетиями вели соответствующие наблюдения.

      В конце IV в. до н. э., когда после смерти Александра Македонского на 
египетский трон вступила греческая династия Птолемеев, новые хозяева 
заинтересовались историческим прошлым страны, в которой им отныне суждено было 
править. По поручению одного из Птолемеев египетский жрец Манефон, собрав 
древние предания и документы, составил общую историю Египта начиная с 
незапамятных, мифических времен. Он разделил ее на три больших периода – 
Древнее царство, Среднее царство и Новое царство, а всех правителей Египта 
объединил в 30 династий. Труд Манефона, написанный по-гречески, сохранился в 
пересказах позднейших античных писателей. Современная наука в основном 
сохраняет традиционную периодизацию, донесенную до нас египетским жрецом, 
жившим более 2 тысяч лет назад.
      Для определения хронологии столь отдаленных эпох, как древняя история 
Египта, используются самые разные методы. По упоминаниям родственных связей 
царственных особ выстраиваются настоящие генеалогические древа. Дипломатическая 
переписка дает возможность устанавливать синхронизмы в истории ряда стран. 
Античные историки помогают довольно точно определять даты I тысячелетия до н. э.
 Наблюдения за изменениями в начертании письменных знаков позволяют датировать 
документы палеографически (т. е. по форме знаков, по «почерку»). Археологи 
выявляют стратиграфию поселений, т. е. последовательность культурных слоев, и 
пытаются установить абсолютную хронологию, например, с помощью радиоуглеродного 
метода. Полезны бывают и содержащиеся в текстах астрономические наблюдения (к 
сожалению, не всегда понятные и часто неточные) солнечных и лунных затмений, 
движений планеты Венера и звезды Сириус.
      Историк эпохи древности с большой долей уверенности может оперировать 
относительной хронологией, утверждая, например, что один исторический персонаж 
родился раньше другого на несколько десятилетий, так как известно, что первый 
приходится ему родным дедушкой. Абсолютная хронология, т. е. соотнесение 
событий с единой общепринятой эрой, вызывает значительные сложности, так как в 
самих странах древности подобных эр не было. В целом можно сказать, что даты 
III тысячелетия до н. э. установлены с точностью, в лучшем случае, до одного 
века. Погрешность дат II тысячелетия до н. э. меньше – до 60 лет. Даты I 
тысячелетия до н. э. известны, как правило, довольно точно; лишь в отдельных 
случаях возможна ошибка в несколько лет.
      Общая хронологическая канва истории Древнего Египта в современной науке 
выглядит примерно так:
      • додинастический период – IV тысячелетие до н. э.;
      • Раннее царство (I–II династии) – условно XXXI–XXVIII вв. до н. э.;
      • Древнее царство (III–VI династии) – примерно XXVIII–XXIII вв. до н. э.;
      • Первый переходный период (VII–X династии) – XXIII–XXI вв. до н. э.;
      • Среднее царство (XI–XIII династии) – XXI–XVIII вв. до н. э.;
      • Второй переходный период (XIV–XVII династии) – XVIII – начало XVI в. до 
н. э.;
      • Новое царство (XVIII–XX династии) – начало XVI – начало XI в. до н. э.;
      • Поздний Египет (XXI–XXX династии) – XI в. до н. э. – 332 г. до н. э. 
(завоевание страны царем Александром Македонским).
      Следующие три века, когда в стране правила греко-македонская династия 
Птолемеев, обычно включаются в курс истории Древней Греции, в раздел о так 
называемых эллинистических государствах на Востоке.
      О том, что происходило в долине Нила до первых династий, мы можем судить 
по археологическим находкам. Историки часто пользуются методом исторической 
реконструкции, основанной на данных более поздних эпох. Например, известно, что 
при фараонах территорию страны составляли примерно 40 областей, которые вслед 
за греческими авторами мы называем номами. Примерно половина их вытянулась 
цепочкой по обоим берегам Нила, а другая часть находилась в районе Дельты. Во 
главе каждого нома стоял – опять греческое слово – номарх, т. е. начальник 
нома; часто он занимал свою должность по наследству. Количество номов и границы 
их территорий мало менялись на протяжении тысячелетий, несмотря на сложные и 
порой драматические повороты в судьбах страны. Современные историки склонны 
думать, что номы древнее самого Египетского царства и что именно эти локальные 
объединения были первыми государствами в долине Нила.
      Жители каждого нома поклонялись богам – покровителям местности. Последние 
часто изображались в облике того или иного животного: кошки, крокодила, павиана,
 барана, львицы. Почитание священных предметов, растений, птиц и зверей 
сближает египетскую религию с верованиями первобытных народов. Культ местных 
божеств способствовал консолидации номов (а в позднейшие эпохи – политическому 
сепаратизму).
      На протяжении всей своей тысячелетней истории государство воспринималось 
как двуединое, состоящее из Верхнего и Нижнего Египта. И дело было не только в 
различии природных условий, о которых уже говорилось. Обе части Египта 
разделены были административно, каждая из них имела собственное казнохранилище. 
Обособленность подчеркивалась целой системой символов, таких как тростник и 
пчела, белый и красный цвет, особая форма короны фараона, когда он выступал в 
роли правителя той или иной половины государства. Есть предположение, что до 
политического объединения долины Нила длительное время могли существовать 
отдельные царства Верхнего и Нижнего Египта.
      

      Палетка Нармера
      Историческая традиция повествует о том, что страна стала единой при царе 
Менесе и что именно он был основателем первой общеегипетской династии. Примерно 
к этому же времени (рубеж IV–III тысячелетий до н. э.) относится знаменитый 
памятник – палетка Нармера. На обеих сторонах этой каменной пластинки 
изображены сцены триумфа: царь Нармер в короне Верхнего Египта поражает булавой 
своего коленопреклоненного противника; идет торжественная процессия с участием 
правителя в короне Нижнего Египта; бык (очевидно, символически представляющий 
победителя) взламывает рогами стены крепости; одни враги обезглавлены, другие 
обращены в бегство. Считается, что эти рельефы были призваны запечатлеть 
объединение двух частей египетского государства.
      Крупнейшие сооружения той поры раскопаны в г. Абидосе – религиозном 
центре бога Осириса. Здесь располагались гробницы (а возможно, и кенотафы, т. е.
 пустые, ложные гробницы, в которых никогда не было покойника) первых 
правителей всего
      Египта. Цари стремились приблизиться к месту культа Осириса. После смерти 
их отождествляли с этим богом.
      Правитель Египта воплощал единство страны и считался фигурой в высшей 
степени сакральной. Он магически обеспечивал разливы Нила, проводя 
соответствующие ритуалы, от него зависели плодородие полей, приплод домашнего 
скота, рождение потомства в каждой семье. Имя его нельзя было произносить всуе, 
поэтому употреблялись иносказания (например, «пер-о», т. е. «большой дом, 
царский дворец», – понятие, к которому восходит слово «фараон»). Лишь немногим 
счастливцам удавалось лицезреть «живого бога», и египетские тексты красочно 
описывают процедуру аудиенции, когда посетитель, лежа на животе, целует землю у 
ног своего владыки, от священного трепета теряя сознание, а то и жизнь. 
Покойный фараон приобщался к сонму великих богов и удостаивался особого культа 
как могущественный защитник своих подданных, оставшихся на Земле.
      С царской властью в Египте связана мифология Осириса, известная по 
многочисленным изображениям, записям литургических песнопений и сочинению 
Плутарха «Об Исиде и Осирисе» (в I–II вв., когда жил Плутарх, таинства Исиды и 
мистерии, связанные с Осирисом, были чуть ли не всеобщим увлечением подданных 
Римской империи). Основная канва мифа об Осирисе и Исиде может быть изложена 
так.
      Благой бог Осирис был коварно погублен своим братом по имени Сет. Жена 
Осириса, богиня Исида, воспитала Сокола-Хора, своего сына, как мстителя за отца.
 Хор сошелся в схватке с Сетом за престол Осириса и одолел его. Исида же 
оживила своего мужа, и он стал правителем и судией загробного царства. С тех 
пор царь при жизни является воплощением Хора, а после смерти – Осириса. 
Различные эпизоды мифа становились сюжетами культовых мистерий, например: 
оплакивание мужа Исидой, единоборство с Сетом и триумф Хора. В качестве Хора 
фараон побеждает зло и обеспечивает плодородие на Земле, а как Осирис – 
управляет царством мертвых.
      Древнее царство 
      Более прочное, чем прежде, объединение государства было достигнуто при 
III–VI династиях (XXVIII–XXIII вв. до н. э.). Основатель III династии Джосер 
поблизости от своей столицы, Мемфиса, построил первую пирамиду. Сам город в 
древности именовался Хику-Пта: отсюда и пошло привычное для нас название всей 
страны – Египет. Пирамида Джосера имеет непривычную для нас форму: она 
ступенчатая, состоит из нескольких уровней, уступами суживаясь к вершине. 
Каждый из этих «этажей» напоминает плоские гробницы вельмож (арабы называют их 
«мастаба», т. е. «скамья»), которые теснятся возле пирамиды. Вельможи и после 
смерти старались быть ближе к своему повелителю.
      

      Великие пирамиды. Разлив Нила [Фотография XIX в. ]
      
      При следующей, IV династии уступы пирамид закладывались каменными блоками,
 и все сооружение приобретало тогда строгую геометрическую форму. Три великие 
пирамиды, возвышающиеся словно гигантские курганы в районе г. Гизы (ныне – 
пригород Каира), на западном берегу Нила, были воздвигнуты во времена этой 
династии. Они принадлежат фараонам Хуфу (греки называли его Хеопсом), Хафра 
(Хефрену) и Менкаура (Микерину).
      Высота пирамиды Хеопса – более 146 м, сторона ее квадратного основания 
составляет примерно 250 м. Постройка выложена из двух с лишним миллионов 
известняковых блоков, каждый весом в несколько тонн. Пирамида – замечательный 
памятник инженерного искусства не только по совершенству пропорций
      и необычайной точности ориентации по сторонам света; она обладает сложной 
системой ходов и внутренних помещений, предназначенных как для погребальных 
церемоний, так и для рационального распределения немыслимой тяжести камня.
      Существует обширная литература – и научная, и не вполне научная – о том, 
как строились египетские пирамиды. Делаются предположения, что к месту их 
сооружения подводилась насыпь, по которой массы людей волочили наверх огромные 
каменные блоки. Кроме того, видимо, использовалась деревянная качалка, с 
помощью которой блоки медленно поднимали с уступа на уступ.
      Для социальной истории Египта особенно важен вопрос о том, кто именно 
строил пирамиды. Геродот красочно повествует о тяготах, выпавших на долю 
египетского народа, сооружавшего гигантскую царскую усыпальницу. Он говорит, 
что рабочих было не менее 100 тыс., а само строительство продолжалось десятки 
лет. В основе этого предания, которое грек слышал в Египте, лежат факты. На 
разметке и обтесывании камней постоянно были заняты отряды профессиональных 
ремесленников, принадлежавших царскому хозяйству. Но для перемещения тяжестей 
требовалась в массовых масштабах неквалифицированная рабочая сила. По всей 
видимости, всеобщая трудовая повинность предусматривала работу на сооружении 
пирамид в течение определенного сезона. Рабочие отряды сменяли друг друга, 
чтобы обеспечить непрерывность строительства.
      Пирамиду начинали возводить сразу же после восшествия очередного фараона 
на престол, чтобы успеть завершить ее к моменту его кончины. Известны и такие 
случаи, когда пирамида оказывалась недостроенной (или ее завершали в спешке, на 
ходу меняя первоначальный план) из-за того, что фараон умер, а его наследник 
должен был думать о своей собственной усыпальнице.
      В пирамидный комплекс входили также гробницы жен фараона, святилища, 
связанные с культом покойного «бога», и другие сооружения. Возле гизехских 
пирамид находится Великий Сфинкс – высеченная в скале огромная фигура с лицом 
фараона и туловищем льва. Лицо Сфинкса обезображено солдатами армии Наполеона, 
обстреливавшими его ради забавы во время египетского похода.
      

      Великий Сфинкс и пирамида фараона Хефрена в Гизе [Середина IIIтысячелетия 
до н. э. ]
      Искусство Древнего царства отличается лаконичностью, монументальностью и 
строгостью линий. Художники следовали канону, ибо, изготавливая статую, они не 
просто творили, а участвовали в традиционном ритуале, священнодействовали.
      На стенах внутренних помещений пирамид (начиная с V династии) высекали 
древнейшие памятники религиозной литературы – «Тексты пирамид». Иероглифы 
раскрашивали зеленой краской (цветом возрождения). В текстах можно обнаружить 
запись фрагментов похоронного ритуала и заклинания, обеспечивающие покойному 
вечную жизнь. В Египте с самых давних времен сооружались святилища богов и 
совершались обряды богопо-читания. Однако никакие культовые постройки эпохи 
Древнего царства не идут в сравнение с комплексами пирамид. Культ покойного 
правителя был не просто одним из многих, он занимал тогда центральное место в 
египетской религии.
      Для всей египетской цивилизации (и не только в эпоху Древнего царства) 
характерно отношение к носителю верховной власти как к Владыке всего, что есть 
на Земле. Любого из подданных, вплоть до высоких вельмож, фараон мог назвать 
термином, который обычно применялся по отношению к рабу. Он рассматривал всю 
территорию страны, все ее богатства и все население как свою собственность. Но 
сама эта «собственность» весьма своеобразна, ибо правитель в отношении своих 
владений употребляет те же выражения, какими пользуется, говоря о своей семье 
или о собственном теле.
      В научной литературе о Древнем Востоке нередко используется понятие 
«деспотия». Прилагается оно и к Египту. Для сторонников либеральных ценностей 
«деспот» звучит как ругательство: жестокий самодур и кровопийца. Слово это 
имеет греческое происхождение и находится в близком родстве с древнеиндийским 
дампати, что значит буквально «домовладыка». Древний правитель воспринимал свои 
владения как огромное домохозяйство, которым он полновластно распоряжался 
(следуя, впрочем, тем традициям, что были установлены богами).
      Почти все, что известно о Древнем царстве, добыто при раскопках 
египетских некрополей («городов мертвых» – кладбищ). Поэтому и сам Египет мы 
воспринимаем главным образом как некое царство мертвых. Сохранилось множество 
гробниц египетских вельмож, выстроенных из камня. Внутренние стены их покрыты 
рельефными изображениями (зачастую раскрашенными) и надписями.
      

      Заупокойные подношения [Рельеф из гробницы принцессы]
      По представлениям египтян, покойный не переставал существовать, а лишь 
переселялся в иной мир. Задача его наследников состояла в том, чтобы на новом 
месте хозяин гробницы преумножил все то, чем он владел до своей кончины. 
Покойный сохранял все те потребности, которые были у него при жизни, поэтому 
его регулярно кормили и поили, принося поминальные жертвы. Некая сохранившаяся 
после кончины сущность человека жадно поглощала такую же сущность пищи, 
переданной умершему. В надписях мертвецу желали есть, пить и веселиться; ему 
предлагали, к примеру, 10 сортов мяса и 5 сортов птицы, 16 видов печенья и 4 
сорта ячменного пива, всевозможные фрукты и сласти. Между написанным словом и 
вещью для египтян существовала магическая связь, и потому все это не было 
пустым пожеланием: что написано – сбудется! Иероглифы сопровождались наглядными 
иллюстрациями: на рельефах слуги несут на поминальный пир горы фруктов и 
огромную бычью ногу.
      
      Саркофаг с изображением сцен перехода в мир иной [I тысячелетие до н. э. 
]
      Так как смерти, в нашем смысле слова, для египтян не существовало, 
большое значение придавалось сохранности телесного облика умершего. Отсюда – 
обычай мумификации, с веками достигший высокой степени совершенства. Геродот 
подробно рассказывает о технологии мумифицирования и мерах, которые 
предпринимались для того, чтобы быть уверенным, что тело «тленья убежит». Труп 
высушивали в соде, обмазывали смолой и тщательно пеленали бинтами. 
Предварительно извлеченные внутренности хранили в специальных каменных сосудах 
(канопах) с крышками в виде голов богов.
      Сохранность внешнего облика покойного обеспечивалась также изготовлением 
портретной статуи, перед которой помещали поминальные приношения. Гроб 
(саркофаг) делали из камня, дерева или склеенного в несколько слоев папируса. 
Лицу покойного на саркофаге нередко придавали портретное сходство. Благодаря 
вере египтян в то, что душа мертвеца может вселиться в его изображение, 
возникло замечательное искусство египетского портрета. Поразительный «реализм» 
произведений древних мастеров тесно связан с магическими представлениями.
      Отношение к изображению как своего рода двойнику изображенного таило в 
себе и опасности. Возможно, поэтому прижизненный портрет нередко намеренно 
оставляли незаконченным, дабы душа не переселилась в него преждевременно, 
покинув собственное тело.
      Поскольку для египтян название таинственным образом выражало сущность 
того, что поименовано, а не являлось условным и случайным обозначением, то 
посмертному сохранению имени они уделяли огромное внимание. Этому было 
посвящено множество формул заупокойного ритуала. В руках современных 
исследователей оказываются поразительные человеческие документы – письма 
умершим, которые родственники клали вместе с едой и питьем перед статуей в 
гробнице. Родственникам, ушедшим в мир иной, египтяне сообщали о последних 
семейных новостях, за что-то благодарили, а иногда и жаловались.
      Сохранилось пространное послание одного мемфисского вельможи (I 
тысячелетие до н. э.) своей покойной жене. Безутешный супруг перечисляет все 
благодеяния, которые он оказывал жене, пока она была жива (например, своих 
подчиненных он заставлял кланяться ей, «простираясь на животе», и делать 
подарки). Вельможа с обидой вопрошает ее: за что же ты мучаешь меня теперь, 
являясь по ночам? Он грозит написать на нее жалобу богам «города мертвых».
      

      Покойный пьет воду, перед ним – «поля блаженных» [Папирус из «Книги 
мертвых»]
      
      Поскольку каждый сановник (а каменные гробницы воздвигались, естественно, 
не для простых египтян) хотел обеспечить себя всем необходимым после смерти, на 
стенах внутренних помещений его усыпальницы детально изображался его 
«собственный дом» со всем хозяйством. Покойного окружают любящая жена и дети, 
их обслуживает многочисленная челядь. В центральной усадьбе и отдельно 
расположенных селениях отряды работников под надзором надсмотрщика копают 
каналы, сеют, собирают урожай. Каждая вещь передана художником с максимальной 
точностью: ведь это вовсе не картина, предназначенная для праздного любования, 
а то, что должно ожить, обеспечив хозяина в ином мире всем необходимым. 
Изображения и сопровождающие их надписи служат первоклассным источником для 
изучения древнеегипетского быта и социальной действительности. Не следует, 
однако, забывать, что мы имеем дело с картиной не этого, а «того» мира. Он, 
конечно, должен быть похож на наш, но не может быть абсолютно тождествен ему.
      В нескольких гробницах Древнего царства, наряду с художественным 
изображением усадьбы вельможи, встречается и биография погребенного. Она обычно 
излагается от первого лица как автобиография: говорит такой-то, я был тем-то и 
тем-то, выполнял такие-то поручения. Весьма характерно, что главное внимание 
уделяется служебной карьере чиновника и милостям, оказанным ему фараоном: 
именно от этого зависело его благосостояние при жизни. Подробное перечисление 
титулов в по-добных надписях не является проявлением тщеславия, а 
преувеличенные восхваления милостей фараона не есть грубая лесть. Сам смысл 
гробницы состоит в том, чтобы обеспечить благополучное посмертное существование 
ее обитателю: человек надеется и в ином мире сохранить свое общественное 
положение.
      «Автобиографии» вельмож Древнего царства позволяют сделать ряд любопытных 
наблюдений относительно организации государственного управления. Во-первых, как 
правило, тот или иной пост (несмотря на то, что назначение зависело от фараона) 
занимали представители одной и той же фамилии, т. е. должности были 
наследственными. Во-вторых, огромную роль играло родство с фараоном, так что в 
каком-то смысле все государство было устроено «по-семейному». Четкой 
дифференциации ведомств не существовало: один и тот же вельможа то возглавлял 
войско, то разбирал судебное дело или выполнял функции жреца, то отправлялся в 
экспедицию за редкой породой камня. Титулы, которыми награждались египетские 
сановники, далеко не всегда отражали действительный характер их служебной 
деятельности: нередко они лишь указывали на роль, исполняемую в придворном 
церемониале (например, «носитель царских сандалий»).
      При V династии особое значение стало придаваться культу бога солнца Ра. 
Сама династия происходила из того нома, покровителем которого он был. В районе 
современного селения Абу-сир найден храмовый комплекс Ра, центром которого был 
огромный обелиск, уподобляемый лучу этого бога. Правитель Египта считался 
единосущным сыном Ра, плоть которого после смерти сливалась с небесным отцом. 
Культ Ра, таким образом, играл не только натурмифологическую, но и политическую 
роль. Однако представления о связи фараона с Хором и Осирисом отнюдь не 
предавались забвению: различные мифы наслаивались один на другой, создавая 
сложную и порой причудливую картину.
      При VI династии пирамиды фараонов становятся более скромными по размерам, 
а еще позднее начинают возводиться не из прочного камня, а из кирпича. Напротив,
 гробницы номархов превращаются в величественные сооружения, их титулатура 
напоминает царскую, и даже летосчисление в номах ведется по годам правления 
местного номарха, а не общеегипетского фараона, как прежде. Это значит, что 
Египетское государство постепенно распадается. Начинается П е р в ы й п е р е х 
о д н ы й п е р и о д (XXIII–XXI вв. до н. э.).
      В списке, имевшемся у Манефона, и в это время фараоны следуют один за 
другим, однако доказано, что те четыре династии, которые он называет VII, VIII, 
IX и X, правили в разных частях страны (и, стало быть, иногда параллельно). 
Номы соперничали друг с другом и создавали временные коалиции, объединяясь 
вокруг наиболее сильных. Таковыми на севере Египта был Гераклеопольский ном, а 
на юге – Фиванский.
      Очевидно, в Первый переходный период было создано несколько произведений 
пророческого жанра, более поздние копии которых дошли до нашего времени. В 
одном из них описывается нечто вроде «конца света», когда «Земля перевернулась 
подобно гончарному кругу». Автор последовательно и детально перечисляет 
апокалиптические картины: забыты поминальные жертвы, да и сами мумии выброшены 
из гробниц, Египет заполонен азиатами, чьи нравы и обычаи противны коренным 
египтянам, нарушена традиционная иерархия – «тот, кто прежде не имел даже пары 
сандалий, стал теперь собственником богатств; тот, кто не мог сделать себе 
саркофага, стал теперь владельцем гробницы». Страшные картины анархии, которая 
есть корень всех бед, у автора другого текста сменяются пророчеством о 
появлении царя – спасителя от хаоса. В последнем, именуемом Амени, египтологи 
видят фиванского фараона Аменемхата I (основателя XII династии), при котором 
наступает пора стабильности.
      Важно отметить, однако, что указанные пророчества египетские писцы 
копировали спустя многие столетия после правления Аменемхата. Эти памятники 
вовсе не были мемуарами о лично пережитых событиях или политическими памфлетами,
 которые быстро теряют свою актуальность. Они преследовали гораздо более 
серьезную идеологическую цель. Картина «перевернутого мира» понадобилась автору 
для того, чтобы продемонстрировать, в чем состоит истинный космический и 
социальный порядок: царь – единственный защитник мира, спаситель его от 
вселенского хаоса.
      Среднее царство Период Среднего царства (время XI–XIII династий) 
наступает в результате победы Фиванского нома над Гераклеопольским и 
установления его гегемонии на всей территории Египта. Эта эпоха, продолжавшаяся 
около трех столетий (XXI–XVIII вв. до н. э.), характеризуется подъемом местных 
центров, строительством городов, развитием ремесел и торговли.
      Изучая данный период (в отличие от III тысячелетия до н. э.), 
исследователи могут пользоваться многочисленными документами, написанными на 
папирусных свитках. Большинство из них сохранилось случайно, в частности 
благодаря тому, что в Египте на изготовление саркофагов шли использованные 
папирусы (склеенные в несколько слоев они напоминали картон), ведь с деревом в 
этой стране всегда было непросто. Египтологи осторожно и терпеливо расклеивают 
такой «картон» и пытаются прочитать сохранившиеся строчки на фрагментах 
папируса. Документальный характер большинства источников и случайность 
отраженных в них фактов служат известной гарантией того, что информация не 
является сугубо тенденциозной: она отражает особенности социального и 
политического строя данного времени.
      Исследователи установили, что многочисленные носители придворных титулов 
и званий, представители различных государственных ведомств имели служебные 
владения, формально переданные им (или утвержденные за ними) центральной 
властью. Основное трудящееся население Египта составляли так называемые царские 
люди, являвшиеся «материальным обеспечением» титула и должности. В египетских 
документах эпохи Среднего царства встречаются случаи наследования должностных 
земельных владений вместе с «царскими людьми», равно как служебных обязанностей 
и статуса. В каком-то смысле можно сказать, что частному владению уподоблялись 
сами властные полномочия, от объема и характера которых зависел и размер имения,
 и количество в нем «царских людей».
      Эпоха Среднего царства – время расширения международных контактов. Об 
этом свидетельствуют находки египетских изделий не только в таких городах 
Восточного Средиземноморья, как Библ и Угарит, но и на острове Крит. Южные 
рубежи страны охраняли две мощные крепости, построенные в районе II порога, в 
Северной Нубии. Фараоны XII династии, главным образом Сенусерт III, вели 
активную внешнюю политику. Они совершали набеги в Ливию, отнимая скот у местных 
бедуинов. Посредством торговли и дипломатии египтяне старались закрепить свое 
присутствие в Восточном Средиземноморье.
      Амон Фиванский, бог – покровитель столичного города, занял в это время 
особое место в египетском пантеоне: слившись с богом солнца Ра, он стал главным 
объектом культа. В районе Фаюмского оазиса, хозяйственно обустроенного в эту 
эпоху, был возведен поминальный храм фараона Аменемхата III, который греки 
называли Лабиринтом. Лабиринт представлял собой, по-видимому, совокупность 
святилищ номовых божеств. Обеспечивая себе поддержку всех местных 
богов-покровителей, фараон представлял свое царство в виде нерушимого союза 
номов.
      Значительная часть сохранившихся папирусов Среднего царства – это 
школьные тексты: прописи, ученические копии, учебные пособия и литературные 
образцы для подражания. Особо ценилось в Египте умение читать и писать, и 
знатные люди среди всех своих пышных титулов не забывали упомянуть о знании 
грамоты. Письмо египтяне называли «божественной речью». Создателями и 
хранителями письменной традиции были профессиональные писцы и школьные учителя. 
Ряд литературных памятников Среднего царства непосредственно связан со школой. 
Учителя составляли особые «поучения» для своих нерадивых учеников, требуя много 
раз переписывать их – и не только для обучения грамоте, но и в воспитательных 
целях.
      Обычный мотив подобных поучений – восхваление книжного знания и участи 
писца-чиновника, который освобожден от тяжкого физического труда и не столько 
подчиняется чужим приказам, сколько сам отдает их. В поучениях карикатурно 
изображаются различные «профессии» и связанные с ними тяготы и лишения. Перед 
образованным человеком – после долгого и мучительного ученичества – открываются 
блестящие перспективы, если начальство окажется к нему благосклонным. За 
строчками старинных папирусов видна фигура угодливого чиновника, для которого 
ученость – лучший способ сделать карьеру. Но есть и иного рода сочинения, также 
запечатленные тонкой кистью древнеегипетского писца. Автор одного из них 
говорит, что мудрое слово вековечно, как пирамиды.
      Относительно недолгий период Среднего царства – время расцвета египетской 
литературы. Язык этой эпохи служил образцом для подражания многие века. На вкус 
современного читателя он порой даже чрезмерно изыскан. Некоторые литературные 
сочинения (например, «Рассказ красноречивого поселянина») были призваны 
продемонстрировать красоты слога, виртуозное умение использовать сложные 
риторические фигуры.
      Лишь недавно познакомившись с дальними странами, египтяне любили читать 
повествования о путешествиях и приключениях. В шедевре древнеегипетской прозы – 
«Рассказе Синухе» – говорится о злоключениях египетского вельможи, бежавшего в 
Азию. «Рассказ» построен на изображении контраста между бытом и нравами 
азиатов-бедуинов и египтян. По милости фараона Сенусерта I (как же в Египте без 
милости фараона?!) изгнанник возвращается на родину, чтобы после кончины быть 
погребенным по всем обычаям своей страны. Погребение – дело важнейшее, и 
поминальные обряды в рассказе скрупулезно перечисляются. Повествование ведется 
от лица самого покойного вельможи (так же, как в «автобиографических» 
гробничных надписях эпохи Древнего царства).
      В XVIII в. до н. э. начинается смутное время междуцарствия – так 
называемый В т о р о й п е р е х о д н ы й п е р и о д (XIV–XVII династии). 
Среднее царство от Нового отделяют полтора века. Египтологам известно более 
сотни имен, сопровождаемых царскими титулами, которые относятся к этому времени.
 Можно быть уверенным в том, что «цари» эти правили лишь в отдельных областях 
распавшегося Египетского государства. Вполне вероятно также, что и сроки 
правления большинства из них были незначительными, ибо даже на местах не 
существовало устойчивой власти. Некоторые правители не только не имели 
наследственных прав на престол, но и не принадлежали к коренным египтянам – они 
были завоевателями, узурпаторами, самозванцами.
      Обстановка политического хаоса поставила под угрозу иноземных вторжений 
северную часть Египта. С территории Восточного Средиземноморья сюда проникали 
скотоводческие племена, которых Манефон называет гиксосами. Судя по именам 
гиксосов, они говорили на языках, которые были распространены в Восточном 
Средиземноморье, т. е. на семитских. Их вожди, обосновавшиеся в Египте, стали 
принимать традиционную царскую титулатуру, объявляя себя законными фараонами.
      Гиксосы основали столицу Аварис в Дельте, но претендовали (не без успеха) 
и на номы Верхнего Египта. Пластинка с именем гиксосского «владыки царств» 
Хиана найдена при раскопках Кносского дворца на Крите. Имя этого же «владыки 
царств» было известно и в далеком Вавилоне. Возможно, он и вправду владел 
большей частью Египта.
      Период гиксосского завоевания не был временем всеобщего упадка и 
запустения. Именно тогда установились широкие связи Египта с Азией, и у жителей 
долины Нила появились ценные новшества в сфере как материальной, так и духовной 
культуры. Но особенно ярко последствия египетско-азиатского взаимодействия 
проявились после того, как страна вновь стала единым государством, в начале 
Нового царства.
      Новое царство 
      Эпоха Нового царства (XVIII–XX династии) длилась около пяти столетий 
(XVI–XI вв. до н. э.). Как и прежде, ведущую роль играл Фиванский ном, 
располагавшийся на юге страны, вдали от политического центра гиксосов. Уже 
фиванские правители XVII династии вели ожесточенную борьбу с гиксосами. При 
основателе XVIII династии фараоне Яхмесе I египтянам удалось не только изгнать 
своих противников из Дельты, но и начать завоевания в Восточном Средиземноморье 
– в Палестине, которую тогда именовали Ханааном.
      Период XVIII династии – самый блистательный в истории Древнего Египта. В 
XVI–XV вв. до н. э. египетские войска осуществили значительные завоевания в 
Азии и Африке. Армия Египта уже не была похожа на собрание номовых ополчений, 
где каждый был вооружен чем только мог. Она была закалена в боях за объединение 
страны и изгнание гиксосов. За время владычества последних египтяне освоили 
важнейшие достижения в военном деле Передней Азии бронзового века. Армия 
комплектовалась по набору и имела четкую организационную структуру, делясь по 
родам войск, а не по номам. Была налажена служба снабжения и система обучения 
новобранцев. Ударной силой армии являлись легкие боевые колесницы, запряженные 
лошадьми. На колеснице располагались двое – возница, управлявший конями, и боец,
 метавший дротики или стрелявший из лука. Колесница – аристократический вид 
войска, и колесничные воины составляли особый социальный слой. Они часто решали 
исход сражения, им доставалась львиная доля добычи.
      При фараоне Тутмосе I (XVI в. до н. э.) походы в Восточное 
Средиземноморье стали практически ежегодными. Египетские войска достигли, как 
сказано в одной из надписей, «реки, текущей в обратную сторону» (т. е. 
верховьев Евфрата, течение которого с севера на юг поразило жителей Нильской 
долины).
      

      Фараон Аменхотеп III на колеснице [Рельеф XIV в. до н. э. ]
      
      После смерти Тутмоса I наступила некоторая пауза в военной экспансии 
египтян. На троне фараонов в это время оказалась женщина по имени Хатшепсут 
(женщина на троне – явление необычайное для Египта, и во время официальных 
церемоний царице приходилось подвязывать накладную бородку, какая обычно была у 
фараонов). Для Хатшепсут был построен в скалах заупокойный храм. Его стены были 
украшены рельефами с изображением морской экспедиции за благовониями в далекую 
южную страну Пунт (предположительно совр. Сомали).
      При наследовавшем царице ее пасынке Тутмосе III агрессия возобновилась с 
новой силой. Результаты походов придворные панегиристы запечатлели на стенах 
колоссального Карнакского храма в Фивах – в так называемых Анналах Тутмоса III.
      На протяжении многих десятилетий правления XVIII династии цели и методы 
политики египтян претерпели значительные изменения. Первоначально набеги 
египетских войск обогащали и непосредственных участников походов, и центральную 
казну. Победители стремились вывезти как можно больше материальных ценностей 
(включая, естественно, рабочую силу – «четвероногую» и «двуногую») из всех тех 
мест, куда ступала нога египетского солдата. Дальнейшая судьба разграбленных 
городов и селений их мало беспокоила.
      Однако при столь хищническом отношении к соседним территориям их 
богатства быстро оскудевали, маршруты торговых путей менялись, население 
разбегалось. И постепенно египтяне начали проводить более продуманную 
колониальную политику: завоеванные земли стали включаться в состав огромной 
державы. В Азии ее границы проходили в северной части Восточного 
Средиземноморья. Одолев могущественное государство Митанни (в Верхней 
Месопотамии), фараоны оттеснили противника за Евфрат. В Африке были подчинены 
территории вплоть до IV порога Нила (совр. Судан). Египетская держава стала 
самым крупным государством, которое знала до того времени мировая история: с 
юга на север она простиралась почти на 3500 км.
      Создатели ее столкнулись с такими задачами, которые прежде никому не 
приходилось решать. Структура государства в итоге оказалась не менее сложной и 
громоздкой, чем его состав. Ядром державы оставалась долина Нила – все те же 
традиционные Верхний и Нижний Египет. Во главе южных, нубийских, областей, 
присоединенных при Тутмосе III, был поставлен наместник с титулом «царевич 
страны Куш», подчинявшийся непосредственно фараону. Что же касается Восточного 
Средиземноморья, то здесь ситуация была особенно запутанной: значительная 
местами плотность населения, разнообразие природных условий, хозяйственных 
типов, племен, наличие разветвленной сети княжеств, между которыми столетиями 
поддерживались союзные либо враждебные отношения, – все это не давало 
возможности принимать простые административные решения.
      Египтяне разделили Восточное Средиземноморье на три большие зоны, 
примерно соответствовавшие Палестине (Ханаану),
      Сирии и финикийскому побережью (совр. Ливан). Во главе каждой из этих зон 
стоял египетский наместник, который, однако, не был полновластным хозяином на 
выделенной ему территории. Фараоны сохранили политическую структуру региона: в 
его раздробленности они были заинтересованы. Сиро-палестинские и финикийские 
князья лишались права вести самостоятельную внешнюю политику, а в случае 
конфликтов должны были прибегать к египетскому наместнику как третейскому судье.
 Признавая верховную власть фараона, местные владетели привозили в Египет 
ежегодную дань, соревнуясь друг с другом в преданности и подобострастии. Их 
наследники жили неподалеку от Фив, где было особое «поселение сирийских 
царевичей». С одной стороны, они получали египетское воспитание, с другой – 
могли стать заложниками в случае каких-либо заговоров в их собственных странах.
      Широкие завоевания фараонов XVIII династии сопровождались грандиозным 
строительством. В районе Фив выросли храмовые комплексы Карнака и Луксора. 
Любая политеистическая религия, в том числе и египетская, не знает понятия 
«истинный бог», ибо не делит многочисленные божества на истинных и ложных. 
Поклонения в первую очередь заслуживает «свой» бог, т. е. тот, который 
покровительствует данной местности, народу, политическому центру. Поскольку 
военные успехи сопутствовали именно фиванским фараонам, следовало почтить 
строительством храмов главного бога г. Фивы – Амона-Ра.
      Храм рассматривался как жилище бога, а жрецы – как его слуги, 
обслуживающий персонал. Бог был представлен изображением – статуей, идолом. 
Церемония богослужения напоминала правила придворного этикета: бога могли 
одевать, символически кормить, принося жертвы, развлекать пением, танцами и 
праздничными шествиями. В особые дни календаря статую бога переносили из храма 
в храм, чтобы он посетил все свои жилища или наведался в гости к другим 
божествам.
      Как всякий дом, храм божий имел свое хозяйство для обеспечения 
многочисленного штата прислуги, для организации празднеств и угощений. На 
землях, принадлежавших храму, трудились храмовые земледельцы. Фараоны Нового 
царства предоставляли храмам обширные земельные владения, а также сотни и 
тысячи людей, уведенных из побежденных стран. Речь, безусловно, идет о 
зависимом населении, статус которого порой напоминает рабский. Но стоит 
отметить, что в соответствующих надписях о дарениях отдельно перечисляются 
старейшины и вожди переселяемых племен – очевидно, «в плену египетском» племена 
сохраняли свои прежние социальные связи (семейно-клановые, племенные), иерархию 
и организацию.
      Храмы играли важную роль не только в религиозно-культурной и 
социально-экономической жизни страны: жречество активно вмешивалось в 
государственную политику. В кризисные моменты династийной истории избрание 
нового фараона зависело непосредственно от воли Амона-Ра, т. е. указания его 
оракула. Номовая знать, опиравшаяся на авторитет своих богов и храмов, также 
была тесно связана с местным жречеством.
      В результате грандиозных военных походов и создания великой державы 
произошло обогащение знати и усиление храмов. В то же время фараон чувствовал 
себя единовластным правителем страны и не хотел считаться с региональной 
политической элитой. Острый конфликт вспыхнул в XIV в. до н. э., в правление 
Аменхотепа IV. Развитие социально-политических противоречий привело к 
религиозной реформе. Фараон объявил себя сыном и избранником малозначительного 
бога Атона. Атон не был похож на другие египетские божества: не имел 
собственной мифологии и был почти лишен иконографических атрибутов, представляя 
собой солнечный диск. На памятниках искусства той поры фараон и его семья 
изображены перед солнечным диском, который протягивает им свои руки-лучи, 
держащие знак жизни анх. Себя самого фараон считал первосвященником Атона, от 
которого, как от солнца, исходит свет, тепло и всяческое благо на земле. Культы 
прочих богов были объявлены бессмысленными и ложными, а служители их попадали в 
разряд противников фараона-реформатора и его небесного покровителя.
      Трудность состояла не только в том, что в такой стране, как Египет, 
религиозные традиции казались неколебимыми. Даже собственное имя Аменхотеп, 
означавшее «Амон доволен», напоминало реформатору о боге Амоне. Царь сменил его 
на Эхнатон – «угодный Атону». Фараон вынужден был покинуть столицу Фивы с 
грандиозными храмами Амону-Ра, могущественным жречеством и населением, которое 
было предано привычным богам. Он срочно возвел новую роскошную резиденцию – г. 
Ахетатон («горизонт Атона»), перенес туда архив и другие государственные 
учреждения и затеял монументальное строительство в честь своего бога. На месте 
Ахетатона сейчас находится арабская деревушка Эль-Амарна, и потому недолгий 
период, когда там располагалась резиденция фараона, в науке носит название 
амарнского.
      

      Эхнатон и царская семья поклоняются богу Атону [Рельеф из Эль-Амарны]
      
      В надписях амарнского времени писцы старательно избегали упоминания 
других богов. Из старых надписей приказывалось выскабливать не только имена 
богов, но и те иероглифы, которые с ними ассоциировались. Один бог на небе и на 
земле для всех стран и народов, дающий жизнь всякой твари – плавающей, летающей,
 ползающей. Единственный фараон, избранник этого бога, – Эхнатон.
      Удивительные памятники искусства находят археологи, раскапывая руины 
Ахетатона. Мастера амарнского времени решительно порывают с канонами 
изображения царственных персон. На монументальных рельефах и статуях можно 
видеть гротескное лицо фараона-фанатика с вытянутым черепом и толстыми губами. 
Портрет сугубо индивидуален и совершенно не похож на произведения старинного, 
идеализирующего искусства. Жена Эхнатона – знаменитая царица Нефертити – 
необычайно изящна и, несомненно, похожа на оригинал. Это не канонический 
официальный образ царицы, а памятник искусства, для которого главное – 
воплотить эстетические идеалы. Изображение на амарнских фресках играющих детей 
Эхнатона могло бы показаться просто жанровой сценкой. Но, учитывая религиозную 
значимость фараона и его близких, следует скорее склониться к мысли о своего 
рода «святом семействе», находящемся под покровительством бога солнца.
      Реформа Эхнатона ненадолго пережила своего основателя. Уже один из его 
ближайших преемников, юный Тутанхатон, вынужден был поменять свое имя на 
Тутанхамон. Амон, таким образом, торжественно возвращался на принадлежавшее ему 
прежде место, оттесняя своего солнечного соперника. Теперь уже имя Атона 
стирают из надписей прежнего времени, а если нужно упомянуть Эхнатона, называют 
его безлично – «еретик из Ахетатона».
      Тутанхамон не успел прославиться каким-либо деянием, и все же его имя 
отмечено особо в современной египтологии.
      

      Голова Нефертити [Бюст, найденный в Эль-Амарне. XIV в. до н. э. ]
      Найденная возле Фив, в Долине царей, гробница Тутанхамона – единственное 
царское погребение, которое археологи обнаружили в целости, неразграбленным. 
Обилие ценной утвари в ней поражает воображение. Саркофаги, в том числе и тот, 
который сделан из чистого золота, воспроизводятся в многочисленных альбомах. 
Произведения декоративно-прикладного искусства из черного, эбенового дерева, из 
полупрозрачного алебастра, из драгоценных камней и металлов (трон с 
инкрустацией, церемониальное оружие, многочисленные украшения) – ярчайшие 
образцы египетской культуры амарнского времени.
      Еще один комплекс находок имеет первостепенное значение для историка – 
Амарнский дипломатический архив. Эхнатон хранил в построенном им городе 
глиняные таблички – международную корреспонденцию, как свою, так и своего отца 
Аменхотепа III. После смерти фараона-еретика его наследники не позаботились о 
том, чтобы увезти все документы в Фивы. Так к египтологам, раскапывавшим 
деревушку Эль-Амарну, попало около 400 писем, которые свидетельствуют о широких 
международных контактах Египта в середине XIV в. до н. э.
      Поразителен уже тот факт, что почти все послания написаны по-аккадски. 
Формирование дипломатического языка свидетельствует о постоянстве и 
интенсивности связей. География амарнской переписки весьма широка: Вавилония и 
Ассирия, Митанни и Хеттское царство, остров Кипр и сиро-палестинские княжества. 
В письмах говорится о возможности заключения династических браков (одна из жен 
Аменхотепа III, кстати, была митаннийской царевной), ведутся переговоры о 
военно-дипломатических коалициях, решаются юридические вопросы, связанные с 
международной торговлей (кому, например, надлежит передать наследство кипрского 
купца, скоропостижно скончавшегося в Египте).
      Устоявшийся этикет требует определенного обращения к адресатам – «брат 
мой», но содержание самих писем свидетельствует о том, что египетский фараон 
занимает особое место среди правителей всего Ближнего Востока. И царь Вавилонии 
униженно просит своего египетского «брата» подарить ему хоть немного золота, 
ведь в Египте «золота – как песка». Когда ему высокомерно отказывают в браке с 
египетской царевной, он умоляет прислать какую-нибудь египтянку («а кто же 
узнает, что на самом деле это не царевна?»). Письма от князьков Восточного 
Средиземноморья полны жалоб на политическую неустойчивость в регионе, 
предупреждений о заговорах и внешних угрозах («повсюду враги – нас предали!»).
      Археологический материал того времени также подтверждает данные 
письменных источников о широких связях Египта. В гробницах вельмож Нового 
царства имеются изображения послов («данников») с островов Эгейского моря: в 
руках у них огромные расписные сосуды (и действительно, фрагменты характерной 
эгейской керамики найдены при раскопках). Медь в Египет поступает уже не с 
истощенных рудников близлежащего Синая, а с далекого Медного острова – Кипра. 
Серебро в больших количествах привозят из Малой Азии, олово, необходимое для 
производства бронзы, – из Восточного Средиземноморья. Экономические связи 
(иногда односторонние, в виде дани с завоеванных областей) имели существенное 
значение для развития Египта.
      На месте изолированных очагов цивилизации в середине II тысячелетия до н.
 э. образовалась обширная ближневосточная зона, составлявшая определенное 
внутреннее единство. Помимо Западной Азии и Египта в эту зону входит островное 
Средиземноморье: недаром при раскопках Кносского дворца на Крите обнаружены 
предметы египетского происхождения, а в эгейском искусстве заметны 
древнеегипетские мотивы.
      Контактам в духовной сфере между различными цивилизациями бронзового века 
способствовало господство в ту эпоху политеистических религий. Как уже 
говорилось, боги делились не на истинных и ложных, а на своих и чужих. Каждое 
божество помогало прежде всего своему народу (городу, общине), но если его 
задобрить и отнестись к нему с должным почтением, то и чужаку можно было 
ожидать от него ответных милостей.
      В этом смысле очень характерно одно из писем Амарнского архива. Царь 
Митанни пишет египетскому фараону, что до него дошли слухи о тяжелой болезни 
«брата моего». И митанниец присылает в Египет статуэтку богини Иштар, которая 
обладает необычайной целебной силой. Достаточно смоделировать аналогичную 
ситуацию для любой монотеистической религии (скажем, православный государь 
посылает турецкому султану в подарок святые мощи или икону) – и мы сразу 
осознаем ее абсурдность. Для древневосточных же корреспондентов послание 
подобного рода было совершенно естественным. Разумеется, семитская богиня Иштар,
 культ которой прижился и в Митанни, помогала своим адептам, однако в их число 
вполне мог попасть и фараон далекого Египта.
      Подобное отношение к иным религиям обеспечивало самые широкие возможности 
для синкретизма, отождествления мифологических персонажей, для взаимного 
культурного влияния. Примеров такого рода (в том числе и в эпоху XVIII 
династии) множество. Азиаты поклонялись египетским, а египтяне – семитским 
богам, да еще снабжая последних священными атрибутами, заимствованными у хеттов 
или митаннийцев. Некоторые памятники религиозной литературы или отдельные их 
мотивы превращались в общее достояние многоязыкого и пестрого в культурном 
отношении региона.
      Военные успехи фараонов XVIII династии объясняются не только 
внутриполитическими причинами (консолидация страны, ее экономический подъем, 
реорганизация армии и т. п.), но и благоприятной внешней обстановкой. В 
XVI–XV вв. до н. э. в Передней Азии не было силы, которая могла бы 
противостоять египетской экспансии. К XIV в. до н. э. ситуация изменилась: в 
Малой Азии сложилось мощное Хеттское царство, которое тоже претендовало на 
территории Восточного Средиземноморья. Многие сирийские князья, окрепнув под 
египетской властью, стали наконец тяготиться ею. Они создавали антиегипетские 
коалиции и призывали хеттов на помощь.
      В начале XIII в. до н. э. наступил длительный период хетто-египетского 
противоборства, когда города Восточного Средиземноморья часто выступали на 
стороне хеттов, справедливо полагая, что хеттское иго окажется легче 
египетского. На египетском престоле в то время находился молодой фараон XIX 
династии Рамсес II. Он был высокого роста (сохранилась его мумия) и, видимо, 
отличался крепким здоровьем и большой физической силой. Правил он весьма долго 
(1290–1224 гг. до н. э.), оставив после себя более 100 детей от разных жен (они 
изображены на рельефах в знаменитом храме, возведенном по его приказу на юге 
Египта, в Абу-Симбеле).
      В 1286 г. до н. э. состоялось одно из самых крупных сражений в истории 
Древнего Востока – битва при сирийском городе Кадеше. Поверив лазутчикам, 
подосланным хеттами, Рамсес ринулся в бой, не дожидаясь, когда подтянутся его 
основные силы. Горячий и неопытный фараон едва избежал сокрушительного разгрома 
и даже пленения. Впоследствии льстивый панегирист в поэме, высеченной на стене 
фиванского храма, изобразил битву при Кадеше как некое чудо, объяснимое лишь 
мужеством и мощью фараона, а также покровительством ему великих богов.
      

