| |
х областей) имели существенное
значение для развития Египта.
На месте изолированных очагов цивилизации в середине II тысячелетия до н.
э. образовалась обширная ближневосточная зона, составлявшая определенное
внутреннее единство. Помимо Западной Азии и Египта в эту зону входит островное
Средиземноморье: недаром при раскопках Кносского дворца на Крите обнаружены
предметы египетского происхождения, а в эгейском искусстве заметны
древнеегипетские мотивы.
Контактам в духовной сфере между различными цивилизациями бронзового века
способствовало господство в ту эпоху политеистических религий. Как уже
говорилось, боги делились не на истинных и ложных, а на своих и чужих. Каждое
божество помогало прежде всего своему народу (городу, общине), но если его
задобрить и отнестись к нему с должным почтением, то и чужаку можно было
ожидать от него ответных милостей.
В этом смысле очень характерно одно из писем Амарнского архива. Царь
Митанни пишет египетскому фараону, что до него дошли слухи о тяжелой болезни
«брата моего». И митанниец присылает в Египет статуэтку богини Иштар, которая
обладает необычайной целебной силой. Достаточно смоделировать аналогичную
ситуацию для любой монотеистической религии (скажем, православный государь
посылает турецкому султану в подарок святые мощи или икону) – и мы сразу
осознаем ее абсурдность. Для древневосточных же корреспондентов послание
подобного рода было совершенно естественным. Разумеется, семитская богиня Иштар,
культ которой прижился и в Митанни, помогала своим адептам, однако в их число
вполне мог попасть и фараон далекого Египта.
Подобное отношение к иным религиям обеспечивало самые широкие возможности
для синкретизма, отождествления мифологических персонажей, для взаимного
культурного влияния. Примеров такого рода (в том числе и в эпоху XVIII
династии) множество. Азиаты поклонялись египетским, а египтяне – семитским
богам, да еще снабжая последних священными атрибутами, заимствованными у хеттов
или митаннийцев. Некоторые памятники религиозной литературы или отдельные их
мотивы превращались в общее достояние многоязыкого и пестрого в культурном
отношении региона.
Военные успехи фараонов XVIII династии объясняются не только
внутриполитическими причинами (консолидация страны, ее экономический подъем,
реорганизация армии и т. п.), но и благоприятной внешней обстановкой. В
XVI–XV вв. до н. э. в Передней Азии не было силы, которая могла бы
противостоять египетской экспансии. К XIV в. до н. э. ситуация изменилась: в
Малой Азии сложилось мощное Хеттское царство, которое тоже претендовало на
территории Восточного Средиземноморья. Многие сирийские князья, окрепнув под
египетской властью, стали наконец тяготиться ею. Они создавали антиегипетские
коалиции и призывали хеттов на помощь.
В начале XIII в. до н. э. наступил длительный период хетто-египетского
противоборства, когда города Восточного