      Скальный храм Рамсеса II в Абу-Симбеле
      
      Через несколько лет изменилась как внутренняя обстановка в Хеттском 
царстве (умер противник Рамсеса, и началась борьба за престол), так и 
внешнеполитическая ситуация в регионе: стремительное возвышение Ассирии внушало 
опасения обеим великим державам. Около 1270 г. до н. э. был подписан 
хетто-египетский мирный договор, по счастливой случайности сохранившийся в двух 
копиях – на египетском и на хеттском языках (впервые в мировой истории!). Оба 
текста практически идентичны: стороны прежде всего обязуются не воевать друг с 
другом, более того, в случае нападения на одну из них, другая должна прийти ей 
на помощь. Те, кого мы сейчас назвали бы политическими эмигрантами, могут 
вернуться на родину, но сторона, принимающая «изменника», берет на себя ряд 
обязательств: не отрезать ему нос, не отрубать уши и т. п. (очевидно, это были 
обычные меры, применявшиеся по отношению к «диссидентам»). Договор был скреплен 
династическим браком: дочь хеттского царя Хаттусили III стала женой Рамсеса II 
(правда, как мы уже знаем, жен у того было немало).
      В результате заключения мира между двумя великими державами Египет 
потерял контроль над северной половиной Восточного Средиземноморья, однако 
сохранил его над южной. Это было самое большее, чего смог добиться Рамсес II, 
прославленный грандиозными статуями и храмами, возведенными от его имени и 
украшенными рельефами и надписями. (Впрочем, современные исследователи 
установили, что некоторые из этих построек и даже статуй воздвигнуты были еще 
при его предшественниках, а Рамсес II их присвоил.) После правления этого 
фараона Египет постепенно теряет азиатские владения и сокращается до исконной 
своей территории на берегах Нила.
      Фараоны, правившие с конца XIII до начала XI в. до н. э., всячески 
стремились заручиться поддержкой храмов. Храмовые владения росли год от года, а 
принадлежавшие храмам земледельцы составляли весьма значительную часть 
населения страны. Параллельно с этим оскудевала казна фараонов. Наиболее 
влиятельным, в том числе и в политике, стало жречество бога Амона Фиванского. В 
религиозных текстах Нового царства образ Амона постепенно меняется и начинает 
чем-то напоминать Атона времен реформы Эхнатона: Амон предстает как божество 
единое, космическое, вездесущее. Однако, в отличие от Атона, он никогда не 
лишается традиционной иконографической атрибутики и не противопоставляется 
другим египетским богам. Амон из обычного бога превращается в Бога, а верховный 
жрец Карнакского храма выступает как его представитель на земле.
      Внутренняя обстановка в Египте не благоприятствовала формированию сильной 
армии. Фараоны ориентировались на наемников-иноземцев, чаще всего принимая на 
службу целые племена воинственных ливийцев. Египтянам к концу тысячелетия с 
трудом удалось отразить натиск «народов моря» в районе Дельты. Однако страну 
ожидала более серьезная опасность: номархи становились все более 
самостоятельными. Ливийские военачальники, опиравшиеся на реальную силу в виде 
вооруженных соплеменников, порой не желали подчиняться фараону. А в самой 
столице, в Фивах, царь и земной бог Египта оказывался марионеткой в руках 
жрецов Амона. В начале XI в. до н. э. наступил формальный распад египетского 
государства, положивший конец блистательной эпохе Нового царства.
      Поздний Египет 
      В петербургском Эрмитаже хранится знаменитый папирус «Путешествие 
Унуамона в Библ». Он относится к XI в. до н. э. и представляет собой деловой 
отчет (или его литературную обработку) фиванского жреца, отправленного в 
финикийский город Библ за древесиной для изготовления священной ладьи Амона. И 
с каким же высокомерием разговаривает местный князек с египетским посланцем: «Я 
не слуга ни твой, ни того, кто послал тебя…» Международный престиж Египта 
стремительно падал, великая держава превращалась в периферийную область. 
Наступил бесславный Поздний период (XXI–XXX династии) истории Древнего Египта. 
Длился он с XI по IV столетие до н. э.
      В I тысячелетии до н. э. в Передней Азии начинается так называемый 
железный век. Но в Египте нет ни железной руды, ни дерева для выплавки металла. 
Внешнеполитическая обстановка этого времени не позволяла надеяться на получение 
того и другого в качестве военной добычи. И вплоть до появления греков, до 
династии Птолемеев, многие египетские крестьяне продолжали пользоваться 
деревянными или костяными серпами с каменным лезвием – точно такими, как и в 
каменном веке. Агрессивная внешняя политика эпохи Нового царства истощила 
ресурсы страны, способствовала обострению социальных проблем. А с потерей 
колониальных владений пошел прогрессирующий распад самого государства. Наконец, 
Египет стал объектом борьбы между более молодыми и сильными державами.
      В X–VIII вв. до н. э. на севере Египта господствовали ливийские династии. 
В это время появился противник и на юге. Египетские завоевания в Нубии, 
начавшиеся еще во времена Тутмо-са III, способствовали социальному и 
политическому развитию этого региона. В VIII в. до н. э. здесь сложилось 
государство Напата, находившееся под сильным влиянием египетской культуры. 
Местные правители, рассматривая себя как потомков и законных наследников 
Тутмоса III, строили пирамиды по образцу египетских (правда, небольшого 
размера) и всячески демонстрировали преданность Амону Фиванскому, щедрыми 
дарами храмам рассчитывая закрепить свои права на престол. В конце VIII в. до н.
 э. фараоны Напаты совершали походы по долине Нила на север, стремясь создать 
Египетско-Напатское царство во главе с собственной, Эфиопской династией 
(эфиопами в древности называли не только абиссинцев, но и всех людей с темным 
цветом кожи).
      В борьбе за Египет правители Напаты (XXV династия) столкнулись с мощным 
соперником – Ассирией, переживавшей пору своего последнего расцвета. В 671 г. 
до н. э. ассирийский царь Асархаддон разбил войска напатского фараона Тахарки, 
прогнав его на территорию современного Судана. Около 15 лет Египет входил в 
состав ассирийской военной державы.
      Борьба с иноземной властью, очевидно, способствовала консолидации 
политических сил, во главе которых встал один из номов Нижнего Египта – 
Саисский. И после изгнания ассирийцев в 655 г. до н. э. началось так называемое 
Саисское возрождение (XXVI династия). Египет этого времени еще пытался играть 
роль одной из великих держав Ближнего Востока. Когда в самом конце VII в. до н.
 э. Ассирия была разгромлена, саисские фараоны приняли деятельное участие в 
разделе ее наследства. Соперничая с Вавилонией, они заявляли претензии на 
Восточное Средиземноморье, но потерпели неудачу.
      Поздние египетские фараоны стремились к возрождению былой славы и 
могущества страны. По их заказу художники старательно копировали монументальный 
стиль египетского искусства эпохи Великих пирамид. Но в этой ностальгии по 
давно ушедшему величию было что-то жалкое. Обращение к имперскому прошлому 
сочеталось с самым беззастенчивым подражанием иноземным образцам. На территории 
Египта обустраивались греки, создававшие свои торговые фактории или поступавшие 
на военную службу к фараонам. Распространялись греческие или смешанные 
греко-египетские культы. Эллинская изобразительная манера, совершенно отличная 
от египетской традиции, проявлялась в работах местных мастеров. При дворе 
становилось модой эллинофильство – увлечение всем греческим. Египет терял 
самобытность.
      Когда в 525 г. до н. э. последний саисский фараон сражался с персами в 
битве при Пелусии, в дельте Нила, его единственной надеждой были греческие 
наемники. Сами же египтяне довольно легко мирились с очередной сменой хозяев. 
Почти два века продолжалось персидское владычество в Египте, хотя спокойствия в 
стране не было и не всегда персы ее фактически контролировали.
      

      Анубис взвешивает сердце покойного [Из «Книги мертвых»]
      
      Наконец в 332 г. до н. э. на землю Древнего Египта пришли 
греко-македонские войска. Александр не встретил сильного сопротивления. Для 
того чтобы считаться законным наследником фараонов, македонский царь совершил 
паломничество к оракулу Амона. Жрецы провозгласили Александра сыном Амона-Ра, и 
с тех пор на монетах его изящный профиль украшали крутые бараньи рога – 
атрибуты божественного отца. История Древнего Египта на этом завершается, хотя 
многие традиции поддерживались еще несколько веков – и в эллинистический, и в 
римский период.
      Несмотря на экономическую отсталость, архаизм социальных отношений, 
военную слабость Позднего Египта, именно в I тысячелетии до н. э. об этой земле 
идет слава как о стране мудрости и таинственного, мистического знания. В 
древнегреческий язык проникают слова египетского происхождения, например для 
обозначения химии и фармакологии. Основы этих наук были заложены в Древнем 
Египте.
      Египетская религия, в особенности то, что связано с культом мертвых и 
представлениями о загробном существовании, вызывала пытливый интерес у 
представителей более молодых (и в целом рационалистически настроенных) 
цивилизаций. Особенно важной кажется идея посмертного суда, когда судьба 
покойного решается в зависимости от поступков, совершенных им при жизни.
      Начиная с эпохи Нового царства в гробницу помещали папирусные свитки с 
изречениями, составляющими «Книгу мертвых». Среди имевшихся в ней изображений – 
сцена загробного суда, на котором присутствуют бог Осирис, восседающий на троне,
 и шакалоголовый бог Анубис. На суде покойный должен был клясться, что не 
совершал грехов: не убивал, не крал, не лгал. На одну чашу весов клали сердце 
покойного, на другую – статуэтку богини правды Маат.
      Посмертная судьба, таким образом, определялась не в зависимости от того, 
какими армиями человек когда-то, при жизни, командовал и в каких роскошных 
палатах жил. Загробный суд мог полностью перевернуть его существование, если 
оказывалось, что жизнь он прожил неправедно. И напротив, бедняк, валявшийся в 
лохмотьях на земле, после смерти мог сидеть в тонких льняных одеждах возле 
самого Осириса. В представлениях о «том свете» появляется мотив воздаяния, 
который со временем играет все более и более важную роль.
      Когда-то, во времена Древнего царства, египтянин мог быть уверен, что 
если в этой жизни он был военачальником, то и после смерти его не разжалуют. А 
вот в одном из египетских папирусов Позднего времени содержится противоположная 
идея: «Там нет различия между богатым и бедным, поскольку человека судят по 
делам его, совершенным на земле». Этот круг представлений оказал огромное 
воздействие на раннее христианство, и не случайно некоторые позднеегипетские 
сочинения похожи на христианские притчи. Не случайно и то, что римский Египет 
стал благодатной почвой для распространения христианских общин. Вспоминается 
Древний Египет и при виде изображения, встречающегося в православных церквах: 
прообразом святого Христофора Кинокефала (т. е. «псоглавца»), несомненно, был 
Анубис – египетский бог-шакал.
      Передняя Азия 
      Западная часть Азиатского континента, носящая название Передняя Азия, 
включает в себя полуостров Малая Азия (совр. Турция), Восточное Средиземноморье 
(страны Леванта: совр. Сирия, Ливан, Иордания, Израиль), Месопотамию (совр. 
Ирак). В период каменного века именно здесь возникали древнейшие 
земледельческо-скотоводческие культуры, шел процесс перехода от присваивающего 
хозяйства (охота, рыболовство) к производящему (земледелие, скотоводство). В 
Северном Ираке переход к оседлому земледелию можно отнести к X тысячелетию до н.
 э. На месте палестинского города Иерихона найдены остатки укреплений, 
датируемые VIII–VII тысячелетиями до н. э. В центральной части Малой Азии 
раскопано неолитическое поселение Чатал-Хююк, относящееся к VII–VI тысячелетиям 
до н. э. Святилище с росписями и рельефами и глиняные статуэтки Чатал-Хююка 
свидетельствуют о почитании женского божества (очевидно, богини-матери).
      Принято говорить о «плодородном полумесяце», простиравшемся от Малой Азии 
через Северную Месопотамию до Палестины. Здесь очень рано начался процесс 
формирования очагов земледелия. Неолитические поселки были небольшими и 
располагались в тех районах, где можно было использовать дождевое орошение или 
мелкие естественные водоемы. Перемены наступают тогда, когда люди осваивают 
долины крупных рек и создают ирригационные системы. В Месопотамии, главным 
образом в нижнем течении Евфрата, это происходит в IV тысячелетии до н. э. 
Периоды становления месопотамской и египетской «цивилизаций великих рек» 
приблизительно совпадают.
      Месопотамия (Междуречье) 
      Природные условия в низовьях Тигра и Евфрата трудно назвать особо 
благоприятными. Из-за гнилых болот район был опасен для здоровья. В древнейшую 
эпоху основные орудия труда изготавливались из камня и дерева, но здесь не было 
ни того, ни другого. Строительным материалом служили камыш и глина. Можно 
предположить даже, что первоначально население появилось здесь не по доброй 
воле, а было оттеснено сюда более сильными племенами. Но именно Нижнее 
Междуречье стало колыбелью самой ранней цивилизации Азии.
      Ирригационная система Месопотамии имела несколько иной характер, чем в 
Египте. Долина Нила орошалась во время разлива великой реки, и основной заботой 
египтян было сохранение воды на полях до наступления времени сева: с помощью 
дамб они сооружали своего рода бассейны. В Двуречье же разливы Евфрата и 
особенно Тигра были нерегулярными, нередко бурными и порой затрудняли 
сельскохозяйственные работы. Местная система ирригации была основана на рытье 
каналов, по которым воду можно было подавать на поля. Постоянное орошение 
речной водой, быстро высыхающей под жарким южным солнцем, приводило к серьезной 
беде – засолению почв и последующему катастрофическому снижению урожаев.
      В сельском хозяйстве Нижнего Двуречья, помимо зерновых и бобовых, 
важнейшую роль играла финиковая пальма: ее плоды ели сырыми и сушеными, из них 
варили пиво, древесина (впрочем, невысокого качества) шла на топливо и на 
постройки, а листьями покрывали крыши домов.
      В III тысячелетии до н. э. здесь появляется письменность, что знаменует 
переход к цивилизации. Основным материалом для письма была глина – главное 
богатство страны. После того как значки перестали рисовать на мягкой глине, а 
начали выдавливать острым концом тростниковой палочки, их линии приобрели форму 
клинышков. Возникла система письма, которую по внешней форме знаков называют 
клинописью. Она постепенно распространилась по всей Передней Азии. Документы, 
написанные на глине, не подвержены тлению или гниению, они не горят, а, 
напротив, закаляются в огне пожаров. Благодаря этой счастливой случайности – 
выбору материала для письма – современные исследователи располагают 
бесчисленным множеством глиняных табличек или их фрагментов из стран 
клинописной культуры.
      Письменные свидетельства позволяют узнать, какие языки были 
распространены в Передней Азии, какие народы обитали здесь в глубокой древности.
 Ведь народы бесписьменные для нас, как правило, безгласны и часто даже 
безымянны. Этнолингвистическая карта Передней Азии начиная с III тысячелетия до 
н. э. выглядела следующим образом.
      Изобретателями клинописи были шумеры, обитавшие в Нижнем Двуречье. Не 
установлены родственные связи шумерского языка ни с одним из известных древних 
или современных языков мира. Судя по тому, что некоторые географические 
названия в этом районе не имеют шумерской этимологии, они могли быть 
заимствованы у местного «дошумерского» населения. Но связать этот 
гипотетический субстратный язык с каким-либо из тех, которые знакомы по 
письменным памятникам, не удается. Вполне вероятно, что и некоторые культурные 
достижения, которые мы склонны приписывать шумерам, на самом деле заимствованы 
ими у племен, первоначально заселявших низовья Евфрата и Тигра.
      

      Клинописная табличка
      К северу от шумеров, в Месопотамии и почти на всей территории Передней 
Азии, с глубочайшей древности жили племена, говорившие на семитских языках. 
Восточная группа этих языков представлена аккадским языком (с его диалектами – 
вавилонским и ассирийским), ближе к Средиземному морю распространены были 
западносемитские наречия амореев, финикийцев, арамеев, евреев. На семитских 
языках говорили и в Аравии. Само название «семиты» пошло от известного 
библейского генеалогического мифа, согласно которому все эти народы являются 
потомками Сима – одного из сыновей Ноя, спасшегося в ковчеге после Всемирного 
потопа.
      Как уже говорилось, в далеком родстве с семитскими языками Передней Азии 
находятся языки Северо-Восточной Африки (древнеегипетский, берберо-ливийские, 
кушитские и чадские). Одно время последние объединяли в отдельную группу и 
называли хамитскими (по имени Хама – родного брата библейского Сима). Но сейчас 
ученые полагают, что специфической близости между этими наречиями Африки не 
существует, хотя все они по отдельности связаны родством с семитскими языками. 
Поэтому для обозначения данной лингвистической семьи название 
«семито-хамитская» изменили на «афразийская».
      Ряд языков Передней Азии не входит в афразийскую семью. Например, 
ближайшие соседи шумеров – эламиты, жившие к юго-востоку от них, между 
низовьями Тигра и Персидским заливом, говорили на особом языке, отдаленные 
родичи которого обнаруживаются лишь на юге Индии. В Верхней Месопотамии и 
Закавказье издавна жило хурритоязычное население, создавшее во II тысячелетии 
до н. э. государство Митанни. Дальним (и не прямым) потомком хурритов были 
урарты, обитавшие в I тысячелетии до н. э. на Армянском нагорье. Хурритский и 
урартский связывают с некоторыми языками современного Кавказа (главным образом 
Дагестана).
      В клинописных документах нередко упоминаются племена, относительно языка 
которых не сохранилось достоверных свидетельств. В таких случаях историк 
ощущает свою беспомощность: ведь это может быть либо иное наименование хорошо 
известной народности, либо совершенно новая, не известная науке этническая 
группа. Но бывало и так, что составитель древнего текста, не будучи 
специалистом – этнологом или лингвистом, в одном термине объединял группы, не 
имевшие между собой ничего общего ни по языку, ни по происхождению.
      Исследователи пытаются увязать определенные археологические культуры, 
определяемые по материальным признакам (таким, как тип керамики, жилища, 
украшений, орудий труда), с носителями того или иного диалекта. Таким образом 
можно было бы выйти далеко за хронологические рамки, обусловленные появлением 
письменных документов (т. е. живых свидетельств разговорных языков). Изучая 
историческую лексику того или иного языка, ученые в состоянии реконструировать 
в общих чертах тип культуры народа, который на этом языке разговаривал. Скажем, 
обилие в языке терминов, связанных с разведением лошадей, заставляет искать 
носителей данного языка среди культур, знавших развитое коневодство.
      Но, двигаясь по этому пути, следует соблюдать максимальную осторожность, 
ибо между археологической культурой и группой носителей определенного языка 
может и не быть однозначного соответствия. На близких наречиях могут говорить 
племена оседлых земледельцев и кочевников-скотоводов, а сходные элементы 
материальной культуры – принадлежать носителям таких языков, которые не имеют 
между собой ни малейшего сходства. Несмотря на привычную в бытовом обиходе 
нечеткость употребления лингвистических и антропологических терминов, в научном 
исследовании их смешение недопустимо. Родство языков может быть строго доказано,
 но из этого вовсе не следует кровное родство всех носителей этих языков. 
Прекрасно говорящий по-английски темнокожий житель штата Нью-Йорк отнюдь не 
является потомком тех англичан, которые несколько веков тому назад осваивали 
Северную Америку.
      Языки распространяются или умирают (последнее происходит не всегда 
вследствие физического истребления их носителей): история Древнего Востока дает 
тому множество примеров. Этнические группы порой неузнаваемо меняют свой облик, 
стиль жизни, одежду, занятия, религию, культурные и бытовые привычки, язык. Они 
смешиваются, дробятся, сближаются друг с другом или, напротив, расходятся. 
Народы не вечны (даже в странах Древнего Востока с его тысячелетней историей и 
устойчивыми формами жизни), но они в каком-то смысле и неуничтожимы: в генах 
людей, их языках, культуре сохраняется наследие немыслимо глубокого прошлого.
      Шумер 
      В начале III тысячелетия до н. э. Шумер представлял собой хотя и 
небольшую, но густо заселенную область. Его основные центры, такие, как города 
Ур, Урук, Ларса, Лагаш, Умма, разделяло часто всего лишь несколько километров. 
Плотность городских центров свидетельствует о том, что уже в древнейшую эпоху 
высокоурожайное ирригационное земледелие способно было прокормить 
многочисленное население.
      Структура каждого из этих центров представляется однотипной. Полноправные 
граждане составляли городскую общину. Город находился под покровительством 
местного божества, которому принадлежал крупнейший храм («дом бога»). 
Сельскохозяйственные угодья рассматривались как территория, принадлежащая 
городу.
      Два-три таких города, расположенных на одном канале или участке реки, 
составляли небольшое государство, ведущую роль в котором играл наиболее 
могущественный из участников объединения. Такие территориальные объединения 
(например, состоявшие из городов Умма и Адаб или Ур и Урук) существовали веками,
 хотя лидерство в них могло меняться. Напротив, попытки создать еще более 
крупные государства, как правило, терпели неудачу: для появления таковых, 
очевидно, не было ни экономических, ни социальных причин.
      В управлении городом активное участие принимал совет старейшин, 
включавший наиболее родовитых и влиятельных горожан. Возможно, когда-то 
созывалось и народное собрание, состоявшее из всех полноправных мужчин, 
способных носить оружие. Упоминания об этом общественном институте сохранились 
в шумерском героическом эпосе.
      Уже самые ранние шумерские документы свидетельствуют о том, что в жизни 
города центральное место занимал храм. Во главе города стоял человек, носивший 
титул энси (толкуется как «жрец, ведающий закладкой храма»). Характерно, что 
шумеры говорят не об энси города, а об энси бога (того бога, который был 
покровителем городской общины и ее территории). Самые торжественные церемонии, 
возглавлявшиеся энси, были связаны с ритуалом «священного брака», от которого 
магически зависело плодородие полей и жизнь всего населения города.
      Храму принадлежали земельные владения, считавшиеся владениями бога. По 
происхождению это были просто общие земли, не подлежавшие переделу, 
распоряжались ими жрецы храма. Часть храмовой земли обрабатывалась зависимыми 
людьми – храмовыми земледельцами (наподобие общинных рабов). Другая часть 
дробилась на наделы и сдавалась в аренду или предоставлялась за службу 
храмовому персоналу (имеются в виду не только сами жрецы, но также ремесленники 
и торговцы, обслуживавшие храм). Храм содержал собственные военные отряды, 
нуждавшиеся в материальном обеспечении – часто тоже в виде земельных наделов. 
Огромные средства храма использовались для устройства длительных религиозных 
праздников, в которых участвовал весь город, для натурального обмена с далекими 
странами. Они составляли также резервный фонд на случай каких-либо чрезвычайных 
обстоятельств.
      

      Месопотамия (Междуречье) в III–II тысячелетиях до н. э.
      
      Ведение хозяйства на обширных храмовых угодьях и наличие многочисленных 
служащих и работников требовали строгого учета и детальной письменной 
отчетности. Так зародилась письменность на глиняных табличках и возникли 
обширные храмовые архивы. Обучение сложной системе письма требовало 
квалифицированных писцов и организации школы (знаменитая шумерская школа э-дуба 
– букв. «дом табличек»). Подавляющее большинство сохранившихся источников 
обнаружено в шумерских архивохранилищах и связано с деятельностью писцов, 
прошедших курс обучения в «доме табличек».
      Есть все основания полагать, что храмовое хозяйство не было единственной 
формой экономической жизни древнего Шумера. Наряду с храмовыми земледельцами 
где-то должны были трудиться и свободные граждане города (в противном случае, 
из кого состояло бы народное собрание и кто брал бы в аренду участки храмовой 
земли?). Однако об этих людях и секторах экономики письменные источники хранят 
молчание или упоминают очень глухо, ведь в отличие от храма в обычной семье не 
было администрации и не требовалось письменных отчетов. Особенности 
сохранившихся источников делают наши представления об экономике древнего Шумера 
крайне односторонними. Любые реконструкции социально-экономической истории 
страны, существовавшей более 4 тысяч лет назад, являются гипотетическими.
      Вполне естественно, что в древних документах часто упоминаются шумерские 
боги. Общешумерскую значимость имели три из них – они были связаны с различными 
частями Вселенной. Бог Ан олицетворял собой небосвод, бог Энки – водную стихию. 
Бог Энлиль, ведавший воздушным пространством, иногда именовался владыкой всех 
божеств, а его храм в г. Ниппуре рассматривался как главная культовая святыня, 
воплощение единства шумеров, разделенных на множество общин, городов, 
государств. Рядовые шумеры, нисколько не сомневаясь в величии Энлиля и его 
окружения, старались главным образом заручиться поддержкой местных 
богов-покровителей, от которых могла зависеть их повседневная жизнь и семейное 
благополучие.
      В религиозных представлениях шумеров отражались черты социальной 
действительности или следы недавно прошедшей эпохи. Огромную роль в 
повседневных обрядах играли женские божества, шумерские имена которых включали 
слово «нин» («госпожа»). Богиня Инанна занимала одно из самых видных мест в 
пантеоне: от нее зависело плодородие земли и плодовитость женщин. Женщина-мать 
пользовалась большим уважением в шумерском обществе.
      

      Шумерские статуэтки адорантов [Первая половина III тысячелетия до н. э. ]
      
      Бог Энлиль не был полновластным владыкой – деспотом. По важным вопросам 
собирался совет богов, и порой Энлилю приходилось выслушивать горькие упреки за 
свои слова и поступки. Порядки в мире богов напоминают «военную демократию», 
характерную для варварского общества, стоящего на пороге формирования 
государства.
      Некоторые шумерские мифы весьма любопытно трактуют причины появления 
людей на Земле. Боги не захотели заниматься тяжелым физическим трудом – строить 
и копать каналы, таская глину в тяжелых корзинах. И тогда они слепили из глины 
людей, на которых и возложили эти обязанности. Здесь очевиден параллелизм между 
богами и знатью, освобожденной от трудовых повинностей, которые возлагались на 
основную массу населения.
      Сохранились многочисленные памятники шумерского искусства – в основном 
статуэтки, вылепленные из глины: фигурки богов и их почитателей (адорантов). 
Боги наделяются разными атрибутами, свидетельствующими об их величии (особые 
головные уборы, окружающие их астральные знаки: звезды, лунный серп и пр.). 
Земные их почитатели совершенно безличны и лишены всякой индивидуальности. 
Единственное, что выражают их молитвенно сложенные у груди руки, это 
богобоязненная преданность. Отношения с богом не имеют характера личной связи: 
человек всего лишь участник общинного культа.
      Самые яркие памятники шумерского искусства были открыты археологами при 
раскопках в древнем г. Уре (том самом Уре Халдейском, о котором говорится в 
Библии). В знаменитых гробницах Ура найдено множество изделий из драгоценных 
металлов. Особенно известна уже упоминавшаяся арфа, увенчанная золотой головой 
быка с бородой из лазурита (кстати говоря, лазурит мог быть доставлен в Нижнюю 
Месопотамию лишь из самых отдаленных районов – с территорий современных 
Афганистана и Горного Бадахшана). Чрезвычайно интересно, что в погребальной 
камере рядом с телом покойной жрицы-правительницы лежали тела ее прислужниц, 
которых она вместе со своими сокровищами взяла с собой в мир иной.
      Шумерские таблички содержат самые разнообразные повествования. Например, 
миф о нисхождении богини Инанны в подземное царство, после чего на Земле вянет 
зелень, останавливаются любовь и жизнь. Герой другого мифа (сохранившегося в 
аккадском переводе) Адапа обломал крылья Южному ветру за то, что тот опрокинул 
его рыбачью лодку. Адапа был вызван на суд богов. В конце концов бог Ан (Ану) 
смилостивился над ним и даже предложил ему хлеб и воду вечной жизни. Однако 
Адапа, ожидавший наказания за свой поступок, категорически отказался пригубить 
зелье и остался смертным.
      Тема вечной жизни звучит и в другом знаменитом шумерском мифе – о 
Всемирном потопе. Согласно его сюжету, боги раскаялись в том, что сотворили 
людей, и решили уничтожить их с помощью наводнения (мотив, очень естественный 
для Нижнего Двуречья, где бурные разливы Тигра время от времени сметали с лица 
земли всякие следы человеческой деятельности). Но бог Энки, воплощавший не 
только водную стихию, но и мудрость, решил спасти одного из людей, открыв ему 
намерение богов. Построив ковчег и загрузив в него все, что смог, 
предупрежденный о грозной опасности житель Шумера по имени Зиусудра переждал 
ненастье, а затем на вершине высокой горы принес благодарственные жертвы. 
Помиловав его, боги даровали ему бессмертие, поселив, однако, далеко-далеко, за 
пределами, отведенными для смертных. Шумерский миф, записанный более 4 тысяч 
лет назад, послужил источником известного повествования о праведном Ное.
      
      Голова быка (навершие арфы из Ура) [Середина III тысячелетия до н. э. ]
      
      Хранителями литературной традиции Шумера (так же как и в Египте) были 
писцы, а центром ее формирования – школа. Поэтому сохранились многочисленные 
школьные копии мифов и заклинаний, назидательных изречений и поучений нерадивым 
ученикам. Некоторые особенности формы шумерских сочинений (например, 
ритмические повторы одних и тех же словосочетаний) указывают на их устное 
бытование, а порой, вероятно, и устное происхождение. Ритуально-мифологические 
тексты исполнялись при огромном стечении народа во время общинно-храмовых 
праздников и, очевидно, с музыкальным сопровождением.
      Среди шумерских повествований имеются такие, которые можно отнести к 
жанру исторической песни. Герой одной из подобных песней – легендарный 
правитель г. Урука (библ. Эрех) Гильгамеш. По сюжету Гильгамеш отказывается 
подчиниться могущественному владыке г. Киша, несмотря на уговоры старейшин 
собственного города. Он созывает свою молодецкую дружину и с успехом отражает 
нападение неприятеля. Исторический прототип Гильгамеша, если верить шумерскому 
«Царскому списку», правил в Уруке незадолго до середины III тысячелетия до н. э.

      В это время в политической жизни шумерских городов важную роль играют 
лица, носящие титул лугаль (букв. – «большой человек»). Лугаль обычно 
возглавляет войско, его опорой является дружина. Иногда в качестве лугаля 
выступает жрец-правитель, но нередко функции энси ограничиваются строительством 
и отправлением культа, а военно-политическая деятельность осуществляется другим 
человеком, который и носит титул лугаля. Лугали оттесняют энси, но в то же 
время широко пользуются экономическими и людскими ресурсами храмов. Ограничивая 
права городских советов старейшин и стремясь к гегемонии над соседями, они 
напоминают местных царьков.
      На протяжении III тысячелетия до н. э. то один, то другой шумерский город 
заявлял свои претензии на главенство. Возникавшие в результате неравноправные 
союзы городов-государств были в высшей степени непрочными. Однако в XXIV в. до 
н. э. дело пошло к объединению. Один из правителей г. Уммы силой и дипломатией 
сумел создать ассоциацию шумерских городов. В каждом из крупных храмов он был 
провозглашен жрецом местного бога и таким образом получил власть над всем 
Шумером. А вскоре возникло еще более обширное государство, объединившее Шумер и 
Аккад.
      Аккад. Шумеро-Аккадское царство 
      Создателем Аккадского царства был человек, вошедший в историю под именем 
Саргона. Он правил семитоязычными племенами, жившими в Месопотамии к северу от 
Шумера (мы называем их аккадцами по г. Аккаду, избранному Саргоном в качестве 
своей резиденции). Строго говоря, мы даже не знаем подлинного имени этого 
правителя, ибо имя Саргон (аккадское «шарру-кен» – «царь истинен») он взял себе,
 видимо, лишь после восшествия на престол. По легенде, к сожалению, 
сохранившейся лишь фрагментарно, Саргон в младенчестве был брошен в реку и 
найден в камышах – точь-в-точь как библейский Моисей.
      О детских годах основателей крупных государств или великих городов 
нередко слагались легенды. Кто-то из них вскормлен волчицей (как Ромул), другой 
подкинут в семью простого пастуха и вспоен молоком собаки (Кир Великий), при 
рождении третьего, оказывается, не обошлось без вмешательства бога, и его 
настоящий отец таковым не является (Александр Македонский). Дело в том, что 
основатель царства не может быть равен по рождению тем знатным людям, из среды 
которых ему надлежит выделиться и стать единоличным правителем – монархом.
      Сообщения клинописных текстов о конфликтах Саргона со старейшинами 
древних городов Двуречья представляются вполне правдоподобными: он был чужаком, 
ломавшим традиции. Государство Саргона не являлось временной ассоциацией 
территорий, объединяемых лишь признанием данного лица в качестве общего 
военного предводителя – гегемона. Саргон создал государство, власть в котором 
безраздельно принадлежала ему и должна была переходить по наследству к его 
сыновьям и внукам. Территории шумерских городов стали всего лишь областями 
этого государства, а стоявшие во главе их энси или лугали рассматривались как 
царские наместники. Храмовые хозяйства являлись как бы филиалами огромного 
государственного хозяйства, которым распоряжался правитель. В руках Саргона, 
таким образом, сосредоточилась огромная экономическая мощь. Царь мог содержать 
значительное войско для подавления внутренних мятежей и для проведения 
агрессивной внешней политики.
      При Саргоне и его преемниках – Саргонидах вошел в употребление титул 
«царь четырех стран света», т. е. всемирный владыка: правитель Аккада играл 
важнейшую роль в самом устроении Вселенной. В клинописных текстах перед именами 
Саргонидов ставился детерминатив (знак-определитель) бога, указывавший на то, 
что царь принадлежит не к категории людей, а к бессмертным небожителям. 
Одновременно и власть его приобретала деспотический характер.
      Саргониды ежегодно предпринимали походы: на север – к верховьям Евфрата и 
побережью Средиземного моря, на юг – в Элам и к берегам Персидского залива, на 
восток – против варварских племен Иранского нагорья. Целями этих походов, как 
правило, были не завоевание территории и расширение границ государства, а 
захват добычи. Войскам добыча нужна была постоянно. Только в этом случае они 
оставались надежной опорой царской власти. К тому же правителю требовались 
значительные материальные ресурсы для праздников и раздач, которые доказывали 
бы, что он «истинный царь».
      В Аккадскую эпоху (XXIV–XXIII вв. до н. э.) происходят существенные 
перемены в сознании людей. Безличность, отсутствие индивидуальности в культуре 
уходят в прошлое. Достаточно сравнить со старинными шумерскими рельефами 
знаменитую стелу Нарамсина – одного из преемников Саргона. Она изображает 
победу царя над восточным племенем луллубеев. Победитель – ростом он 
значительно выше прочих – стоит в героической позе, попирая врага на вершине 
горы. Над головой его – астральные символы, а саму голову венчает тиара с 
бычьими рогами, указывающими на божественную мощь царя. Не по-читателей бога с 
молитвенно сложенными на груди руками, не ряды воинов, трудноотличимых друг от 
друга и от своего предводителя, а обожествляемую героическую личность 
отображает искусство эпохи Аккадского царства.
      Между шумерами и семитоязычными аккадцами, жившими по соседству многие 
века, если не тысячелетия, поддерживались культурные контакты. Естественно, они 
приобрели новый характер после того, как обе части Месопотамии – Шумер и Аккад 
– слились в единое целое. Культурный синкретизм выразился, в частности, в том, 
что шумерские боги были отождествлены с аккадскими или получили аккадские 
(семитские) имена: Энки стал Эа, Уту (шумерский бог солнца) – Шамашем, а Наннар 
(бог луны) – Сином.
      В отличие от шумеров аккадцы придавали мало значения культам женских 
божеств, но Инанна под именем Иштар заняла важное место в их пантеоне. Аккадцы 
восприняли шумерскую клинопись, приспособив ее для своего языка. Постепенно 
повсюду (в том числе и на шумерском юге) разговорным языком становился 
аккадский, и в результате Двуречье совершенно семитизировалось. Но шумерский 
продолжал сохранять важный статус как язык образования и культа. Школьников 
заставляли делать переводы с шумерского на аккадский и выучивать наизусть 
шумеро-аккадские словари. Антропологический тип населения долго оставался 
близким к древнешумерскому, языком оно пользовалось аккадским, а культуру 
страны можно считать общей – шумеро-аккадской.
      Жители Двуречья собирали обильные урожаи благодаря многочисленным каналам,
 перерезавшим всю страну. Окружающие территории были заселены частью 
родственными (семитоязычными), частью неродственными племенами, имевшими иной 
тип хозяйства, обычаи, нравы и социальное устройство. В степях и полупустынных 
областях, примыкавших к Двуречью с запада, обитали скотоводческие полукочевые 
племена в основном семитского происхождения. Большую часть их составляли так 
называемые амореи. Отношения с амореями порой носили мирный характер: с ними 
(или через них) шла торговля теми товарами, которых недоставало в Междуречье (а 
недоставало весьма многого, начиная с металлов, дерева и камня). Для охраны от 
соседей города привлекали на службу аморейских вождей с их племенным войском. 
Но те же амореи могли устроить набег на благоустроенный, но плохо защищенный 
город и разорить его или же основать в нем свою собственную династию.
      
      Стела Нарамсина [XXIII в. до н. э. ]
      
      На восток от Двуречья простиралось Иранское нагорье. Этнический состав 
его обитателей во времена глубокой древности практически неизвестен, ибо речь 
идет о племенах, не знавших письменности. «Горцы» фигурируют в клинописных 
документах Двуречья то в качестве рабов-пленников, приведенных после очередного 
похода, то в качестве разбойников, грабящих города или собирающих с них 
разорительную дань. Такими изображаются, например, те самые луллубеи, которые 
запечатлены на стеле Нарамсина.
      Одно из нападений воинственных соседей – племен кутиев – завершилось 
распадом Аккадского царства. Те области, которые входили в его состав, получили 
самостоятельность, но обязаны были выплачивать дань кутийским вождям. 
Современным историкам более всего известен правитель г. Лагаша Гудеа, по 
приказу которого были изготовлены его бесчисленные портреты из черного камня. 
Молитвенно сложенные руки этого лагашского энси указывают на его 
богобоязненность. Вполне вероятно, что именно ему и было поручено собирать дань 
с городов Двуречья, чтобы передавать ее кутиям.
      На рубеже XXII–XXI вв. до н. э. Двуречье вновь объединяется в могучее 
государство. Во главе его встают правители г. Ура. В самом Уре эта династия 
была третьей по счету, и потому историки говорят о государстве III династии Ура.
 История объединившего Шумер и Аккад государства, как бы прерванная нашествием 
кутиев, продолжается при III династии Ура. Во главе этого царства встает 
обожествляемый правитель-деспот, городами управляют его слуги. Все подданные 
считаются рабами царя.
      Огромное государственное хозяйство, объединившее храмовые земли по всему 
Двуречью, контролировалось из центра посредством письменных распоряжений. В 
гигантском архиве Ура хранились подробные описи всех храмовых угодий. Из 
храмовых работников формировались бригады, которые получали натуральные пайки и 
которым назначались твердые нормы выработки. Тысячи клинописных документов из 
Ура демонстрируют наличие жесткого контроля даже за самыми мелкими 
хозяйственными операциями. Известен, например, клинописный документ того 
времени о списании двух голубей на царскую кухню, снабженный печатями 
ответственных лиц и контролеров. В царской канцелярии было выработано понятие 
человеко-дня, которым оперировали при расчетах хозяйственные власти Ура в XXI 
столетии – не нашей, а до нашей эры!
      

      Зиккурат в г. Уре [Реконструкция]
      Население привлекалось к трудовым повинностям. Деспотической власти 
требовались циклопические сооружения. В Уре была построена колоссальная 
ступенчатая храмовая башня – зиккурат. Сохранился лишь его первый этаж размером 
65 х 43 м и высотой 10 м. Стены Ура высотой 8 м и толщиной 24 м напоминали валы.
 Возведение оборонительных стен вокруг столичного города свидетельствует о том, 
что обожествляемые правители отнюдь не чувствовали себя в безопасности. И 
действительно, всего через сто с небольшим лет процветания государство III 
династии Ура распалось на самостоятельные области и отдельные города. И во 
многих из них правили не местные, а иноземные – аморейские – династии.
      Историки располагают в основном документами отчетности государственного 
хозяйства, поэтому характер социальных отношений за пределами этого хозяйства 
представить непросто. Следует, однако, обратить внимание на то, что уже в эпоху 
III династии Ура появился сборник писаных законов (сохранившийся лишь в 
небольших фрагментах) – несомненное свидетельство далеко зашедшего 
имущественного расслоения. Гигантских хозяйственных архивов, относящихся ко 
времени после распада государства III династии Ура, не найдено. Вполне вероятно,
 что удельный вес государственного хозяйства в экономике страны сильно 
сократился. Сама же организация его изменилась таким образом, что не требовала 
прежней – немыслимой по объему – бюрократической отчетности.
      Старовавилонский период 
      В распоряжении историков находится значительная документация первых веков 
II тысячелетия до н. э., принадлежавшая не храмам или государству, а частным 
лицам. Это таблички, фиксирующие имущественные сделки, содержащие договоры о 
браке, усыновлении или разделе наследства, а также семейную переписку. Все эти 
источники дают богатый материал для изучения частноправовых отношений в так 
называемый Старовавилонский период, охватывающий почти всю первую половину II 
тысячелетия до н. э.
      Почти одновременно в разных городах Месопотамии составляются сборники 
законов, фиксирующие городское право. Известная близость между этими сборниками 
по терминологии, формулировкам, композиции и общим принципам позволяет говорить 
об уже сложившейся традиции «клинописного права». Все важнейшие области 
частного права подвергаются кодификации, очевидно, с целью не допустить 
произвола «сильного» (используя термин самих законов) в суде.
      Характерная черта древних писаных законов – стремление наказать 
преступника по суду, исключив тем самым кровную месть. Последовательно в 
законах проводился принцип талиона (лат. talio – возмездие, равное по силе 
преступлению; знаменитое «око за око, зуб за зуб»). Принцип этот проводился и в 
тех случаях, когда ущерб был причинен неумышленно. Например, врач рисковал 
своим собственным глазом, если пациент окривел по его вине. Если только что 
построенная стена обрушилась и под ее руинами погиб кто-то из семьи хозяина 
дома, то убивали сына того, кто столь некачественно строил стену. Принцип «не 
делай другому того, чего для себя не желаешь» в древности был не просто 
обращением к совести – он имел самые что ни на есть практические последствия: 
то, что ты причинил другому, испытай-ка сам!
      В то же время в законах чувствуется тенденция к замене телесного 
наказания денежным штрафом, дающая состоятельным людям возможность откупиться 
от калечащих или позорящих наказаний.
      Лучше всего сохранился сборник законов Хаммурапи, принадлежавшего к I 
Вавилонской династии (аморейского происхождения) и правившего примерно с 1792 
по 1750 г. до н. э. Этот царь известен также по дипломатической переписке и 
хозяйственным распоряжениям. Удается проследить его политику постепенного 
расширения территории, в результате которой под властью Вавилона оказалась вся 
Месопотамия – от Персидского залива до городов Мари на Евфрате и Ниневии на 
Тигре. Но главным достижением царя стало создание Законов Хаммурапи – 
крупнейшего образца клинописного права, сборника, который переписывали и 
изучали в Месопотамии более 1000 лет.
      Законы Хаммурапи высечены на каменном столбе, в верхней части которого 
изображен сам царь, стоящий перед богом солнца и справедливости Шамашем. Как 
было принято и в других сборниках месопотамских законов, текст, написанный на 
старовавилонском диалекте аккадского языка, открывался прологом. Вначале 
следовало поклонение великим богам Ану, Энлилю и Эа, а также солнечному Шамашу, 
что давало религиозную санкцию и царской власти, и царским законам. Особая роль 
отводилась богу Мардуку: он считался покровителем того самого города Вавилона, 
который был резиденцией Хаммурапи. Дальнейший текст пролога представляет собой 
стереотипный перечень тех благодеяний, которые Хаммурапи оказал храму того или 
иного бога в каждом из городов Месопотамии. Смысл этих списков царских 
благодеяний, богов, храмов и городов совершенно очевиден: Хаммурапи не просто 
заявлял о своих богоугодных делах, он указывал на поддержку местных храмов, а 
следовательно, декларировал свою власть над самими городами Вавилонии (именно 
так с этого времени можно называть всю Месопотамию).
      Этот однообразный каталог географических названий позволяет представить 
политическую карту Вавилонии во времена Хаммурапи. Старовавилонское царство, 
судя по прологу к законам, кажется некой ассоциацией городов во главе с 
Вавилоном (Бабили, т. е. «врата бога»), хранимым богом Мардуком, обитающим в 
храме Эсагила.
      Содержание Законов Хаммурапи дает яркую картину старовавилонского 
общества, хотя и неполную. Некоторая односторонность этой картины определяется 
тем, что представители государственной власти, администрация или работники 
храмов фигурируют в них редко.
      Законы не всегда предусматривают расследование и судебное разбирательство.
 Например, поджигателя, пойманного на месте преступления, не ведут к судье, а 
просто бросают в огонь пожара, который он разжег. Точно так же легализуется 
самосуд, если на месте преступления пойман человек, в целях воровства сделавший 
пролом в глиняной стене дома. Закон в этом случае гласит: «Убить на месте и 
закопать».
      Царский суд не подменяет органы общинного самоуправления. Если человек по 
нерадивости не укрепил плотину оросительного сооружения и таким образом погубил 
урожай на полях соседей, последние сами взыскивают с него убытки. Если же у 
виновного не окажется для этого средств, его продают как раба и делят между 
собой полученное за него серебро. Но если человек попал в плен и в его доме нет 
денег для выкупа, то средства берутся из казны храма данного поселения, т. е. 
из общих денег. Община выступает в качестве третейского судьи, администратора, 
казначея. Она является важнейшей формой социальной организации древней 
Месопотамии.
      Полноправными членами общины являлись главы семей, владевшие участками 
земли на территории данного поселения. Тот, кто не имел собственной земли, был 
вынужден арендовать ее за определенную сумму или же за долю урожая (издольная 
аренда). Он имел также шанс получить участок из государственного земельного 
фонда, но в таком случае считался царским слугой и нес определенные повинности 
(военные, жреческие, торговые и т. п.). Тот, кто не имел собственного надела на 
общинной территории, не мог принимать участия в деятельности территориальных 
органов самоуправления. Царский слуга, даже высоко поднявшийся по служебной 
лестнице, считался менее уважаемой персоной, чем свободные граждане города. В 
отношении последних неукоснительно соблюдался принцип «око за око», а причинив 
обиду царскому слуге или работнику, можно было и откупиться от наказания 
(правда, это стоило весьма недешево).
      Судя по вавилонским законам, в семьях редко происходил раздел имущества 
между отцом и взрослыми сыновьями; даже после его смерти они чаще всего 
продолжали жить под одной крышей. Так что преобладали большие семьи, в которых 
поддерживались патриархальные порядки. Глава семьи был единственным лицом, 
отвечавшим за семейное имущество. Любые сделки с общесемейным имуществом, 
совершенные младшими членами семьи без одобрения главы семьи, считались 
недействительными. В интересах семьи отец мог отдать в кабалу собственную жену 
либо сына (или сам пойти в кабалу). Кредитор, однако, не имел права относиться 
к свободнорожденным людям как к купленным рабам – истязать или продавать их, 
поскольку они не становились его собственностью. В случае уголовного 
преступления в отношении кабального должника закон наказывал виновного точно 
так же, как за преступление против свободного человека. Обычай, зафиксированный 
в законах, требовал, чтобы через три года кабальный должник (будь то глава 
семьи или кто-либо из его родственников) был отпущен на свободу.
      В состав большой патриархальной семьи входили жены и наложницы хозяина 
вместе с их детьми. В Вавилонии был весьма распространен институт усыновления, 
посредством которого оформлялись отношения самого разного рода. Ребенка мог 
усыновить мужчина, который сам был бесплоден (если же была бесплодна жена, 
легко было найти другую – либо наложницу, либо рабыню). При существовавшей в 
древности высокой смертности, а также прочности родственных связей институт 
усыновления был средством социальной защиты сирот. Но нередко под юридическим 
покровом скрывались совершенно иные мотивы – усыновлялись и взрослые, но 
обнищавшие люди, которые, по существу, становились батраками в доме своих 
«родителей».
      В десятках статей Законов Хаммурапи упоминаются рабы – купленные, 
уведенные в плен из чужой страны или родившиеся от раба и рабыни. Как правило, 
рабов использовали в домашнем хозяйстве. Их бытовое положение мало отличалось 
от положения других младших членов семьи, однако между ними было одно – и 
весьма существенное – различие. Неполноправного члена семьи могли держать в 
черном теле, но он считался личностью, раб же, даже если к нему почему-либо 
относились гуманно, считался собственностью, и притом почти такой же, как 
скотина или вещь. Поэтому, например, если за убийство свободного человека 
виновному грозила смертная казнь, то за убийство чужого раба он лишь платил его 
цену, т. е. возмещал имущественный ущерб, который понесла семья, лишившаяся 
раба.
      Женская честь свободной вавилонянки (особенно замужней) строго охранялась 
законом и обычаем, а у рабыни не могло быть никакой чести: хозяин всегда мог 
сделать ее своей наложницей. Если же у них рождался ребенок, хозяину 
приходилось дать свободу и ему, и его матери: негоже ведь сыну свободного 
гражданина (хоть и от рабыни) находиться в рабском статусе, да и матери 
получившего свободу сына нельзя было остаться рабыней. Впрочем, пока глава 
семьи был жив, положение рабыни-наложницы и после рождения сына менялось мало. 
Законная жена могла ее всячески унижать; единственное, что ей запрещалось, это 
продавать в чужую семью женщину, которая родила ее мужу сына.
      В каких-то аспектах вавилоняне могли ставить на одну доску сына и раба 
хозяина: тот и другой во многом зависели от произвола отца-рабовладельца. 
Однако без веских причин глава семьи не имел права лишить наследства своего 
сына, поскольку имущество было не его индивидуальной, а общесемейной 
собственностью. После смерти отца старшим в доме становился его сын. В число 
законных наследников мог быть включен также сын от рабыни-наложницы, если на то 
была воля отца. Но преимущественными правами, связанными со 
старшинством-первородством, он обладать не мог.
      Северная Месопотамия и касситская Вавилония 
      Северные области Месопотамии развивались несколько иначе, чем южные. 
Здесь были более ограниченные возможности для организации ирригационных систем, 
и крупные храмовые и государственные хозяйства, видимо, не сложились. Население 
гористых районов занималось скотоводством. Пользуясь благоприятным положением 
региона (в самом центре Передней Азии), жители городов принимали активное 
участие в международной посреднической торговле.
      По своему социально-политическому развитию северные области Месопотамии 
значительно отставали от южных. Когда там уже складывались крупные деспотии, 
северомесопотамские города представляли собой самостоятельные мелкие 
государства, не имевшие даже настоящей царской власти. Например, в крупнейшем 
из этих городов – Ашшуре летосчисление велось не по годам правления царя, а по 
ежегодно избираемому чиновнику-магистрату.
      Ашшур и другие города Северной Месопотамии и Северной Сирии создавали в 
восточных областях Малой Азии торговые поселения – фактории, и на рубеже III–II 
тысячелетий до н. э. целая сеть семитских колоний покрывала весь этот регион.
      Помимо семитов в Северной Месопотамии издавна обитало хурритоязычное 
население, о котором мы хуже осведомлены в силу незначительного объема 
клинописных источников и трудностей в интерпретации самого языка. В середине II 
тысячелетия до н. э. хурритские области и города объединились в могущественное 
государство Митанни, проводившее экспансионистскую политику в Малой Азии и в 
верхнем течении Тигра. Однако международная ситуация не благоприятствовала 
митаннийским завоеваниям. Да и внутренняя структура этого государства, видимо, 
была непрочной из-за династийных усобиц и сепаратистских устремлений местной 
знати.
      Государство Митанни, будучи не в силах оказать решительное 
противодействие фараонам-завоевателям XVIII династии, уступило последним 
Северную Сирию. Вслед за тем произошла консолидация городов Северной 
Месопотамии вокруг г. Ашшура. По названию этого города вся страна стала 
именоваться Ассирией. К последней трети II тысячелетия до н. э. Ассирия начала 
играть важную роль в международной политике.
      Для изучения ассирийского общества середины II тысячелетия до н. э. 
большое значение имеют так называемые среднеассирийские законы – один из важных 
памятников клинописного права. Несомненно, эти законы составлялись под 
значительным влиянием юридических памятников Нижней Месопотамии, однако по 
качеству оформления судебника они значительно уступают более древним законам 
вавилонского царя Хаммурапи. Составители среднеассирийских законов пытались 
кодифицировать обычное право городской общины Ашшура. И правовые нормы, и 
отраженное в них общество менее развиты, нежели в городах Вавилонии.
      Основная часть этих законов посвящена семье, порядки в которой отличались 
патриархальностью – суровой властью мужчины-домовладыки и приниженным 
положением женщины. В этом отношении семитоязычные скотоводы Ассирии не были 
похожи на жителей южных районов Двуречья, среди которых еще сохранялись обычаи 
шумеров с их почитанием женщины-матери. Другая особенность, бросающаяся в глаза 
при чтении ассирийских законов, – крайняя жестокость уголовного права, что 
присуще ранним законодательствам многих народов мира. Даже относительно 
небольшие проступки карались смертной казнью. Очевидно, власть должна была 
столь строго наказывать преступника для того, чтобы родственники потерпевшего 
не чувствовали себя обиженными и не прибегали к самосуду и кровной мести.
      В самом начале XVI в. до н. э. Старовавилонский период в истории Нижней 
Месопотамии завершается набегом воинственных хеттских племен, пришедших из 
Малой Азии. Хетты не были заинтересованы в присоединении новых территорий, да 
они и не способны были бы их удержать. Однако Вавилонию они разорили с такой 
основательностью, что на несколько веков та перестала быть по-настоящему 
великой державой. Сразу же после ухода хеттов на вавилонском троне установилась 
новая династия – из племени касситов, правившая почти до самого конца II 
тысячелетия до н. э. Период XVI–XII вв. до н. э. именуется Касситским.
      История касситской Вавилонии известна значительно хуже, чем история 
предшествовавшего ей Старовавилонского царства или пришедшей ей на смену 
Нововавилонской державы I тысячелетия до н. э. Источники по данному периоду – 
как письменные, так и археологические – относительно малочисленны. В документах 
уже упоминавшегося Амарнского архива имеются письма касситских царей Вавилона. 
Касситы тщетно пытаются отстоять свой великодержавный статус, но, несмотря на 
их протесты, Египет ведет непосредственную переписку с Ассирией, которую 
Вавилон считает зависимым от себя княжеством, а не самостоятельным государством.
 Внутри страны положение центральной власти также не было прочным. Бесконечные 
уступки земельных владений в вечное пользование сановникам с передачей им всех 
налоговых поступлений, очевидно, способствовали оскудению казны и вряд ли 
прибавляли престижа царю Вавилонии.
      Культура конца II тысячелетия до н. э. весьма своеобразна. Постепенно 
уходит в прошлое э-дуба – клинописная школа, связанная с традициями храма и 
дворца. Писцов преимущественно учат дома, передавая и знания, и навыки, и саму 
профессию по наследству от отца к сыну. Тексты, изучавшиеся в старинной школе, 
были принципиально безличны и если приписывались неким авторам, то в качестве 
таковых фигурировали боги или мудрецы седой древности (а иногда и животные – 
мифические персонажи). Но в памятниках конца II – начала I тысячелетия до н. э. 
уже явственно чувствуется индивидуальное начало.
      Индивидуализация ощущается и в религиозных представлениях эпохи. Главной 
формой культа прежде было общинное богослужение, при этом никого не 
интересовала вера того или иного человека. Как член коллектива, он обязан был 
строго соблюдать все положенные обряды, дабы не вызвать гнев богов и не навлечь 
беды на всех своих близких (семью, род, город). В Касситскую же эпоху получает 
распространение вера в личных богов и особую связь, возникающую между человеком 
и его сверхъестественным покровителем. Личное божество, некий ангел-хранитель, 
сопровождающий человека повсюду, все знает о нем, как его совесть. Чтобы 
избавиться от мук после какого-либо прегрешения, человек обращался к божеству с 
молитвой и покаянием. Покаянные тексты становятся одним из наиболее популярных 
жанров клинописной литературы.
      Остро встают вопросы о неумолимой судьбе, о провидении, которое не дано 
постигнуть человеку, об отсутствии видимого соответствия между грехом и 
наказанием, благочестием и воздаянием. Все относительно в этом мире, и ни о чем 
нельзя сказать: вот истина!
      Интереснейший памятник эпохи – клинописный текст, который исследователи 
назвали «Разговор господина и раба о смысле жизни». Он построен как обмен 
репликами между двумя персонажами, причем раб каждый раз приводит красноречивые 
аргументы в пользу мнения, высказанного господином. В ответ на слова: «Женщину 
я хочу любить» – раб произносит: «Да, господин мой, да. Кто любит женщину, 
забывает печали и скорби». После реплики противоположного содержания: «Женщину 
не хочу я любить» – раб столь же убедительно рисует все опасности и муки, 
которые приносит любовь: «Не люби, господин мой, не люби. Женщина – яма, 
западня, ловушка, женщина – острый нож, пронзающий горло мужчины». Господин 
заявляет о своем желании почитать богов и исполнять для них все установленные 
обряды. И раб кивает согласно: «Почитать богов – благо». Но господин утверждает 
обратное: «Не хочу я приносить жертвы богам», – и раб саркастически 
подтверждает: «Не приноси, господин мой, не приноси. Ведь совершением 
жертвоприношений ты не приучишь богов, будто собак, следовать твоим желаниям». 
Концовка этого произведения – неожиданная и сильная. Убедившись в том, что все 
в мире относительно и обо всем с равным правом можно сказать и «да» и «нет», 
господин восклицает: «Я хочу убить тебя, раб мой», – ожидая, оправдает ли раб и 
это желание. Но раб отвечает кратко: «Воистину, проживет ли мой господин три 
дня после меня?» Современные историки, склонные к вульгаризации, полагали, 
будто бы речь здесь идет об угрозе восстания рабов или раб предупреждает, что 
без него хозяина некому будет кормить. Но смысл этой концовки, конечно, в 
другом. Он значительно глубже: человек смертен, и хозяин мало чем отличается от 
раба. Раба можно, конечно, убить, но и хозяину не избежать неизбежного.
      Именно в это время в Передней Азии (как и на всем Ближнем Востоке) 
складывается если не философия, то философствование. Появляется литература 
древневосточной мудрости – сборники притч, афоризмов, назидательных рассказов, 
в центре которых стоят проблемы личной морали, справедливости, жизни и смерти, 
страстей и страхов человеческих. «Книги премудрости» создаются на различных 
языках и легко переходят из одной культуры в другую. Арамейские и сирийские 
тексты подобного рода позднее окажут значительное воздействие на греческую 
(эллинистическую), а затем и на арабскую литературу. Истоки же самой арамейской 
(как и древнееврейской) традиции можно найти в тех строчках, которые 3 тысячи 
лет назад вавилонский писец выдавливал концом тростниковой палочки на мягкой 
глиняной табличке.
      Так, в клинописном сочинении «О безвинном страдальце» проводится мысль, 
что воля богов непостижима. Праведник говорит: «А ведь я постоянно возносил 
молитвы, мне молитва – закон, жертва – привычка, песнопенья святые – мое 
наслажденье!» Он жалуется на судьбу: «На меня ж, бедняка, налетела буря, злая 
болезнь надо мною нависла… Растут невзгоды, а истины нету! Только начал я жить 
– как прошло мое время!» Общая идея произведения – «Кто же волю богов в небесах 
постигнет? Бога пути познает ли смертный?» – напоминает знаменитую библейскую 
«Книгу Иова».
      «Железный век» 
      I тысячелетие до н. э. вошло в историю как эпоха «железного века». 
Собственно говоря, судя по археологическим данным и упоминаниям в письменных 
источниках, железо было известно значительно раньше. Но лишь на рубеже II и I 
тысячелетий до н. э., а в некоторых районах и несколькими столетиями позднее, 
произошли качественные изменения в экономике и общественных отношениях, которые 
позволяют говорить о начале новой эпохи. Первоначально железо применялось 
значительно реже, чем медь, поскольку добыча железной руды, выплавка и 
обработка железа требовали более сложной технологии. К тому же обычное железо, 
сильно подверженное коррозии, не имеет существенных преимуществ перед такими 
мягкими металлами, как медь и бронза (сплав меди с оловом). Лишь изобретение в 
IX–VIII вв. до н. э. закалки металла (получение «стали») показало его настоящие 
достоинства.
      Едва ли не главное преимущество железа заключалось в том, что его руда 
встречается в природе значительно чаще, чем медь и олово, а потому этот металл 
смог найти широкое применение. Бронза, использовавшаяся во II тысячелетии до н.
 э., оставалась металлом дорогим, «аристократическим», железо – намного 
«демократичнее». И потому лишь с массовым изготовлением железных предметов – 
боевого оружия, орудий труда – начинается настоящий век металлов, а каменные 
ножи, скребки, костяные шилья и т. п. практически выходят из употребления.
      Использование в быту металлических изделий – железных орудий труда – 
способствовало индивидуализации хозяйства. Можно сказать и наоборот: стремление 
к индивидуализации хозяйства стимулировало потребность в орудиях труда, 
изготовленных из железа. Следствием этого стало бурное развитие частной 
собственности – прежде всего на землю, разделение больших патриархальных семей, 
ослабление общинно-родственных связей. Углублялось имущественное расслоение, 
долговая кабала перерастала в настоящее рабство. Ломался традиционный уклад 
жизни, население становилось более мобильным, в том числе и в социальном плане. 
Речь, идет, с одной стороны, о смене занятий и социального статуса, с другой – 
об освоении и колонизации новых территорий, создании новых социальных 
институтов.
      Особо следует отметить, что в эпоху «железного века» бурно растут города, 
причем городские жители по быту, занятиям, хозяйственному укладу все больше 
отличаются от сельского населения. Часто социальный статус горожанина 
предусматривает определенные привилегии. Деревенские общины порой 
представляются такими территориальными образованиями, главными функциями 
которых является организация сбора налогов и контроль за выполнением 
повинностей.
      Железный топор, кирка и лопата давали совершенно новые возможности 
земледельцам. Поэтому в I тысячелетии до н. э. наблюдаются хозяйственное 
освоение целинных земель, широкая вырубка лесов, сооружение каналов в гористой 
местности. Численность населения отдельных стран Древнего Востока бурно растет 
и, таким образом, меняется соотношение сил между регионами. Для использования 
технологий железного века жизненно важной становится близость к источникам 
сырья – залежам руды, а также доступность дерева для выплавки металла. Все это 
меняет политическую карту Древнего мира. Главную роль начинают играть 
государства, расположенные за пределами мягких, аллювиальных долин великих рек. 
Теперь ведется ожесточенная борьба за районы, богатые железной рудой, и за 
контроль над торговыми путями (в Сирии, восточной части Малой Азии, Закавказье).

      На основе использования технологических преимуществ железа возникают 
новейшие изобретения, например водоподъемное колесо на стальной оси. Но прежде 
всего, как всегда и везде, новые материалы и технологии начинают использоваться 
в военном деле. Вместо небольших массивных бронзовых кинжалов появляются 
длинные и острые стальные мечи. Для предохранения тела воина от нового типа 
рубящего оружия понадобились более совершенные доспехи: кожаные панцири с 
нашитыми медными бляхами, шлемы, щиты. Использование железа вызвало настоящую 
революцию в военном деле.
      Гребной флот становится одним из основных родов войска для государств, 
расположенных неподалеку от морского побережья. Завоеватели новых территорий 
заимствовали военную тактику и снаряжение у подчиненных народов, которые прежде 
стояли в стороне от мировой политики. Так, наряду с пехотой и колесницами в 
армиях Ближнего Востока появилась конница – в первую очередь это были отряды 
всадников из кочевых племен. Армия превратилась в важнейший инструмент 
имперской политики.
      В эпоху «железного века» на территории Ближнего и Среднего Востока 
сменяют друг друга так называемые мировые державы: Ассирия, Нововавилонское 
царство, Персия. Затем следуют держава Александра Македонского и 
эллинистические государства его наследников. Мировые державы охватывают 
огромные территории, объединяя районы с различными природными условиями и 
типами хозяйства. Они включают народы, находящиеся на разных уровнях 
социального развития и говорящие на разных языках. Экономические ресурсы 
завоеванных стран активно используются для удовлетворения все возрастающих 
потребностей правящей политической элиты. Господствующий народ мировой державы 
стремится навеки установить свою власть над покоренным населением посредством 
военной силы и жесткого административного контроля.
      Новоассирийское царство 
      Самой ранней из мировых держав I тысячелетия до н. э. было 
Новоассирийское царство. Ассирия сильно изменилась по сравнению с эпохой 
архаичных среднеассирийских законов XV в. до н. э. Давно ушли в прошлое порядки,
 при которых важную, а то и решающую роль в Ашшуре играли должностные лица, 
избираемые городской общиной. Во главе Ассирийского царства стоял полновластный 
монарх. Этнически цари принадлежали к одной из групп западных семитов – арамеям,
 и это стало одной из причин широкого распространения арамейского языка при 
дворе, а затем и превращения его в язык канцелярии на всей территории Передней 
Азии. Для историка это имеет одно неприятное последствие: по-арамейски писали 
не на глине, а чаще всего на коже, и чем шире распространялся этот язык, тем 
меньше сохранившихся документов.
      Правители Ассирии, стремившиеся к территориальным захватам, вели 
бесконечные войны с соседями. За пограничные территории и за «железный путь», 
проходивший в Северной Сирии, Ассирия долго соперничала с горным царством 
Урарту, образовавшимся на рубеже II–I тысячелетий до н. э. из союза племен, 
населявших район оз. Ван в Армении. Борьба шла с переменным успехом, и лишь в 
714 г. до н. э. ассирийский царь Саргон II разгромил урартские войска и 
разграбил священный центр урартов Муцацир. По сообщению ассирийского летописца, 
урартский царь Руса I, не снеся позора поражения, бросился в огонь, 
уничтожавший его город.
      Другим направлением завоевательной политики ассирийцев было западное – 
там располагалось Дамасское царство и богатые финикийские города на побережье 
Средиземного моря. В начале VII в. до н. э., при царе Асархаддоне, эти области 
окончательно вошли в состав Ассирийской державы. Асархаддон оставил об этих 
событиях торжественную победную надпись. Перевод ее вдохновил когда-то В. Я. 
Брюсова на поэтическое переложение:
      Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон.
      Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
      Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
      Сидон я ниспроверг и камни бросил в море. <…>
      Я исчерпал до дна тебя, земная слава!
      И вот стою один, величьем упоен,
      Я, вождь земных царей и царь – Ассаргадон.
      Величественный образ могучего владыки Асархаддона, рисуемый в его 
победных надписях на статуях и каменных стелах, резко контрастирует с тем, 
который возникает при чтении глиняных табличек, составленных по его приказу. 
Царь отличался необычайным суеверием и, боясь неблагоприятных предзнаменований 
и примет, постоянно созывал гадателей, пытаясь угадать, чем грозит ему 
неумолимая судьба.
      Сражения в северной и центральной части Восточного Средиземноморья 
естественным образом привели ассирийцев в район Палестины, где в то время 
существовали два еврейских государства: северное – Израильское царство со 
столицей в г. Самарии и южное – Иудейское царство со столицей в г. Иерусалиме. 
Саргон II в 722 г. до н. э. захватил Самарию и уничтожил Израильское царство. 
Разгром его сопровождался, как это было принято у ассирийцев, депортацией 
значительной массы израильтян и расселением на этой территории представителей 
других народностей. Иерусалим был более удачлив: выдержал осаду, но вынужден 
был заплатить ассирийцам огромный выкуп. Иудейское государство просуществовало 
еще более века после падения Израиля.
      Между тем экспансия ассирийцев не ограничилась Азией: их войска проникли 
и в Северную Африку. Египет, терзаемый внутренними усобицами и грабежами 
«эфиопов» (темнокожих правителей нубийского царства Напата), не оказал 
завоевателям достойного сопротивления. В 671 г. до н. э. ассирийский царь 
Асар-хаддон, разгромив войска Напаты, очистил Египет от «эфиопов» и включил его 
в состав собственной державы.
      Сложно и противоречиво складывались отношения Ассирии с южной частью 
Месопотамии – Вавилонией. Вавилон был крупнейшим и богатейшим городом во всей 
Передней Азии, и на протяжении большей части существования Новоассирийской 
державы ее правители стремились поддерживать отношения с Вавилонией как с 
младшим партнером. Начиная с великого царя-реформатора Тиглатпалассара III 
(745–727 гг. до н. э.), которому Ассирия во многом обязана своим последним 
расцветом, коронация ассирийских правителей проходила в храме Мардука в 
Вавилоне. Тем самым создавалась видимость личной унии между Ассирией и 
Вавилонией: обе страны были объединены властью одного монарха, так как царь 
ассирийский одновременно «по выбору Мардука» находился и на вавилонском троне.
      Однако вавилоняне тяготились ассирийской властью и поднимали восстания, 
которые дважды заканчивались страшным разгромом города (в конце VIII в. до н. э.
 и в середине VII в. до н. э.). Вавилонян на выступления против ассирийского 
владычества постоянно подстрекал царь Элама – соседнего государства, 
располагавшегося к востоку от устья Тигра. Лишь в середине VII в. до н. э. 
Ашшурбанапал, подавив восстание, поднятое его младшим братом – наместником 
Вавилона, нанес сокрушительный удар и Эламу, включив значительную часть его в 
состав своей державы.
      

      Передняя Азия во II–I тысячелетиях до н. э.
      
      В период расцвета Новоассирийская держава занимала не только всю 
Месопотамию – Северную и Южную, но и огромную территорию Восточного 
Средиземноморья, районы Закавказья, а также – какое-то время – Северо-Восточную 
Африку и Юго-Западный Иран. Варварские племена Иранского нагорья и Северной 
Аравии, Иудейское царство и города Малой Азии либо признавали зависимость от 
ассирийских царей, либо откупались от них данью. В VIII–VII вв. до н. э. 
Ассирийская мировая держава безраздельно господствовала на Ближнем Востоке.
      Основой успехов ассирийцев и главной опорой их власти была армия. Ее 
костяк составляли отряды профессиональных воинов, которым выдавалось жалованье 
из казны. Характерная для предшествующего периода система, при которой воины 
получали земельные наделы и сочетали службу с крестьянским трудом, уходила в 
прошлое. Ассирийские солдаты имели единообразную экипировку и были вооружены 
самым совершенным по тем временам железным оружием. Замечательно была 
поставлена военная разведка, и соответствующие донесения, сохранившиеся до 
нашего времени в клинописных архивах, порой представляют собой весьма 
занимательное чтение.
      Ассирийцы располагали специальными саперными частями, возводившими 
понтонные мосты и сооружавшими дороги. Они умели строить и оборонять крепости, 
вести планомерную осаду городов, используя стенобитные машины – тараны. 
Взбираясь по длинным лестницам, ассирийцы штурмовали стены и башни, казавшиеся 
неприступными.
      Военная политика ассирийцев отличалась крайней жестокостью. Иногда они 
почти полностью истребляли жителей непокорного поселения, вырубали сады, 
засыпали колодцы и каналы. Показательные казни совершались с особой 
изощренностью: сотни и тысячи человек ослепляли, отрубали им руки, отрезали 
носы и уши, живьем сдирали с них кожу, сажали их на кол. Из связанных, 
беспомощных людей сооружали «пирамиды», так что те, кто был внизу, оказывались 
просто раздавлены, а те, кто сверху, медленно умирали на солнцепеке, лежа на 
горе разлагающихся трупов. Иноземных царей, одетых в лохмотья и изуродованных, 
долго водили в цепях по городу за колесницей победителя, а затем помещали в 
клетку.
      

      Пир ассирийского царя Ашшурбанапала [Середина VII в. до н. э. ]
      
      Подобная политика была обусловлена не природной жестокостью суровых 
воинов и стоявших во главе государства безжалостных деспотов. Главное 
заключалось в том, что ассирийцы не стремились достичь каких-либо компромиссов 
со своими противниками, а ставили перед собой задачу держать покоренные народы 
в страхе. Недаром последнюю столицу Ассирии – Ниневию – современники называли 
«городом крови».
      Если в былые времена победители, завоевывая город, приносили жертвы в 
местном храме, опасаясь поссориться с богами – покровителями чужой земли, то 
политика ассирийцев была совершенно иной. Они хотели навеки покончить с 
самостоятельностью захваченного государства и потому уничтожали все его 
атрибуты: разрушали храмы, вывозили статуи богов и т. п.
      Большинство населения завоеванной страны не истреблялось – зачем же 
уничтожать рабочую силу? Лишь часть ее жителей превращались в рабов, поскольку 
ассирийская экономика просто не нуждалась в их массовом притоке. Остальных 
уводили и расселяли в отдаленных областях Ассирийской державы, на участках, 
выделенных государством. В результате депортации люди оказывались вырванными из 
привычной среды обитания.
      А на тех участках, которые опустели в результате массовых переселений, 
появлялись новые работники, которых перемещала туда ассирийская администрация 
из покоренных ранее областей. Насильственно переселенные обязаны были служить 
ассирийцам, иногда и с оружием в руках. И зачастую они служили им на совесть, 
ведь, будучи окружены совершенно чужим народом, у которого из-за них отобрали 
дома, сады, виноградники и пашни, переселенцы видели именно в ассирийской 
власти свою единственную надежду и опору.
      Весьма характерна и административная деятельность правителей Ассирийской 
державы. Они решительно ломали традиционные границы политических образований. 
Создаваемые вновь территориальные единицы были настолько мелкими, что вопрос об 
их самостоятельном существовании не мог быть даже поставлен. Для того чтобы 
избежать самой возможности сепаратизма, т. е. желания того или иного наместника 
передать власть в округе своему сыну по наследству, во главе крупных областей 
часто ставились евнухи, так что местная династия просто не могла возникнуть. 
Производя перекройку всех границ и сознательно перемешивая население на 
огромных территориях Передней Азии, ассирийцы преследовали практическую, 
корыстную цель – закрепить свою власть. Объективным же результатом этой 
политики явилось то, что Передняя Азия под ассирийской властью стала более 
однородной в этнокультурном отношении.
      Для нужд государственного управления в ассирийском делопроизводстве был 
принят арамейский язык. Получив широкое распространение, он перестал быть 
только разговорным языком. Передняя Азия в ассирийское время стала в 
значительной мере арамеоязычной зоной, а арамейская литература со временем 
превратилась в существенную часть мирового культурного наследия, надолго 
пережив саму Ассирийскую державу.
      Наиболее интересные образцы ассирийского искусства – дворцы, с 
необычайной пышностью сооружавшиеся в царских резиденциях Хорсабаде, Кальху и в 
последней столице – Ниневии. Дворцы представляют собой произведения 
официального искусства и ярко демонстрируют царскую идеологию. На знаменитых 
рельефах изображены различные сцены – в основном осада и разрушение крепостей. 
Воины по приказу своего могучего владыки переплывают реки на кожаных бурдюках, 
методично действуют стенобитными орудиями, поражают противников из лука, 
взбираются на высокие башни. А вот сцены победы: писцы пересчитывают 
отрубленные руки пленников; на крепостные стены натягивают содранную с врагов 
кожу. Царь в огромной короне, со знаменитой «ассирийской» (завитой колечками) 
бородой, возлежит на ложе в саду с бокалом в руке. Его окружают вельможи, 
стражники, слуги с опахалами и зонтами от солнца. Распускаются цветы, зреет 
виноград, а взгляд пирующего услаждает подвешенная в ветвях окровавленная 
голова его врага. Крылатые боги стоят за спиной царя во время торжественных 
церемоний, обещая ему свое покровительство.
      
      Царская охота на льва [Рельеф из дворца Ашшурбанапала]
      
      Ассирийские художники очень любили сцены львиной охоты. Царь скачет на 
колеснице, держа в руке огромный лук. Мышцы его рук демонстрируют 
нечеловеческую мощь. Слуги из специального загона выпускают царей зверей – 
могучих львов, и владыка Ассирии поражает их одного за другим. Раненые львы в 
бессильной злобе пытаются укусить хотя бы колесо царской колесницы и умирают в 
страшных муках.
      Вдоль рельефных изображений идут клинописные строки – летопись царских 
подвигов. И текст, и сами рельефы в высшей степени выразительны. Ассирийский 
царь – настоящий мужчина и воин, лев среди людей. И недаром библейский пророк 
Наум называет Ниневию «логовищем львов».
      Последним крупным царем Ассирии был Ашшурбанапал (669–630 гг. до н. э.). 
В европейской литературе (например, в стихах Джорджа Байрона) установилась 
традиция считать этого «Сарданапала» изнеженным и коварным восточным деспотом. 
На самом деле Ашшурбанапал был на редкость образованным человеком и талантливым 
политиком. Он сумел подавить восстание в Вавилоне и нанес смертельный удар 
Эламу. Потерял он, видимо, только далекий Египет. Однако после его правления 
государство стало быстро распадаться.
      Нововавилонская держава (халдейский Вавилон) 
      В 626 г. до н. э. Набопаласар, по этнической принадлежности халдей (одна 
из групп семитских племен), стоявший во главе Вавилона, объявил себя 
независимым царем этого города. И у правителей Ассирии уже не нашлось сил 
сместить его или принудить к повиновению. Еще более грозная опасность 
надвигалась с востока: ираноязычные племена мидийцев, неоднократно признававшие 
свою зависимость от ассирийских царей, консолидировались в огромное государство.
 Сложился союз мидийцев и вавилонян против Ассирии, и от последней стали 
отпадать одна область за другой.
      В 612 г. до н. э. пала сама Ниневия. Это событие, потрясшее весь 
ближневосточный мир, отражено в библейской книге пророка Наума: «Горе городу 
крови… Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржанье коня и грохот 
скачущей колесницы. Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых 
множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы… Разорена 
Ниневия – кто пожалеет о ней? Где найду я утешителей для тебя… Все, услышавшие 
весть о тебе, будут рукоплескать, ибо на кого не простиралась беспрестанно 
злоба твоя?» Город был разрушен столь основательно, что даже 2 тысячи лет тому 
назад уже никто не мог в точности указать место, где находилась эта «столица 
мира».
      Победители занялись разделом ассирийского наследства, причем вчерашние 
варвары мидийцы были заинтересованы главным образом в получении сокровищ из 
ассирийской казны. Более практичные вавилоняне предпочитали территориальные 
приобретения, благодаря которым они могли иметь постоянные доходы. 
Освободившийся еще при Ашшурбанапале (в 655 г. до н. э.) и переживавший эйфорию 
Саисского возрождения Египет после гибели Ассирии тоже пытался играть роль 
великой державы. На западе Малой Азии сформировалось сильное Лидийское царство 
со столицей в г. Сарды. На рубеже VII–VI вв. до н. э. основные территориальные 
споры возникали, во-первых, между Мидией и Лидией (по поводу границ в Малой 
Азии), а во-вторых, между Нововавилонским царством и Саисским Египтом (в 
отношении Восточного Средиземноморья).
      Геродот рассказывает, как войска Лидии и Мидии готовы были сойтись в 
решающем сражении, но внезапно произошло солнечное затмение. Обе стороны 
восприняли это как божественный знак, как дурное предзнаменование, и битва не 
состоялась. Цари подписали мирный договор, и граница была установлена по р. 
Галису (совр. Кызыл-Ирмак). Согласно астрономическим данным, скорее всего, речь 
идет о затмении 590 г. до н. э. Мир между этими соперниками с тех пор не 
нарушался.
      Воспользовавшись тем, что основные кампании ассирийской войны велись в 
Месопотамии, фараон решил вернуть себе земли Восточного Средиземноморья, 
когда-то принадлежавшие египтянам. Его войска прошли до Северной Сирии и 
овладели г. Кар-хемишем в верховьях Евфрата. На борьбу с египтянами 
Набопа-ласар отправил своего сына и наследника Навуходоносора. В 605 г. до н. э.
 молодой полководец наголову разбил египтян. Однако ему пришлось поспешно 
вернуться в Вавилон, так как поступило известие о смерти его отца. Вступив на 
престол, Навуходоносор II лишь через несколько лет смог приступить к экспансии 
в Восточном Средиземноморье, и тогда все владения Ассирии в этом регионе стали 
принадлежать халдейскому Вавилону.
      Сохранявшая призрачную независимость Иудея долго не могла решить, кому ей 
выгоднее сдаться – более близкому соседу Египту или более сильному, но далекому 
Вавилону. В конце концов иудейский царь принял сторону Египта. И ошибся в 
расчетах. В 597 г. до н. э. Навуходоносор II захватил Иерусалим, наложил на 
него дань и поставил над Иудеей нового царя. Но проклятый вопрос «чью сторону 
принять?» по-прежнему мучил иудеев.
      Не простив своему ставленнику двойной игры, в 587 г. до н. э. 
Навуходоносор II вновь штурмовал Иерусалим. На сей раз последствия поражения 
были значительно более тяжкими. Независимое государство Иудея уничтожалось. 
Вавилонский царь приказал срыть до основания храм, построенный Соломоном, – 
единственное место отправления культа бога Яхве. Десятки тысяч иудеев – от 
вельмож до ремесленников – подверглись депортации. Вавилоняне были прилежными 
учениками ассирийцев во всем, что касалось насильственного «переселения 
народов».
      Среди переселенного из разных краев ремесленного люда были искусные 
строители и плотники, каменщики и скульпторы. В результате завоеваний в 
вавилонской казне скопились несметные богатства. Навуходоносор II затеял 
грандиозное строительство в столице, и даже то немногое, что пощадило время, 
оставляет сильное впечатление. Огромный город был окружен стенами, мосты на 
каменных быках соединяли берега Евфрата. Но самые замечательные постройки 
Навуходоносор II воздвиг во славу богов: он демонстрировал, что ему недаром 
покровительствуют могучие небожители.
      Многоэтажный зиккурат, сооруженный посреди города, как бы соединил небо и 
землю. Эта Вавилонская башня вошла в легенды и предания разных народов: ее 
вспоминали спустя тысячелетия после того, как погиб халдейский Вавилон и руины 
самой постройки оказались засыпаны песками. Для больших религиозных шествий 
была выстроена Дорога процессий, кирпичные стены которой украшали блестящие 
цветные изразцы с изображениями фантастических зверей. Самая знаменитая 
постройка – Врата богини Иштар – раскопана немецкими археологами около 100 лет 
тому назад.
      

      Врата богини Иштар [VI в. до н. э. ]
      От Поздней Вавилонии эпохи халдейских и сменивших их персидских царей 
дошли многие сотни тысяч клинописных документов. По обилию письменных 
источников Вавилон этого времени превосходит, пожалуй, любую страну Древнего 
мира. В текстах на глиняных табличках ярко отражается повседневная жизнь 
населения, жившего на берегах Евфрата почти 3 тысячи лет назад.
      Важно отметить, что в подавляющем большинстве документы этого времени 
происходят не из официальных архивов – царских или храмовых (как это было в III 
тысячелетии до н. э.), а из частных хозяйств. Они представляют собой долговые 
расписки и торговые контракты, брачные договоры и копии судебных решений, 
свидетельства о разделе семейного имущества и т. п. В распоряжении ученых 
имеются целые домашние архивы, позволяющие проследить судьбы целых поколений 
отдельных семей как в самом Вавилоне, так и в провинциальных городах. Поэтому 
поздневавилонский материал при всем его своеобразии играет первостепенную роль 
при решении общих вопросов социальной истории Ближнего Востока в середине I 
тысячелетия до н. э.
      Клинописные документы свидетельствуют о высоком развитии товарно-денежных 
отношений. Характерным явлением эпохи были «деловые дома» – большие семьи, 
специализировавшиеся на торгово-ростовщических операциях. Они располагали 
немалыми средствами. Для примера можно назвать знаменитый дом Эгиби, владевший 
многочисленными постройками в Вавилоне, десятками, если не сотнями рабов, 
полями и мастерскими. Представители этого делового дома едва ли не ежедневно 
проводили кредитные операции, требовавшие значительных капиталов.
      Сословная градация поздневавилонского общества, по мнению современных 
историков, выглядела следующим образом:
      1) лица, владевшие земельной собственностью в пределах территориальной 
общины и обладавшие полнотой гражданских прав. Они участвовали в общинном 
самоуправлении, в решении тяжб между односельчанами. Далеко не все 
землевладельцы были также и земледельцами. Многие вовсе не жили в деревне, 
занимаясь иного рода деятельностью, а купленные или унаследованные участки 
отдавали в аренду. Но полное отчуждение участка общинной земли означало лишение 
гражданских прав, и на это могла вынудить человека лишь крайняя нужда. Бедняк 
скорее готов был заложить кредитору жену, детей и самого себя, лишь бы не 
расстаться с той собственностью, которая обеспечивала его социальный статус;
      2) лица, которые не имели собственной земли на территории общины и 
соответственно не принимали никакого участия в делах местного самоуправления. 
Земля, которой они располагали, была государственной. Эти колонисты 
рассматривались лишь как «слуги царя», даже если служба была престижной, а 
имущество, данное в ее обеспечение, гарантировало весьма достойный уровень 
жизни;
      3) зависимые земледельцы, прикрепленные к земле и обязанные нести 
трудовые повинности. Чаще всего это были работники, принадлежавшие каким-либо 
коллективам, главным образом храмам. Зависимость их имела наследственный 
характер, и случаи освобождения от нее неизвестны. Жили они семьями, из 
поколения в поколение занимаясь одним и тем же видом труда. Собственностью, 
скажем, храма эти люди не считались, поэтому не рассматривались в качестве 
рабов и не подлежали отчуждению (купле-продаже и т. д.). Но об их гражданских 
правах или о самоуправлении, естественно, не могло быть и речи;
      4) наконец, в поздневавилонских документах часто упоминаются рабы. Они не 
составляли большинства населения, но представляется, что людей рабского статуса 
было немало. Согласно договорам о купле-продаже рабов, цены на рабском рынке 
были стабильными, как на привычный товар. В текстах упоминается о клеймении 
рабов (а поскольку Вавилония – страна многоязычная, порой имена хозяев выжигали 
на теле раба на разных языках), а также о совершенных рабами преступлениях, 
таких как кража, убийство, а главное – побег от хозяина. Для строптивых рабов 
существовали специальные работные дома с тюремным режимом. Рабы могли 
принадлежать дворцу или храму, но большинство их находилось в собственности 
частных лиц.
      У некоторых рабовладельцев зафиксировано немалое количество рабов. В 
документе о разделе имущества дома Эгиби, например, перечислено их более 100 
(на самом деле, рабов было еще больше, ибо часть клинописной таблички не 
сохранилась). Но если внимательно рассмотреть те ситуации, когда упоминаются 
рабы в документах архива дома Эгиби, то можно заметить интересные вещи. 
Интенсивно скупая рабов (часто несовершеннолетних), представители этого 
делового дома тут же заключали контракт с каким-либо мастером (из свободных или 
рабов) о том, чтобы тот выучил раба своему ремеслу. Дело в том, что часть рабов,
 конечно, выполняла многочисленные работы по дому в хозяйстве рабовладельца, но 
большинство их хозяева отпускали на оброк. А поскольку доходы от обученного 
раба могли быть выше, чем от необученного, немудрено, что рабовладельцы были 
заинтересованы в повышении их квалификации.
      Оброчный раб мог завести собственное хозяйство, имел право жениться и 
заключать юридические сделки на тех же основаниях, что и свободные лица. 
Некоторые рабы (иногда не без поддержки хозяев, заинтересованных в увеличении 
оброка) богатели, занимаясь торгово-ростовщической деятельностью. Иные даже 
обзаводились собственными рабами, не теряя при этом своего статуса.
      Известны имена крупных рабов-предпринимателей, которые единовременно 
могли заключить несколько сделок на суммы, превышавшие цену десятков рабов. 
Богатые рабы использовали наемных работников, в том числе и свободных граждан, 
или превращали последних в своих неоплатных, кабальных должников. Есть и 
договоры между рабами и их хозяевами, но, естественно, не об условиях рабства! 
Раб мог выступать в качестве делового партнера своего хозяина. Особенно 
интересна такая формулировка: в случае несостоятельности одного из партнеров 
заплатить обязан другой партнер. Следовательно, хозяин мог оказаться 
несостоятельным, в то время как у раба дела шли неплохо. И без особого пункта в 
договоре хозяин не имел права претендовать на имущество партнера, который по 
закону сам являлся его собственностью.
      При обилии клинописных документов той эпохи в них не встречается 
упоминаний о таких рабах, которые трудились бы на плантациях, в кандалах, под 
надзором надсмотрщиков с бичами. В Поздней Вавилонии было немало крупных 
землевладельцев, но никто из них не вел плантационного хозяйства. Крупное 
землевладение сочеталось с мелким землепользованием. Земля делилась на 
небольшие участки, которые могла обработать одна семья. Такие участки сдавались 
в аренду. В качестве арендаторов иногда фигурируют свободные люди, а иногда 
рабы.
      Крупному землевладельцу, занимавшему высокий пост в государстве, просто 
некогда было заниматься хозяйственными делами. Он нанимал управляющего или 
сдавал большие земельные владения в аренду одному лицу, например 
предприимчивому и состоятельному рабу. А тот затем выделял небольшие наделы для 
тех арендаторов, которые реально работали на земле. Раб-предприниматель, 
собирая арендную плату со свободных и полусвободных крестьян, естественно, не 
забывал и о собственной выгоде. В Поздней Вавилонии крупные имения с 
использованием принудительного труда были экономически невыгодны, и потому даже 
увеличение числа несвободного населения (в результате победоносных войн, 
разорения и долговой кабалы и пр.) не приводило к господству рабовладельческого 
уклада.
      О последних днях халдейского Вавилона сохранились ветхозаветные предания 
и рассказы античных авторов («отца истории» Геродота). Согласно этим источникам,
 мидийцы и персы теснили последнего вавилонского царя. Библия называет его 
Валтасаром, хотя на самом деле Валтасар был лишь царевичем – сыном царя 
Набонида. В «Книге пророка Даниила» говорится: Валтасар пировал со своими 
вельможами, используя в качестве кубков для вина священную утварь из 
разрушенного Иерусалимского храма. И вдруг появились «персты руки человеческой 
и писали против лампады» на стене огненные слова, которые никто из халдейских 
мудрецов не мог понять. «Царь… встревожился и вид лица его изменился…» И 
позвали пленного иудея Даниила, который прочитал: «Мене, текел, упарсин», и 
истолковал это так: «Ты измерен, взвешен и отдан персам». В ту же ночь, 
согласно библейской легенде, царь Валтасар был убит, и Вавилонское царство пало.

      Геродот сообщает иные занимательные подробности о захвате великого 
города: будто бы персы, вместо того чтобы штурмовать неприступные стены 
Вавилона, отвели воды Евфрата в другое русло и вошли в город по обмелевшему дну 
реки.
      Падение Вавилона (539 г. до н. э.) произвело колоссальное впечатление на 
современников и воспринималось потомками как событие, знаменовавшее конец эпохи.

      Клинописная культура 
      История Древнего Шумера начинается с появления клинописи. Период 
Нововавилонского царства и то, что за ним последовало, – время упадка 
клинописной культуры. Как система письма шумеро-вавилонская клинопись имеет 
принципиальное сходство с египетской иероглификой. Так же как последняя, она 
возникла из рисуночного письма – пиктографии. По материалам, происходящим из 
Двуречья, особенно ясно видно, что причину изобретения письменности следует 
искать не в области религии и литературно-художественного творчества: первые 
пиктографические и клинописные тексты Шумера – документы хозяйственной 
отчетности.
      Есть, конечно, и особенности эволюции письма в том и другом регионе. Если 
фонетические знаки в Египте представляют собой сочетания согласных, то в 
отношении Шумера обычно говорят о слоговых знаках (и письмо именуют 
словесно-слоговым). Впрочем, такое определение неточно хотя бы потому, что 
шумерский фонетический знак соответствует отдельному звуку или сочетанию звуков 
(согласных и гласных), но вовсе не обязательно слогу.
      На самых ранних глиняных табличках мы прослеживаем эволюцию знаков. 
Вначале они имеют явственно рисуночный характер: изображаются «вода», «нога», 
«звезда» и пр. Употребление их, как обычно в пиктографии, может быть и 
ассоциативным: «нога» значит «ходить», «звезда» указывает на «небо» и 
«небожителей» и т. д. По каким-то чисто техническим причинам шумеры со временем 
изменили направление письма, перейдя от последовательности сверху вниз к 
движению слева направо. И сразу же стало ясно, что в их сознании уже произошел 
разрыв между изображением и обозначением. Так, знак «нога» (несмотря на 
ассоциацию с хождением) принял горизонтальное начертание, а волны, изображающие 
воду (хотя символ продолжал означать это понятие), вздыбились и встали 
вертикально.
      Со временем форма знака все более схематизировалась, становясь линейной и 
угловатой из-за того, что на мягкой глине удобнее не вырисовывать знаки, а 
выдавливать их клинообразным острием тростинки для письма. И если не знать 
историю развития знаков клинописи, то нельзя угадать, из каких именно рисунков 
они происходят.
      Клинописные знаки с самого начала выполняли разные функции: идеограмм – 
знаков, выражающих определенную «идею» (например, «воды» или «звезды»), и чисто 
фонетических знаков, в которых никакой «идеи» нет, а есть лишь условный символ 
(как в наших буквах), отражающий отдельный звук или сочетание звуков. Но 
фонетическое значение символа, естественно, возникло не случайно: оно связано с 
тем словом, которым обозначается «идея», – тот же, что и в Египте, принцип 
ребуса. Например, слово «вода» по-шумерски звучало как а, и потому знак «вода» 
стал передавать на письме звук а. «Гора» по-шумерски «кур», и потому знак 
«гора» (в клинописной форме – из первоначального рисунка холмов) стал 
передавать сочетание этих трех звуков, даже если в тексте не было никакой речи 
о горах.
      Постепенное распространение клинописи из шумерского языка в аккадский с 
его диалектами (ассирийским и вавилонским), хурритский, хеттский, урартский, 
языки Восточного Средиземноморья способствовало увеличению многозначности 
отдельных символов. Дело в том, что повсюду они имели и фонетическое значение, 
а поскольку в аккадском языке, например, слово «вода» звучит как «му», то и в 
аккадской клинописи, в которой шумерский знак «вода» сохраняется и как 
идеограмма, и как фонетический знак для а, у него появляется новое фонетическое 
значение – слог «му». Клинопись, как и любая аналогичная система письма, 
требует не просто чтения, а интерпретации текста.
      Читатель клинописного памятника каждый раз должен задумываться, как ему 
следует понимать тот или иной знак. Видя сочетание знаков, он рассуждает 
примерно так: первый из них может быть идеограммой или фонетическим знаком, но 
в данном контексте это, видимо, детерминатив (знак-определитель), который не 
читается, но подсказывает, что далее идет имя бога. Следующий знак по-шумерски 
читается фонетически «ут», а поскольку перед ним имеется детерминатив имени 
бога, то, несомненно, это бог солнца (шумерский Уту). В конце же стоит чисто 
фонетический слоговой знак «ши». Значит, имя бога солнца оканчивается на слог 
«ши». Теперь можно быть уверенным, что в данном фрагменте говорится об 
аккадском боге солнца Шамаше (Шамши).
      Обилие смысловых знаков – идеограмм – не только дань устойчивой традиции 
и свидетельство архаизма системы письма. Так называемое словесно-слоговое 
письмо имеет чрезвычайно важные преимущества перед привычным для нас алфавитным 
(последнее на самом деле, тоже не является строго фонетическим, в котором 
каждой букве должен однозначно соответствовать единственный звук). Обилие 
условных (понятийных) символов, похожих на древние идеограммы (например, значки 
«больше», «меньше», «равно» и т. п.), чрезвычайно облегчает понимание 
математических текстов носителями разных языков. Чем больше идеограмм 
употреблялось в разноязычных клинописных текстах древней Передней Азии, тем 
легче писцам их было понять. А так как большинство идеограмм имело шумерское 
происхождение, вся писцовая традиция стран клинописной культуры в большей или 
меньшей степени ориентировалась на Шумер, впитывая тем самым его культурное 
наследие.
      Шумерская (а потом и аккадская) словесность первоначально передавалась 
преимущественно в устной форме. Однако уже в последней трети III тысячелетия до 
н. э. религиозные и литературные тексты стали записываться. Так как они не были 
плодом праздных развлечений, собирали клинописные памятники в храмовых архивах. 
Огромную роль в сохранении для потомков этого письменного наследия народов 
Междуречья сыграл ассирийский царь Ашшурбанапал. Во все время своего 
продолжительного правления он приказывал копировать древние тексты их архивов 
местных святилищ и привозить их в столичный город Ниневию. Так создавалась 
знаменитая библиотека царя Ашшурбанапала – первая из известных нам в мировой 
истории.
      В царской библиотеке «глиняные книги» хранили на полках, в сосудах, 
составлялись и библиотечные каталоги. В огне пожара 612 г. до н. э., когда 
горела Ниневия, «глиняные книги» покрылись сажей и потрескались, но можно 
сказать, что «обжиг» скорее способствовал сохранности книг, чем их уничтожению. 
Весьма значительная часть того, что мы называем шумеро-аккадской литературой, 
сохранилась только благодаря царю Ашшурбанапалу и его ниневийской библиотеке 
VII в. до н. э.
      Немалая часть клинописных текстов в этой библиотеке имела «научное» 
содержание. Это были каталоги небесных светил, по которым гадали халдейские 
звездочеты. После эпохи завоеваний Александра Македонского вавилонская 
астрономия и астрология оказали большое влияние на греков. А спустя еще 
несколько веков греческие астрологические сочинения дошли до Индии, где их 
стали активно переводить. На индийскую, как и на греческую, науку равнялись 
ученые мусульманского мира. Труды последних ревностно изучали в средневековой 
Европе. И так, переходя от народа к народу, сохранялись достижения (или 
заблуждения) тех самых древних халдейских звездочетов, само имя которых в конце 
концов стало нарицательным.
      

      Борьба Гильгамеша с небесным быком [Рельеф XXI в. до н. э. ]
      
      Важнейшее и наиболее пространное литературное произведение Месопотамии – 
«Эпос о Гильгамеше». Легендарный правитель Урука Гильгамеш издавна был 
персонажем героических песен и мифологических повествований. На изображениях 
III тысячелетия до н. э. неоднократно встречаются сцены единоборства человека с 
неким звероподобным противником. Считается, что это один из центральных 
эпизодов шумерского мифа о борьбе Гильгамеша с могучим и диким Энкиду. После 
этой схватки, в которой ни один из соперников не смог добиться победы, они 
побратались и потом вместе стали совершать эпические подвиги.
      Богатыри вдвоем отправились за кедром в страну, которая жителям безлесной 
Месопотамии казалась обителью мрака. Для того чтобы добыть драгоценную 
древесину, Гильгамеш и Энкиду
      должны были сразиться со страшным демоном Хумбабой. Победа над ним 
знаменует торжество света над тьмою. Недаром героям покровительствовал бог 
солнца Шамаш.
      Но после триумфального возвращения в родной город их ожидало новое 
испытание. Гильгамеш отверг любовь богини Иштар, и разгневанная богиня наслала 
на г. Урук страшного небесного быка. Эту сцену тоже любили изображать древние 
мастера – резчики по камню: один из героев держит небесного быка за хвост, 
другой вонзает в него острый кинжал.
      «Богоборческий» мотив заканчивается трагически: недуг одолевает Энкиду и 
сводит его в могилу. И тогда появляется новый сюжет: Гильгамеш, осознав, что и 
сам он смертен, уходит на поиски вечной жизни. Лишь одному человеку до тех пор 
было богами даровано бессмертие – премудрому Утнапишти, спасшемуся в ковчеге от 
потопа. Гильгамеш находит его и слышит повествование об этом чуде, случившемся 
в стародавние времена. Но сам могучий Гильгамеш не сумел сохранить волшебную 
«траву молодости», которую на прощание подарил ему шумеро-аккадский прототип 
Ноя.
      Последняя песнь (таблица) эпической поэмы повествует о том, как Гильгамеш 
посетил загробный мир. Мир этот ничем не напоминает те тучные поля блаженных, 
которые нарисованы на стенах египетских гробниц. В месопотамской преисподней 
царит голод и жажда, бродят неприкаянные тени умерших. Там и встречается 
Гильгамеш со своим верным товарищем.
      Созданный на основе шумерских преданий и мифов, «Эпос о Гильгамеше» 
сформировался как единое произведение на аккадском языке примерно на рубеже III 
и II тысячелетий до н. э. В наиболее полном виде он известен по так называемой 
ниневийской версии, сохранившейся в библиотеке Ашшурбанапала. Это одна из 
наиболее известных эпических поэм Древнего Востока и, безусловно, самая древняя 
из них. Судя по фрагментам, найденным в Эль-Амарне и в Малой Азии, ее читали 
при египетском и хеттском дворах.
      Следы влияния эпоса чувствуются в литературах других народов мира. После 
того как на развалинах Ниневии была сделана сенсационная находка табличек с 
записью аккадского эпоса, немало поэтов черпало вдохновение в произведении, 
которому более 4 тысяч лет.
      Малая Азия 
      Природные условия Малой Азии не похожи на те, в которых складывались 
«цивилизации великих рек». Крупных рек на этом полуострове нет вовсе, а те, что 
есть, практически непригодны для создания ирригационных систем. Земледелие 
здесь основывалось главным образом на дождевом орошении, а потому имело 
очаговый характер и приносило скромные и неустойчивые урожаи. Относительно 
немногочисленное население на Анатолийском плоскогорье занималось коневодством 
и разводило крупный и мелкий рогатый скот.
      В эпоху неолита на территории Малой Азии, как уже говорилось, 
существовали развитые для глубокой древности (VII–VI тысячелетия до н. э.) 
культуры, прежде всего знаменитый Чатал-Хююк с его террасными постройками, 
расположенными по склону холма, и святилищем, украшенным рогами буйвола.
      Однако в то время, когда в долинах Нила и Евфрата складывались первые 
цивилизации, народы Малой Азии оставались на прежней, догосударственной стадии 
развития. Новая эпоха для них наступает лишь в бронзовом веке – во II или в 
самом конце III тысячелетия до н. э. Обнаружены письменные источники, 
относящиеся к этому времени, и по языковым данным можно судить об этническом 
составе населения региона.
      Подавляющее большинство документов составлено на индоевропейских языках. 
Это значит, что, по крайней мере, во II тысячелетии до н. э. на территории 
современной Турции жили народности, языки которых близки к языкам Северной 
Индии, а также древнегреческому, романо-германским, балтийским, славянским. 
Индоевропейские языки Малой Азии по области своего распространения называются 
еще анатолийскими. Основной из них – хеттский (или, как именовали этот язык 
сами его древние носители, неситский).
      В хеттских клинописных текстах (а хетты заимствовали эту систему письма у 
народов Месопотамии) есть определенное количество слов и выражений, которые 
писцы выделяли как заимствованные из языка аборигенов (как говорят лингвисты, 
субстратного языка). Чтобы отличить этот язык от индоевропейского хеттского, 
ученые называют его хаттским или протохеттским. Весьма интересно, что хаттские 
слова употреблялись в сфере придворного ритуала, и даже титулы царя и царицы, 
по всей видимости, имеют хаттское происхождение (слова «табарна» и «тавананна» 
совсем не похожи на лексику индоевропейцев). Сами истоки хеттской 
государственности могут быть связаны с этим доиндоевропейским народом.
      До недавнего времени не удавалось по скудным остаткам хатского языка 
определить его родственные связи, но сейчас считается доказанным, что он 
находится в родстве с языками абхазо-адыгской группы (современный ареал 
распространения последних, как известно, – Западный Кавказ, восточная часть 
Причерноморья).
      В северо-восточной части Малой Азии, расположенной относительно близко к 
этому региону, находят следы развитых археологических культур III тысячелетия 
до н. э. Например, в Аладжа-Хююке обнаружены захоронения с богатым оружием и 
церемониальным инвентарем из драгоценных металлов. Очевидно, это погребение 
племенных вождей, но может быть, следует говорить о мелких царьках уже 
формирующихся государств. Определение стадии социального и политического 
развития общества, известного только по материальным остаткам, затруднительно.
      Первые письменные документы, обнаруженные на территории Малой Азии, 
составлены не на хеттском, а на аккадском языке. Они найдены преимущественно 
при раскопках городища Кюль-тепе, где в древности находился г. Каниш. Здесь в 
XIX–XVIII вв. до н. э. существовала процветающая торговая колония семитоязычных 
купцов, прибывших из г. Ашшура на Тигре и из областей Северной Сирии. Документы 
из Кюль-тепе показывают широкий размах торговых связей в начале II тысячелетия 
до н. э. Основную роль в международной посреднической торговле тогда играли 
именно подобные колонии.
      Особенностью новой эпохи является развитие частной торговли (а не 
государственной или храмовой, как было типично для III тысячелетия до н. э.). 
Однако частный капитал того времени еще нельзя назвать достаточно крупным, 
между тем как торговый риск из-за пестроты и неустойчивости политической карты 
этого региона был несоразмерно велик. Поэтому купцы создавали объединения – 
компании. Они налаживали прочные связи с соотечественниками и сородичами в 
других колониях и заручались поддержкой местных властей, в частности правителя 
г. Каниша. Последний, предоставляя гарантии хоть какой-то защиты от грабежа и 
произвола властей, получал не только долю прибыли, но также подарки и право 
выбора лучших товаров.
      Помимо торговли канишские дельцы активно занимались ростовщическими 
операциями, тем самым способствуя развитию имущественного расслоения среди 
местного населения. Семитские колонисты, несомненно, знакомили местных жителей 
не только с прелестями товарно-денежного хозяйства, но и с элементами 
материальной и духовной культуры Месопотамии (клинописная литература, 
религиозные верования).
      Малая Азия в начале II тысячелетия до н. э. представляется страной 
небольших самостоятельных городов, окруженных сельской территорией с 
виноградниками, садами и пастбищами. Обилие рудных залежей способствовало 
довольно широкому распространению металлов, некоторые из них (например, 
серебро) вывозились в другие страны.
      В первой из сохранившихся хеттских надписей упоминаются три города – Неса,
 Куссар и Хаттуса. Правитель Куссара по имени Анитта сообщает, что он победил 
царя Несы (недавно доказано, что это хеттское название упомянутого выше Каниша).
 Возможно, в результате этой войны и перестала существовать торговая колония в 
Канише. Имя Несы осталось в названии неситского языка: именно здесь, очевидно, 
находился первоначальный центр формирующегося хеттского этноса.
      Кроме того, в указанной надписи говорится, что Хаттусу (совр. турецкое 
местечко Богазкёй) царь не просто разорил, но, сровняв с землей, само место 
засеял сорной травой. Анитта проклял всякого, кто вновь застроит Хаттусу. По 
иронии судьбы, уже вскоре после Анитты Хаттуса не только поднялась из руин, но 
и стала столицей Д р е в н е х е т т с к о г о ц а р с т в а, существовавшего в 
XVII–XVI вв. до н. э.
      Царь, с именем которого связано возвышение города и объединенного вокруг 
него государства, известен как Хаттусили Древний («царь Хаттусский»). От 
времени его правления и вообще от Древнехеттского периода в огромном 
Богазкёйском царском архиве сохранился ряд важных документов (правда, многие 
лишь в копиях позднейшего времени).
      Стоит отметить особенности политического строя и обычаев хеттов, которые 
резко отличают это государство от тех, о которых шла речь до сих пор. Главная 
из них заключается в том, что хеттский царь вовсе не был деспотом, а скорее 
играл роль «первого среди равных» в кругу своих родичей и других знатных хеттов.
 Никого из них он не мог наказать без согласия собрания знати (так называемого 
панкуса), и все важнейшие государственные вопросы решались только с одобрения 
панкуса. Таким образом, хеттская знать была весьма влиятельной, а центральная 
власть – слабой, что грозило внутренними смутами.
      Четкого и устойчивого порядка наследования хеттского престола не было. На 
трон претендовали не только сыновья царя, но и мужья дочерей, а также сыновья 
сестер. Царская власть считалась принадлежащей всей обширной царской фамилии, а 
не лично правящему монарху и его прямым наследникам по мужской линии. В борьбу 
за престол на стороне того или иного претендента включалась высшая знать – все 
те, кто был связан с царствующим кланом. Это заканчивалось многолетними 
усобицами и еще большим ослаблением центра.
      По примеру месопотамских государств в Древнехеттском царстве были 
составлены писаные законы, но они заметно уступали более ранним Законам 
Хаммурапи и по систематичности изложения материала, и по глубине юридической 
мысли. Да и само общество, отраженное в них, представляется более архаичным. 
Хеттский судебник местами производит впечатление записи отдельных прецедентов 
(«если некто возьмет чужого быка за хвост и переведет его через реку, решение 
такое-то»). Тем не менее некоторые принципы, лежащие в основе этих законов, 
заслуживают внимания. Хетты, например, отчетливо различали проступки 
неумышленные («лишь рука его совершила зло») и преступления, на которые человек 
шел сознательно. Во втором случае наказание было значительно более тяжкое.
      Богазкёйский царский архив клинописных документов содержит 
государственные договоры и анналы, фрагменты мифов и огромное число ритуальных 
текстов. В отличие от народов Месопотамии хетты почти не оставили хозяйственных 
документов. Причина заключается в том, что эти документы не предназначались для 
вечного хранения, а потому и не попадали в архив. И записывали их не на 
глиняных табличках, а на деревянных дощечках; при этом использовалась не 
клинопись, а другая система письма – местная иероглифика. Иероглифических 
документов (из-за недолговечности материала) сохранилось очень мало, и сам язык 
их поэтому известен значительно хуже, чем «клинописный хеттский». Суждение о 
хеттском обществе приходится составлять на основе анализа упомянутого выше 
судебника да нескольких случайно сохранившихся дарственных грамот.
      Наиболее яркой чертой, бросающейся в глаза при первом же чтении хеттского 
судебника, является противопоставление «людей» («мужчина», «женщина») тем лицам,
 которые обозначаются идеограммой, в Шумере использовавшейся для рабов. За 
любое уголовное преступление по отношению к «свободному мужу» предусматривается 
наказание, вдвое тяжелее, чем за «холопа». За свое собственное преступление 
«холоп», как правило, отвечает сам. Но за него может заплатить штраф и его 
хозяин. Если же последний отказывается платить, то лишается своего «холопа», и 
тот, очевидно, поступает в собственность пострадавшего. Из судебника видно, что 
«холоп» может жениться (в том числе на свободных женщинах), обзаводиться детьми 
и передавать им наследство, но все это не освобождает его от личных и 
имущественных обязанностей перед хозяином.
      В анналах хеттских царей неоднократно упоминается о депортации населения 
из побежденных стран. Мужчин, женщин, детей гнали в страну хеттов точно так же, 
как крупный и мелкий рогатый скот. Добычу затем распределяли, переселенным 
семьям выделяли земельные участки для обработки, предоставляли хозяйственные 
постройки, давали скот и орудия труда, с тем чтобы они трудились на храм, 
дворец или частное лицо. Иногда из пленных и перемещенных лиц искусственно 
создавали семьи. Разумеется, хеттов совершенно не занимал вопрос о чувствах 
этих людей: важно было создать некий дом, т. е. полноценное хозяйство, с 
которого можно взимать подати.
      Как свидетельствуют дарственные грамоты, поля, сады и виноградники вместе 
с рабочим скотом, инвентарем и самими семьями работников по распоряжению 
властей могли быть отняты у одного вельможи и переданы другому. Рабочий люд был 
не свободный, а зависимый, и смена хозяина означала для него главным образом то,
 что теперь надо было выполнять повинности для другого лица.
      XV век до н. э. иногда в научной литературе именуют периодом 
Среднехеттского царства. О нем очень мало известно. Обширное хеттское 
государство раздирали усобицы, в его дела активно вмешивалось соседнее 
государство Митанни. Зато после смутного времени наступает период расцвета, 
обширных завоеваний и создания великой державы – Н о в о х е т т с к о г о 
царства. Не без помощи хурритов (митаннийцев) хеттская армия осваивает новую 
боевую технику – легкие колесницы, запряженные лошадьми. Хетты подчиняют себе 
основную часть Малой Азии и выходят за ее пределы.
      Экспансия хеттов направляется в сторону Закавказья и Восточного 
Средиземноморья, а также на запад – к берегам Эгейского моря. В Закавказье они 
покоряют варварские племена, а на западе захватывают богатые приморские города. 
Но основная борьба развернулась в Северной Сирии, где хеттам противостояла 
могучая Египетская держава во главе с энергичным и амбициозным фараоном 
Рамсесом II. Хеттское иго казалось сирийцам не таким тяжким, как египетское, и 
потому против Рамсеса II к началу XIII в. до н. э. образовалась грозная 
коалиция. Битва при Кадеше в 1286 г. стала решающей пробой сил, и, возможно, 
хетты были близки к окончательной победе.
      Однако следует признать, что главным противником хеттского царя был вовсе 
не фараон, сколь бы грозными ни были его военные корпуса, названные именами 
египетских богов. Основная беда заключалась в рыхлости самого Новохеттского 
царства, поддерживать единство которого было нелегко. Хеттские документы 
выразительно подчеркивают эту особенность политической структуры своей державы, 
когда говорят о «странах», из которых она состоит. Эти «страны», согласно 
хеттским писцам, делятся на «внутренние», т. е. входящие в державу, и «внешние»,
 в нее не входящие. Но в случае какого-либо кризиса количество «внешних стран» 
многократно увеличивалось за счет того, что многие «страны» переставали быть 
«внутренними».
      Военные успехи хеттов не могли быть развиты: в наступившей после смерти 
хеттского царя династической смуте им было не до завоеваний или оказания помощи 
сирийцам, которые возлагали на них большие надежды. И спустя 16 лет после битвы 
при Кадеше Рамсес II заключил с Хаттусили III договор, по которому они 
разделили Восточное Средиземноморье. Северная его часть, издавна заселенная не 
только семитоязычными народностями, но и хурритами, оказалась под властью 
хеттских царей. Благодаря тому, что хетты активно проникали в области, 
принадлежавшие прежде Митанни, они испытывали все более сильное культурное 
влияние хурритов.
      Хеттская культура – многослойное и сложное явление. Пантеон, известный 
нам по клинописным текстам, преимущественно индоевропейский. В хеттском боге 
Сиу без труда узнается индоевропейское божество дневного света, соответствующее 
греческому Зевсу и древнеиндийскому Дьяусу. Хеттский бог-громовик Пирва 
напоминает литовского Перкунаса, славянского Перуна, индийского Парджанью. 
Некоторые мифологические персонажи с соответствующими атрибутами и преданиями 
заимствованы из Месопотамии (например, аккадский Ану – шумерский Ан). Часть 
ритуалов, описанных в текстах Богазкёйского архива, имеет дохеттское (хаттское) 
происхождение, а в знаменитой священной «галерее» рельефов на скалах Язылыкая 
изображены боги и богини объединенного хетто-хурритского пантеона.
      Хетты оставили своеобразные жанры литературного творчества: царские 
анналы, подробные жизнеописания царей (например, «Автобиография Хаттусили III»),
 а также записи молитв. Особенно трогательны и эмоциональны молитвы царя 
Мурсили во время чумы: царь, обращаясь к богам, вспоминает свое прегрешение, 
из-за которого страну постигла беда, и умоляет даровать ему прощение.
      Малая Азия хеттской эпохи ориентировалась не только на Восток, на 
хурритскую и семитские культуры, она была тесно связана с раннегреческим миром. 
В клинописных текстах Богаз-кёйского архива встречается упоминание г. Вилуса. 
По всей видимости, это гомеровский Илион, т. е. Троя. События Троянской войны 
совсем недалеко отстоят по времени от последних дней Новохеттского царства. 
Хетты поддерживали многообразные контакты с племенами ахейцев (Ахиява), 
расселявшихся тогда не только в материковой Греции и на островах Эгейского моря,
 но и на побережье самой Малой Азии. Аполлон и Артемида в греческих мифах – 
божества малоазийского происхождения. Мать же их Лето (Латона) не кто иная, как 
малоазийская богиня Лада (Великая Госпожа).
      Хеттская держава распалась примерно в XII в. до н. э. Ее гибели 
способствовали набеги «народов моря», упоминания о которых встречаются также в 
истории Египта и Восточного Средиземноморья. Археологически засвидетельствованы 
миграции племен с запада – с Балкан. Часть индоевропейских племен, прошедшая 
через всю территорию Малой Азии, осела на Армянском нагорье и, смешавшись с 
местным населением, позднее сформировала ядро Древнеармянского царства.
      

      Сиро-хеттский бог грозы [Рельеф IX е. до н. э. ]
      
      В некоторых надписях упоминания «великого царя хеттов» встречаются вплоть 
до VIII в. до н. э., но этот пышный титул тогда носил царь небольшого 
государства в верховьях Евфрата со столицей в г. Кархемише. Он считал себя 
подлинным наследником Хеттского государства II тысячелетия до н. э. Культуру 
этого времени называют позднехеттской, или сиро-хеттской, ибо основное 
население этого провинциального осколка Хеттской державы было семитским 
(сирийским). Именно эти «хеттеяне» появляются на страницах Библии 
(«хеттеянином» был, например, военачальник Урия, у которого царь Давид отобрал 
жену – красавицу Вирсавию, впоследствии родившую ему Соломона). К настоящим 
хеттам-индоевропейцам они имеют мало отношения. После ассирийских завоеваний 
VIII в. до н. э. и это «хеттское» царство перестало существовать.
      Малая Азия I тысячелетия до н. э. известна по немногочисленным 
археологическим находкам и довольно богатой античной исторической традиции. В 
начале тысячелетия в центральной части полуострова существовало крупное и 
богатое государство Фригия. Согласно легендам, его царь Мидас превращал в 
чистое золото все, к чему прикасался. Позднее ведущую роль в Малой Азии 
начинает играть Лидийское царство с центром в г. Сарды. Лидийский царь середины 
VI в. до н. э. Крез прославился своим богатством.
      Предания о сказочных сокровищах малоазийских царей складывались не 
случайно. Здесь действительно добывали золото и использовали электр (сплав 
золота и серебра). Именно в Лидии в VII в. до н. э. впервые в мировой истории 
появилась монета. Через прибрежные греческие города Ионии лидийское изобретение 
быстро распространилось в эллинском мире.
      Фригийский алфавит не уступает по древности греческому и практически не 
отличается от него. Поэтому до сих пор идут споры о приоритете: фригийцы ли 
заимствовали греческий алфавит сразу после его возникновения, или же, напротив, 
греческий алфавит возник на основе фригийского.
      Во всяком случае, несомненно, что до персидского завоевания государства 
Малой Азии были теснейшим образом связаны с греческим миром. Цари посылали 
щедрые дары дельфийскому оракулу; они активно участвовали вместе с греками в 
военно-дипломатической игре той эпохи. В период архаики (VIII–VI вв. до н. э.) 
города Ионии, расположенные на западном берегу Малой Азии, были самыми 
развитыми центрами эллинского мира. Их расцвет не в последнюю очередь 
объяснялся близостью к переднеазиатскому миру с его тысячелетними культурными 
традициями.
      Восточное Средиземноморье 
      Регион, прилегающий с востока к Средиземному морю, весьма разнообразен по 
природным условиям. Узкая приморская полоса отличается теплым и влажным 
климатом. За ней тянутся горы, знаменитые ливанским кедром. Тучи, гонимые 
ветром с моря, встретив это препятствие, проливаются дождем. Восточнее 
простираются сухие, пустынные и полупустынные районы, где лишь изредка 
встречаются оазисы (самый крупный из них – в районе Дамаска). Основная часть 
населения Восточного Средиземноморья в древности говорила на разных языках и 
диалектах семитской группы. Внутренней потребности к прочному объединению всего 
региона никогда не возникало: мешали как различия в хозяйственном и социальном 
укладе, так и противодействие соседних держав.
      Издавна через территорию Восточного Средиземноморья шли торговые пути, 
соединявшие Египет, Месопотамию, Малую Азию и Закавказье. Караваны ослов, 
тяжелые повозки везли драгоценное дерево, шерсть и металлы. Из портовых городов 
корабли направлялись на Кипр и острова Эгейского моря. С развитием морского 
флота Восточное Средиземноморье стало играть ключевую роль в связях Ближнего 
Востока с Европой и Северной Африкой.
      Традиционно установившиеся в древности контакты определяли особые 
отношения каждого крупного города с той или иной великой державой. Так, 
финикийский Библ уже в III тысячелетии до н. э. ориентировался на Египет: в 
городе найдено немало предметов, вывезенных из долины Нила, а также египетские 
надписи. Находящийся севернее г. Эбла (недавно раскопан итальянскими 
археологами) развивался под месопотамским влиянием. В Эбле пользовались 
клинописью, и документы составлялись по шумерским образцам. Город этот погиб во 
время очередного нашествия царя Нарамсина – завоевателя из династии Саргонидов 
(XXIII в. до н. э.).
      Эти и некоторые другие центры представляли собой древнейшие очаги 
развитой городской культуры. А между ними по просторам сирийских степей 
кочевали племена со стадами скота. Живую картину жизни азиатов, «бродящих по 
пескам», рисует египетский «Рассказ Синухе», относящийся к самому началу II 
тысячелетия до н. э. Судя по этому источнику, жили скотоводы в шатрах, возле 
колодцев, за которые, как и за стада скота, они вели бесконечные распри с 
соседними племенами. В условиях полупустыни скотоводы носили грубые одежды на 
грязном теле, а покойников хоронили, завернув их в бараньи шкуры.
      Еврейские предания о родоначальниках племен рисуют сходные картины 
архаичного быта. В Ветхом Завете мы читаем о больших семьях, во главе которых 
стоит патриарх, окруженный женами, наложницами и многочисленными детьми, в том 
числе от рабынь. Поскольку все подчиняются старшему, вопросу о первородстве 
придается важнейшее значение (библейский сюжет об Исаве, продавшем первородство 
своему брату Иакову за чечевичную похлебку). Семья нуждается в 
наследнике-мужчине, и, если жена бездетна, она сама дает мужу рабыню, чтобы та 
родила ему сына. Но горе той рабыне, которая, родив ребенка, осмелится равнять 
себя с госпожою!
      В первой трети II тысячелетия до н. э., в эпоху бронзового века, 
происходит рост таких городских центров, как Халпа (совр. Халеб, или Алеппо) и 
Кадеш. Создаются крупные военно-политические объединения, готовые к внешней 
экспансии. Семитские (а, может быть, и хурритские) племена из этого региона 
мощной волной захлестнули Египет во время нашествия гиксосов. Лишь в начале 
XVI в. до н. э. фараоны XVIII династии сумели восстановить независимость и 
могущество своей страны. И тогда уже Восточное Средиземноморье сначала вошло в 
состав Египетской державы, а затем стало объектом соперничества Египта с 
Хеттским царством. После мира, заключенного между
      Рамсесом II и Хаттусили III в 1270 г. до н. э., регион был поделен между 
этими великими державами.
      Во II тысячелетии до н. э. завоевания малых стран редко заканчивались 
полным их уничтожением. Обычно они превращались в зависимые территории, 
находящиеся под управлением тех представителей местной элиты, которые были 
лояльны к победителям.
      Богатейший материал по истории этой эпохи дали раскопки одного из 
северных сиро-финикийских городов, который в древности назывался Угарит (совр. 
Рас-Шамра). Угаритский архив хозяйственных документов напоминает месопотамские. 
Он позволяет судить о социальной структуре города: это царь и «люди города 
Угарита» (свободные полноправные граждане), «царские люди» (т. е. те, кто 
состоял на царской службе и получал жалованье, не принадлежа к членам 
гражданской общины) и, наконец, рабы.
      С конца II тысячелетия до н. э. в регионе складывается совершенно новая 
международная обстановка. Обе великие державы – Хеттская и Египетская, еще 
недавно ожесточенно соперничавшие в борьбе за Восточное Средиземноморье, 
перестали существовать, и к началу XI в. до н. э. Сирия, Финикия и Палестина 
получили возможность для самостоятельного политического развития. К тому же 
сама эпоха благоприятствовала установлению широких торговых связей, развитию 
городов и профессиональных ремесел. И тогда пробил час финикийцев! Они 
славились как искусные мастера – ювелиры и резчики по слоновой кости, 
изготовители крашеного стекла и пурпурной ткани. Занимаясь мореплаванием, 
финикийцы не гнушались пиратством и работорговлей. Рубеж II–I тысячелетий до н.
 э. – это время расцвета финикийских городов, прежде всего Тира и Сидона.
      Своеобразным был политический строй этих небольших городов-государств. В 
них действовали органы самоуправления: советы старейшин и собрания граждан; 
выборные городские магистраты ведали повседневными делами. В некоторых 
финикийских городах существовала царская власть, но цари отнюдь не были похожи 
на восточных деспотов, какой бы роскошью они себя ни окружали. Представители 
политической элиты, преумножавшие свои капиталы, в частности, на международной 
торговле и пиратстве, имели возможность поставить на престол человека, угодного 
именно им. Наиболее известным из финикийских правителей считается Хирам Тирский 
– современник и союзник древнееврейского царя Соломона (X в. до н. э.).
      Самостоятельность финикийских городов, однако, была относительно недолгой 
– до появления нового крупного хищника (а богатые финикийцы были лакомой 
добычей). В VIII–VII вв. до н. э. Восточное Средиземноморье оказалось под 
контролем Ассирийской державы.
      В истории многих древних государств бывали периоды, когда возникало 
избыточное население (главным образом вследствие ускоренной имущественной 
дифференциации, приводившей к появлению «лишних людей» и ожесточенной 
социально-политической борьбе). Результатом относительного перенаселения 
становились миграции и основание колоний. Это был замечательный способ решения 
политических конфликтов: потерпевшая поражение «партия» не провоцировала мятежи 
и гражданские войны, а просто уезжала и основывала собственный город, где имела 
возможность устроить все так, как считала нужным. Более того, отношения с 
метрополией не портились, ведь жители того и другого города имели общее 
происхождение, общих богов и общие интересы. В политическом же отношении 
колония обычно была независима.
      Поскольку финикийцы – народ мореходов, то их колонии вырастали вдоль 
морского побережья. Они преследовали торговые цели. Заморский торговый форпост 
– эмпорий – разрастался в город, а потом, заселяя сельскую округу и покоряя 
местное население, горожане-колонисты создавали небольшое государство. Такие 
очаги финикийской культуры возникали главным образом в западной части 
Средиземноморья: в Северной Африке, на острове Сардиния, на Пиренейском 
полуострове.
      Самым крупным городом, который создали puni (так римляне называли 
финикийцев), был Карфаген, основанный в конце IX в. до н. э. выходцами из г. 
Тира. По-финикийски его название звучит как Карт-хадашт и означает буквально 
«новый город» (в отличие от метрополии – Тира), по-нашему – Новгород. К III в. 
до н. э. Карфаген объединил вокруг себя большинство финикийских колоний, 
стремясь к полной гегемонии над западной частью Средиземноморья. Здесь он 
столкнулся с Римской республикой: более 100 лет велись кровопролитные 
Пунические войны, закончившиеся разгромом и полным уничтожением Карфагена. Для 
римлян борьба была смертельно опасна, но победа над Карфагеном стала прологом 
создания великой средиземноморской державы – Римской империи.
      

      Финикийская колонизация
      
      Финикийская культура прежде всего интересна как тип западносемитской 
культуры, но, к сожалению, известна она лишь фрагментарно – по редким надписям 
и изображениям, по смутным преданиям, сохранившимся у античных писателей. В 
каждом финикийском городе поклонялись божеству-покровителю. Все они имели одну 
особенность – у них были не настоящие имена собственные, а, скорее, обозначения 
единого безымянного бога: Ваал, Молох, или Мелек, т. е. «владыка», «царь», 
«господь» (например, богом г. Тира был Мелькарт – букв. «царь города»). 
Божественной супругой его считалась та или иная разновидность Астарты, которая 
соответствовала восточносемитской богине любви и плодородия Иштар.
      Боги западносемитских племен кажутся неумолимо жестокими. В особо 
драматических ситуациях отец семейства приносил им в жертву самое дорогое, что 
имел: он должен был зарезать сына-первенца как жертвенную овцу. Многие черты 
религиозных представлений (и даже конкретные мифологические сюжеты) сближают 
угаритскую, финикийскую и другие западносемитские культуры с той, которая 
изучена лучше всего, – с древнееврейской.
      Из крупнейших достижений финикийцев следует назвать изобретение в 
последней трети II тысячелетия до н. э. алфавитного письма. Эволюция 
письменности на Ближнем Востоке шла последовательно от словесно-слоговой 
системы к чисто слоговой. Финикийский алфавит состоял из 24 символов, 
обозначавших только согласные звуки. В этом смысле он был «почти алфавитом», 
поскольку гласные как бы домысливались (ученые говорят о знаках согласных с 
«нулевым», т. е. произвольным, гласным). Таким образом, финикийский алфавит 
сохранял наследие слоговых систем письма. Но значение его появления 
представляется огромным.
      Еще через несколько веков, к VIII в. до н. э., греки (а может быть, 
фригийцы), заимствовав финикийский алфавит, добавили несколько знаков для 
гласных – так было изобретено чисто фонетическое письмо. Оно имело огромные 
преимущества перед другими системами прежде всего из-за своей простоты и 
демократичности. Благодаря изобретению алфавита широкие массы смогли освоить 
грамотность и перейти к совершенно новому типу письменной культуры, радикально 
менявшему сознание людей.
      Все алфавитные системы мира – от Столпов Мелькарта (Гибралтара) до Южной 
Индии – восходят в конечном счете к финикийскому алфавиту. Исключение 
составляют лишь несколько очень поздних, искусственно созданных систем 
(грузинский, армянский, корейский алфавиты), на изобретателей которых 
финикийский алфавит или его наследники оказали большое, но косвенное 
воздействие.
      Особого внимания заслуживает история южной части Восточного 
Средиземноморья – Палестины (Ханаана). Здесь совершались события, имевшие 
важнейшее значение для истории мировой культуры.
      Ветхозаветные предания повествуют о странствиях еврейских патриархов с их 
обширными семьями и стадами скота по всему пространству между Уром Халдейским, 
г. Харраном в верховьях Евфрата и границей Египта. В этих по преимуществу 
степных и полупустынных районах с глубокой древности обитали носители 
западносемитских диалектов. Очевидно, среди них были и предки евреев. Сказочное 
по форме повествование о том, что евреи долгое время пребывали в рабстве у 
фараона, также кажется правдоподобным: оно может быть увязано с египетскими 
завоеваниями эпохи Нового царства. Кульминацией истории служит рассказ об 
исходе, т. е. выходе евреев из Египта.
      Моисей, тот человек, который освободил евреев, естественно, должен был 
иметь биографию, полную чудес (таких же, какие окружают рождение и жизнь самых 
великих правителей). Сама египетская царевна, спустившись со служанками к Нилу, 
нашла младенца в камышах. Это и был Моисей. Он получил воспитание при дворе 
фараона, а когда возмужал, то, увидев унижение своего народа, решил вывести его 
из Египта. С Божьей помощью он осуществил свое намерение. Колесницы фараона, 
посланные догнать беглецов, не смогли этого сделать: перед евреями расступилось 
Красное море, и, как сказано в Ветхом Завете, «пошли сыны Израилевы среди моря 
по суше» (Исход, 14:22).
      На горе Синай Моисей от самого Яхве – бога-покровителя еврейских племен – 
получил каменные скрижали. Господь сказал ему слова закона и заповедей: 
«Почитай отца твоего и мать твою. Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради. Не 
произноси ложного свидетельства…», а также: «Не делай себе кумира» и «Помни 
день субботний, чтоб святить его». Этнические обычаи, близкие к тем, что мы 
находим и у других западносемитских народностей, получали божественную санкцию. 
Яхве заключил договор (Завет) со своим народом, обещая привести его в такую 
землю, где «течет молоко и мед». Сорок лет затем водил Моисей евреев по пустыне 
Синая, пока Бог не привел их в «Землю обетованную».
      Исход – основополагающее событие священной истории Ветхого Завета. Если 
же обратиться к документальным свидетельствам, то первое упоминание о племенном 
союзе евреев встречается в надписи одного из египетских фараонов XIII в. до н.
 э.: среди других семитоязычных полукочевых народностей, обитавших тогда на 
северо-восточных границах Египта, значится и «Исраил» (Израиль).
      «Земля обетованная» уже была заселена, и евреям пришлось вести долгую и 
нелегкую борьбу с жителями Ханаана. В конце концов укрепления ханаанеян были 
захвачены или разрушены. Последующая культурная ассимиляция местного населения 
евреями, очевидно, облегчалась тем, что это были родственные семитские 
народности.
      Между тем у евреев появился грозный противник – филистимляне, 
принадлежавшие к так называемым народам моря. Они вторглись в Ханаан в конце II 
тысячелетия до н. э., основали на побережье свои города и покорили живших здесь 
евреев и другие семитские народности. От этнического имени филистимлян – 
пелестим «Земля обетованная» получила название «Палестина».
      Евреи в то время находились на стадии развития, непосредственно 
предшествующей государственности. У них не было единой власти, во главе 
родо-племенных коллективов стояли старейшины и «судьи». Внешняя угроза, как это 
обычно бывает, ускорила консолидацию и становление государственности. Главой 
военной коалиции израильтян, противостоящей филистимлянам, был Саул.
      Зять Саула Давид стал истинным основателем древнееврейского царства, 
объединившим все «колена» (родо-племенные объединения). Давид отстроил и 
укрепил столицу – г. Иерусалим и заложил основы государственной администрации. 
Его сын Соломон (965–928 гг. до н. э.) продолжил политику отца, оставив по себе 
славу как о великом и мудром государе. Он воздвиг себе пышный дворец, который 
строили знаменитые финикийские мастера, присланные Хирамом Тирским. Вместе с 
царем Тира Соломон организовал морскую экспедицию в далекую южную страну Офир. 
Завязались связи и с Южной Аравией, откуда к Соломону прибыла правительница 
Сабы (совр. Йемен) – библейская «царица Савская».
      

      Антропоморфный филистимский саркофаг [Конец II тысячелетия до н. э. ]
      
      Главная проблема древнееврейского (Израильско-Иудейского) царства времен 
Соломона состояла в том, что знать, опиравшаяся на многочисленных клиентов и 
соплеменников, вовсе не была заинтересована в усилении монархической власти.
      
      Владыка Ассирии принимает дань от царя Израиля [Рельеф из дворца в Кальху.
 IX в. до н. э. ]
      Борьба разворачивалась и в религиозной сфере. Усилению царской власти 
должна была способствовать централизация культа. Соломон построил в Иерусалиме 
храм, где поместил святыни Яхве. Местные святилища начали отступать на второй 
план, а храм Соломонов становился главным, а затем и единственным местом 
богослужения. Исчезали и статуи родовых божеств (упоминавшиеся еще при Давиде): 
религия Яхве не только не требовала поклонения изображениям, но и прямо 
запрещала таковое.
      Единство разных «колен» – северных (Израиль) и южных (Иудея) областей 
расселения евреев – оказалось непрочным. Вскоре после смерти Соломона 
государство распалось на северное царство со столицей в г. Самарии и южное – со 
столицей в Иерусалиме. Многие десятилетия продолжались распри между ними, в 
которые с охотой вмешивались соседние царства – то Дамасское, то Египетское. 
Войны вели к ослаблению обоих противников.
      Социальные процессы, характерные для большинства стран Ближнего Востока в 
первой половине I тысячелетия до н. э., в полной мере затронули и еврейское 
общество. Имущественное расслоение приводило к концентрации земель в руках 
немногих.
      Традиции общинной и родственной взаимопомощи предавались забвению. 
Развивались задолженность и закабаление бедняков. В это время сформировалось 
мощное идеологическое движение так называемых пророков. Входя в состояние 
экстаза, или религиозного исступления, они обличали современников в 
преступлениях против ближних – в корыстолюбии и отсутствии милосердия, ибо все 
это грех и «мерзость пред Господом».
      Внешнеполитическое положение Израиля и Иудеи было необыкновенно сложным: 
эти мелкие государственные образования не имели сил противостоять крупным 
державам. Они могли лишь ориентироваться на одну из них, но всегда оставался 
риск сделать ставку на того, кому суждены поражение и бесславная гибель. И 
здесь пророки выступали в качестве политических ораторов, предлагая советы 
царям.
      В 722 г. до н. э. ассирийцы уничтожили Израильское царство и разрушили 
его столицу – Самарию. Иудея осталась одна, без брата-соперника. И пророческое 
движение вспыхнуло с новой силой. Иудейские пророки усматривали причины 
катастрофы, постигшей израильтян, в их отклонении от заветов Господа, заветов, 
которые они сами и формулировали в духе религиозного мировоззрения, 
складывавшегося в их среде.
      Цари не были последовательны: они нередко искали помощи у чужеземных 
богов, тем самым изменяя Господу. Бог, по толкованию пророков, наказывая 
избранный им народ, тем самым проявляет свою любовь к нему и стремится вывести 
его на верный путь строгого монотеизма.
      Кроме того, Богу не так угодны жертвы и воскурения, как соблюдение его 
завета о милосердии к ближнему своему. Пророки, таким образом, были 
провозвестниками не формально-обрядовой, а этической религии. Между человеком и 
Богом устанавливалась личная связь.
      В конце VII в. до н. э. иудейские цари находились под влиянием 
пророческого движения. В 621 г. до н. э., во время ремонта храма Соломона, была 
якобы найдена старинная рукопись, содержавшая «Закон», очень близкий к тому, о 
чем говорили пророки. В духе этого «Закона» были проведены реформы, облегчавшие 
положение бедного люда. Но страшная катастрофа не миновала Иудею. В 587 г. до н.
 э. вавилонские войска Навуходоносора II уничтожили это царство, а значительную 
часть населения увели в «плен вавилонский», продолжавшийся почти полвека.
      Пленные не были обращены в рабов, точно так же, как это бывало во времена 
ассирийской политики переселения народов. В вавилонском плену с новой силой 
разгорается пророческое движение, но оно приобретает более радикальные черты. 
Храм Соломона, единственное место культа, был разрушен вавилонянами. И пророки 
мечтают о «возрождении Сиона». Сион – холм, где стоял этот храм, – становится 
символом иудаизма. Вся история древнееврейской государственности 
пересматривается в духе пророческих идей, ибо цари привели народ к краю гибели. 
У иудеев рождается вывод, что основным грехом народа было само установление 
царской власти, «наподобие других народов».
      Избранный народ терпит страшные муки, наложенные на него Господом ради 
того, чтобы очистить его от греха и дать ему спасение. Евреи напряженно ожидают 
прихода Спасителя (Мессии). Возрождение народа Израиля уже не мыслится как 
восстановление государства: во главе его должны стоять не цари, а те, чьим 
голосом говорит сам Бог.
      Через полвека вавилонского пленения, с падением самого Вавилона, иудеи 
получили возможность вернуться на родину. Но освободившие их персы не дали им 
политической независимости. В Иерусалиме на месте храма Соломона был отстроен 
Второй храм. И народ превратился в общину, сплотившуюся вокруг храма и 
управляемую первосвященниками.
      Накануне плена и в плену сформировалось основное ядро Танаха – еврейской 
части Библии, которую христиане называют Ветхим Заветом. В эпоху Второго храма 
священная книга иудаизма была отредактирована и приобрела окончательный, 
канонический вид.
      Наиболее авторитетная часть Ветхого Завета – «Пятикнижие» («Закон»). Эти 
первые пять книг Библии, приписываемые Моисею, содержат древние мифы, предания 
о предках (патриархах) и об исходе из Египта, а также религиозное 
законодательство. Во вторую часть Ветхого Завета входят пророческие книги (трех 
«великих пророков» – Исайи, Иеремии, Иезекииля и двенадцати «малых пророков»), 
а также хроники еврейских царств, записанные и переработанные в духе 
пророческой идеологии.
      Самой пестрой по составу является третья часть – «Писания». Некоторые 
разделы ее имеют довольно позднее происхождение, и у позднейших толкователей 
священных книг были сомнения, относить ли их к каноническим. Сюда входит 
обрядовая свадебная лирика (знаменитая «Песнь Песней» Соломона), псалмы, 
приписываемые царю Давиду («Псалтирь»), мудрые изречения, якобы вышедшие из уст 
царя Соломона («Книга притчей Соломоновых»).
      Позднее, уже под эллинистическим влиянием, оформилась книга в жанре 
восточной афористики – «Экклезиаст». Ряд более древних новеллистических 
повествований также вошел в число «Писаний»: «Книга Руфь», «Книга Эсфирь», 
«Книга Иова» и др.
      Танах превратился в собрание литературного наследия евреев, освященное 
высшим авторитетом. В составе этого канона сохранились до нашего времени сюжеты 
и образы давно погибших цивилизаций Ближнего Востока. А еврейский монотеизм 
стал той основой, на которой сложились позднее две мировые религии – 
христианство и ислам.
      Средний Восток 
      К востоку от Месопотамии лежит обширный регион – Средний Восток. И 
природные условия, и состав населения, и исторические судьбы его областей 
различны.
      К юго-востоку от Шумера находился Элам, лингвистически совершенно чуждый 
Месопотамии, но по типу развития сходный с ней. Эламская цивилизация сложилась 
в долинах рек, впадающих в Персидский залив, и базировалась на ирригационном 
земледелии. Уже в середине III тысячелетия до н. э. эламиты изобрели 
своеобразную иероглифическую письменность. Между Эламом и государствами 
Месопотамии существовали прочные, тысячелетние связи – то мирные, то враждебные.
 Со времени похода Нарамсина (XXIII в. до н. э.) в Эламе распространилась 
клинопись и другие элементы месопотамской культуры. Для местных богов стали 
строить ступенчатые храмовые башни – зиккураты.
      Иранское нагорье населяли племена, время от времени разорявшие 
месопотамские города. Последние не оставались в долгу, захватывая пленников и 
скот у своих восточных соседей. Изредка среди районов, где жили скотоводы и 
охотники, встречались земледельческие оазисы, в которых уже в ранней древности 
сформировались городские поселения. Через них проходили торговые пути на восток 
и юго-восток. Север Иранского нагорья соседствует с областями Закавказья. В 
Прикаспийском регионе в эпоху бронзового века формировались государства. В 
начале I тысячелетия до н. э. они ожесточенно сопротивлялись ассирийской 
агрессии.
      На территории современного Афганистана располагалась древняя Бактрия, где 
в первой половине I тысячелетия до н. э. шел процесс перехода от варварского 
племенного быта к цивилизации. В южных областях Средней Азии (например, в 
Туркмении) археологи обнаруживают земледельческие оазисы и ранне-городские 
культуры, мало уступающие по древности месопотамским (и в III–II тысячелетиях 
до н. э., возможно, находившиеся под месопотамским культурным влиянием). В то 
же время основную часть Средней Азии населяли племена, главными занятиями 
которых были охота и скотоводство. Иногда по происхождению, по языку мирные 
земледельцы состояли в близком родстве с воинственными кочевниками (античные 
авторы обобщенно называли их скифами и массагетами).
      Иранцы 
      На всех названных территориях в настоящее время живут преимущественно 
народы, говорящие на иранских (Иран, Афганистан, Таджикистан) и тюркских 
(Туркмения, Узбекистан, Киргизия) языках. Иранцы обитали здесь и в древности, 
по крайней мере, со II тысячелетия до н. э. Для I тысячелетия до н. э. и I 
тысячелетия н. э. можно назвать такие иранские языки, как древнеперсидский, 
парфянский, согдийский, хорезмийский, сакский: большинство из них 
засвидетельствовано лишь небольшим количеством письменных памятников.
      Все иранские языки (как древние, так и современные) входят в обширную 
индоевропейскую языковую семью, ветви которой раскинулись от Европы до Индии. 
Наряду с иранской группой в эту семью входят следующие: романо-германская 
(латинский, французский, немецкий, английский и т. д.), балтийская (латышский, 
литовский), славянская (польский, болгарский, русский и т. д.), языки Северной 
Индии (хинди, бенгали) и др. Из древних языков этой же семьи можно вспомнить те,
 которые уже встречались в разделе о Малой Азии: анатолийские 
(хетто-лу-вийские), фрако-фригийские, а также древнегреческий.
      Родственные языки обладают известным набором общей лексики, и нет ничего 
удивительного, что в языке, скажем, хеттов встречаются слова, закономерно 
сходные с русскими (ср. хеттское «вадар» и русское «вода»; аналогичные слова в 
английском или немецком языках); в древнеиндийском языке «огонь» звучит как 
«агни», а глагол «давать» – как «да». Можно даже составлять целые фразы на 
незнакомом, но родственном языке, смысл которых легко угадать: например, 
древнеиндийское «сунука, мадху ме дехи» – это «сынок, меду мне дай». 
Показательны не совпадения отдельных слов по звучанию и значению (иногда 
случайные), а системность этих соответствий. Еще важнее структурная, 
грамматическая близость между языками.
      Считается, что родственные языки происходят от единого языка-предка (или 
близкородственных диалектов этого праязыка). Носители праязыка, очевидно, жили 
на единой территории, которую принято называть прародиной. Формирование языков 
– процесс, который можно проследить и с помощью письменных источников, поэтому 
данную гипотезу мы можем подтвердить вполне достоверными фактами. Например, 
такие близкородственные языки, как восточнославянские (русский, украинский, 
белорусский), сформировались лишь несколько столетий назад. Они выделились из 
праязыка, которым был язык единой древнерусской народности. Территория обитания 
последней в данном случае может рассматриваться в качестве прародины восточных 
славян.
      Для всех славянских языков (включая, помимо древнерусского, сербский, 
чешский, польский и др.) время распада праязыка (общеславянского) отстоит от 
нашего времени уже не на столетия, а на пару тысячелетий. Прародина славян, 
очевидно, располагалась западнее земель Древней Руси. Время существования 
праиндоевропейской общности (в которую входят и славянские языки) уже далеко 
выходит за пределы «письменной истории»: речь идет о нескольких тысячелетиях до 
нашей эры. Памятники хеттского языка показывают, что к началу II тысячелетия до 
н. э. распад этой общности давно завершился.
      Есть научная методика, позволяющая очертить возможный географический 
ареал для определения прародины. Например, во всех без исключения 
индоевропейских языках слово, означающее «береза», звучит сходным образом (т. е.
 соблюдаются закономерные фонетические соответствия): русское «береза» и 
древнеиндийское «бхурджа», немецкое Birke и английское birch и т. д. Из этого 
можно сделать вывод, что мы имеем дело не с заимствованиями и не с частными 
соответствиями между отдельными языками. Слово «береза», как и ряд других, 
принадлежит к общеиндоевропейской лексике, оно входило в состав 
реконструируемого общеиндоевропейского языка. А отсюда следует, что прародину 
индоевропейцев следует локализовать в том регионе, где произрастает это дерево. 
Но береза растет отнюдь не повсюду: ее нет ни в тропической Африке, ни в 
полупустынных районах Передней Азии. Речь должна идти о лесостепной полосе с 
умеренным климатом.
      Используя подобные аргументы, исследователи склоняются к тому, что 
основной центр, откуда распространялись индоевропейские языки, находился где-то 
между Вислой и Дунаем или в районах к северу от Черного моря. Отсюда в разное 
время предки греков ушли на Балканы, предки италийцев – на Апеннины, предки 
балтов сдвинулись к северу, анатолийцев – к югу, а язык одной из групп 
(индоиранской) достиг побережья Бенгальского залива.
      Индоиранские языки составляют особую ветвь внутри индоевропейской семьи, 
и, очевидно, после распада последней индо-иранцы еще долго составляли некое 
единство (проживая на своей собственной прародине, возможно, к северу от 
Каспийского моря, в районе Южного Урала). У древнейших индоиранцев был 
распространен общий религиозно-социальный термин – «арья», которым и сейчас 
принято называть их языки (понятия «арийские языки» и «индоиранские языки» 
тождественны). Понятие же «арийская раса», возникшее около 100 лет назад, не 
имеет права на существование в научной литературе. Слово «раса» указывает на 
антропологические черты, а не на язык или культуру, поэтому «арийская раса» – 
такое же странное словосочетание, как, скажем, «скуластый и узкоглазый язык».
      От одной из групп арийских по языку племен происходит и наименование 
современного государства Иран («Арьянам» значит «страна ариев»). Впервые это 
обозначение (в форме «арьянам вайджа» – «арийский простор») встречается в 
Авесте – самом древнем собрании иранских религиозных текстов.
      Произведения, вошедшие в состав Авесты, представляют собой: гимны, 
прославляющие богов-дэвов; песнопения (Гаты), приписываемые древнему пророку 
Заратуштре (греки называли его Зороастром); ритуальные предписания. Наиболее 
ранние части сборника формировались, возможно, на рубеже II–I тысячелетий до н.
 э., но сколько-нибудь точных хронологических данных об этом в науке нет. Дело 
в том, что у древних иранцев долгое время не было собственной письменности, и, 
даже когда она появилась, религиозные тексты передавались преимущественно в 
устной форме. Недаром иранский поэт Фирдоуси (X–XI вв.) в своей знаменитой 
поэме «Шах-наме» называет письмо изобретением Иблиса, т. е. дьявола. В этом 
отношении культура иранцев (как и других ариев) резко отличалась, скажем, от 
древнеегипетской с ее культом письма.
      Авестийский канон был окончательно записан и оформлен лишь в конце эпохи 
древности (около III в.), а уже через несколько столетий, во время 
мусульманских завоеваний, подвергся опасности уничтожения вместе со всеми 
сторонниками пророка Заратуштры – зороастрийцами. Лишь немногие зороастрийцы 
(парсы, или гебры), бежавшие от преследований в Западную Индию, сохранили 
священный канон и его язык – один из наиболее архаичных языков иранской группы. 
Несмотря на сложности интерпретации Авесты, она используется как ценный 
исторический источник по ранней истории и мифологии иранцев.
      Зороастризм называют дуалистической религией. Его адептам мир 
представляется ареной вечной борьбы двух начал. Одно из них воплощает 
Ахурамазда – великое божество света, добра и правды (греки называли его Ормузд),
 другое – злой дух Анхра-Манью (Ариман), олицетворяющий тьму и ложь. Человек 
своими поступками, словами и помыслами активно участвует в этой борьбе 
космических сил, помогая тому или иному началу.
      Зороастрийцы почитают огонь как священную стихию, которую нельзя 
осквернять, поэтому их и называют огнепоклонниками. Разведение крупного 
рогатого скота считается у них исполнением долга и религиозной добродетелью. По 
их представлениям, есть некий космический Закон (Арта). Арта – Истина, на 
которой покоится все мироздание. Она ассоциируется с солнцем на небе и огнем на 
земле. В отличие от большинства народов Передней Азии с их почитанием 
изображений богов в храмах у зороастрийцев основным является культ огня, 
возжигаемого на алтаре. Хранители этого огня – наследственные жрецы передают из 
поколения в поколение священные тексты Авесты.
      Помимо замкнутой сословной группы ученых – жрецов огня, у древних иранцев,
 согласно авестийским памятникам, были еще два сословия – военная знать, 
сражавшаяся на колесницах, и народ. В понятие «народ» включалось не все 
трудящееся население, а только экономически и социально самостоятельная его 
часть. Ремесленники рассматривались как люди, занятые обслуживающим трудом, и 
составляли нечто вроде четвертого, неполноправного сословия авестийского 
общества. Они (как и рабы) не были допущены к отправлению общинного культа.
      Относительно ранней истории иранцев наука, помимо трудно датируемых 
текстов Авесты, располагает и другими источниками – именами иранского типа, 
встречающимися в клинописных документах из Месопотамии. Такие имена в 
памятниках последних столетий II тысячелетия до н. э. попадаются все чаще, и 
потому можно предположить, что происходило расселение ираноязычных племен на 
той территории, которая сейчас называется Ираном (а частично также на 
территории Закавказья). Иранцы, смешиваясь с местным населением, воспринимали 
его культуру, но передавали ему свой язык. В первой половине I тысячелетия до н.
 э. в результате распространения иранских языков и диалектов шел процесс 
иранизации всего Среднего Востока.
      Основную территорию Иранского нагорья занимали племена мидийцев. Находясь 
по соседству с Ассирийской державой и постоянно испытывая на себе ее давление, 
они в VIII в. до н. э. консолидировались в Мидийское царство. Это государство 
было обширным (оно простиралось от южного берега Каспия до Персидского залива), 
но весьма рыхлым по структуре и пестрым по составу – и с этнической точки 
зрения, и по уровню социального развития, и по типу хозяйственной деятельности 
населения.
      Немалое значение для политической истории всего региона имели набеги 
степняков-кочевников (киммерийцев, скифов), благодаря которым в армиях Ближнего 
и Среднего Востока появилась конница.
      Персидская держава Ахеменидов 
      В число племен мидийского племенного союза, ставшего Мидийским царством, 
входили, в частности, персы. Мидийцы и персы были настолько родственными 
народностями, что античные авторы нередко смешивали их. Достаточно сказать, что 
Геродот называет знаменитые греко-персидские войны мидийскими. Территория 
Персиды (позднейшая провинция Фарс) располагалась на берегу Персидского залива, 
в непосредственной близости от Элама, и эламское наследие оказало большое 
влияние на соседей. Недаром впоследствии, уже создав огромную державу, персы 
широко пользовались эламским языком и клинописью, а в столице Элама Сузах 
располагалась одна из главных резиденций персидского царя.
      В середине VI в. до н. э. персидский царь Кир II не только освободился от 
мидийской гегемонии, но и подчинил себе все народы, которые прежде находились в 
зависимости от мидийцев. Смутами в Мидии попытался воспользоваться лидийский 
царь Крез, с тем чтобы расширить свои владения на востоке Малой Азии. Однако в 
547 г. до н. э. лидийские войска были разбиты, а Крез осажден в своей столице г.
 Сарды. Вскоре вся территория Малой Азии вошла в состав Персидской державы – 
вплоть до побережья Эгейского моря, где находились греческие города.
      Теперь в Передней Азии оставалась лишь одна великая держава, еще не 
побежденная персами, – Нововавилонское царство, занимавшее территорию не только 
Месопотамии, но и Восточного Средиземноморья (со времен завоеваний 
Навуходоносора II). Сложная для Вавилонии международная ситуация усугублялась 
внутренней борьбой: царь Набонид находился в таких напряженных отношениях с 
политической элитой города, что удалился из столицы и жил в оазисе Тейме в 
Аравии. Вавилонскими войсками командовал его сын, которого библейская «Книга 
пророка Даниила» называет Валтасаром.
      В 539 г. до н. э. вавилонская армия была разбита персами, и Кир 
торжественно вступил в великий город. Не отдав Вавилон на разграбление, он 
явился в главное святилище и принял власть из рук жрецов верховного бога 
Мардука. В специальном манифесте, обещая «мир и спокойствие городу», Кир II 
обвинил Набонида в недостаточном внимании к вавилонским богам и провозгласил 
себя их заступником и законным царем всей Вавилонии.
      Повсюду, где побеждали персидские войска, Кир II вел себя необычайно 
мягко, совсем не так, как правители Ассирии и Вавилонии. Дело, видимо, в том, 
что само персидское государство лишь только формировалось в период этих войн. 
Политическая элита персов еще не была избалована роскошью и не стремилась к 
безудержному грабежу покоренных народов. Царь жаждал скорее славы, чем 
обогащения, довольствуясь изъявлением преданности и приносимыми ему дарами. Так 
и была в необычайно короткое время создана держава, равной которой по размерам 
еще не знала мировая история. Персидского царя и древние, и современные 
историки называют Киром Великим.
      Кир происходил из персидского рода, основателем которого считался некий 
Ахемен. Поэтому его самого и его преемников именуют Ахеменидами. После смерти 
великого завоевателя (по преданию, он погиб в 530 г. до н. э. в ходе войны со 
среднеазиатскими кочевниками-массагетами) на престол вступил его старший сын 
Камбиз. Он стремился продолжать экспансионистскую политику отца и в 525 г. до н.
 э., разбив войска последнего саисского фараона, захватил Египет. Но после 
этого военное счастье изменило ему, и походы в Нубию и Ливийскую пустыню едва 
не окончились для него крахом. Египтяне, вдохновленные этим, стали бунтовать 
против завоевателей, и тогда Камбиз перешел к политике жестоких репрессий. 
Некоторые древние историки даже утверждали, что он впал в безумие.
      Между тем длительное отсутствие царя, пребывавшего в далеких заграничных 
походах, создавало политическую неустойчивость в центре огромной державы. 
Престол Ахеменидов занял человек, называвший себя Бардией – такое имя носил сын 
Кира, младший брат Камбиза. Узнав об этом, Камбиз поспешил в столицу, но при 
загадочных обстоятельствах скончался в пути. На троне остался Бардия.
      Через несколько месяцев после указанных событий представители знатнейших 
персидских семей составили заговор. Бардия был заколот в собственном дворце, а 
заговорщики избрали нового царя из своей среды. Им стал сын наместника Бактрии 
Дарий I (522–486 гг. до н. э.). Дарий объявил, что подлинного Бардии давно уже 
нет в живых (только об этом почему-то никто не знал!), а заговорщиками убит 
вовсе не сын Кира, а некий самозванец. Дарий будто бы получил престол не по 
договоренности с сообщниками и не по жребию, а как представитель младшей линии 
Ахеменидов (ибо прямых наследников Кира Великого после смерти Камбиза не было). 
Данная версия изложена в письмах на арамейском языке, которые были направлены 
во все области державы, и запечатлена в огромной надписи на трех языках 
(персидском, эламском и аккадском), высеченной на священной Бехистунской скале.
      

      Дарий I на троне, за ним стоит его сын Ксеркс [Рельеф V в. до н. э. ]
      
      Однако официальная версия событий, очевидно, не всех убедила. Покоренные 
народы, скорее всего, мало интересовало, кто имел больше прав на персидский 
престол. Местная политическая элита попыталась, воспользовавшись смутами при 
дворе Ахеменидов, восстановить независимость своих государств. В Вавилонии 
появился самозванец, называвший себя Навуходоносором, в Мидии о правах на 
власть заявил якобы потомок прославленного царя Киаксара. Завоеванные страны 
поднимались одна за другой, вставая под знамена местных «царей». После разгрома 
мятежники вновь собирали силы для борьбы, выдвигая следующего самозванца.
      Это был критический момент в истории державы Ахеменидов: более года 
молодой персидский царь должен был посылать своих полководцев то в один конец 
государства, то в другой на подавление очередного восстания. Когда эти 
внутренние войны успешно завершились, Дарий I осознал необходимость проведения 
коренных реформ. Государство в том виде, в каком оно существовало при Кире и 
Камбизе, не могло быть прочным.
      Прежде всего царь провел административную реформу, разделив страну на 
обширные округа – сатрапии, границы которых не всегда совпадали с пределами 
прежних государств. Не довольствуясь системой даров, Дарий I установил 
постоянные размеры податей (весьма немалые) с каждой сатрапии. С самых богатых 
он получал десятки тонн серебра в год. Во главе сатрапий обычно стояли не 
представители местной элиты, которые могли попытаться отделиться, а персы, 
часто родичи персидского царя. При этом сатрап обладал властью лишь в 
гражданских делах, а войска того или иного округа подчинялись не ему, а своему 
военачальнику. Сатрап не мог поднять мятеж, поскольку не распоряжался войсками, 
а военачальник не располагал рычагами административной власти. Соперничество 
между сатрапом и военачальником подогревалось центральной властью, их доносы 
друг на друга всячески поощрялись.
      В древних империях возникали огромные проблемы из-за несовершенства 
системы коммуникаций. Если границы государства отстоят от столицы на тысячи 
километров, то информация при обычных условиях идет месяцами. Любая реакция на 
нее становится бессмысленной, ибо ко времени ее получения ситуация, как правило,
 уже радикально меняется. При Дарии I была создана уникальная система 
магистральных дорог, соединявших между собой крупнейшие города: Сарды, Вавилон, 
Сузы и столицу Мидии Экбатаны (совр. Хамадан). Была организована почтовая 
служба для наиболее быстрой доставки донесений царю и его распоряжений.
      Укрепив державу, Дарий I попытался еще более расширить ее пределы, но 
успешным было только продвижение на восток – до Северо-Западной Индии. На 
северных границах царь потерпел неудачу в борьбе с кочевыми племенами скифов. 
Начавшиеся при Дарии греко-персидские войны, несмотря на преимущество персов в 
силах, не сулили успеха, а при ближайшем его преемнике Ксерксе завершились 
совершенно бесславно – полным торжеством греков во всем бассейне Эгейского моря.
 Лишь в конце V – начале IV в. до н. э. персы взяли реванш, перейдя в борьбе с 
греческими городами к новой тактике – внесению раздоров в их среду и прямому 
подкупу политических лидеров всех государств и «партий».
      Античные авторы нередко описывали персидские порядки. Греки любили 
противопоставлять свою жизнь свободных граждан свободной Эллады поголовному 
рабству в державе «великого царя». У сановников при персидском дворе – посуда 
из драгоценных металлов, они одеты в пышные одежды и, «как женщины», носят 
многочисленные украшения. Но у них есть хозяин – царь, который каждого может по 
своей прихоти унизить или искалечить. Провинившегося вельможу царь сажает с 
собой рядом на пиру, а повар подносит тому кушанье, приготовленное из мяса его 
сына. И при этом деспот еще издевательски спрашивает: «Тебе вкусно?» Он знает, 
что все его подданные, не исключая самых высокопоставленных, не имеют чувства 
собственного достоинства: в душе они всего лишь рабы.
      

      Держава Ахеменидов в VI–V вв. до н. э.
      
      Абсолютная власть, по описанию античных историков, развращает всех, и 
прежде всего того, кто обладает ею. Он вынужден жить в условиях всеобщего 
раболепия и одновременно безумного страха за свою жизнь. Его близкие 
злоумышляют друг против друга. Мать и жена одного из персидских царей так 
ненавидели друг друга и так боялись быть отравленными, что даже ели из одной 
тарелки. Но и это не помогло. Свекровь, усыпив бдительность невестки, все же 
отравила ее, разрезав общий кусок ножом, который был смазан ядом с одной 
стороны лезвия.
      В 401 г. до н. э. состоялся знаменитый «поход десяти тысяч греков», 
красочно описанный его участником – историком и философом Ксенофонтом. Греки 
были наняты сатрапом одной из областей Малой Азии Киром Младшим, который хотел 
свергнуть с престола своего старшего брата. В решающей битве незадачливый 
претендент на трон погиб, и сразу вся экспедиция потеряла смысл. Персы, выманив 
греческих военачальников якобы для переговоров, коварно умертвили их. Но даже в 
столь неблагоприятных обстоятельствах греки, преследуемые персидской армией, во 
много раз превосходившей их по численности, смогли пройти тысячи километров – 
от Вавилона до севера Малой Азии – и вернуться на родину.
      Поход этот показал, что держава Ахеменидов, несмотря на сотни тысяч тонн 
серебра, накопленные в царской сокровищнице, и кажущееся всесилие «великого 
царя», – колосс на глиняных ногах. Развернулась подготовка нового похода на 
Восток. И когда греков удалось объединить под началом македонского царя, гибель 
самого крупного государства Древнего Востока стала лишь вопросом времени. Поход 
Александра Македонского открыл новый период мировой истории – эпоху эллинизма.
      Держава Ахеменидов была гигантским и сложным организмом, зачастую 
искусственно составленным из разнородных частей. Таким же представляется и ее 
официальное искусство. В архитектуре и скульптуре Персии заимствовался опыт уже 
погибших держав Передней Азии, и прежде всего Ассирийской. На строительстве 
великолепных дворцов в Сузах и Персеполе работали лучшие мастера, привезенные 
из всех областей державы. Здесь смешиваются мотивы собственно иранские с 
греческими, египетскими, вавилонскими. Синтез Востока и Запада, характерный для 
эпохи эллинизма, был подготовлен двумя столетиями существования державы 
Ахеменидов.
      

      Воины персидского царя [Рельеф из Персеполя]
      
      Черты ахеменидской культуры прослеживаются и в государстве Селевкидов 
(IV–I вв. до н. э.), которое после смерти Александра унаследовало основные из 
завоеванных им территорий Азии. Ахеменидские традиции возрождались и после 
свержения греко-македонской династии в государствах, управлявшихся уже не 
греческой, а местной, иранской знатью, – в Парфянском царстве (III в. до н. э.
 – III в. н. э.) и при династии Сасанидов (III–VII вв.).
      Южная Азия 
      На территории Южной Азии расположен ряд современных государств: 
Республика Индия, Пакистан, Бангладеш, а также Шри-Ланка, Непал и др. Когда же 
мы говорим о периоде древности, то весь субконтинент называем Индией. Древняя 
история региона связана главным образом с Северной Индией – областью между 
бассейнами рек Инд и Ганг.
      Между северо-западной и северо-восточной частью Индии есть определенные 
различия: в бассейне Ганга климат более влажный, а почвы зачастую твердые, что 
затрудняет их вспашку. Различны и возможности для внешних связей. 
Северо-западные районы граничат с Афганистаном и Ираном, откуда время от 
времени приходили в Индию и торговцы, и завоеватели. Северо-восточные районы 
расположены близко к Юго-Восточной Азии, но в древности контакты с нею были 
слабыми из-за труднопроходимых гор и джунглей. Так же сложно было наладить 
связи с северным соседом – Китаем: этому препятствовали самые высокие в мире 
горы – Гималаи.
      Цивилизация долины Инда 
      В долине Ганга найдены остатки небольших поселений III–II тысячелетий до 
н. э. Жители их умели изготавливать изделия из меди, но жили в условиях 
первобытного хозяйства с преобладанием таких занятий, как охота и рыболовство.
      Значительно более развитая культура сложилась в бассейне Инда. Ее 
называют хараппской по наиболее крупному центру. Наряду с Хараппой такое же 
значительное поселение существовало на месте современного Мохенджо-Даро (само 
название на местном разговорном языке означает «холм мертвых»). Дома в том и в 
другом городе (и во множестве иных, более мелких) строились из обожженного 
кирпича стандартной формы и размеров. Они плотно примыкали друг к другу и 
нередко были двухэтажными.
      

      Печать с изображением единорога и надписью [Из Мохенджо-Даро]
      
      Характерна двухчастная планировка города: над жилыми кварталами Нижнего 
города возвышалась цитадель. В ней находились постройки общественного 
назначения, и прежде всего огромное зернохранилище. О том, что в городе была 
единая власть, свидетельствует регулярная планировка: широкие прямые улицы 
пересекались под прямым углом, деля поселение на большие кварталы. Сохранилось 
немало изделий из металлов, иногда весьма искусных, а также памятники 
письменности. Все это позволяет считать хараппскую культуру не первобытной, а 
принадлежащей эпохе цивилизации.
      Происхождение создавшего ее народа еще не вполне ясно, так как дешифровка 
письменности не закончена. Наиболее правдоподобна гипотеза о том, что язык так 
называемых протоиндийских надписей близок к дравидийским языкам, 
распространенным ныне преимущественно на крайнем юге полуострова Индостан 
(тамильский, малаялам). А так как в отдаленном родстве с дравидийскими языками 
находился язык Элама, то предполагается, что за несколько тысячелетий до нашей 
эры эламо-дравидийская языковая общность занимала обширные территории – от 
Индии до района, примыкавшего к юго-восточной части Шумера.
      Судя по тому, что основные центры цивилизации тяготеют к долинам Инда и 
его притоков, земледелие, вероятно, основывалось на ирригации. Индская 
цивилизация, видимо, может быть причислена к «цивилизациям великих рек». 
Археологические материалы доказывают, что развивалась она не в изоляции: через 
Иран и Среднюю Азию, а также вдоль морского побережья тянулись пути из Хараппы 
в Месопотамию. Найдены предметы, свидетельствующие об этих связях. Они 
датируются периодом между правлением Саргона и возвышением Старовавилонского 
царства при Хаммурапи. На время между XXIV и XVIII вв. до н. э. и приходится 
расцвет Индской цивилизации. Складывалась она в первой половине III тысячелетия 
до н. э. (немного позднее, чем в Шумере и Египте), а к середине II тысячелетия 
до н. э. перестала существовать. Цивилизации той эпохи вообще не отличались 
прочностью, и в силу природных, социальных или политических причин общество 
иногда возвращалось на стадию первобытности. Так было, например, с 
земледельческими культурами того же времени на юге Средней Азии.
      Духовная культура Хараппы известна главным образом благодаря находкам 
многочисленных каменных печатей (или оттисков на глине) с короткими 
иероглифическими надписями и изображениями. На тонко вырезанных рельефах мы 
видим сцены поклонения священным животным и деревьям, а также мифологические 
сюжеты. Особенно интересна фигура божества с огромными рогами, восседающего в 
«йогической позе» (со сложенными вместе пятками) в окружении четырех животных. 
По всей видимости, это верховный бог хараппанцев, воплощающий в себе идею 
господства над четырьмя сторонами света, олицетворяемыми этими животными. Судя 
по многочисленным глиняным фигуркам женщин, перед которыми возжигали 
светильники, здесь был развит и культ женских божеств, связанных обычно с 
плодородием. Бассейн, обнаруженный в цитадели Мохенджо-Даро, служил для 
ритуальных омовений; комнаты для омовений найдены и во многих жилых домах.
      Поклонение животным и деревьям, богиням-матерям, практика ритуального 
омовения – все это напоминает черты индуизма, народной религии современной 
Индии, что позволяет говорить о наследии Хараппы.
      Ведийский период 
      Что же касается периода, который непосредственно сменяет Индскую 
цивилизацию, то преемственности между ними практически не видно. Конец II – 
первая половина I тысячелетия до н. э. называется ведийским периодом по тем 
литературным памятникам, которые служат основным источником для его изучения. 
Сама смена категории источников – резкий переход от археологии к данным 
сравнительного языкознания и мифологии – только усиливает контраст между двумя 
эпохами.
      Веды – памятники священной литературы индийской группы ариев (индоариев). 
По языку и мифологии они ближе всего к иранской Авесте. Само слово «веда» 
родственно русскому «ведать», т. е. «знать» (речь идет, конечно, о тайном, 
сакральном знании). Сохранилось четыре основных сборника вед с примыкающими к 
ним бесчисленными текстами комментариев, главным образом ритуального содержания.
 Последние составляют поздневедийскую литературу.
      Древнейшая из вед – Ригведа (букв. «веда гимнов») содержит 
преимущественно славословия арийским богам. Ее излюбленный герой – бог Индра, 
который совершает свой главный подвиг: громоподобным оружием – ваджрой он 
поражает демона Вритру, бесформенного и страшного, удерживающего небесные воды 
(последние уподобляются стадам коров). После победы, одержанной Индрой, льются 
потоки воды, коровы бегут к водопою. Вселенский Хаос уступает место 
космическому Порядку – и так вплоть до окончания нового цикла, когда демон 
вновь должен быть повержен светлым богом, мчащимся на колеснице с ваджрой в 
могучей руке. В мифологии Авесты есть персонаж по имени Веретрагна (букв. – 
«убивающий Веретру», т. е. Вритру). Следовательно, весь миф об Индре и Вритре 
имеет общеарийское происхождение.
      Из великих богов индоариев следует назвать еще премудрого судию Варуну, 
который хранит космическую Истину – Риту (полное соответствие авестийской Арты).
 С подземным миром у индоариев связан бог Яма – сын солнечного Вивасванта (ему 
соответствует авестийский Йима, сын Вивахванта). Индоарийские боги и их земные 
почитатели впадают в экстаз после ритуала питья галлюциногенного напитка – сомы 
(аналог хаомы у иранцев).
      Сравнение Ригведы с Авестой показывает, что основа той и другой 
религиозной поэзии относится к эпохе единства ариев, т. е. ко времени до их 
разделения на иранцев и индоариев и прихода последних на территорию Индостана.
      Судя по ведийской литературе, индоарии вели полукочевой образ жизни, 
разводя крупный рогатый скот и оставаясь на одном месте лишь до тех пор, пока 
не истощатся пастбища. Их материальный быт не отличался сложностью, поэтому 
археологи до сих пор затрудняются в определении следов их передвижений. 
Общественные отношения у ариев были патриархальными: в отличие от жителей 
Хараппы в огромном пантеоне индоариев почти нет женских персонажей.
      Так как сами арии жили в кибитках или непрочных хижинах, то и для своих 
богов они не строили храмов, а также не имели их изображений – идолов. В гимнах 
Ригведы отражены отдельные антропоморфные черты богов, но это скорее чисто 
поэтические образы («могучие руки Индры», «златые волосы солнечного бога»). 
Божества воспринимались довольно абстрактно. Жертвоприношения совершались на 
огне алтаря, а боги насыщались, вдыхая дым от сжигаемого мяса, масла, молока, 
зерен ячменя или пшеницы.
      Две социальные категории занимают особое место в Ригведе. Первая – риши 
(провидцы), мистически «видящие» гимны, которыми они должны восславить того или 
иного бога. К этим риши возводят свою родословную жрецы-брахманы, произносящие 
ведийские заклинания во время принесения жертв богам. Вторая категория – 
племенные вожди, которые стоят во главе соплеменников в момент военных стычек 
за стада скота и тучные пастбища. Они сражаются на колесницах, запряженных 
лошадьми. Ведийские царьки являются предводителями племени, но не единоличными 
правителями. Никакого единоначалия нет и в ведийском пантеоне. В момент 
жертвоприношения какому-либо богу его называют главным, но лишь потому, что 
чествуют на посвященном ему празднике.
      По упоминаниям притоков Инда, местной флоры и фауны установлено, что 
основная часть Ригведы сложилась в северо-западной части Индии. Памятники 
поздневедийской литературы, создававшиеся в первой половине I тысячелетия до н.
 э., локализуются восточнее, и чем более поздний памятник, тем ближе к низовьям 
Ганга. Поэтому можно предполагать, что в это время индоарии постепенно 
осваивали всю Северную Индию.
      Племена, жившие до ариев в бассейне Ганга, частично были оттеснены на 
менее удобные территории. Здесь они надолго сохранились в качестве небольших 
островков в море народностей, говоривших на индоарийских диалектах. Но основная 
масса аборигенов подверглась культурной и языковой ассимиляции.
      В то же время и пришельцам пришлось многому научиться у местных жителей, 
например в сфере хозяйственной деятельности, соответствующей местной природе и 
климату. Лошади, которым арии придавали огромное значение (в том числе и 
символическое), не размножаются в условиях влажных тропиков. Кочевать со 
стадами скота по джунглям долины Ганга невозможно. Основная злаковая культура 
здесь не ячмень, а рис. Рисоводство же требует прочной оседлости. Борясь с 
джунглями с помощью железных топоров (а это уже эпоха железного века!) и 
возделывая твердые почвы лопатой и плугом с железным лемехом, индийцы, 
говорившие на индоарийских диалектах (по крови они не всегда были прямыми 
потомками создателей Ригведы), осваивали долину Ганга. Их поселки объединялись 
в небольшие государства, создававшиеся обычно на базе одного племени. Вождь 
превращался в местного князька и строил для себя и своей дружины деревянную 
крепость.
      Поскольку поздневедийская литература посвящена преимущественно 
истолкованию ритуалов, то именно об этой стороне жизни и культуры индийцев в 
основном и можно судить. Для наследственных жрецов-брахманов жертвоприношение 
представлялось движущей силой всего мироздания: жертва, помещенная в огонь 
алтаря, превращается в дым; дым, поднимаясь в небеса, становится дождем; дождь, 
проливаясь на землю, рождает зерно; жрец бросает зерно в огонь алтаря. Так 
происходит круговорот жертвы, и главным действующим лицом космического движения 
предстает жрец-брахман. Только он знает, какие надлежит произносить формулы при 
жертвоприношении, какие совершать манипуляции, как обращаться к богам. Если 
весь ритуал выполнен строго по правилам, боги просто не могут отказать 
жертвователю в его просьбе. Кажется, что сами боги – всего лишь марионетки, 
которыми манипулирует брахман.
      Создатели поздневедийской литературы, уверены в единстве Вселенной. Все, 
что есть в мире, – это лишь различные трансформации жертвы. К тому же они 
строгие детерминисты, ибо даже боги, по их представлениям, не имеют свободы 
воли. Боги обязаны действовать, если к этому своими ритуально-магическими 
средствами их побуждает брахман.
      Брахман имеет целый ряд привилегий. Его никто не должен притеснять, 
оскорблять или подвергать телесным наказаниям: в противном случае, жертва 
окажется напрасной: боги ее не примут. Кроме того, обижать брахмана просто 
опасно, ибо в гневе он может сжечь весь мир. Знания брахманов передаются в их 
среде из поколения в поколение, и притом в устной форме, чтобы священный текст 
не попал в руки непосвященного и не подвергся ритуальному осквернению. Ученый 
брахман окружен мальчиками-учениками, которые до наступления юности живут в его 
доме, прислуживают своему учителю-гуру и заучивают с его слов гигантский объем 
текстов (если перевести эти ведийские памятники в печатную форму, получатся 
многие тысячи страниц). При этом язык, на котором были созданы и продолжали 
создаваться тексты, подлежавшие запоминанию, – особый, «очищенный» (санскрит). 
Он не подлежал изменениям и потому все более отличался от живых, разговорных 
языков, на которых общалось население.
      Вторую после брахманов замкнутую наследственную группу (индийцы называли 
такие группы словом «варна») составляли кшатрии – племенные князья и окружающая 
их знать. Для поздневедийского времени ведущим является мотив славы. Вожди со 
своими дружинами постоянно нападали на соседей. Захваченную добычу, однако, они 
не накапливали, а тратили на пышные многодневные жертвоприношения и празднества 
с обильными угощениями. Вождь-царь таким образом накапливал славу: к нему 
стекались новые приверженцы, и он вновь отправлялся за добычей. Конечной же 
целью для него было «завоевание вселенной» – залог райского блаженства.
      В третью сословно-кастовую категорию (варну) попадали полноправные 
общинники – вайшьи, самостоятельные домохозяева, занимавшиеся скотоводством и 
земледелием.
      Все три первые варны имели право на участие в ведийском культе и на 
чтение ведийских текстов. Они получали такое право прежде всего по рождению, но 
этого было недостаточно. Мальчиков лет шести-семи отец приводил к гуру, который 
проводил церемонию посвящения: читал ведийские заклинания и вешал им через 
плечо особый священный шнур. С этих пор они считались прошедшими «второе 
рождение», «дважды рожденными».
      Напротив, представители четвертой варны – шудры – ни при каких 
обстоятельствах не могли пройти церемонию «второго рождения» и приобщиться к 
ведийскому культу. Шудрами считались все чужаки и неполноправные – те, кто 
работал на другого как батрак или слуга, а также ремесленники, поскольку 
ремесло рассматривалось как разновидность обслуживающего труда. Складывание 
сословно-кастового строя, безусловно, началось еще до появления индоариев в 
Индии. Судя по Авесте, у их иранских собратьев существовали сходные социальные 
институты.
      В Индии с сословно-кастовым строем увязывается доктрина кармы (деяния, 
заслуги). Согласно господствовавшим в то время представлениям, после смерти 
живое существо не исчезает вовсе, а лишь перерождается, принимает иной вид в 
соответствии с тем, каковы были его деяния в предыдущем существовании. Заслужив 
лучшее рождение, животное рождается человеком, шудра – брахманом, брахман – 
богом (боги – тоже разновидность живых существ, и потому они не свободны от 
действия закона кармы).
      Каждая группа живых существ – это джати (букв. – «рождение»). Есть джати 
(породы) скота, джати (виды) растений, джати (касты и варны, т. е. как бы 
подвиды и виды) людей. На принадлежность к той или иной сословно-кастовой 
группе указывает сам факт рождения. Вопрос об изменении касты для индийца так 
же лишен смысла, как вопросы о том, может ли у коровы родиться поросенок или 
нельзя ли овечке стать слоном.
      Буддизм и держава Маурьев 
      В индологической литературе вторую половину I тысячелетия до н. э. 
называют по-разному: периодом урбанизации, буддийским или магадхско-маурийским 
периодом. Все эти названия указывают на некие важные особенности данного 
времени.
      Примерно в середине I тысячелетия до н. э. или чуть раньше укрепленные 
поселения, служившие резиденциями правителей племенных государств, превратились 
в настоящие города. Возникали города и другого типа – центры профессионального 
ремесла, находившиеся на торговых путях. После распространения власти 
Ахеменидов на северо-западные области Индии у их жителей завязываются торговые 
и иные связи со всеми странами, входившими в огромную Персидскую державу. 
Индийцы обучаются арамейскому письму, пользуются монетой, сражаются в составе 
армии «великого царя» с греками в битве при Марафоне (490 г. до н. э.). Индия 
перестает развиваться в относительной изоляции: она входит в контакты с Ближним 
и Средним Востоком. К последней трети того же тысячелетия индийские города уже 
способны поразить путешественника своими размерами, системой укреплений и 
богатством.
      Буддийским данный период называется не потому, что Индия отреклась от 
прежней ведийско-брахманской религии, а потому, что историк этого времени 
широко использует источники, связанные с буддизмом. В середине I тысячелетия до 
н. э. в стране появился ряд религиозных течений, существенно отличавшихся от 
прежних. Основным из них и был буддизм, ставший впоследствии одной из мировых 
религий.
      В буддизме есть понятие «три драгоценности», охватывающее важнейшие 
элементы новой религии, это – Будда, дхарма и сангха.
      Легенда гласит, что царевич Сиддхартха Гаутама после долгих поисков обрел 
истину и стал Просветленным (Буддой). В отличие от прежней, 
ведийско-брахманской религии (равно как и от древнеегипетской и месопотамской) 
и подобно таким религиям, как зороастризм, христианство, ислам, буддизм знает 
фигуру основателя (духовного учителя или пророка). Биография Сиддхартхи-Будды 
постепенно приобретала характер жития.
      

      Будда [Скульптура из Сарнатха. Середина I тысячелетия]
      Второй «драгоценностью» считается дхарма – та самая истина учения, 
которая открылась достигшему просветления и которую он поведал миру. Основные 
понятия и образы буддизма кажутся очень похожими на те, что мы встречаем в 
брахманских текстах. Прежде всего это доктрина перерождения, согласно которой 
посмертная судьба определяется законом воздаяния – кармы. Во-вторых, это сонмы 
мифологических существ, заполняющих все сферы Вселенной, – всевозможные боги и 
духи. Но есть и принципиальные новшества. Бесконечный круговорот рождений в 
буддизме признается безусловным злом. Все в мире связано со страданием, а 
причиной страдания являются желания, стремления к наслаждениям, привязанность к 
близким, к своему «я», к самой жизни, ожидание лучшего перерождения.
      Выйти из круга перерождений – сансары – может лишь тот, кто освободился 
от внешних уз и душевных привязанностей. Он способен достичь высшего блаженства 
– нирваны и уже не будет возрождаться вновь. Здесь все зависит от самого 
человека, ищущего спасения: его поведения, слов, мыслей, абсолютного контроля 
над психикой. Жертвенный ритуал, имевший самодовлеющее значение для брахманов, 
с этой точки зрения совершенно не имеет смысла. Да и к кому обращаться с 
просьбами о помощи в деле спасения?! Ведь сами боги не свободны от перерождений 
и кармы. Боги с помощью жрецов могут быть полезны человеку в его повседневных 
нуждах (при болезни, неурожае или в другой личной или семейной беде). Но для 
достижения нирваны обращаться к ним совершенно бесполезно. В буддийских текстах 
боги выступают как почтительные и восторженные слушатели той истины, которую 
возвещает Благословенный Будда. И представители высшей варны – брахманы – не 
имеют особых преимуществ перед простыми шудрами.
      Первое, что должен сделать ищущий спасения, это отказаться от всего, что 
он имеет: от семьи, от родных, от собственности и «уйти из дома в бездомность». 
Одетый в рубище, он должен бродить по стране, собирая подаяние. Нищенствующие 
монахи и составляют третью «драгоценность буддизма». Совокупность их носит 
наименование сангха – этим словом в Индии назывались всевозможные общины и 
объединения. Сангха – местная монашеская община. Монахи жили вместе в пещерах 
или специально построенных сооружениях в течение дождливого сезона, когда 
странствовать по стране было практически невозможно. Но сангхой именовалась и 
совокупность буддийских монахов во вселенной. Буддийская сангха была не только 
религиозным, но и социальным институтом, а нередко играла важную роль и в 
политике.
      Период V–III вв. до н. э. называют и магадхско-маурийским. Магадха – одно 
из племенных царств, которое занимало территорию современного штата Бихар 
(среднее течение Ганга). К IV в. до н. э. в ожесточенной борьбе с другими 
царствами Магадха добилась гегемонии, объединив под своей властью всю долину 
Ганга.
      В индийской историко-легендарной традиции магадхские цари фигурируют как 
имеющие низкое происхождение, необыкновенно жадные и жестокие, а также 
обладающие огромной армией. Подобная характеристика объясняется, по-видимому, 
тем, что магадхские цари не довольствовались только славой. Им нужно было от 
покоренных народов нечто более материальное – постоянно взимаемые подати. 
Поскольку военные силы магадхских царей составляли не племенные ополчения, а 
армия, получавшая жалованье, требовалось регулярное пополнение казны. Эти цари 
нарушали кодекс поведения ведийской аристократии. Стремясь к созданию единого 
государства, они безжалостно смещали с престола правителей покоренных стран, 
заменяя их своими ставленниками. Отсюда и легенды о сомнительном происхождении 
могущественных царей Магадхи: разве могли так поступать настоящие высокородные 
кшатрии?
      Пока страны бассейна Ганга переживали процесс объединения под гегемонией 
Магадхи, на северо-западе Индии происходили не менее существенные события. 
Разгромив державу Ахеменидов, греко-македонские войска Александра Великого в 
327 г. до н. э. вступили на индийскую землю. Часть местных народов когда-то 
подчинялась персам, другие же гордились тем, что никогда не теряли 
независимости. Здесь были крупные и совсем крошечные государства. Во главе 
одних стояли цари, другие же имели немонархический образ правления. Местные 
правители соперничали друг с другом, и некоторые из них охотно перешли на 
сторону иноземных завоевателей. Воинственные племена оказали македонцам 
ожесточенное сопротивление. В ходе трудной и опасной войны Александр 
Македонский подчинил весь этот регион, впервые, таким образом, ликвидировав его 
раздробленность.
      После того как основная часть войск Александра во главе с ним самим 
покинула Индию, единство это сохранилось, но теперь уже в связи с желанием 
изгнать или уничтожить греко-македонские гарнизоны. Возглавил движение против 
завоевателей знатный индиец, родом из Магадхи, Чандрагупта Маурья. В 317 г. до 
н. э. последние остатки македонской армии ушли из Индии. Тогда Чандрагупта стал 
хозяином положения в этой части страны. Вскоре он одержал победу над правителем 
Магадхи и прошел церемонию помазания на царство в ее столице – Паталипутре 
(совр. Патна). Так была основана династия Маурьев, при Чандра-гупте владевшая 
всей Северной Индией.
      Больше всего сведений сохранилось о внуке Чандрагупты – Ашоке, который 
занимал маурийский престол в середине III в. до н. э. Дело в том, что 
обнаружены многочисленные надписи, высеченные по приказу этого царя на скалах и 
специально сооруженных колоннах. На капителях колонн изображены львы, слон, бык.
 Это самые ранние памятники каменной скульптуры Индии (если не считать периода 
Хараппы), основные произведения официального искусства Маурьев. Стиль их 
напоминает дворцовое искусство Ахеменидов, в особенности работы греческих 
мастеров из Малой Азии. А надписи Ашоки – его знаменитые «эдикты о дхарме» – 
представляют собой самые ранние образцы индийской письменности (брахми). 
Следует заметить, что письменность эта отличается высоким совершенством, по 
существу, являясь алфавитной. Вполне вероятно, что для ее создания было 
использовано не только арамейское, но и греческое письмо.
      
      Колонна Ашоки с изображением льва, символизирующего Будду
      Текст, представляющий собой серию из 14 «больших наскальных» эдиктов 
Ашоки, переведенных на местные разговорные языки, высечен на скалах по границам 
его обширной державы, и благодаря этому можно установить, где находились эти 
границы. Маурийское государство в середине III в. до н. э. простиралось от 
Гималаев на севере вплоть до границ современного штата Тамилнад на крайнем юге 
Индостана, от устья Ганга на востоке до современного афганского г. Кандагара на 
западе. Оно включало почти всю территорию Южной Азии.
      Каждые пять лет из столицы государства Паталипутры и из наиболее крупных 
региональных центров царские посланцы отправлялись в объезды по провинциальным 
городам, крепостям и даже мелким местечкам. Они приказывали оглашать под звуки 
барабана «царские эдикты» перед толпами собравшегося народа. Органы местного 
самоуправления должны были заботиться о том, чтобы царское слово было 
запечатлено на камне, а по календарным праздникам вновь и вновь звучало 
публично.
      Основным содержанием эдиктов является дхарма – этико-религиозные 
наставления, близкие к учению буддизма. Царь объявляет в своих указах, что 
такое религиозный долг. Это прежде всего общечеловеческие нормы поведения: 
почтительное отношение к старшим, дружественное – к близким, милостивое – к 
сирым и убогим, к рабам и наемным работникам. Это также «непричинение вреда 
живым существам» (ахимса): лесному зверью и домашнему скоту, рыбам, птицам – 
всем, вплоть до червей и насекомых. Это и особые качества души: правдивость, 
чистота помыслов, сострадание, которые достигаются путем постоянного 
самоконтроля. Человеку, следующему нормам дхармы, обещано райское блаженство 
независимо от знатности его происхождения, сословно-кастовой принадлежности и 
богатства. Последнее даже мешает достижению высокой религиозной цели, ибо 
привязывает человека к миру чувственных удовольствий и тем самым оскверняет его.

      Дхарма воспринимается как некий космический Закон, напоминающий по 
функциям ведийскую Истину (Риту). Хранителем и проповедником дхармы является 
сам царь. Всюду, где люди уважают своих родителей и ведут себя праведно, они 
тем самым исполняют «царский указ». И даже самые отдаленные страны 
эллинистического мира (Сирия, Египет, Македония), куда индийские послы донесли 
весть о праведном царе Магадхи, тем самым получили от него урок благочестия. 
Таким образом, благодетель всех царей мира Ашока выступает как «правитель 
Вселенной».
      

      Держава Маурьев при Ашоке, в III в. до н. э.
      
      Согласно буддийским преданиям, Ашока Маурья был правоверным 
последователем Будды и думал только о том, как бы распространить учение Будды и 
облагодетельствовать буддийскую сангху. В этих легендах есть доля истины. 
Именно при Ашоке в Индии начали широко строить ступы – курганообразные 
сооружения, нередко содержащие реликвии, типа зуба Будды или его волоса. Ступы 
– основные культовые постройки буддизма – символизируют распространение 
буддийской веры во вселенной и власть над нею. Буддизм при Ашоке вышел за 
пределы материковой Индии: миссия, посланная из Паталипутры, сумела обратить в 
буддизм правителя Ланки, и с тех пор вот уже более 2 тысяч лет эта религия 
господствует на острове (совр. Шри-Ланка).
      Спустя какое-то время на Ланке был записан канон священных книг буддизма. 
Называется это собрание Типитака (букв. – «три корзины»), поскольку тексты, 
начертанные на пальмовых листьях, когда-то хранили связками в больших коробах.
      Ведийско-брахманская религия была принципиально закрыта для чужаков и 
непосвященных, буддизм, напротив, стремился к максимальному распространению 
учения. Мировая религия была под стать мировой державе.
      Держава, впрочем, оказалась весьма непрочной: слишком уж неоднородными 
были составлявшие ее части. Уже в начале II в. до н. э. династия Маурьев пала. 
Ее наследники удержали за собой лишь те территории долины Ганга, которые были 
объединены еще до Маурьев. Южные области (так называемый Декан), получив с 
севера мощный импульс социально-политического и культурного развития, далее 
стремились развиваться самостоятельно, образовав несколько государств с 
местными династиями.
      Особенно запутанными оказались исторические судьбы Северо-Западной Индии 
(бассейн р. Инд). Еще в середине III в. до н. э., после распада державы 
Селевкидов, на границах Индии образовалось Греко-Бактрийское царство. Греческие 
правители Бактрии в начале II в. до н. э. стали совершать походы на восток, 
пользуясь ослаблением Маурьев и их наследников. На северо-западе Индии возникли 
небольшие царства, во главе которых стояли греческие военачальники.
      Чуть позже, в I столетии н. э., греков стали теснить иранцы, наступавшие 
как из областей Средней Азии, так и с территории собственно Ирана. Рядом с 
греко-индийскими появились индо-скифские и индо-парфянские владения. Среди 
индо-парфян-ских царей самым значительным был Гондофар (правил в 21–46 гг.). 
При его дворе, по преданию, жил апостол Фома, прибывший в Индию для 
распространения христианства.
      Возникает смешанная культура, соединяющая эллинистические, иранские и 
индийские элементы. На индийской земле строятся города, в которых греки ставят 
мраморные статуи своим богам и философам. Индийцы же начинают изображать Будду 
прекрасным юношей, похожим на Аполлона Дельфийского (первоначально вместо 
изображения Будды использовался какой-либо символ: лев, дерево, под которым он 
достиг просветления, трон или следы ступней с древним солнечным знаком 
свастики). Вместо примитивных монет маурийского времени – неправильной формы 
кусочков серебра с печатями, удостоверяющими качество металла, появляются 
искусные изделия греческих мастеров с изображениями царей и богов и надписями 
как на греческом, так и на местных индийских языках.
      Кушанское царство и классическая индийская культура 
      В середине I в. н. э. на территории Бактрии произошло объединение племен 
под началом Кушанской династии. В конце I – начале II в. Кушанам удалось 
захватить почти всю Северную Индию, создав одну из величайших держав в истории 
Древнего мира. Кушанское время – эпоха расцвета городов и ремесел, 
международной торговли, связавшей далекий Китай и Римскую империю. В этот 
период были проложены морские пути из Александрии Египетской в Западную и Южную 
Индию: об этом свидетельствуют находки античной керамики и многочисленных 
кладов римских монет, насчитывающих десятки тысяч экземпляров.
      Кушанские монеты по своему весовому стандарту следуют римским. На них 
изображаются греческие боги и герои – Гелиос и Геракл, иранские – Ахурамазда и 
Митра, индуистские – Шива со своим вечным спутником – священным быком, а также 
Будда. Надписи Кушан разноязычны. Самый известный правитель Кушанской династии 
– Канишка (начало II в.). Кушанский царь принимает титулатуру, в которую входят 
традиционные для разных народов обозначения: он и «царь царей», и «великий 
спаситель», и «сын божий», и «цезарь» (кайсара).
      

      Кушанский царь Канишка [Фрагмент статуи и золотая монета. II в.]
      
      В буддийской традиции Канишка считается покровителем этой религии. И 
действительно, известны многочисленные монастыри и ступы, построенные в его 
время. Изготовление скульптур и рельефов со сценами из жития Будды в так 
называемом греко-индийском стиле Гандхары (область в Северо-Западной Индии) 
мастера поставили «на поток». Буддизм наконец реализует свои потенции мировой 
религии, распространяясь и в Центральной Азии, находившейся под властью Кушан, 
и в Восточной Азии, состоявшей с Кушанами в тесных контактах, поскольку через 
их земли проходил Великий шелковый путь.
      В самом буддизме со временем происходят немаловажные перемены. Наряду со 
школами (направлениями) так называемой хинаяны («узкий путь спасения»), 
господствовавшей, например, на Ланке, появляются школы махаяны («широкий путь 
спасения»). Согласно хинаяне (сами хинаянисты предпочитают, впрочем, термин 
«тхеравада», т. е. «учение старцев»), нирвана доступна лишь монаху, 
освободившемуся от всех внешних уз и отрекшемуся от душевных привязанностей. 
Махаянисты же допускают возможность спасения и для состоятельных людей, которые 
не нарушают религиозных норм поведения, но не решаются уйти в монастырь и 
собирать милостыню, – если они делают богатые подношения сангхе. Естественно, 
подобная трактовка учения устраивала и некоторые монастыри, быстро богатевшие, 
и мирян.
      В махаяне развивается учение о бодхисатвах – благих существах, которые 
сознательно откладывают свое личное спасение для того, чтобы помогать 
страждущему человечеству. Культ бодхисатв плохо согласуется с первоначальным 
учением Будды, согласно которому спасение зависит лишь от собственных усилий 
человека и никто не в состоянии ему в этом помочь. Однако оно близко к 
традиционным религиям, и в процессе распространения буддизма божества местных 
народов нередко трансформируются в фигуры бодхисатв, которым простой буддист 
может и помолиться, попросив их помощи. В буддизме складываются пышные 
культовые церемонии, совершенно чуждые ранним формам этой религии.
      На основной территории Индии буддизм никогда не был господствующей 
религией, хотя среди городского населения и при царском дворе пользовался 
влиянием. Начиная с периода поздней древности и до настоящего времени 
большинство индийцев – индуисты. Индуизм можно рассматривать как дальнейшее 
развитие ведийско-брахманской религии, а также тех народных верований и культов,
 которые всегда бытовали в этой стране, несмотря на то что нередко они плохо 
согласовывались с ведами.
      Индуисты считают свою религию той же, что отражена в Ригведе, однако на 
самом деле между ними есть существенные различия. Прежде всего, если во времена 
вед строились алтари, но не было «домов бога», то для индуизма характерно 
именно храмовое богослужение. Храм предполагает наличие изображений божеств, 
между тем как ведийская религия подобных изображений не знала. Основным видом 
культа в ведийскую эпоху было жертвоприношение, нередко кровавое; в индуизме же 
главный ритуал совершенно бескровный – подношение идолу цветов и кокосовых 
орехов, умащение его маслами и украшение гирляндами.
      

      Бодхисатва Майтрея [Стиль Гандхары. III в. ]
      
      Хотя все ведийские божества сохраняются в индуистском пантеоне, основное 
место в нем занимают уже не Индра, не Варуна, не Яма, а великая триада – Шива, 
Вишну и Брахма. Кроме того, огромное значение придается почитанию таких женских 
персонажей, каких не было у ариев, – это великие богини Кали, Дурга, «семь 
богинь-матерей» и др. Ригведа практически вытеснена из культа вместе с 
ведийскими жертвоприношениями. Основными же священными текстами стали 
санскритские эпические поэмы – «Махабхарата» и «Рамаяна», содержащие множество 
мифов различного времени и происхождения. И если веды категорически запрещалось 
слушать шудрам, то индуистские тексты, как правило, доступны всем.
      Радикально изменилось само отношение к божеству. Ведийских богов 
прославляли, ублаготворяли, кормили и, в конце концов, старались заставить 
выполнить просьбу. К индуистскому богу верующий обращается с проникновенной 
молитвой, демонстрируя ему свою бесконечную и бескорыстную преданность.
      Этот поздний, или классический, индуизм полностью складывается к концу 
эпохи древности, т. е. в первые века нашей эры. В это время получает 
окончательное оформление и записывается эпос, создаются статуи индуистских 
богов и строятся посвященные им храмы.
      Тогда же формируется и классическая литература на санскрите самых 
различных форм и жанров. У древнеиндийского сборника басен и новелл под 
названием «Панчатантра» уникальная судьба. В раннем средневековье он был 
переведен на иранский язык пехлеви, а с него – на арабский, под названием 
«Калила и Димна». Затем многие его сюжеты вошли в сказки «Тысячи и одной ночи» 
и в литературу Возрождения (например, «Декамерон» Боккаччо). Есть сирийская, 
латинская, новогреческая и древнерусская версии «Панчатантры». Под разными 
названиями эта книга стала одной из самых популярных у многих народов и веками 
служила сокровищницей «бродячих сюжетов» мировой литературы.
      Восточная Азия 
      Колыбелью ведущей цивилизации Восточной Азии – китайской – была долина 
великой реки Хуанхэ. Из-за цвета воды ее называют Желтой рекой. Ветры с севера 
гонят сюда тучи желтоватой пыли, которая оседает на берегах, за тысячелетия 
покрыв их толстым слоем. Наносная почва – рыхлая и плодородная. Осадков в этом 
районе выпадает немало, поэтому для развития земледелия искусственного орошения 
не требовалось.
      Еще в период каменного века на пойменных землях предки китайцев 
выращивали просо и другие злаки. Но земледелие здесь всегда было рискованным. 
Во время сильных дождей река бурно разливается, затопляя равнину, а после 
наводнения может перенести свое русло на многие десятки километров. Недаром ее 
называют «блуждающей рекой». В китайской письменности один и тот же иероглиф 
означает «разлив реки» и «несчастье». Китайцы не смогли бы понять древних 
египтян, с нетерпением ожидавших разлива Нила.
      Земли к северу от Хуанхэ были заселены народностями, которые принимали 
незначительное участие в сложении китайского этноса. Основу последнего 
составили многочисленные племена, жившие между реками Хуанхэ и Янцзы и 
говорившие на языках китайско-тибетской семьи. Области в бассейне Янцзы можно 
рассматривать как вторую колыбель китайской цивилизации. И здесь большую роль 
сыграли те этнические группы, которые находятся в родстве с современным 
населением стран Юго-Восточной Азии – Таиланда, Вьетнама, Индонезии. Кстати, из 
этого региона идет традиция рисоводства, ставшего основной отраслью китайского 
земледелия.
      История Китая отличается такой устойчивостью и непрерывностью развития, 
что многие особенности современного Китая восходят к самой глубокой старине. 
Отчасти это объясняется относительной обособленностью Восточной Азии: прямые 
связи с другими крупными цивилизациями установились лишь в последние столетия 
эпохи древности.
      Традиционная китайская историография (самая своеобразная, но и самая 
развитая на Древнем Востоке) сложилась за несколько веков до нашей эры. Она 
делит историю Китая на периоды, называемые по правящим династиям.
      Эпоха Инь 
      Древнекитайские историки говорят об «императорах», правивших в 
незапамятные времена. Это, конечно, миф. Наука располагает достоверными 
материалами начиная лишь с того периода, который соотносится с династией Инь 
(последняя треть II тысячелетия до н. э.), и государство этого времени отнюдь 
не было империей. Оно сохраняло черты племенного союза, во главе которого 
стояло племя шан. Остальные племена обязаны были платить ему дань и участвовать 
в тех походах, которые начинал его правитель – ван. Эпоха Инь известна не 
только по рассказам древних авторов, не всегда достоверным, но и по результатам 
археологических раскопок, проводившихся в последние 100 лет. В районе 
современного Аньяна найден «великий город Шан». Город этот был обнесен стеной 
(типа городского вала) шириной около 6 м. Сохранились также остатки насыпей, 
спасающих от наводнений (3 тысячи лет назад русло Хуанхэ находилось поблизости 
от Аньяна). Для отвода лишней воды были вырыты каналы.
      Быт простонародья представляется более чем скромным: люди жили в 
землянках, над которыми ставился навес из веток и тростника. В центре поселения 
на искусственном холме был возведен дворец правителя, сильно отличавшийся от 
остальных построек. Пол его выложен камнем, а двускатная крыша опиралась на 
деревянные столбы – колонны. Стены комнат расписаны разноцветными узорами, а 
балки украшены резьбой.
      Немало материалов свидетельствует о специализированном городском ремесле. 
Археологи обнаружили мастерские камнерезов и резчиков по кости, ювелиров и 
кузнецов. У иньцев было развито производство бронзы. Некоторые бронзовые 
ритуальные сосуды с замысловатым орнаментом весили несколько сотен килограммов. 
Уже в ту далекую эпоху предки китайцев освоили шелководство.
      

      Колесница [Раскопки гробницы в Аньяне]
      
      Особенно интересные находки были сделаны при раскопках захоронений возле 
города – гигантских усыпальниц иньских ванов. Их площадь составляла до 100 м2, 
погребальная камера находилась на глубине около 10 м. Стены внутренних 
помещений были выложены из бревен и раскрашены в красный, белый и черный цвета. 
Возле гроба лежали золотые украшения и бронзовое оружие, изделия из камня, 
кости, нефрита. Над центральным залом располагалось помещение со множеством 
скелетов: по одну сторону – мужских, по другую – женских. Видимо, жены и 
приближенные правителя приняли смерть, чтобы сопровождать своего повелителя в 
загробный мир. А неподалеку от гробницы найдены остатки сотен обезглавленных 
людей со связанными за спиной руками. В особой яме находились тысячи 
отрубленных голов. По всей видимости, ритуал погребения иньского вана включал в 
себя массовые человеческие жертвоприношения.
      Обнаружены погребения с меньшим количеством драгоценных предметов и без 
следов человеческих жертвоприношений. Однако и они имеют внушительные размеры: 
глубина примерно 5 м, площадь погребальной камеры – около 20 м2. Вероятно, это 
захоронения знати племен, составлявших Иньское государство. Но большинство 
могил содержит лишь деревянный гроб и немного более или менее ценной утвари. 
Возможно, такие могилы принадлежат главам отдельных кланов. Захоронения 
простонародья совсем бедные. Иньские погребения, таким образом, свидетельствуют 
о четкой системе социальной иерархии.
      Иньская цивилизация знала собственную письменность иероглифического типа. 
По характеру и даже по начертаниям отдельных знаков это письмо сходно с 
современной китайской иероглификой. Сохранились почти исключительно надписи на 
костях животных и панцирях черепах. По содержанию они своеобразны: это запросы 
оракулу. Таких надписей известно более 100 тысяч.
      Процедура гадания состояла в следующем. Кости животных или панцири 
черепах раскалывали на плоские кусочки. Гадатель обращался к духу с вопросом, а 
затем подносил к кусочку кости раскаленный бронзовый прут, прижигая его. 
Образовавшиеся трещины он обводил тушью, угадывая в них иероглифы – ответ духа. 
Содержание вопроса и результат гадания, а также его дату записывали на той же 
костяной табличке или панцире черепахи.
      Урожаи в долине р. Хуанхэ и даже сама жизнь земледельцев зависели от 
погоды. А погоду, по верованиям китайцев, определяли духи. Не случайно поэтому 
так часто звучали вопросы: будет ли дождь? уж не хочет ли Небо наказать нас 
засухой? соберем ли мы хороший урожай проса и пшеницы?
      Племена постоянно враждовали, стараясь отнять друг у друга запасы зерна и 
угнать скот. Из «великого города Шан» воины ежегодно уходили в походы против 
соседей. И гадающий вопрошал духов: мы пойдем воевать с врагами – пошлет ли нам 
помощь Небо, с кем нам вступить в союз, ждет ли нас успех в сражении? В случае 
удачи войска возвращались домой с добычей: угоняли не только скот, но и людей. 
Мужчин чаще всего убивали, а женщин заставляли работать. В честь победы 
устраивался праздник. И тогда гадатель спрашивал духов: кому принести пленников 
в жертву? сколько человек нужно обезглавить? сколько утопить? сколько сжечь 
живьем? кто из духов жаждет сегодня кровавой жертвы? Торжества по поводу 
военных побед превращались, видимо, в многодневные пиры. Сотни голов скота 
забивали одновременно, так что и простой народ мог наконец-то отведать мяса.
      

      Гадательные кости [Из Аньяна]
      
      Эти жертвоприношения и угощения кажутся чрезмерно расточительными. Но так 
часто бывало в эпоху становления цивилизации. Материальные блага тогда ценились 
не сами по себе и о выгоде почти не думали: правитель жаждал славы, поддержки 
со стороны народа, стремился угодить сверхъестественным существам (богам, 
духам) и обеспечить собственную посмертную судьбу.
      Гадания проводились обычно в храме предков. Иньцы верили в то, что духи 
предков обладают огромной властью над теми, кто остался жить на земле. Предков 
всячески старались задобрить, принося им в жертву пиво и раковины, но особенно 
они любили кровавые жертвы, в том числе человеческие.
      Духами для иньцев был наполнен весь мир. Они поклонялись земле и рекам, 
сторонам света и ветру, женщинам-драконам, каким-то таинственным Матери Запада 
и Матери Востока. Главным божеством считалось Небо. Предки вана после смерти 
становились приближенными у его трона. Поэтому обычно сам правитель и проводил 
гадания, обращаясь за помощью к собственным предкам.
      Династия Чжоу 
      В XI в. до н. э. с запада на иньскую территорию пришли завоеватели, 
принадлежавшие к племени чжоу. От этого момента китайская историография 
начинает отсчет периода династии Чжоу. Чжоусцы по языку были близки к 
создателям иньской цивилизации и очень быстро освоили их культуру: 
бронзолитейное производство, иероглифическую письменность, использование легких 
боевых колесниц.
      Древнекитайские мыслители сильно идеализировали порядки, сложившиеся при 
ранней династии Чжоу (XI–VIII вв. до н. э.). Они искали в глубокой древности 
такое государственное устройство, которое соответствовало бы их 
социально-политическим пристрастиям. Согласно их описаниям, при Чжоу 
установилась строгая система социальных рангов. Лишь один человек – чжоуский 
ван – имел высший ранг, и он передавал его по наследству старшему сыну. 
Формально вся земля в государстве (т. е. вся полнота власти в стране) 
принадлежала вану. Его младшие сыновья получали более низкий ранг знатности: 
они считались «правителями наследственных владений». Земля (и власть над 
подданными) распределялась между этими князьями. Лишь старшие сыновья князей 
наследовали ранг отца и связанные с ними привилегии, посты и доходы, а младшие 
опускались еще на ранг ниже, являясь руководителями крупных кланов (действовала 
одна и та же схема). За ними следовали главы больших патриархальных семейств. 
Наконец, к последнему рангу относились многочисленные простолюдины.
      Принадлежность к тому или иному рангу знатности строжайшим образом 
регламентировала внешний быт человека и его семьи: одежду; размеры и убранство 
дома, формы взаимных приветствий между старшими и младшими по положению, даже 
количество деревьев, которые должны быть посажены на могиле.
      В этом смысле чжоуские ранги были похожи на индийские касты, для которых 
одежда, еда, ритуальные церемонии тоже должны были точно соответствовать месту 
человека в социальной иерархии.
      Однако принадлежность к рангу определялась не просто рождением в той или 
иной семье, а «генеалогическим родством». Потомки вана в младших линиях с 
каждым поколением опускались на ранг и в конечном счете становились 
простолюдинами, поскольку ниже уже никого не было. В идеале все государство 
представлялось китайцам огромной патриархальной семьей, главой и 
родоначальником которой был сам ван. Можно сомневаться, насколько точно эта 
информация передает социальную реальность. Но для идеологии и психологии 
китайцев отождествление порядков в семье и в государстве всегда было очень 
важным.
      Чжоуское общество было строго аристократическим. Знать резко отделяла 
себя от народа, гордясь не только своим родословием, но и наследственными 
традициями, культурой, и попасть в этот социальный слой было весьма непросто. 
Ремесло и торговля считались обслуживающим трудом, и те, кто им занимался, 
причислялись к простолюдинам. Даже если человеку удавалось разбогатеть 
коммерческим путем, это никак не могло сказаться на его общественном положении, 
которое оставалось не престижным.
      Простой народ был объединен в территориальные общины. Земля считалась 
находящейся в общем владении и подлежала регулярным переделам между семьями. 
Как правило, семьи эти были большими, т. е. взрослые сыновья оставались под 
патриархальной властью отца (а порой семейное имущество не делилось даже после 
его смерти).
      Принципиальные изменения произошли уже в VIII в. до н. э., когда под 
давлением западных соседей столицу государства пришлось перенести на восток. 
Начался период династии Восточной Чжоу, продолжавшийся формально до III в. до н.
 э. Но фактически чжоуский ван уже с конца VIII в. до н. э. сохранял лишь 
номинальную власть над князьями. Поэтому даже древнекитайская историография 
называет конец VIII–VI в. до н. э. периодом «многоцарствия». Речь идет примерно 
о полутора сотнях крошечных самостоятельных или полусамостоятельных уделов.
      Это время совпало со значительными переменами в экономике: в Восточной 
Азии начинается «железный век». При помощи железных орудий труда осваивались 
твердые почвы на Великой Китайской равнине, проводились широкие ирригационные 
работы. Население быстро росло и, видимо, уже тогда исчислялось миллионами 
человек. Происходила ассимиляция местных народностей, шел процесс становления 
единой древнекитайской культуры, китайского этноса.
      Менялся и характер социальных отношений. Развивались городское ремесло и 
торговля между различными областями Китая, появилась монета. В древнекитайских 
государствах монеты имели своеобразную форму: в одних – бронзовой мотыги, в 
других – меча, в третьих – круглую с квадратным отверстием посередине (их было 
удобно носить связками). Часть представителей того слоя, который традиционно 
причислялся к простолюдинам, обогащалась, и, естественно, прежний социальный 
статус их уже не устраивал.
      Общинные связи в деревне ослабевали, земельные наделы уже не 
перераспределялись, а передавались по наследству: появлялась частная 
собственность на землю, неизбежным следствием чего становилось расслоение 
земледельцев на богатых и бедных. Состоятельные люди не прочь были сделать и 
служебную карьеру, но система наследственных рангов знатности закрывала им путь 
наверх. Между тем обладание рангом знатности обеспечивало не только почет и 
привилегии (например, в характере наказаний за проступки), но и – самое главное 
– известный уровень доходов, поскольку давало власть и право сбора податей с 
определенной территории.
      В результате бесконечных междоусобных войн некоторые знатные роды 
оскудевали и совсем сходили с исторической сцены. Зато появилась возможность 
отличиться новым людям. Но старая, аристократическая система занятия 
государственных должностей не позволяла талантливому и смелому человеку занять 
то место в государстве, которое ему принадлежало по праву.
      Эпоха «борющихся царств» 
      Мелкие княжества постепенно входили в состав более крупных, между 
которыми шла ожесточенная борьба за гегемонию. В китайской историографии период 
V – первой половины III в. до н. э. так и называется – эпоха «борющихся царств».
 И в каждом из этих царств остро вставали вопросы внутреннего устройства и 
государственной политики. Ориентация на устные традиции – неписаное право – 
давала большие возможности для произвола тем, кто выступал в качестве 
истолкователей обычаев, т. е. той же аристократии. Амбициозные правители 
добивались не только расширения своих территорий, но и подлинной полноты власти 
в своей собственной стране.
      Проблемы управления людьми, социального устройства и поведения – вот что 
волновало мыслителей Древнего Китая в ту эпоху. Характерно, что ведущими 
фигурами в «философских» дискуссиях той поры были преимущественно люди, 
находившиеся на государственной службе, а не просто свободные «любители 
мудрости», имеющие для этого значительный досуг. Китайский философ – это обычно 
чиновник, и разговор, понятно, шел не столько об устройстве Космоса или о 
познавательных возможностях человека, сколько о власти и морали. При этом 
образцом считалась глубокая древность, излюбленными аргументами были предания о 
том, как в той или иной ситуации действовали прежние государи. История в Китае 
тоже писалась чиновниками и для чиновников.
      Связь советника с его патроном не всегда была прочной. Ошибки того или 
другого, придворные интриги, несходство характеров – и вот уже ученый должен 
покинуть двор князя. Он превращается просто в учителя мудрости, к которому 
стекаются ученики и последователи из разных китайских государств. Учитель может 
излагать свои идеи вовсе не в том княжестве, к которому он принадлежал по 
рождению или по прежней служебной карьере. И чисто политическая ориентация 
ученого может радикально меняться: если его пригласил на службу правитель иного 
– даже враждебного прежнему – государства, он будет преданно служить интересам 
нового господина. Советники князей раздробленного Китая, как правило, лишены 
регионального патриотизма. Странствующий учитель не просто типичная для 
середины I тысячелетия до н. э. фигура – он превращается в носителя 
общекитайской культуры.
      Главным персонажем в истории древнекитайской мысли был, несомненно, 
Кун-Фуцзы («мудрый учитель Кун») – знаменитый Конфуций (551–479 гг. до н. э.). 
По его имени называется конфуцианство – учение, господствовавшее в Китае более 
2 тысяч лет и до сих пор определяющее многие черты того, что мы называем 
китайским. Сохранились сочинения этого мыслителя – главным образом сборники 
изречений, собранных его учениками. Конфуцию приписываются такие слова: «Я не 
создаю, а передаю, верю в древность и люблю ее». И действительно, ученый 
кажется традиционалистом: для него высший авторитет – правители древности, о 
которых говорится в устных преданиях и в классических книгах.
      Конфуций горячо предан культу предков. Рассматривая государство как одну 
большую семью, где есть старшие и младшие, он полагает, что социальные градации 
должны быть незыблемы. Его идеал – «мудрый правитель», который не нуждается в 
писаных законах, а управляет своим народом согласно обычаям и воле Неба, 
сочетая при этом разумную твердость с отеческой любовью. И к начальствующим 
лицам подданные должны относиться как к старшим родственникам, демонстрируя 
надлежащую почтительность соблюдением всех положенных церемоний.
      Согласно сохранившейся биографии Конфуция, он был царским советником – 
настоящий конфуцианец и должен быть таковым! Но подобострастия к власти у 
конфуцианского советника нет. Когда господин ошибается, он бесстрашно, хотя и 
почтительно, указывает ему на это. Если же его прогонят из дворца или даже из 
княжества, он не огорчится, ибо, в сущности, не нуждается ни в чем, кроме 
мудрости, черпаемой из старинных книг.
      Конфуцианству почти с самого начала последовательно противостояла 
«доктрина закона», которую европейские исследователи называют термином «легизм» 
(от лат. lex – закон). Легизм – теория сильного государства, во главе которого 
стоит правитель, располагающий неограниченной властью. Полемизируя с 
конфуцианцами, легисты говорили, что, даже если правитель – мудрый человек, он 
не в силах сделать своих подданных мудрыми. Его задача – заставить их 
беспрекословно исполнять приказы. Понимать же смысл этих «законов» они и не в 
состоянии, и не должны, так как всякое их обсуждение является неповиновением, т.
 е. тяжким государственным преступлением. Когда указы начинают обсуждаться, 
управлять становится невозможно. У правителя может быть два способа воздействия 
на подданных – поощрение и наказание. При этом первое должно применяться скупо, 
чтобы не избаловать их, второе же – со всей решительностью, чтобы вселить в них 
страх. Ведь государю нужна от народа не почтительность, а покорность. Задача 
состоит не в слепом подражании древним образцам, а в усилении власти и 
расширении пределов царства. Поэтому необходимы решительные реформы. 
Земледельцы обязаны трудиться изо всех сил, чтобы богатела казна. А государство 
только тогда станет по-настоящему сильным, когда будет вести активную политику 
и агрессивные войны.
      В IV в. до н. э. особенно быстро развивалось небольшое княжество Цинь. 
Советник местного князя Шан Ян проводил здесь реформы в духе учения легизма. 
Реформы эти разрешали куплю-продажу земли. Большие патриархальные семьи должны 
были платить двойной или тройной налог (по числу взрослых сыновей, живущих под 
одной крышей) – таким образом обогащалась казна и поощрялись разделы. Вся 
территория государства была разделена на округа, а округа – на районы без учета 
исторически сложившихся границ, что подрывало власть местной аристократии. 
Административное деление на низшем уровне доходило до групп по 5—10 человек, 
которые были связаны круговой порукой. За проступок одного из членов такой 
группы наказывали всех. Круговая порука действовала и в воинских подразделениях.

      Шан Ян не считал, что тяжесть наказания должна быть сообразна с 
преступлением. Любое нарушение закона он рассматривал как тягчайшее 
преступление, требующее самого сурового наказания. Закон, по его мнению, должен 
быть обязателен для всех, и лишь правитель может менять его по своему 
усмотрению.
      Для пополнения казны некоторые отрасли хозяйства объявлялись 
государственной монополией (например, добыча соли). Возделывались целинные 
земли и осваивались новые территории. Шан Ян поощрял социальную мобильность: ни 
один из 20 рангов знатности не давал более гарантий безбедного существования. У 
тех, кто не имел военных заслуг, ранг знатности отбирали. И напротив, ранг 
знатности давали простолюдину за военные заслуги. Благодаря этому к власти 
могли прийти более способные люди. Позднее государство стало продавать ранги 
знатности, пополняя за счет этого казну и разбавляя выходцами из низов ряды 
старинной аристократии.
      Шан Ян через какое-то время попал в опалу и был казнен, но его реформы, 
видимо, принесли плоды. Во всяком случае, именно княжество Цинь в III в. до н.
 э. стало ядром общекитайского государства.
      Первая китайская империя (Цинь) 
      К 221 г. до н. э. правитель княжества Цинь объединил под своей властью 
Китай. После этого он принял новый титул, объявив себя Цинь Шихуанди, что 
значит «первый император из династии Цинь». Была создана первая китайская 
империя, ставшая образцом для всех последующих. Недаром и сейчас название Китая 
в европейских языках (немецком, английском, французском) происходит от этой 
династии (в русском языке наименование «Цинь» отразилось в слове «апельсин» – 
букв. «яблоко из Китая»).
      Политика императора во многом определялась тем, что его советник был ярым 
приверженцем легизма. Если Шан Ян, стремясь к объединению, ввел единую систему 
мер длины и веса в пределах княжества, то при Цинь Шихуан-ди эта система стала 
обязательной для всей империи (равно как и циньские законы, а также монета – 
круглая, с дырочкой посередине).
      Унифицировались не только меры длины и веса, ширина дорог и размер телег 
по всей империи, но также и идеология. Был введен запрет на частные школы: 
образование должно было стать исключительно государственным. Традиционные 
рассуждения о старине рассматривались как государственная измена, поскольку 
таким образом косвенно порицалась современность. Конфуцианцы обращались к 
истории – значит, и сама история была опасна. По сведениям древнекитайского 
историка Сыма Цяня, император приказал сжечь конфуцианские книги, а 460 ученых 
живьем закопать в землю.
      

      Древний Китай
      Империя должна была стать единым организмом. Носителей тенденций 
сепаратизма – местных аристократов – переселяли в циньскую столицу, их оружие 
подлежало конфискации. Были уничтожены стены между княжествами, которые 
старательно строились в эпоху «борющихся царств»: в империи больше не должно 
было быть междоусобных войн. И напротив, те стены, которые отгораживали 
китайские княжества от внешней опасности – от кочевников-сюнну (гуннов), были 
обновлены и достроены. Отдельные их участки были соединены в Великую Китайскую 
стену (высотой до 10 м), которая протянулась по степям, горам и пустыням на 4–5 
тысяч км. Стража охраняла границу от врага, а через специальные башни с 
воротами можно было поддерживать торговлю с северными соседями. На этом 
грандиозном строительстве работали сотни тысяч человек. Большинство их, видимо, 
составляли заключенные («государственные рабы»). Дело в том, что, следуя 
легистским принципам, император широко применял практику коллективных наказаний.
 Речь шла уже не о группах из 5—10 человек, как при Шан Яне, а обо всех 
родственниках человека, обвиненного в преступлении. А в Китае родственные связи 
сильны, и родство считается далеко… Поэтому иногда наказанию подвергались 
многие сотни человек – родичи преступника и по линии отца, и по линии матери, и 
по линии жены. Это был даровой труд. Людские потери были неисчислимы, да их и 
не считали. Сыма Цянь, посетивший Великую стену спустя 100 лет, и написал так: 
«Срывали горы, засыпали ущелья… Как же дешево ценился труд простого народа!»
      Великая Китайская стена – не единственное монументальное сооружение той 
эпохи. В столице император построил для себя несколько десятков дворцов, 
соединенных потайными ходами. Боясь заговоров и покушений на свою жизнь, он 
принимал все меры для того, чтобы никто не знал, где именно он сегодня ночует. 
Обожествляемый император стремился вселять страх, но сам испытывал его сильнее 
других.
      Не так давно китайские археологи раскопали гигантскую подземную 
усыпальницу императора. В ней находилось 6 тысяч глиняных воинов в человеческий 
рост. Эта армия охраняла покой своего владыки. Для того чтобы местоположение 
гробницы осталось тайной, тех, кто ее строил, по свидетельству Сыма Цяня, 
император приказал казнить.
      Междоусобные войны, разорявшие Китай в эпоху «борющихся царств», после 
создания единой империи закончились, но мир не наступил. Начались грандиозные 
военные походы за пределы страны. На севере императору с армией в 300 тысяч 
человек удалось оттеснить гуннов. Он завоевал области в северной части 
Юго-Восточной Азии. Древние историки пишут, что воины годами не снимали 
доспехов: война стала обычным состоянием государства.
      
      «Глиняная армия» [Раскопки гробницы Цинь Шихуан-ди]
      
      Фигура военачальника [Из гробницы Цинь Шихуан-ди]
      Широкая и многоплановая деятельность императора требовала колоссальных 
расходов. Налоги с земледельцев возросли до двух третей урожая, к этому 
добавлялись трудовая и военная повинности. За мельчайшие проступки людей карали 
безжалостно, казнили с самой изощренной фантазией (варили в кипятке, 
четвертовали, пробивали темя железной палкой и т. п.). Империя была огромной и 
могучей – народ же бесправным и бедным.
      И уже сын Цинь Шихуан-ди, названный «вторым императором Цинь», стал также 
и последним в этой династии. В результате мятежей знати и крестьянских 
восстаний он был свергнут с престола. После нескольких лет гражданской войны, 
когда народ оголодал до такой степени, что даже в столичной области были 
отмечены случаи каннибализма, появилась новая династия – Хань. Две ее ветви – 
Западная и Восточная – одна за другой правили империей почти 400 лет. Период 
этот настолько важен для истории страны, что и до сих пор сами китайцы называют 
себя ханьцами.
      Ханьская империя 
      В первые годы правления новой династии (конец III в. до н. э.) 
внешнеполитическая ситуация была просто плачевной. Во время очередного похода 
против гуннов, терзавших страну внезапными набегами, сам император попал в 
окружение, едва избежав плена. Ему пришлось подписать с варварами унизительный 
договор, заплатить им дань и отдать дочь в гарем гуннского вождя.
      Предводители народных восстаний, которые привели династию к власти, 
чувствовали себя хозяевами положения. Они выпускали собственную монету и 
содержали армии, называли себя князьями и передавали свои огромные территории 
по наследству старшему сыну, с Сыном Неба (императором) считаясь очень мало. 
Казна была пуста, так как ханьским правителям пришлось резко сократить налоги, 
которые и так едва удавалось собирать с обнищавшего населения.
      Перелом наступил во время правления императора У-ди, которое китайская 
историография называет золотым веком (140– 87 гг. до н. э.). Был издан закон о 
том, что после смерти князей их владения должны делиться между всеми – иногда 
многочисленными – сыновьями покойного. Наследники, видимо, были довольны, а 
княжеские владения так быстро раздробились и измельчали, что угроза сепаратизма 
миновала. Центральная власть укрепилась.
      При У-ди как бы сбылась мечта легистов: появилась официальная 
государственная идеология. Однако этой идеологией стало учение их противников – 
конфуцианцев! Введена была экзаменационная система. Поступить на 
государственную службу и получить очередной ранг знатности (вместе со всеми 
привилегиями и имущественным обеспечением) можно было только после сдачи 
экзаменов соответствующего уровня. Способные люди теперь имели возможность 
продвигаться по службе, повышая ранг знатности, независимо от своего 
происхождения. Торжествовал принцип социальной мобильности, за который ратовали 
когда-то легисты. Но сами экзамены состояли главным образом в проверке того, 
насколько хорошо заучены классические конфуцианские книги. Экзамены служили для 
проверки не только памяти, но и политической лояльности кандидата на должность.
      Современником У-ди был Сыма Цянь (145—86 гг. до н. э.) – человек, 
заложивший основы китайской историографии. Именно благодаря многотомному труду 
Сыма Цяня «Исторические записки» известны и хронология Древнего Китая, и мифы, 
и биографии знаменитых людей. Он ездил по округам обширной империи, много 
работал в архивах и сохранил для потомков колоссальное количество документов и 
местных преданий. Сочинение Сыма Цяня охватывает огромный период – от 
древнейших, легендарных эпох до его собственного времени.
      В основу повествования историк кладет идею о закономерной смене династий 
вследствие отступления от тех принципов, на которых было основано их правление. 
Таким принципом для эпохи Шан-Инь он считает «почитание (духов)». Оно 
выродилось в «суеверие», и династия пала. Следующая династия, Чжоу, пришла к 
власти, неся принцип «цивилизованности», но со временем последняя стала чисто 
формальной. При династии Цинь торжествовал «закон», быстро превратившийся в 
свою противоположность. Наконец, династия Хань возвратилась к тому «прямодушию»,
 которое было свойственно самой древней, легендарной эпохе Ся, предшествовавшей 
династии Инь.
      Придворный историк, конечно, должен быть апологетом правящей династии, но 
его личная судьба заставила его написать грустные стихи: «Скорблю об ученом 
муже, которому суждено было родиться в недобрый век». Жить при дворе всегда 
небезопасно, даже в золотой век. Великий историк подвергся опале. Нет, его не 
сварили в кипятке, не четвертовали и не пробили ему темя железным колом, его 
присудили лишь к одному из «малых наказаний» – кастрации.
      У-ди почти не вел войн, заботясь о внутреннем подъеме империи. В борьбе 
против гуннов он надеялся на дипломатию. Для этого в Центральную Азию был 
отправлен посол, который должен был найти ханьскому Китаю союзников. Благодаря 
этой экспедиции китайцы впервые получили достоверные сведения о том, что они 
называли Западным краем. Они узнали, например, что есть огромная страна – Индия.
 Из Центральной Азии в Китай были завезены некоторые сельскохозяйственные 
культуры, получившие впоследствии широкое распространение, в том числе бахчевые 
и виноград. А чуть позже, по уже проложенным торговым путям, в Китай пришли 
религиозные миссионеры. С ними в Восточную Азию попал буддизм.
      Контакты Китая с другими цивилизациями, установленные в раннеханьскую 
эпоху, при Поздней династии Хань, значительно расширились, когда в начале новой 
эры вся Центральная Азия оказалась во власти Кушан. Китайские войска тогда 
столкнулись с кушанскими в Ферганской долине, на территории современного 
Узбекистана.
      В первые века христианской эры Ханьская империя занимала всю территорию 
Восточной Азии. Ее соседом на западе была Кушанская держава. У западных границ 
Кушан располагалось Парфянское царство. Соседом и вечным соперником парфян была 
Римская империя, охватывавшая все Средиземноморье, вплоть до Испании и 
Британских островов. От океана до океана – всего четыре огромных государства. И 
через эти необъятные просторы – пустыни, горы, могучие реки, земли, населенные 
дикими племенами, – в начале новой эры проходил Великий шелковый путь. Он 
соединял не только отдельные районы и государства, а целые цивилизации. 
Накануне завершения эпохи древности они были так тесно связаны между собой, как 
никогда в предшествующие тысячелетия своей истории.
      Заключение 
      Главные очаги первобытных земледельческих культур находились на 
территории Передней Азии. Однако процесс перехода к оседлому земледелию и 
скотоводству шел и в других регионах мира, вплоть до Юго-Восточной Азии. Первые 
поселения тяготели к небольшим водоемам или таким местам, где земледелие 
возможно благодаря дождевому орошению и мягкой почве, возделываемой с помощью 
мотыги и примитивной сохи. Это было в период неолита.
      На основе раннеземледельческих культур в эпоху энеолита складываются 
первые цивилизации. Дело, однако, не в самом появлении нового материала – меди. 
Медные орудия труда использовались не так уж часто и не всегда имели 
преимущество перед каменными. За несколько тысячелетий, отделяющих «век камня» 
от «века металлов», люди изменились сами – и в процессе производственной 
деятельности, и с приобретением социального опыта.
      Первые цивилизации появились не на месте древнейших земледельческих 
культур, а там, где люди прежде избегали селиться, – в долинах великих рек (Нил,
 Евфрат). На мягких аллювиальных почвах сложилось высокоурожайное земледелие, 
основанное на использовании различных ирригационных систем. Относительные 
излишки продовольствия позволяли создавать его запасы, необходимые как гарантия 
выживания. В зонах искусственного орошения увеличивалась численность населения, 
возникали поселения раннегородского типа с плотной застройкой и укреплениями. 
Развивалось социальное расслоение и складывались государственные институты.
      Государства образуются первоначально вокруг городов с прилегающей 
сельской территорией, в границах, определяемых естественно-географическими или 
хозяйственными условиями: между рукавами реки, вокруг магистрального 
оросительного канала и т. п. Таковы египетские номы и шумерские государства.
      Во главе их стоит обычно наследственная знать (номархи в Египте) или 
жрецы – руководители общины, сконцентрированной вокруг местного храма (в 
Шумере). Для ранней древности характерны крупные хозяйства – царские, 
вельможные, храмовые. В них обычно занят зависимый люд, объединенный в трудовые 
отряды. Ремесленники и торговцы обслуживают такое хозяйство, действуя, к 
примеру, как храмовые работники или служащие царского двора. Для нужд учета 
была изобретена письменность – сначала пиктографическая, затем 
словесно-слоговая (египетская иероглифика, шумерская клинопись).
      Типичным явлением были трудовые повинности, к которым привлекалась 
основная масса населения. Представляли их всегда как направленные на общее 
благо, но зачастую они сводились к обслуживанию политической элиты, которая 
монополизировала право говорить от имени народа. В Египте уже в начале III 
тысячелетия до н. э. сложилась обожествляемая власть, в Шумеро-Аккадском 
царстве деспотическая форма государственного устройства установилась в 
последней трети того же тысячелетия. «Земные боги» строили монументальные 
памятники в религиозных и политических целях (пирамиды в Египте, храмовые 
башни-зиккураты в Месопотамии).
      Внешняя политика ранних государств еще напоминала войну племен или общин, 
предводители которых регулярно нападали на соседей главным образом не с целью 
завоевания территории, а для грабежа, захвата добычи. Пленных первоначально, 
видимо, брали редко, ибо их труд было недостаточно выгоден, а принуждать их к 
работе было небезопасно. Чаще уводили в плен женщин, которых можно было 
использовать как наложниц и в виде прислуги. Однако развитие рабства 
способствовало тому, что захват в чужой стране «двуногого скота» стал явлением 
столь же распространенным, как и «четвероногого».
      Общинному типу государства соответствовал и тип религий, главным в 
которых было устройство празднеств с кормлением богов (жертвоприношениями) и 
угощением для всего коллектива. Это были религии, самую основу которых 
составляло строгое исполнение ритуальных церемоний, а неисполнение грозило 
страшными бедствиями всем. Догматику заменяла мифология. Проблема 
индивидуальной веры вовсе не вставала.
      Ранние цивилизации существовали как разрозненные очаги в море первобытных 
племен. Однако надо сказать, что такие очаги уже в III тысячелетии до н. э. 
находились не только в долинах Нила, а также Тигра и Евфрата (Междуречье), но и 
в Восточном Средиземноморье, в Юго-Западном Иране (Элам), в Центральной Азии – 
вплоть до отдаленной Хараппы. Судьбы каждого из них складывались по-разному: 
одни просуществовали в течение тысячелетий, другие – лишь несколько веков, 
растворившись затем среди окружающих варварских племен.
      Показателен пример так называемой Индской цивилизации с такими ее 
«мегаполисами», как Мохенджо-Даро и Хараппа, своеобразной письменностью и 
замечательным искусством. Она охватывала всю территорию современного Пакистана 
и северо-западный регион Республики Индия, а в первой половине II тысячелетия 
до н. э. загадочным образом погибла, утеряв все характерные черты цивилизации 
(городское строительство и ремесло, профессиональное искусство и письменность). 
Как бы ни был решен в науке вопрос о причинах ее гибели, стоит иметь в виду, 
что в подавляющем большинстве поселений хараппской археологической культуры не 
найдено знаменитых печатей и надписей, да и вообще каких-либо следов знакомства 
с письменностью. Высокая культура была свойственна лишь верхушке населения 
крупных городов. Переход от цивилизации обратно к первобытности мог быть почти 
незаметен для большинства населения. Ранние цивилизации кажутся весьма 
непрочными: тонкий налет цивилизованности отнюдь не исключает возвращение 
общества в первобытное состояние.
      Картина понемногу меняется во II тысячелетии до н. э. Возникшее не только 
в Египте, но и в Вавилонии крупное государство объединило множество старых 
городских общин в единое целое. Территориальные общины состояли из больших 
патриархальных семей. Рабы довольно широко использовались в домах состоятельных 
людей, но положение их напоминало статус младшего члена семьи. В то же время и 
статус последнего бывал похож на рабский – как в отношении главы семьи, так и в 
отношении государственной власти. Важнейшим источником пополнения числа рабов 
являлся, очевидно, естественный прирост – результат сожительства рабов и рабынь 
(так же, как у домашнего скота). Имела место тенденция к развитию долговой 
кабалы, приближавшей должника к состоянию рабства. Но общинная и родственная 
солидарность, старинные традиции и религиозные нормы, наконец, прямое 
вмешательство государственной власти – все препятствовало переходу общества к 
этому естественному следствию социально-экономического развития.
      В это время международная торговля остается все еще слишком рискованным 
предприятием для индивидуальной коммерческой деятельности. Поэтому она 
оказывается в руках крупных кланов, объединений, основанных как на общих 
интересах, так и на родстве, этническом происхождении (например, Канишская 
торговая колония в начале II тысячелетия до н. э.).
      К середине данного тысячелетия начинают создаваться крупные державы, 
далеко выходящие за свои естественные границы – как этнические, так и 
географические. Целью завоевания становится уже не просто грабеж, а 
присоединение территории и взимание регулярной дани. Египет в эпоху XVIII 
династии к собственной территории прибавляет несколько обширных провинций, 
состоящих из зависимых городов и княжеств. Такая административная конструкция 
смогла просуществовать два-три века. Массивы государственных земель 
используются чаще всего не для организации крупных хозяйств, экономический 
эффект от которых сомнителен. Земли отдают в аренду, используют наемный труд. 
Для многих стран типична система должностных владений, при которой участок 
становится натуральной формой оплаты за выполняемую службу (административную, 
военную, жреческую).
      II тысячелетие до н. э. – эпоха расцвета бронзового века. Для социальной 
структуры общества этого времени характерно господство аристократии. В середине 
тысячелетия сначала в Передней Азии, потом в Египте и в других странах – вплоть 
до далекого Китая – распространяется легкая боевая колесница, запряженная 
лошадьми. Колесница имеет и важный социальный смысл: знать выезжает на поле боя 
на колеснице – рядовые воины сражаются в пешем строю.
      К цивилизации приобщаются новые области, далеко отстоящие от плодородных 
долин великих рек. Это плоскогорья и даже гористые районы, где живет редкое 
население – скотоводы и земледельцы, не имеющие широких пашен, но возделывающие 
сады и виноградники. В орбите цивилизаций оказываются такие «периферийные» 
области, как Малая Азия с народностями, говорившими на индоевропейских 
(анатолийских) языках, Верхняя Месопотамия и Сирия с западносемитским и 
хурритским населением (царство Митанни). Все более тесное общение между 
государствами Ближнего Востока создает в этом обширном регионе определенное 
культурное единство.
      Приходит в движение лесостепная зона Юго-Восточной Европы. К концу 
тысячелетия миграции племен, говоривших на индоевропейских языках, начинают 
менять ситуацию на Среднем Востоке (Иран и Центральная Азия) и в Северной Индии.
 Индоиранцы (арии) имеют иные традиции, чем семитоязычные (или шире – 
афразийские) народы Ближнего Востока. Прежде всего, у них существует прочная 
социальная иерархия сословно-кастового типа. Арии ведут полукочевую жизнь, у 
них нет практики храмового строительства и поклонения изображениям богов. Их 
отношение к божествам более абстрактное, чем у древних жителей Египта или 
Междуречья. Если основой духовной культуры народов речных долин была 
письменность, то арии долгое время обходятся без нее, тщательно заучивая 
наизусть свои сакральные тексты (Авеста, Ригведа) и старательно оберегая их от 
посторонних – тех, кто не принадлежит к полноправным ариям. В процессе миграций 
культура индоевропейцев накладывается на различные субстраты: иранцы 
оказываются под большим влиянием народов Ближнего Востока с их тысячелетней 
историей, индоарии воспринимают наследие многочисленных первобытных племен 
Северной Индии и далеких потомков жителей Хараппы.
      Древний Китай во II тысячелетии до н. э. продолжает развиваться в 
относительной изоляции. Иньское государство складывается в долине Хуанхэ. В 
ранней истории Китая можно назвать ряд таких черт, которые кажутся архаическими 
(вера в зооморфных родовых предков, человеческие жертвоприношения и т. п.). Но 
иероглифы на гадательных костях напоминают те, которые можно увидеть в 
современной газете.
      В I тысячелетии до н. э. повсюду на Древнем Востоке – где раньше, где 
позже – наступил железный век. Широкое распространение металлических орудий 
труда делает менее необходимой общинную солидарность соседей и родственников. 
Большие семьи постепенно распадаются. Территориальная община меняет свой 
характер, обеспечивая помощь государству в сборе налогов и способствуя 
эксплуатации односельчан. Развитие индустрии железа (закалка, изготовление 
«стали») приводит к освоению обширных пространств, прежде мало пригодных для 
жизни. Изолированные очаги и зоны цивилизации все более сливаются, и теперь уже 
островками кажутся места расселения первобытных племен. Создаются сверхкрупные 
государства – мировые державы, или древние империи. Внутренний состав их, 
естественно, весьма пестр – по языку и этнической принадлежности, по условиям 
хозяйственной деятельности и образу жизни, по уровню развития цивилизации. 
Варварская периферия находится не только за границами империй, но и внутри этих 
границ («внутренняя периферия»). Правители, возглавляющие мировые державы, 
различными способами стремятся скрепить воедино принадлежащие им территории и 
навеки обеспечить власть своим потомкам. Они ведут особенно агрессивную внешнюю 
политику.
      На Ближнем и Среднем Востоке одна мировая держава сменяет другую: 
Новоассирийское и Нововавилонское царства, Персидская держава Ахеменидов. 
Появляются новые правители и страны-лидеры, но общая тенденция развития 
остается неизменной. Процессы консолидации не завершаются с гибелью Персидской 
империи. Ей наследует держава Александра Македонского и огромные 
эллинистические государства (а к западу от них тогда же происходит возвышение 
Римской республики, захватившей все Средиземноморье). Южная Азия в III в. до н.
 э. впервые объединяется под властью династии Маурьев. В пределах того же 
столетия возникает и первая китайская империя (при династии Цинь). В начале 
новой эры Римская империя, Парфия, Кушанское царство и Ханьская империя делят 
мир от Атлантического до Тихого океана. Между разными, в том числе весьма 
отдаленными, частями этого мира устанавливаются регулярные связи.
      На рубеже I тысячелетия до н. э. и I тысячелетия н. э. возникают 
синкретические культуры, соединяющие, казалось бы, несоединимое – черты 
совершенно разных цивилизаций. Формируются религии нового типа, в которых 
обрядность теряет прежнюю значимость и основное внимание уделяется догматике и 
этике. Рядом с традиционными жрецами появляются пророки, учителя, которые 
толкуют о высшей цели – спасении. Иногда это религии монотеистические, иногда – 
отрицающие саму фигуру бога-творца и ставящие учителя выше традиционных 
небожителей. Эти религии, как правило, стремятся не к сокрытию своих священных 
текстов от чужаков и непосвященных, а, напротив, к пропаганде, миссионерству, 
умножению числа последователей истинной веры. Личная, эмоциональная связь 
индивида с Богом для большинства этих религий представляется особенно важной. 
Буддизм и христианство уже в первые века нашей эры начинают завоевывать мир.
      Огромная территория цивилизаций Старого Света к концу эпохи древности 
имеет четкие очертания – это зона, границы которой определены географическими и 
климатическими условиями. В северной части Евразии, в пустынях Аравии, в 
Тропической Африке переход к цивилизации совершается уже после окончания 
древности и начала новой всемирно-исторической эпохи – средневековья.
      
      Синхронистическая таблица
      


      Приложение 
      Рассказ Синухе 
      Наиболее полные списки сохранились на двух папирусах, обозначаемых B и R 
и датируемых по почерку эпохой Среднего царства. Множество фрагментов, 
найденных в частных домах, школах, гробницах, свидетельствует об огромной 
популярности «Рассказа Синухе* как классического литературного памятника.
      Публ. в пер. О. В. Томашевич по кн.: Хрестоматия по истории Древнего 
Востока. М., 1997. С. 33–50.
      
      R1 Государь-князь, управитель областей
      Повелителя в землях азиатов,
      R2 слуга царя подлинный, любимый им,
      сопровождающий1 Синухе, говорит он:
      «Я – сопровождающий,
      R3 сопутствующий владыке моему,
      слуга женской половины дворца2 государыни,
      великой милостью,
      R4 жены царя Сенусерта в Хнумсут3,
      дочери царя Аменемхата
      R5 в Канефру3, Нефру, владычицы чести.
      Год 30-й, третий месяц Половодья, день 7-й:
      R6 поднялся бог к горизонту своему,
      царь Верхнего и Нижнего Египта Схетепибрэ
      R7 удалился в небеса [и] соединился с солнечным диском4; плоть бога
      R8 слилась с создавшим его.
      [Царская] резиденция безмолвствует,
      R9 сердца в печали, Великие двойные врата заперты,
      R10 придворные скорбят,
      R11 народ стенает.
      [Когда] послал Его Величество войско
      R12 в землю ливийцев, его старший сын,
      R13 бог младший Сенусерт [был] во главе его.
      Он был послан
      R14 разгромить чужеземные нагорья, истребить насельников Ливии.
      R15 [И когда] он возвращался, ведя
      R16 пленников-чехену5 и бесчисленные стада
      всякого скота,
      R17 придворные сановники6 послали
      на западную сторону
      R18 известие для царевича о случившемся
      R19 в зале для аудиенций. Нашли его гонцы в пути,
      R20 достигли они его в ночную пору. Ни мгновения
      R21 не промедлил он – сокол7, полетел
      R22 с сопровождающими своими, не дав знать об этом
      своему войску. Но послали [и]
      R23 к царским детям,
      находившимся при нем в войске этом,
      R24= [и] позвали одного из них. Я стоял [рядом] и
      – B1[1] слышал его голос,
      B2 когда он говорил, [и] оказался вблизи заговора.
      Сердце мое смутилось,
      B3 руки мои опустились, дрожь охватила все мое тело.
      Я бросился бежать
      B4 в поисках места укромного. Я спрятался
      B5 между двумя кустами, [чтобы] освободить дорогу
      идущему по ней.
      B6 Направился я к югу,
      не помышляя достичь резиденции.
      B7 Думал я, что случится резня, и не полагал
      [остаться] в живых после нее.
      B8 Пересек я [воды?] Маати вблизи Нехет.
      B9 Прибыл я на «Остров Снефру»8,
      провел я день на краю поля.
      B10 Когда я отправился в путь, был [еще] день.
      Встретил я человека, стоявшего
      B11 у дороги. Он почтительно меня приветствовал,
      я же боялся его. Когда наступило
      B12 время ужина, я достиг
      B13 Негау. Переправился я в грузовой лодке
      без рулевого весла
      B14 [с помощью] западного ветра.
      Я прошел к востоку от каменоломни,
      B15 выше Владычицы Красной горы9.
      Направил я стопы свои
      В16 на север и дошел до
      В17 Стен Повелителя10, сооруженных, чтобы отражать азиатов [и] сокрушать 
кочующих по пескам. Пригнулся я
      В18 в кустах в страхе, что заметит меня
      В19 со стены стража, несущая вахту свою. Тронулся
      В20 я [дальше] ночью. [Когда] озарилась земля,
      я достиг Петена.
      В21 Остановился я на «острове Кемур*11.
      Напала [на меня] жажда,
      В22 настигла она меня.
      Изнемогал я, горло мое пылало,
      В23 и подумал я: «Это вкус смерти!*
      [Но] воспрял я духом и собрал
      В24 силы, [ибо] услышал мычание скота.
      В25 Я увидел азиатов, [и] узнал меня
      В26 их вождь, бывавший в Египте.
      В27 Дал он мне воды, [пока] кипятили для меня молоко. Отправился
      В28 я с ним к его племени, и они хорошо обошлись
      со мной. Передавала меня страна
      В29 стране. Покинул я Библ, отправился в Кедем12.
      Провел я
      В30 там полтора года.
      Принял меня [к себе] Амуненши – он был властителем
      В31 Верхней Речену13. Сказал он мне:
      «Хорошо тебе будет со мною, услышишь ты
      В32 египетскую речь*. Сказал он это только потому,
      что узнал мой характер, слышал о моей
      В33 мудрости – рассказали обо мне египтяне,
      находившиеся там, вме-
      В34 сте с ним. И затем спросил он меня:
      В35 «Почему ты пришел сюда?
      Не случилось ли чего в резиденции?*
      В36 Ответил я ему: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Схетепибрэ удалился за 
горизонт. Неизвестно, что произойдет из-за этого*.
      В37 Но сказал я неправду: «Когда я вернулся из похода на страну ливийцев, 
мне сообщили [об этом].
      В38 Рассудок мой помутился,
      В39 сердца моего не было в моем теле. Оно увлекло
      В40 меня на путь бегства, [хотя] не злословили обо мне,
      В41 не плевали в мое лицо, не слышали осуждения
      моего [или] имени моего из уст
      В42 глашатая. Я не знаю, что привело меня в эту
      чужеземную страну.
      В43 Это подобно воле бога. Подобно тому, как если бы житель Дельты увидел 
себя на Элефантине, человек Болот – в Нубии». Тогда сказал он мне: «Как же 
будет эта земля [Египет] без
      В44 него, этого благодетельного бога,
      страхом перед которым про-
      В45 никнуты чужеземные страны,
      как перед Сехмет14 в годину чумы?» Сказал я ему в ответ:
      В46 «Конечно, его сын вступил во дворец и принял
      В47 наследство своего отца.
      Он – бог воистину15, нет равного ему,
      В48 Не было подобного ему до него.
      Он – владыка мудрости: замыслы его превосходны,
      В49 повеления отменны.
      Отправляются и возвращаются по его приказу.
      В50 Это он покорял чужеземные страны,
      меж тем как отец его пребывал во дворце.
      В51 Он сообщал отцу, что предписанное ему свершено.
      В52 Это богатырь, действующий дланью
      своей, храбрец, которому нет равного,
      В53 когда видят его нападающим на азиатов
      и вступающим в схватку.
      В54 Он тот, кто пригибает рога16 и ослабляет
      руки [врагов] так,
      В55 что они не могут сомкнуть боевые ряды.
      Он тот, кто зорок, он разбивает темя,
      В56 не устоять рядом с ним.
      Он тот, кто широко шагает, уничтожая беглеца,
      В57 нет конца [числу] показывающих ему спину.
      Он стоек сердцем в момент атаки.
      В58 Он поворачивает [других], но не показывает свою спину. Он отважен 
сердцем, при виде множества [врагов]
      В59 не допускает он в сердце слабость.
      В60 Он тот, кто устремляется [вперед],
      когда видит обитателей Востока.
      В61 Радость его – нападение на азиатов. Когда он хватает свой щит, чтобы 
попирать [врагов],
      В62 не повторяет он удар, убивая.
      Нет никого, кто избежал бы стрелы его,
      В63 нет никого, кто натянул бы его лук.
      Азиаты бегут от рук его,
      В64 как перед мощью Великой17.
      Сражается он без конца, не щадит он никого.
      В65 Он – владыка обаяния, великий сладостью,
      В66 покоряет он любовью.
      Его город любит его более самого себя
      В67 и радуется ему более, чем своему богу.
      Проходят мужчины и женщины,
      В68 приветствуя его, – он царь!
      В69 Он побеждал [уже] в утробе матери18,
      В70 его лик устремлен к этому с рождения.
      Он умножает тех, кто родился вместе с ним.
      Он единственный данный богом.
      Как ликует страна эта, которой он правит!
      В71 Он тот, кто расширяет ее границы,
      захватит он страны южные,
      В72 не посчитается он с чужими землями северными,
      [так как] он создан, чтобы побеждать азиатов,
      В73 чтобы попирать кочующих по пескам.
      Пошли к нему, пусть узнает он имя твое!
      В74 Не подстрекай к мятежу против его Величества.
      Не преминет он делать добро
      В75 чужой стране, которая ему верна*19.
      Тогда сказал он мне:
      В76 «Несомненно, Египет благоденствует, зная силу его.
      В77 [Но] ты здесь, останешься со мной.
      Добро сделаю я тебе*.
      В78 Во главе своих детей поставил он меня, со
      В79 своей старшей дочерью сочетал меня браком.
      Дал он мне на выбор
      В80 [участок] из лучших земель, что были у него
      на границе с другой страной.
      В81 Это [была] земля прекрасная, название ее – Иаа. Фиги были
      В82 там и виноград, [а] вина было больше, чем воды. В изобилии
      В83 мед и много оливкового масла, плоды всевозможные
      на деревьях ее.
      В84 Были там ячмень и полба, бесчисленные стада всякого скота.
      В85 Велики были выгоды мои благодаря любви [ко мне].
      В86 Назначил он меня властителем одного
      из лучших племен
      В87 его страны. Установлено было мне довольствие:
      из напитка минт и вина
      В88 ежедневно, вареного мяса, жареной птицы,
      В89 не считая мелкого скота пустыни, который ловили
      В90 для меня западнями и складывали передо мной, без
      учета того, что приносили мои охотничьи собаки.
      В91 Приготовляли для меня много [сладостей] В92 [и] различные молочные 
кушанья.
      Так провел я много лет. Дети мои
      В93 возмужали: каждый – властитель
      В94 племени своего. Гонец, отправлявшийся на север
      или на юг к резиденции,
      В95 останавливался у меня,
      [потому что] принимал я у себя всех.
      В96 Я давал воду жаждущему,
      указывал дорогу заблудившемуся,
      В97 спасал ограбленного. [Когда] азиаты бунтовали,
      В98 чтобы напасть на властителей чужеземных стран,
      В99 я противостоял их продвижениям. Этот властитель
      В100 Речену [Амуненши] повелел,
      чтобы в [течение] многих лет я был во главе
      В101 его войска. Я побеждал каждую страну,
      против которой я выступал,
      В102 оттесняя с пастбищ и от колодцев ее.
      В103 Я захватывал ее стада, угонял ее жителей,
      В104 забиралось продовольствие их,
      [и] убивал я ее людей
      В105 моей дланью, моим луком, моими атаками [и]
      В106 превосходными замыслами. Покорил я его сердце,
      В107 [и] он полюбил меня, ибо узнал он доблесть мою.
      Он поставил меня
      В108 во главе детей своих, ибо увидел, что крепки
      В109 руки мои. Пришел силач из Речену, вызвал он меня
      В110 из шатра моего. Это был боец, не имевший равного,
      потому что подчинил
      В111 он [страну] всю. Сказал он,
      что будет биться со мною, [так как] задумал
      В112 он убить меня [и] замыслил захватить мой скот
      В113 по совету племени своего.
      Этот властитель [Амуненши] беседовал
      В114 со мной. И подумал я:
      «Я не знаю его. Разве я друг его,
      В115 чтобы свободно входить в стойбище его?
      Разве я открывал его
      В116 загон [или] вторгался внутрь его ограды? Злоба
      В117 это, ибо видит он меня выполняющим его
      [Амуненши] поручения.
      В118 Конечно, я подобен быку из рассеявшегося стада
      В119 среди чужого стада: нападает на него вожак скота,
      В120 бодает его длиннорогий бык.
      Разве любим простолюдин20
      В121 в качестве лица начальственного?
      Нет азиата, который
      В122 был бы заодно с обитателем Дельты! Что может
      прикрепить папирус к горе?21
      В123 Когда бык желает сразиться, то захочет ли другой [боевой]
      В124 бык отступить из страха померяться с ним силами?
      В125 Если сердце его устремлено к битве,
      пусть выскажет свое желание!
      В126 Разве бог не ведает, что им предопределено?
      Он знает! *
      В127 Когда [настала] ночь,
      натянул я [тетиву] лука моего, уло-
      В128 жил стрелы мои [в колчан],
      наточил кинжал мой, почистил
      В129 свое оружие. Когда озарилась земля,
      пришли [обитатели] Ре-
      В130 чену; созвала [страна] племена ее,
      В131 земли обеих ее половин – она задумала эту битву.
      В132 Он пошел на меня, [а] я выжидал вблизи его.
      Все сердца горели за меня. Женщины галдели,
      В133 каждое сердце сострадало мне. Они говорили:
      В134 «Найдется ли
      другой богатырь, который может сразиться с ним?* Его щит, его боевой 
топор,
      его охапка дротиков упали.
      В135 Когда я выманил его оружие,
      сделал я [так, что] миновали меня стрелы его
      В136 без результата, одна за другой.
      В137 [Тогда] он приблизился
      ко мне, [и] я пронзил его,
      В138 [причем] моя стрела застряла в
      В139 его шее. Он завопил [и] пал ниц, [а]
      В140 я убил его его же боевым топором.
      Я издал победный клич
      В140 на спине его, [а] все азиаты завопили.
      Я вознес хвалу
      В142 [богу] Монту22, потому что сторона
      его восторжествовала. Властитель этот, Амуненши,
      В143 заключил меня в объятия.
      Я забрал имущество [убитого],
      В144 я захватил скот его.
      То, что он замыслил сделать
      В145 против меня, – совершил я это против него.
      Я завладел тем, что [было] в шатре его,
      В146 разграбил его стойбище.
      Возвеличился я этим, умножил добро
      В147 свое, стал богат скотом. Так
      В148 бог оказал милость тому,
      на кого [прежде] он гневался, из-
      В149 гнав в чужеземную страну. Теперь он свои чувства успокоил. Бежит [из 
Египта] [очередной] беглец, а обо мне – благоприят-
      В150 ные свидетельства в резиденции.
      В151 Ползет [из Египта] ползущий от голода,
      а я даю хлеб посто-
      В152 роннему. Покидает человек
      страну свою из-за наготы,
      В153 [а] я владею белым виссоном.
      В154 Бросает человек [свои дела]
      за неимением кого бы послать
      В155 [вместо себя], а я богат слугами.
      Хорош мой дом, просторно мое жилище,
      В156 помнят обо мне во дворце.
      О бог, предначертавший бегство
      В157 это! Смилуйся, верни меня в резиденцию! Дай
      В158 мне увидеть место, где пребывает мое сердце!
      В159 Что важнее, чем погребение моего тела в земле,
      где я родил-
      В160 ся! Приди на помощь! Счастливое событие
      свершилось – я
      В161 умиротворил бога! Да поступит он подобным
      образом, чтобы облагодетельствовать кончину того, кого он [раньше] при-
      В162 теснял, [ибо] сердце его болит за изгнанного им
      жить на чужбине. Если теперь
      В163 он умиротворен, да внемлет он мольбе
      пребывающего вдали, да протянет
      В164 руку тому, кто скитался из-за него,
      [чтобы вернуть его] в место, откуда он его увел.
      В165 Да будет милостив ко мне царь Египта,
      [чтобы] жил я милостями его!
      В166 Да поприветствую я владычицу страны,
      которая во дворце его! Да услышу я
      В167 поручения ее детей! Да помолодеет
      В168 тело мое, потому что навалилась старость,
      В169 одолела дряхлость, отяжелели веки мои,
      ослабли руки, [а]
      В170 ноги отказываются ходить.
      Устало сердце, смерть приблизилась ко мне.
      В171 [Когда] проводят меня в град вечности,
      да буду я сопровождать
      В172 Владычицу Вселенной23, пусть расскажет она мне
      хорошее о детях ее. Да пребудет она
      В173 вечно надо мной!24 Сообщили его Величеству, царю Верхнего и Нижнего 
Египта Хеперкарэ25 правогласному о положении,
      В174 в котором я оказался. Тогда его Величество послал
      В175 мне царские дары, чтобы обрадовать сердце слуги
      покорного, словно
      В176 властителю какой-нибудь чужеземной страны26,
      а царские дети во дворце его
      В177 передали мне свои поручения.
      В178 Копия указа27, доставленного слуге покорному,
      относительно возвращения его в Египет:
      В179 «Хор, живущий рождениями, обе Владычицы, живущие рождениями, царь 
Верхнего и Нижнего Египта Хеперкарэ, сын Рэ
      В18 °Cенусерт, да живет он вечно-вековечно. Указ царя сопровождающему 
Синухе:
      В181 Этот царский указ доставлен тебе, чтобы сообщить
      тебе [следующее: ] ты обошел чужие страны,
      В182 прошел от Кедема до Речену.
      Передавала тебя страна стране по совету
      В183 сердца твоего. Что сделал ты, чтобы действовать против тебя? Ты не 
злословил – не надо отвергать речи твои.
      В184 Ты не выступал против Совета высших сановников —
      не надо опровергать твои высказывания.
      В185 Этот замысел увлек сердце твое, хотя ничего не было в моем сердце 
против тебя. Это твое небо, которое во дворце28,
      В186 и сегодня живет и здравствует.
      Увенчана голова ее [убором] царственности над землей [египетской], дети
      В187 ее в зале аудиенций. Ты будешь копить ценности, которые они будут 
тебе давать, ты будешь жить от их щедрот.
      В188 Возвращайся в Египет! Ты увидишь резиденцию,
      где ты вырос, поцелуешь землю у
      В189 Великих двойных врат,
      войдешь в [круг] придворных сановников. [Ведь] сейчас ты [уже] начал
      В190 стареть, потерял мужскую силу. Подумай о дне
      В191 погребения, о сопричислении к чтимым29.
      Предназначат тебе ночь масла30,
      В192 и погребальных пелен из рук [богини] Таит31.
      Устроят для тебя похоронную процессию в день
      В193 предания земле. Будет гроб из золота с изголовьем, [украшенным] 
лазуритом, и небо над тобою. Поместят тебя
      В194 в ковчег, который потянут быки.
      Певцы будут перед [процессией] и исполнят
      В195 танец муу32 у входа в твою гробницу.
      Огласят список поминальных жертв для тебя, совершат заклания [скота]
      В196 у жертвенников твоих. Колонны твои [в гробнице]
      воздвигнут из белого известняка среди [гробниц]
      В197 царских детей. Не умрешь ты в чужой стране!
      Не похоронят тебя азиаты,
      В198 не завернут тебя в баранью шкуру, [когда] будут устраивать могилу 
тебе. Слишком долго ты скитаешься по земле.
      В199 Подумай о своем теле и возвращайся!*
      Достиг меня этот указ, когда я стоял
      В200 посреди моего племени. Прочитали мне его,
      и я простерся ниц, коснулся земли
      В201 и посыпал ею свои волосы.
      Обошел я свое стойбище, радостно восклицая:
      В202 «Как сие сделано для слуги, чье сердце увлекло его
      в чужие страны? Воистину,
      В203 прекрасна милость, спасающая меня из руки смерти! Твой Ка33
      позволит мне скончаться в резиденции!*
      В204 Копия ответа на этот указ:
      «Слуга дворца, Синухе,
      В205 говорит: В прекраснейшем мире!
      Что касается бегства, совершенного покорным слугой в неведении его,
      В206 оно известно твоему Ка, бог младший, владыка Обеих Земель, 
возлюбленный Рэ, чтимый Монту, владыкой Фив, Аму-
      В207 ном34, владыкой престолов Обеих Земель, Себеком35 – Рэ, Хором, 
Хатхор, Атумом с его Девяткой36 [богов],
      В208 Сопду—Нефербау—Семсеру37, Хором Восточным38,
      Владычицей Буто39 – да оберегает она
      В209 главу твою, – коллегией богов на водах, Мином40-Хором среди 
чужеземных стран, Уререт, владычицей
      В210 Пунта41, Нут, Хоруром42, всеми богами Египта и
      В211 островов Великой Зелени43.
      Да ниспошлют они жизнь и процветание ноздрям44 твоим, да наделят они тебя 
своими дарами
      В212 и дадут тебе вечность без срока, бесконечность без
      предела. Да распространится страх перед тобой
      В213 по горам и долам, [ибо] ты покорил все, что обходит солнечный диск. 
Это мольба покорного слуги
      В214 к господину его, спасающему от Аменти45. Владыка
      знания, познавший род людской, он понял В
      215 в величии дворца, что покорный слуга боится
      говорить это, [потому что] тяжело
      В216 повторить это. Великий бог, подобие Рэ,
      вразумляющий того, кто служит ему
      В217 добровольно. Покорный слуга в руках того, кто заботится о нем, дано 
ему [место] в замыслах его [господина]. Твое Величество —
      В218 Хор-победитель! Твои руки сильнее, чем все земли!
      В219 Да прикажет твое Величество привести
      Меки из Кедема,
      В220 Хентияуша из Хенти-Кешу, Менуса из
      В221 земель финикийских.
      Это властители с известными именами,
      В222 выросшие в любви к тебе, не говоря уже о [стране] Речену: она тебе 
предана подобно
      В223 псам твоим.
      Что касается бегства, совершенного покорным слугой, не замышлял я его, не 
было его
      В224 в сердце моем, не задумывал я его. Не знаю я, что сорвало меня с 
места моего. [Это было] подобно
      В225 сну, как если бы увидел себя житель Дельты на
      В226 Элефантине, человек Болот – в Нубии.
      Я не боялся, [так как]
      В227 не было погони за спиной моей,
      не слышали осуждающего слова [или] имени моего
      В228 из уст глашатая.
      Однако дрожало тело мое, ноги мои
      В229 пустились бежать, сердце мое увлекло меня.
      Бог, предопределивший бегство это,
      В230 увел меня. Я не был высокомерен прежде:
      боится человек, знающий свою страну,
      В231 [так как] Рэ вселил страх перед тобой в долине,
      ужас перед тобой в чужеземных странах.
      В232 В резиденции я или в этом месте,
      тебе принадлежит все, что покрывает этот
      В233 горизонт: солнечный диск восходит по желанию
      твоему, вода в реке – ее пьют,
      В234 когда ты захочешь, воздух в небе – вдыхают его, когда ты прикажешь. 
Слуга покорный передаст [то, что имеет, ]
      В235 Потомству, порожденному здесь.
      В236 Да поступит твое Величество по желанию своему:
      [ибо] живут воздухом, который даешь ты.
      В237 Да возлюбят Рэ, Хор, Хатхор ноздри твои
      досточтимые! Да пожелает
      В238 Монту, владыка Фив, чтобы жили они вечно!* И вот пришли за этим 
покорным слугой. Позволили мне провести еще день в Иаа,
      В239 чтобы передать добро мое детям моим. Мой старший сын [стал] во 
главе46 моего племени, [так что]
      В240 мое племя и все мое имущество [перешло] в руки
      его: и люди мои, и весь мой скот,
      В241 все мои припасы и фруктовые деревья. Затем отправился покорный слуга 
[обратно] на юг. В242 Я остановился у Путей Хора47.
      Начальник пограничной стражи там
      В243 послал гонца в резиденцию, чтобы дать знать
      [об этом]. И повелел его Величество
      В244 отправиться в путь умелому начальнику работников царского дома48 и 
за ним суда, нагруженные дарами царя
      В245 для азиатов, провожавших меня к Путям Хора.
      В246 Я назвал каждого из них по имени. Каждый слуга был при деле своем: 
[когда] отплыл я под парусом,
      В247 месили и процеживали [пиво] рядом со мной,
      [пока] не достиг я Иту49.
      В248 Едва рассвело, пришли звать меня.
      Пришли десять человек, В249 десять человек отправились,
      чтобы проводить меня во дворец. [Когда] коснулся я челом земли между 
сфинксами, В250 царские дети стояли во вратах, встречая меня.
      Придворные сановники,
      В251 вводящие в колонный двор, указывали мне дорогу
      в залу для аудиенций.
      В252 Я застал Его Величество [восседавшим] на великом
      троне под золотым навесом.
      В253 Распростерся я на животе своем перед ним и
      обеспамятел. Этот бог
      В254 приветствовал меня милостиво, я же был подобен
      человеку, охваченному мраком.
      В255 Душа покинула меня, тело мое обессилело,
      не было [больше] сердца в груди моей – я был
      В256 ни жив ни мертв. И сказал Его Величество одному из этих сановников: 
«Подними его,
      В257 пусть говорит со мною*. Его Величество промолвил: «Вот ты вернулся 
после того, как обошел чужеземные страны.
      В258 Скитания взяли свое – ты одряхлел, состарился.
      В259 Немаловажное дело – погребение твоего тела. Ты не будешь похоронен 
азиатами.
      В260 Так не поступай же, не поступай же [во вред себе] впредь! Не 
говоришь ты, [хотя] названо имя твое». Я боялся наказа-
      В261 ния и ответил испуганно: «Что говорит мне
      господин мой? Если бы я мог сказать, что
      В262 не я сделал [это]! Это была длань бога, ужас, пребывающий во мне 
ныне, подобен толкнувшему [меня] к
      В263 бегству предначертанному. Вот я пред тобою! Тебе принадлежит жизнь!
      Да поступит Твое Величество по желанию своему!»
      В264 Повелели привести царских детей. И сказал Его
      Величество жене царевой: «Посмотри, Синухе
      В265 вернулся как азиат, рожденный азиатами».
      Она пронзительно вскрикнула, [а]
      В266 царские дети завизжали все вместе.
      И воскликнули они, [отвечая]
      В267 Его Величеству: «Это не он воистину, господин, владыка наш!» [Но] 
промолвил Его Величество:
      В268 «Это воистину он». [Тогда] принесли они свои
      ожерелья, трещотки и систры50 с собой
      В269 и поднесли Его Величеству [со словами]:
      В270 «[Протяни] свои руки, [о] царь вечноправящий,
      к Прекрасной – к убранству владычицы неба!
      В271 Да ниспошлет Золотая жизнь твоим ноздрям. Да соединится с тобой 
Владычица звезд!51 Да спустится вниз по течению венец Верховья и поднимется 
вверх по течению венец Низовья,
      В272 да соединятся они воедино по слову Твоего Величества! Да поместят 
урей52 на челе твоем,
      В273 [чтобы] ты удалил народ от зла!
      Да будет милостив к тебе Рэ, владыка Обеих Земель!
      В274 Хвала тебе и владычице Вселенной!
      Ослабь свой лук, отложи свою стрелу.
      В275 Дай воздух тому, кто задыхается!
      Пожалуй нам наш дорогой подарок —
      В276 этого вождя [кочевников], сына Мехит53,
      азиата, рожденного в Египте!
      В277 Только из страха перед тобой совершил он бегство.
      В278 Только из ужаса перед тобой покинул он страну. Не побледнеет лицо 
видящего твой лик,
      В279 не ужасается глаз, смотрящий на тебя!* И сказал Его Величество: 
«Пусть он не боится, пусть
      В280 не ужасается! Будет он сановником среди
      В281 вельмож, будет он введен в придворное окружение.
      В282 Ступайте в утренние покои, [чтобы] В283 прислуживать ему*.
      Вышел я из залы аудиенций,
      В284 [причем] царские дети поддерживали
      меня под руки, В285 и мы направились к Великим двойным вратам.
      В286 Поместили меня в доме царевича.
      Великолепно в нем: ванная комната,
      В287 зеркала; сокровища из
      В288 Дома белого54 были там:
      одежды из царского льна, мирра
      В289 и первосортное масло для царя и вельмож, которых он любит, – в 
каждом помещении.
      В290 Каждый слуга был при деле своем.
      Годы были сброшены с моих плеч,
      В291 побрили меня, подстригли мои волосы.
      Бремя55 было от-
      В292 дано пустыне, одежды – кочующим по пескам.
      Я был облачен
      В293 в тонкое льняное полотно,
      умащен первосортным маслом,
      В294 сплю на кровати. Отдал я пески живущим в них,
      В295 деревянное масло – тому, кто умащается им.
      Мне пожало-
      В296 вали дом с садом, принадлежавший одному
      придворному сановнику. Много мастеров
      В297 строили его, и все деревья были посажены заново56. Мне
      В298 приносили кушанья из дворца три-четыре раза в день
      В299 сверх даваемого царскими детьми – [причем] ни на
      миг не было промедления.
      В300 Была воздвигнута для меня пирамида
      из камня среди
      В301 пирамид. Начальник камнесечцев разметил
      В302 участок ее, начальник рисовальщиков расписал, резчики
      В303 высекали. Начальники работ в некрополе
      В304 занимались ею. Все принадлежности, помещаемые в погребальную камеру,
      В305 были изготовлены. Назначили мне заупокойных жрецов57, установили мне 
заупокойное владение [?]
      В306 поля перед моим пристанищем,
      В307 подобно тому как делается для первого придворного сановника. Моя 
статуя была покрыта
      В308 золотом, [причем] ее опоясание из светлого золота. Это именно Его 
Величество повелел сделать ее.
      В309 Нет простолюдина, для которого было бы сделано что-либо подобное!
      В310 И был я в милости у царя,
      [пока] не пришел день смерти».
      В311 Доведено от начала до конца в соответствии с тем, что найдено в 
рукописи.
      Примечания 
      1 сопровождающий – придворный титул.
      2 женская половина дворца – существование гаремов в Египте Среднего 
царства не доказано.
      3 Хнумсут и Канефру – названия пирамид Сенусерта I и Аменемхата I, 
построенных в районе г. Лишт.
      4 солнечный диск – Атон.
      5 чехену – одно из древних обозначений ливийских племен.
      6 сановники – букв. «друзья».
      7 сокол – эпитет, подчеркивающий божественную природу царя, 
отождествляемого с Соколом-Хором.
      8 Нехет и «Остров Снефру» – возможно, в районе Гизы.
      9 Красная гора – совр. Гебель эль-Ахмар, на полдороге из Каира в 
Гелиополь. Владычицей ее считалась богиня Хатхор: видимо, там находился ее храм.

      1 °Cтены Повелителя – линия сооружений, воздвигнутых при Аменемхате I 
(Схетепибрэ).
      11 «остров Кемур» – букв. «великая чернота», так называемые Горькие озера 
на Суэцком перешейке.
      12 Кедем – семитское слово, означающее «Восток».
      13 Речену – иногда толкуется как «степь», локализуется в 
Сиро-Палестинском регионе.
      14 Сехмет – львиноголовая богиня, способная насылать ужасные бедствия – 
войны и эпидемии.
      15 Он – бог воистину <…> чтобы попирать кочующих по пескам – ритмически 
организованный текст.
      16 Он тот, кто пригибает рога… – фараона часто изображали в виде могучего 
быка.
      17 Великая – священная кобра на челе царя, испепеляющая его врагов.
      18 …в утробе матери – букв. «в яйце»: вновь образ, связанный с 
отождествлением царя и Сокола-Хора.
      19 …ему верна – букв. «на его воде», т. е. находится в зависимости от 
него – как те, кто берет его воду для орошения своих полей.
      20 простолюдин – букв. «малый»: бедняк.
      21 …прикрепить папирус к горе? – вероятно, пословица. Ср. в позднейшем 
папирусном свитке: «папирус не растет на горах».
      22 Монту – бог войны и покровитель Фиванского нома.
      23 Владычица Вселенной – богиня неба Нут, которая здесь сравнивается с 
царицей Египта (владычицей страны). Царские дети также уподобляются детям, Нут 
– небесным светилам.
      24 …вечно надо мной! – изображение Нут помещали на крыше саркофага. 
Последний воспринимался как материнское лоно, из которого покойный мог 
возродиться к новой жизни, словно солнце, ежедневно порождаемое Нут.
      25 Хеперкарэ – тронное имя Сенусерта I.
      26 …властителю… чужеземной страны – видимо, дары были такими, какие 
обычно жаловали иноземным князьям.
      27 копия указа, доставленного слуге покорному… – переписчик папируса В 
старался передать даже внешнюю форму документа, разместив в одном углу 
титулатуру фараона, а в другом – дату и имя адресата. Титулатура состояла из 
пяти частей: 1) имя Хора, воплощением которого на земле был фараон; 2) обе 
Владычицы, т. е. покровительницы Верхнего (Нехбет) и Нижнего (Уаджит) Египта, – 
фараон представлялся наследником правителей двух некогда раздельно 
существовавших царств; 3) имя «золотого Хора» (в данном случае опущено); 4) 
тронное имя, вводимое титулом «царь Верхнего и Нижнего Египта»; 5) данное при 
рождении личное имя с эпитетом «сын Рэ» (Ра), обязательным с конца правления IV 
династии.
      28 …небо, которое во дворце – имеется в виду царица, вновь сопоставляемая 
с богиней Нут.
      29 чтимые – эпитет усопших.
      30 ночь масла – одна из процедур бальзамирования.
      31 Таит – богиня ткачества, ведавшая погребальными пеленами.
      32 танец муу – танцующие его представляли предков, которые встречали 
покойного в момент его прибытия в Страну мертвых.
      33 Ка – присущая каждому человеку особая субстанция; обычно переводится 
как «двойник». В данном случае: почтительное и осторожное упоминание фараона.
      34 Амун – Амон, бог-покровитель Х11 династии Фив, а затем и всего Египта.
      35 Себек – крокодилообразный бог Фаюмского оазиса, особо почитаемый при 
Х11 династии; здесь отождествляется с Рэ.
      36 Девятка – девять изначальных богов г. Гелиополя (так называемая 
Эннеада), среди которых первое место занимал солнечный бог Атум.
      37 Сопду – Нефербау – Семсеру – местные божества восточной Дельты.
      38 Хор Восточный – Хор как покровитель Восточной пустыни.
      39 Владычица Буто – богиня-кобра Уаджит. Буто – город в Нижнем Египте, 
где был центр ее культа.
      40 Мин – отождествляемый с Хором бог Восточной пустыни, преимущественно 
района Вади-Хаммамат.
      41 Уререт, владычица Пунта – эпитет Хатхор.
      42 Хорур – один из образов бога Хора.
      43 Великая Зелень – море (первоначально Красное, а затем и Средиземное).
      44 ноздри – орган дыхания, а следовательно, жизни.
      45 Аменти – букв. «Запад» как Страна мертвых. В данном случае «спасать от 
Аменти», очевидно, значит обеспечивать загробное существование.
      46 во главе – по-египетски букв. «позади», как пастух за стадом.
      47 Пути Хора – укрепление на северо-восточной границе Египта, откуда 
фараон, как Хор, выступает против азиатов. Синухе возвращался значительно 
севернее Стен Повелителя, по обычной дороге, соединявшей Египет с Азией.
      48 начальник работников царского дома – чиновник, ведавший доставкой ко 
двору всевозможных съестных припасов.
      49 Иту – резиденция Аменемхата I (Ити-тауи – букв. «овладевший обеими 
землями»).
      50 ожерелья, трещотки и систры – религиозные атрибуты богини Хатхор. 
Царица и ее дети исполняют ритуальную песню, дабы с помощью Хатхор умилостивить 
царя.
      51 Золотая, Владычица звезд – эпитеты Хатхор.
      52 урей – змеевидный оберег на головном уборе фараона; богиня-кобра 
Уаджит.
      53 Мехит – богиня г. Тиса. В данном случае может интерпретироваться также 
как северный ветер (намек на возвращение в Египет с севера). Вероятно, 
обыгрывается также созвучие «Сын Мехит (Симехит)» – Синухе.
      54 Дом белый – царская сокровищница.
      55 бремя – борода и длинные волосы, отличающие кочевников.
      56 …все деревья были посажены заново – может быть, «все деревянные 
[детали дома] укреплены заново».
      57 Назначили мне заупокойных жрецов – для отправления поминального культа.

      Из «Эпоса о Гильгамеше» 
      «Эпос о Гильгамеше» – самое известное произведение клинописной литературы.
 Сохранился в нескольких версиях на аккадском языке и фрагментах переводов на 
хеттский и хурритский. Наиболее полная («Ниневийская») версия происходит из 
библиотеки Ашшурбанапала. Ранние списки поэмы датируются Старовавилонским 
периодом. Предполагают, что цельный аккадский эпос мог сложиться на рубеже 
III–II тысячелетий до н. э. Его основой послужили шумерские сказания о древнем 
правителе и герое г. Урука. Эпос состоит из 12 таблиц. Таблица XI содержит 
вставной эпизод – рассказ о потопе. Предшествующая таблица повествовала о том, 
как Гильгамеш в поисках бессмертия, переплыв Мировой океан, прибыл к Утнапишти 
– единственному из людей, кто обрел вечную жизнь.
      Публ. в пер. И. М. Дьяконова по кн.: Хрестоматия по истории Древнего 
Востока. М., 1997. С. 118–124.
      Таблица XI 
      1 Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти1:
      2 «Гляжу на тебя я, Утнапишти,
      3 Не чуден ты ростом – таков, как и я, ты,
      4 И сам ты не чуден – таков, как и я, ты.
      5 Не страшно мне с тобою сразиться;
      6 Отдыхая[2] и ты на спину ложишься —
      7 Скажи, как ты, выжив, в собранье богов был принят и жизнь обрел в нем?*
      8 Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:
      9 «Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово,
      10 И тайну богов тебе расскажу я.
      11 Шуриппак2, город, который ты знаешь,
      12 Что лежит на бреге Евфрата, —
      13 Этот город древен, близки к нему боги.
      14 Богов великих потоп устроить склонило их сердце.
      15—16 Совещались отец их Ану, Эллиль3, герой, их советник.
      17—18 Их гонец Нинурта, их мираб4 Эннуги.
      19 Нинигику5 – Эа с ними вместе клялся,
      20 Но хижине он их слово поведал:
      21 «Хижина, хижина! Стенка, стенка!
      22 Слушай, хижина! Стенка, запомни!
      23 Шуриппакиец, сын Убар-Туту,
      24 Снеси жилище, построй корабль,
      25 Покинь изобилье, заботься о жизни,
      26 Богатство презри, спасай свою душу!
      27 На свой корабль погрузи все живое.
      28 Тот корабль, который ты построишь,
      29 Очертаньем да будет четырехуголен,
      30 Равны да будут ширина с длиною,
      31 Как Океан, покрой его кровлей!*6
      32 Я понял и вещаю Эа, владыке:
      33 «То слово, владыка, что ты мне молвил,
      34 Почтить я должен, все так и исполню.
      35 Что ж ответить мне граду7 – народу и старцам?*
      36 Эа уста открыл и молвит,
      37 Мне, рабу своему, он вещает:
      38 «А ты такую им речь промолви:
      39 – Я знаю, Эллиль меня ненавидит, —
      40 Не буду я больше жить в вашем граде,
      41 От почвы Эллиля стопы отвращу я.
      42 Спущусь к Океану, к владыке Эа!
      43 А над вами дождь прольет он обильно,
      44 Тайну птиц узнаете, убежища рыбы,
      45 На земле будет всюду богатая жатва8,
      46 Утром хлынет ливень, а ночью
      47 Хлебный дождь вы узрите воочью*.
      48 Едва занялось сияние утра,
      49 По зову моему весь край собрался,
      50 <…>
      51 <…>
      52 Всех мужей я призвал на повинность —
      53 Дома сносили, разрушали ограду.
      54 Ребенок смолу таскает,
      55 Сильный в корзинах снаряженье носит.
      56 В пятеро суток заложил я кузов:
      57 Треть десятины площадь, борт сто двадцать локтей высотою,
      58 По сто двадцать локтей края его верха.
      59 Заложил я обводы, чертеж начертил я:
      60 Шесть в корабле положил я палуб,
      61 На семь частей его разделивши ими,
      62 Его дно разделил на девять отсеков,
      63 Забил в него колки водяные,
      64 Выбрал я руль, уложил снаряженье.
      65 Три меры кира9 в печи расплавил,
      66 Три меры смолы туда налил я,
      67 Три меры носильщики натаскали елея:
      68 Кроме меры елея, что пошла на промазку,
      69 Две меры елея спрятал кормчий.
      70 Для жителей града быков колол я,
      71 Резал овец я ежедневно,
      72 Соком ягод, маслом, сикерой10, вином и красным и белым
      73 Народ поил, как водой речною,
      74 И они пировали, как в день новогодний.
      75 Открыл я благовонья, умастил свои руки.
      76 Был готов корабль в час захода Солнца.
      77 Сдвигать его стали – он был тяжелым,
      78 Подпирали кольями сверху и снизу,
      79 Погрузился он в воду на две трети.
      80 Нагрузил его всем, что имел я,
      81 Нагрузил его всем, что имел серебра я,
      82 Нагрузил его всем, что имел я злата,
      83 Нагрузил его всем, что имел живой я твари,
      84 Поднял на корабль всю семью и род мой,
      85 Скот степной и зверье, всех мастеров я поднял.
      86 Время назначил мне Шамаш11:
      87 «Утром хлынет ливень, а ночью
      87а Хлебный дождь ты узришь воочью, —
      88 Войди на корабль, засмоли его двери».
      89 Настало назначенное время:
      90 Утром хлынул ливень, а ночью
      90а Хлебный дождь я увидел воочью.
      91 Я взглянул на лицо погоды —
      92 Страшно глядеть на погоду было.
      93 Я вошел на корабль, засмолил его двери —
      94 За смоление судна корабельщику Пузур-Амурри
      95 Чертог я отдал и его богатства.
      96 Едва занялось сияние утра,
      97 С основанья небес встала черная туча.
      98 Адду12 гремит в ее середине,
      99 Шуллат и Ханиш идут перед нею,
      100 Идут, гонцы, горой и равниной.
      101 Эрагаль вырывает мачты,
      102 Идет Нинурта, гать прорывает,
      103 Подняли факелы Ануннаки13,
      104 Чтоб их сияньем зажечь всю землю.
      105 Из-за Адду цепенеет небо,
      106 Что было светлым – во тьму обратилось,
      107 Вся земля раскололась, как чаша.
      108 Первый день бушует Южный ветер14,
      109 Быстро налетел, затопляя горы,
      11 °Cловно войною, людей настигая.
      111 Не видит один другого,
      112 И с небес не видать людей.
      113 Боги потопа устрашились,
      114 Поднялись, удалились на небо Ану15,
      115 Прижались, как псы, растянулись снаружи.
      116 Иштар кричит, как в муках родов,
      117 Госпожа богов, чей прекрасен голос:
      118 «Пусть бы тот день обратился в глину,
      119 Раз в совете богов я решила злое.
      120 Как в совете богов я решила злое,
      121 На гибель людей моих войну объявила?
      122 Для того ли рожаю я сама человеков,
      123 Чтоб, как рыбий народ, наполняли море?*
      124 Ануннакийские боги с нею плачут,
      125 Боги смирились, пребывают в плаче,
      126 Теснятся друг к другу, пересохли их губы.
      127 Ходит ветер шесть дней, семь ночей,
      128 Потопом буря покрывает землю.
      129 При наступлении дня седьмого
      129а Буря с потопом войну прекратили,
      130 Те, что сражались подобно войску.
      131 Успокоилось море, утих ураган – потоп прекратился.
      132 Я открыл отдушину – свет упал на лицо мне,
      133 Я взглянул на море – тишь настала,
      134 И все человечество стало глиной!
      135 Плоской, как крыша, сделалась равнина.
      136 Я пал на колени, сел и плачу,
      137 По лицу моему побежали слезы.
      138 Стал высматривать берег в открытом море —
      139 В двенадцати поприщах поднялся остров.
      140 У горы Ницир корабль остановился.
      141 Гора Ницир корабль удержала, не дает качаться.
      142 Один день, два дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
      143 Три дня, четыре дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
      144 Пять и шесть гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
      145 При наступлении дня седьмого
      146 Вынес голубя и отпустил я;
      147 Отправившись, голубь назад вернулся:
      148 Места не нашел, прилетел обратно.
      149 Вынес ласточку и отпустил я;
      150 Отправившись, ласточка назад вернулась:
      151 Места не нашла, прилетела обратно.
      152 Вынес ворона и отпустил я;
      153 Ворон же, отправившись, спад воды увидел,
      154 Не вернулся; каркает, ест и гадит.
      155 Я вышел, на четыре стороны принес я жертву,
      156 На башне горы16 совершил воскуренье:
      157 Семь и семь поставил курильниц,
      158 В их чашки наломал я мирта, тростника и кедра.
      159 Боги почуяли запах,
      160 Боги почуяли добрый запах,
      161 Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву.
      162 Как только прибыла богиня-матерь,
      163 Подняла она большое ожерелье17,
      163а Что Ану изготовил ей на радость:
      164 «О боги! У меня на шее лазурный камень —
      164а Как его воистину я не забуду,
      165 Так эти дни я воистину помню,
      165а Во веки веков я их не забуду!
      166 К жертве все боги пусть подходят,
      167 Эллиль к этой жертве пусть не подходит,
      168 Ибо он, не размыслив, потоп устроил
      169 И моих человеков обрек истребленью!*
      170 Эллиль, как только туда он прибыл,
      171 Увидев корабль, разъярился Эллиль,
      172 Исполнился гневом на богов Игигов:
      173 «Какая это душа спаслася?
      173а Ни один человек не должен был выжить!*
      174 Нинурта уста открыл и молвит,
      174а Ему вещает, Эллилю, герою:
      175 «Кто, как не Эа замыслы строит,
      176 И Эа ведает всякое дело!*
      177 Эа уста открыл и молвит,
      177а Ему вещает, Эллилю, герою:
      178 «Ты – герой, мудрец меж богами!
      179 Как же, как, не размыслив, потоп ты устроил?
      180 На согрешившего грех возложи ты,
      180а На виноватого вину возложи ты, —
      181 Удержись, да не будет погублен, утерпи, да не будет повержен!
      182 Чем бы потоп тебе делать,
      182а Лучше лев бы явился, людей поубавил!
      183 Чем бы потоп тебе делать,
      183а Лучше волк бы явился, людей поубавил!
      184 Чем бы потоп тебе делать,
      184а Лучше голод настал бы, разорил бы землю!
      185 Чем бы потоп тебе делать,
      185а Лучше мор настал бы, людей поразил бы!
      186 Я ж не выдал тайны богов великих —
      187 Многомудрому сон я послал, и тайну богов постиг он.
      188 А теперь ему совет посоветуй!»
      189 Поднялся Эллиль, взошел на корабль,
      190 Взял меня за руку, вывел наружу,
      191 На колени поставил жену мою рядом,
      192 К нашим лбам прикоснулся, встал между нами, благословил нас:
      193 «Доселе Утнапишти был человеком,
      194 Отныне ж Утнапишти нам, богам, подобен,
      195 Пусть живет Утнапишти при устье рек18, в отдаленье!»
      196 Увели меня вдаль, при устье рек поселили.
      197 Кто же ныне для тебя богов собрал бы19,
      198 Чтоб нашел ты жизнь, которую ищешь?»
      Примечания 
      1 Утнапишти (Ут-напишти) – букв. «он нашел жизнь».
      2 Шуриппак – Шуруппак, ныне – городище Фара в Южном Двуречье.
      3 Эллиль – Энлиль.
      4 мираб – тот, кто ведает оросительными сооружениями.
      5 Нинигику – шумерский эпитет бога Энки (Эа).
      6 …Как Океан, покрой его кровлей! – по верованиям жителей Месопотамии, 
земля прикрывает Мировой океан, как крышка.
      7 град – поселение, община.
      8 …богатая жатва – слова нарочито двусмысленные: жители города должны 
понять это как обещание урожая, на деле же предсказание относится к жатве 
смертей.
      9 кир – разновидность смолы.
      10 сикера – ячменное пиво.
      11 Шамаш – бог солнца и защитник справедливости.
      12 Адду – Адад, бог грома и бури.
      13 …факелы Ануннаки – видимо, молнии.
      14 Южный ветер – самый страшный для жителей Нижней Месопотамии, так как 
гонит волны с моря.
      15 …удалились на небо Ану – по верованиям вавилонян, небес несколько (три 
или семь).
      16 …На башне горы… – Утнапишти использовал вершину горы как храмовую 
башню – зиккурат.
      17 …Подняла она большое ожерелье – в подлиннике: «мухи» – видимо, род 
амулета.
      18 …при устье рек – таинственное место на краю земли, где впадают в 
бездну мировые воды.
      19 …богов собрал бы – очевидно, чтобы принять человека в свою среду, 
бессмертные должны были собраться на общую сходку.
      Из «Книги пророка Исайи» 
      Один из важнейших памятников древнееврейской литературы. Датируется 
VIII–VI вв. до н. э. Текст публикуется по синодальному переводу Библии.
      Глава 1 
      Видение Исайи, сына Амосова, которое он видел о Иудее и Иерусалиме, во 
дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии1 – царей Иудейских.
      2 Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я 
воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня.
      3 Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль 
не знает [Меня], народ Мой не разумеет.
      4 Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, 
сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева, – повернулись 
назад.
      5 Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и 
все сердце исчахло.
      6 От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, 
пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем.
      7 Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших 
глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими.
      8 И осталась дщерь Сиона2, как шатер в винограднике, как шалаш в огороде, 
как осажденный город.
      9 Если бы Господь Саваоф3 не оставил нам небольшого остатка, то мы были 
бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре4.
      1 °Cлушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, 
народ Гоморрский!
      11 К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен 
всесожжениями овнов и туком5 откормленного скота, и крови тельцов, и агнцев, и 
козлов не хочу.
      12 Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы 
вы топтали дворы Мои?
      13 Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; 
новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и 
празднование!
      14 Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для 
Меня; Мне тяжело нести их.
      15 И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и, когда 
вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.
      16 Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; 
перестаньте делать зло;
      17 научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте 
сироту, вступайтесь за вдову.
      Глава 2 
      Слово, которое было в видении к Исайе, сыну Амосову, о Иудее и Иерусалиме.

      2 И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу 
гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы.
      3 И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в 
дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям, и будем ходить по стезям Его; 
ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима.
      4 И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи 
свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не 
будет более учиться воевать.
      5 О, дом Иакова! Придите, и будем ходить во свете Господнем.
      6 Но Ты отринул народ Твой, дом Иакова, потому что они многое переняли от 
востока: и чародеи у них, как у Филистимлян, и с сынами чужих они в общении.
      7 И наполнилась земля его серебром и золотом, и нет числа сокровищам его; 
и наполнилась земля его конями, и нет числа колесницам его;
      8 и наполнилась земля его идолами: они поклоняются делу рук своих, тому, 
что сделали персты их.
      9 И преклонился человек, и унизился муж, – и Ты не простишь их. <…>
      Глава 10 
      Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие 
решения,
      2 чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из 
народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот.
      3 И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? 
К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?
      4 Без Меня согнутся между узниками и падут между убитыми. При всем этом 
не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.
      5 О, Ассур6, жезл гнева Моего! и бич в руке его – Мое негодование!
      6 Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам 
ему повеление ограбить грабежом, и добыть добычу, и попирать его, как грязь на 
улицах.
      7 Но он не так подумает и не так помыслит сердце его; у него будет на 
сердце – разорить и истребить немало народов.
      8 Ибо он скажет: «Не все ли цари князья мои?
      9 Халне не то же ли, что Кар-хемис7? Емаф8 не то же ли, что Арпад9? 
Самария не то же ли, что Дамаск?
      10 Так как рука моя овладела царствами идольскими, в которых кумиров 
более, нежели в Иерусалиме и Самарии, —
      11 то не сделаю ли того же с Иерусалимом и изваяниями его, что сделал с 
Самариею и идолами ее?»
      12 И будет, когда Господь совершит все Свое дело на горе Сионе и в 
Иерусалиме, скажет: посмотрю на успех надменного сердца царя Ассирийского и на 
тщеславие высоко поднятых глаз его.
      13 Он говорит: «Силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что 
я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с 
престолов, как исполин;
      14 и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают 
оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и 
не открыл рта, и не пискнул».
      15 Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем,
 кто двигает ее? Как будто жезл восстает против того, кто поднимает его; как 
будто палка поднимается на того, кто не дерево!
      16 За то Господь, Господь Саваоф, пошлет чахлость на тучных его, и между 
знаменитыми его возжет пламя, как пламя огня.
      17 Свет Израиля будет огнем, и Святой его – пламенем, которое сожжет и 
пожрет терны его и волчцы его в один день;
      18 и славный лес его и сад его, от души до тела, истребит; и он будет, 
как чахлый умирающий.
      19 И остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии 
будет сделать опись.
      20 И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не 
будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа,
 Святого Израилева, чистосердечно.
      21 Остаток обратится, остаток Иакова, – к Богу сильному.
      22 Ибо, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку 
морского, только остаток его обратится; истребление определено изобилующею 
правдою;
      23 ибо определенное истребление совершит Господь, Господь Саваоф, во всей 
земле.
      24 Посему так говорит Господь, Господь Саваоф: народ Мой, живущий на 
Сионе! Не бойся Ассура. Он поразит тебя жезлом и трость свою поднимет на тебя, 
как Египет.
      25 Еще немного, очень немного, и пройдет Мое негодование, и ярость Моя 
обратится на истребление их. <… >
      Примечания 
      1 Езекия – сын Ахаза, оказавший сопротивление войскам ассирийского царя 
Синахериба (704–681 гг. до н. э.).
      2 дщерь Сиона – эпитет Иерусалима. Сион – крепость иевусеев, завоеванная 
Иоавом для царя Давида; храм, построенный при Соломоне на южном холме 
Иерусалима.
      3 Саваоф – букв. «воинства», имя Бога-Вседержителя.
      4 Содом и Гоморра – города у западного берега Мертвого моря, согласно 
преданию, уничтоженные Господом за грехи их жителей.
      5 тук – животный жир.
      6 Ассур – Ашшур, т. е. Ассирия.
      7 Кархемис – г. Кархемиш.
      8 Емаф – город на границе Сирии и Палестины, одна из царских резиденций 
во времена Давида.
      9 Арпад – Арвад, островной финикийский город у северо-восточного 
побережья Средиземного моря.
      Надписи Ашоки 
      Наиболее обширный и важный памятник древнеиндийской эпиграфики. К 
настоящему времени известно более 150 надписей, основную их часть составляют 
различные местные версии 14 Больших наскальных эдиктов, а также двух Особых 
наскальных эдиктов, Малого наскального эдикта и семи колонных эдиктов. Кроме 
того, есть отдельные надписи («О расколе», так называемый Эдикт царицы, 
дарственные в пещерах и др.). Все они написаны на языках народностей Индии 
(пракритах); на территории Северо-Западной Индии и Афганистана найдено также 
несколько надписей на арамейском и греческом.
      Публ. в пер. А. А. Вигасина по кн.: Хрестоматия по истории Древнего 
Востока. М., 1997. С. 329–338.
      I Большой наскальный эдикт 
      Эта надпись о дхарме1 высечена царем Пиядаси2, наперсником богов3. Ни 
одно живое существо здесь не следует приносить в жертву, умерщвляя. И 
празднество устраивать не следует. Великий грех ведь усматривает в празднестве 
царь Пиядаси, наперсник богов.
      Но есть одни празднества, одобряемые царем Пиядаси, наперсником богов:
      Прежде на кухне царя Пиядаси, наперсника богов, ежедневно умерщвляли для 
трапезы многие сотни живых тварей. Теперь же, когда высечена эта надпись о 
дхарме, только три живые твари умерщвляемы для трапезы: два павлина и одна 
антилопа, да и эта антилопа не всегда. Но даже эти три живые твари впредь не 
будут умерщвляемы.
      II Большой наскальный эдикт 
      Повсюду на земле, подвластной4 царю Пиядаси, наперснику богов, а также в 
окраинных землях – как-то: Чолы, Пандьи, Сатьяпутра, Кералапутра, вплоть до 
Тамрапарни5, царь греков, по имени Антийока6, а также другие цари, соседи того 
Антийоки, – повсюду царем Пиядаси, наперсником богов, два вида врачеваний 
устроено: врачевание людей и врачевание скота. И травы целебные для людей и 
целебные для скота – где их нет – повсюду приказано привезти и вырастить. И 
коренья и плоды – где их нет – повсюду приказано привезти и вырастить. И 
колодцы приказано выкопать вдоль дорог, и деревья посадить скоту и людям во 
благо.
      III Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, так говорит: Вот что мною было приказано, 
когда минуло двенадцать лет7 после помазания:
      Повсюду на земле, мне подвластной, каждые пять лет пусть совершают объезд 
назначенные лица – (будь то) раджука8 или местный правитель9 – с такой именно 
целью – ради этого наставления в дхарме, как и для иной деятельности:
      Доброе дело – послушание матери и отцу и (уважение) к друзьям, родным и 
близким. Доброе дело – даяние брахманам и шраманам10. Неубиение живых тварей – 
доброе дело. Мало тратить и малым владеть – доброе дело.
      И паришадам11 назначенное лицо отдаст приказание считаться (с этим) по 
духу и букве.
      IV Большой наскальный эдикт 
      В течение многих прошедших столетий возрастало (вот что): умерщвление 
живых тварей и причинение зла существам, неуважение к родным, неуважение к 
брахманам и шраманам. Но ныне благодаря соблюдению дхармы царем Пиядаси, 
наперсником богов, глас барабана12 стал гласом дхармы, являющим народу небесные 
колесницы, слонов, геенну огненную и прочие чудеса. Теперь возросло то, чего не 
было прежде многие столетия, благодаря наставлению в дхарме царя Пиядаси, 
наперсника богов:
      Неубиение живых тварей, непричинение зла существам, уважение к родичам, 
уважение к брахманам и шраманам, послушание матери и отцу, послушание старшим.
      Это и другое многообразное соблюдение дхармы возросло. И еще будет 
взращивать это соблюдение дхармы царь Пиядаси, наперсник богов. И сыновья, и 
внуки, и правнуки царя Пиядаси, наперсника богов, будут взращивать это 
соблюдение дхармы вплоть до конца эпохи13. Обладая дхармой и добродетелью, они 
будут давать наставления в дхарме. Ведь это – лучшая деятельность, а именно 
наставление в дхарме. А соблюдения дхармы не бывает у того, кто лишен 
добродетели. Успех в достижении этой цели и отсутствие (в том) неудачи – доброе 
дело. С такою целью сие начертано, дабы приобщались к успеху этой цели и не 
встретили (в том) неудачи.
      По исполнении двенадцати лет после помазания начертано это здесь царем 
Пиядаси, наперсником богов.
      V Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, так говорит: Благое – трудноисполнимо. Кто 
творец благого, тот делает трудноисполнимое. Мною же много благого сделано. Мои 
сыновья и внуки – и далее какое бы ни было у меня потомство вплоть до конца 
эпохи, – если также тому будут следовать, то сделают хорошо. Кто же хоть частью 
пренебрежет, тот сделает плохо. Легко ведь творится дурное.
      В былые времена не существовало «сановников14 дхармы» – такие «сановники 
дхармы» мною поставлены на тринадцатом году после помазания. Они пекутся обо 
всех вероучениях ради укрепления дхармы, ради возрастания дхармы и ради блага и 
счастья приобщенного к дхарме. Они пекутся о греках, камбоджах15, гандхарцах, о 
раттхиках, петениках16 и о других, которые на западных окраинах, о нанимаемых 
(?) брахманах (и) иббхах17, о сиротах и старцах ради блага и счастья, спасения 
приобщенного к дхарме. Они пекутся об улучшении участи, о спасении, 
освобождении заключенного в оковы: этот-де обременен потомством, или же 
околдован18, или же стар.
      В Паталипутре и во внешних городах, во всех владениях19 моих или же (тех),
 которые принадлежат братьям моим или сестрам или же иным моим родичам, повсюду 
они пекутся (вот о чем):
      «Этот склоняется к дхарме», или «В дхарме надежен», или «Щедр на даяния» 
– так повсюду в земле мне подвластной пекутся о приобщенном к дхарме «сановники 
дхармы».
      Для такой цели начертана эта надпись о дхарме: пусть будет она долговечна 
и тому же пусть следуют мои дети.
      VI Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, так говорит: Прежде так не бывало, чтобы в 
любое время происходило решение дел либо уведомление (о них). Мною же сделано 
так:
      «В любое время – ем ли я, нахожусь ли в гареме, в спальне, за туалетом20, 
на коне21 и в саду – повсюду осведомители пусть меня уведомляют о делах людей» 
повсюду я решаю дела народа.
      «И о чем бы я ни приказал устно сам или же через (посланца), объявляющего 
о дарениях и манифестах, либо же если у сановников возникнет срочное дело22, 
спор по этому поводу или сомнение в совете, надлежит о том немедленно меня 
уведомить в любом месте, в любое время» – так мною приказано.
      Ведь не могу я утолить свою жажду действовать и решать дела. Ибо считаю я 
своим долгом благо всего мира. Основа же его – действия и решение дел. Нет ведь 
более важного дела, чем благо всего мира. И что бы я ни предпринимал – (все) 
ради того, чтобы достичь освобождения от долга перед живыми существами:
      «И здесь я их осчастливлю, и там пусть они попадут на небо».
      Для такой цели эта надпись о дхарме начертана, чтобы была она долговечна 
и таким же образом мои сыновья, и внуки, и правнуки старались ради блага всего 
мира. А это трудноисполнимо без крайнего старания.
      VII Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, желает, чтобы всюду процветали все 
вероучения. Ведь все они стремятся к самоконтролю и чистоте души.
      Люди же имеют различные желания и различные пристрастия. Одни могут все 
исполнять, другие же часть. Но и (у тех), от кого нет обильных даяний, 
неизменно (должны быть) воистину самоконтроль и чистота души, благодарность и 
твердая преданность.
      VIII Большой наскальный эдикт 
      В прошлые времена цари устраивали выезды ради увеселений. Это была охота 
и прочие подобные забавы.
      Царь же Пиядаси, наперсник богов, на десятом году после помазания 
отправился к (месту) Просветления. И где бы ни был этот выезд ради дхармы, 
происходило следующее:
      Лицезрение брахманов и шраманов и даяния (им), лицезрение старцев и 
раздачи золота (им), лицезрение местного люда и наставление (им) в дхарме, и 
вопрошание (их) о дхарме. От того появляется эта великая радость – царя Пиядаси,
 наперсника богов, доля иная23.
      IX Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, так говорит:
      Народ устраивает всевозможные церемонии по случаю болезней, по случаю 
выдачи замуж дочерей, женитьбы сыновей, по случаю рождения сына, при отъезде – 
в таких и в других случаях люди совершают много церемоний. И тогда женщины 
устраивают многочисленные и многообразные, ничтожные и бессмысленные церемонии. 
И нужно, конечно, совершать церемонии. Но от этих именно церемоний мало пользы. 
А вот от каких церемоний много пользы – от церемоний дхармы:
      Должное отношение к рабам и слугам, уважение к учителям – доброе дело; 
воздержание (от убиения) живых существ – доброе дело; брахманам и шраманам 
даяния – доброе дело. Это и иное подобное – и есть церемония дхармы. О ней 
должны говорить и отец, и сын, и брат, и хозяин, и друг, и близкий – вплоть до 
соседа: вот что такое – доброе дело, вот какая церемония должна совершаться, 
пока не будет достигнута цель.
      И сказано так: «Даяние – доброе дело». Но нет такого даяния или 
благодеяния, как даяние дхармы или благодеяние дхармы. А эта церемония дхармы 
может быть изложена и другом, и товарищем, и родичем, и помощником по каждому 
поводу: «Вот что следует делать», «Вот что есть доброе дело», «Вот благодаря 
чему можно неба достигнуть». Ведь к чему надо больше стремиться, чем к 
достижению неба?
      X Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, не считает, что честь или слава 
способствуют достижению великой цели, за исключением такой чести и славы, к 
которым он сам стремится:
      «Пусть ныне и присно народ мой внимает моему поучению о дхарме» и «Пусть 
подражает моему соблюдению дхармы».
      Ради этого царь Пиядаси, наперсник богов, стремится к чести и славе. Если 
в чем проявляет усердие царь Пиядаси, наперсник богов, – все это лишь ради того 
мира, дабы исчезла всяческая опасность. Опасность же эта – отсутствие благодати.
 Но подобное труднодостижимо и для мелкого люда, и для высокого без крайнего 
старания и отрешения от всего. Такое и мелкому, и высокому трудно. Высокому еще 
труднее.
      XI Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, так говорит:
      Нет даяния, подобного даянию дхармы, восхвалению дхармы, раздаче дхармы, 
свойству по дхарме.
      Вот что это такое:
      Должное отношение к рабам и слугам, послушание матери и отцу – доброе 
дело; (должное отношение к) друзьям, близким, родичам; даяние брахманам и 
шраманам – доброе дело; неубиение живых тварей – доброе дело.
      Это должно говориться отцом и братом, и хозяином, и другом, близким, 
родичем – вплоть до соседа: «Вот что такое доброе дело, вот как следует 
поступать».
      Поступающий так и этот мир обретет, и для иного мира – бесконечную 
благодать24 посредством такого даяния дхармы.
      XII Большой наскальный эдикт 
      Царь Пиядаси, наперсник богов, воздает хвалу всем вероучениям – ушедшим 
из мира, и находящимся в миру, и дарениями и всевозможными хвалами он почитает 
их. Но не так ценит наперсник богов дарение и хвалу, как то, чтобы 
увеличивалось достоинство всех вероучений. А увеличение достоинства 
многообразно. Но основа его такова:
      Это сдержанность в речи, чтобы не было восхваления собственного 
вероучения и порицания чужого вероучения без всякого повода или было легкое 
(порицание) по тому или иному поводу. Но следует именно восхвалять чужие 
вероучения по каждому поводу.
      Поступающий таким образом и свое вероучение воистину возвышает, и чужому 
вероучению способствует. Поступающий иначе и свое вероучение губит, и чужому 
вредит. Ведь когда кто бы то ни было хвалит собственное вероучение или порицает 
чужое вероучение с мыслью: «Придам блеск собственному вероучению», поступающий 
так из приверженности собственному вероучению его-то именно и губит. Но доброе 
дело – сходиться вместе, дабы внимать дхарме друг от друга и (ей) повиноваться.
      Ведь таково желание наперсника богов: «Все вероучения да будут 
умудренными и приносящими благо».
      И тем, кто привержен тому или иному из них, надлежит сказать: «Не так 
ценит наперсник богов дарение или хвалу, как то, чтобы возрастало достоинство 
всех вероучений». И многие пекутся (об этом) для достижения такой цели 
«сановники дхармы», «сановники, надзирающие за женщинами»25 и те, кто «следят 
за отхожими местами», и иные разряды (моих слуг). И таков плод этого (старания),
 что происходит возрастание собственного вероучения и воссияние дхармы.
      XIII Большой наскальный эдикт 
      По прошествии восьми лет после помазания царем Пиядаси наперсником богов 
были завоеваны калингяне26. Полторы сотни тысяч живых существ оттуда уведены, 
сто тысяч там убито, и столько же умерли. И теперь, после того как захвачены 
калингяне, у наперсника богов (появилась) сильная приверженность к дхарме, 
стремление к дхарме и наставление о дхарме. У наперсника богов, после того как 
завоеваны калингяне, (появилось) раскаяние. Ведь завоевывать то, что не было 
прежде завоевано, (означает) убийство, и смерть, и увод народа. Воистину, это 
(представляется) болезненным и тяжким наперснику богов.
      И вот что еще тяжелее (представляется) наперснику богов:
      Те, кто живут там, – брахманы или шраманы, или сторонники иных вероучений,
 или домохозяева, преданные дхарме:
      Послушание почтенным27, послушание отцу с матерью, послушание наставникам,
 должное отношение к друзьям, близким и родичам, к рабам и слугам, твердая 
преданность – им тогда достается страдание, и убиение, и с любимыми расставание.
 И те, кого всей душой любят преданные дхарме, их друзья, приятели, близкие, 
родичи в беду попадают. И от этого им тоже страдание.
      И эта участь всех людей тяготит наперсника богов. И нет такой страны, за 
исключением греков, где не было бы подобных разрядов, а именно брахманов и 
шраманов, и нигде в стране нет (такого места), где люди не принадлежали бы 
какому-либо вероучению. Сколько народа погибло и умерло, и уведено, когда были 
захвачены калингяне, даже сотая доля этого и тысячная доля сегодня тяготит 
наперсника богов.
      Даже тот, кто причиняет вред, по мнению наперсника богов, должен быть 
прощен, если может быть прощен. И лесные племена, которые находятся на земле, 
подвластной наперснику богов, – их он также увещевает, убеждает и говорят им о 
раскаянии (как) величии наперсника богов, чтобы они устыдились и не убивали. 
Ведь желает наперсник богов непричинения вреда всем живым существам, 
сдержанности, справедливости и мягкости. И эту победу считает главной наперсник 
богов – а именно победу дхармы. Она же одержана наперсником богов и здесь, и во 
всех пределах, даже до шести сотен йоджан, где царь греков по имени Антийога и 
за тем Антийогой четыре царя: по имени Туламая28, по имени Антикини29, по имени 
Мага30, по имени Аликасудара31, (и) ниже – Чолы (и) Пандьи вплоть до Тамрапарни,
 таким образом, здесь, в царской земле, среди греков (и) камбоджей, набхаков 
(и) набхапанти32, бходжей33 (и) питиников, андхров34 (и) палидов – повсюду 
следуют наставлению в дхарме наперсника богов. И даже там, куда послы 
наперсника богов не доходят, (люди), услышав о соблюдении дхармы наперсником 
богов, (услышав о его) правиле и наставлении о дхарме, следуют и будут 
следовать дхарме. То, что этим достигнуто, – повсеместная победа. Повсеместная 
же победа (означает) чувство удовлетворения. Обретено это удовлетворение 
победою дхармы. Но легковесно это удовлетворение. Лишь посмертному 
(существованию) придает особую значимость наперсник богов. С такой целью и 
надпись о дхарме начертана, чтобы сыновья и правнуки мои думали: «(Нам) не 
следует другой, новой победы одерживать». А в одержанной ими победе, склоняясь 
к прощению и смягчению наказаний, пусть считают победой лишь победу дхармы. Она 
– и в этом мире, и в ином. И всяческое будет довольство – это радость дхармы. 
Ведь она – и для этого мира, и для иного.
      XIV Большой наскальный эдикт 
      Эта надпись о дхарме высечена царем Пиядаси, наперсником богов. Она 
бывает (высечена) вкратце, бывает в средней форме, бывает пространная. Ведь не 
всё повсюду высекается. Огромна ведь подвластная земля, и много написано, и 
напишу еще. И есть то, что по-вторяется снова и снова ради сладости этой цели, 
чтобы народ так поступал. А если что-то написано не полностью – это бывает с 
учетом местности или причины либо по оплошности писца.
      Примечания 
      1 дхарма – религиозное благочестие.
      2 Пиядаси – личное имя царя Ашоки, санскр. Приядаршин.
      3 …наперсником богов – часто переводят как «угодный богам»; употребляется 
в качестве царского титула.
      4 …на земле, подвластной – букв. «завоеванной».
      5 Тамрапарни – остров Ланка.
      6 Антийока – Антиох II Теос (261–246 гг. до н. э.), царь государства 
Се-левкидов.
      7 …когда минуло двенадцать лет… – возможен перевод: «на двенадцатом году».

      8 раджука – букв. «тот, кто держит веревку» (или: бразды?).
      9 …местный правитель – тот, кто владеет местностью (может быть как 
местный князь, так и управитель).
      10 шраманы – представители небрахманских религиозных течений (буддийские 
монахи, джайнские аскеты, адживики и т. п.).
      11 паришады – букв. «советы», очевидно, органы городского самоуправления.
      12 …глас барабана – царские указы зачитывались под барабанный бой. Слово, 
означающее «барабан», приобрело даже смысл «царский указ».
      13 …до концр. эпохи – имеется в виду так называемый развивающийся мировой 
период (в противоположность «периоду распада»). Вместе они составляют полный 
космический цикл.
      14 сановники – термин, буквально переводимый как «великий», «главный», 
употребляется для разного рода начальствующих лиц как в центре, так и на местах.

      15 камбоджи – население Арахосии.
      16 раттхики, петеники – предположительно, народности Сураштры и 
Махараштры в Западной Индии.
      17 иббхи – значение не вполне ясно, возможно, смысл «домохозяин», 
«человек, имеющий состояние».
      18 околдован – перевод ненадежен; возможно, «действовал не по своей воле».

      19 …во всех владениях – слово «владение» обычно означает женскую половину 
дворца.
      20 …за туалетом – обычное значение слова: «отхожее место», но может 
означать и комнату, где совершается массаж и тому подобные процедуры.
      21 …на коне – возможно, «в повозке».
      22 …срочное дело – возможно, «чрезвычайное, касающееся бедствий».
      23 …доля иная – толкуется по-разному: «дополнительная доля» (к взимаемым 
с местности налогам) или у Ашоки иная доля (судьба), чем у прежних царей.
      24 благодать – термин «пунья»: религиозная заслуга.
      25 …надзирающие за женщинами – обычно относится к охранникам женской 
половины дворца.
      26 калингяне – жители Калинги (совр. штат Орисса в Восточной Индии).
      27 послушание почтенным – имеются в виду брахманы и шраманы.
      28 Туламая – Птолемей II Филадельф, царь Египта (282–246 гг. до н. э.).
      29 Антикини – Антигон II Гонат, царь Македонии (283–239 гг. до н. э.).
      30 Мага – Магас, царь Кирены (ок. 300–250 гг. до н. э.).
      31 Аликасудара – Александр, правитель Коринфа (около 252–245 гг. до н. э.
).
      32 набхака и набхапанти – племена в районе гор Виндхья и Махараштры.
      33 бходжа – племя в Западном Декане.
      34 андхра – народность, проживающая на территории современного штата 
Андхрапрадеш в юго-восточной части Декана.
      Рекомендуемая литература 
      История Древнего Востока: Тексты и документы / Под ред. В. И. Кузищина. М.
, 2002.
      Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. (Библиотека всемирной 
литературы).
      Хрестоматия по истории Древнего Востока / Под ред. А. А. Вигасина. М., 
1997.
      История и культура Древней Индии: Тексты / Сост. А. А. Вигасин. М., 1990.
      Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии / Пер. и комм. В. В. 
Иванова. М., 1977.
      От начала начал: Антология шумерской поэзии / Пер. и комм. В. К. 
Афанасьевой. СПб., 1997.
      Повесть Петеисе III. Древнеегипетская проза / Пер. и комм. М. А. 
Коростовцева. М., 1977.
      Эпос о Гильгамеше (О все видавшем) / Пер. и комм. И. М. Дьяконова. М.; Л.,
 1961.
      Я открою тебе сокровенное слово… Литература древней Месопотамии / Сост. И.
 М. Дьяконов и В. К. Афанасьева. М., 1981.
      История Востока. Т. 1: Восток в древности / Отв. ред. В.А.Якобсон. М., 
1997.
      Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. М., 
1975.
      Бэшем А. Л. Чудо, которым была Индия. М., 2000.
      Герни О. Р. Хетты. М., 1987.
      Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика Древнего Ирана. М., 
1980.
      История всемирной литературы. М., 1983. Т. 1.
      Крюков М. В. и др. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 
1983.
      Культура Древнего Египта. М., 1976.
      Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран. М., 2000.
      Мифы народов мира: Энциклопедия / Под ред. С.А.Токарева. М., 1991–1992. Т.
 1–2.
      ОппенхеймА.Л. Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации. М., 1990.

      Франкфорт Г, Франкфорт Г. А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии 
философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984.
      Фридрих И. История письма. М., 1979.
      Харден Д. Финикийцы. Основатели Карфагена. М., 2002.
      Шифман И. Ш. Ветхий Завет и его мир. М., 1988.
      Примечания 
      1 
      Окончание папируса R совпадает с первыми словами папируса B.
      (обратно)
      2 
      Слова или части слов, выделенные курсивом, в тексте не сохранились; 
с помощью пробелов внутри строки переводчик стремился передать ритмику текста.
      (обратно)
      Оглавление
      ?  Предисловие 
      ?  Введение 
      ?  Древний Египет 
      ?  Возникновение цивилизации 
      ?  Древнее царство 
      ?  Новое царство 
      ?  Поздний Египет 
      ?  Передняя Азия 
      ?  Месопотамия (Междуречье) 
      ?  Шумер 
      ?  Аккад. Шумеро-Аккадское царство 
      ?  Старовавилонский период 
      ?  Северная Месопотамия и касситская Вавилония 
      ?  «Железный век» 
      ?  Новоассирийское царство 
      ?  Нововавилонская держава (халдейский Вавилон) 
      ?  Клинописная культура 
      ?  Малая Азия 
      ?  Восточное Средиземноморье 
      ?  Средний Восток 
      ?  Иранцы 
      ?  Персидская держава Ахеменидов 
      ?  Южная Азия 
      ?  Цивилизация долины Инда 
      ?  Ведийский период 
      ?  Буддизм и держава Маурьев 
      ?  Кушанское царство и классическая индийская культура 
      ?  Восточная Азия 
      ?  Эпоха Инь 
      ?  Династия Чжоу 
      ?  Эпоха «борющихся царств» 
      ?  Первая китайская империя (Цинь) 
      ?  Ханьская империя 
      ?  Заключение 
      ?  Приложение 
      ?    Рассказ Синухе 
      ?    Примечания 
      ?    Из «Эпоса о Гильгамеше» 
      ?    Таблица XI 
      ?    Примечания 
      ?    Из «Книги пророка Исайи» 
      ?    Глава 1 
      ?    Глава 2 
      ?    Глава 10 
      ?    Примечания 
      ?    Надписи Ашоки 
      ?    I Большой наскальный эдикт 
      ?    II Большой наскальный эдикт 
      ?    III Большой наскальный эдикт 
      ?    IV Большой наскальный эдикт 
      ?    V Большой наскальный эдикт 
      ?    VI Большой наскальный эдикт 
      ?    VII Большой наскальный эдикт 
      ?    VIII Большой наскальный эдикт 
      ?    IX Большой наскальный эдикт 
      ?    X Большой наскальный эдикт 
      ?    XI Большой наскальный эдикт 
      ?    XII Большой наскальный эдикт 
      ?    XIII Большой наскальный эдикт 
      ?    XIV Большой наскальный эдикт 
      ?    Примечания 
      ?    Рекомендуемая литература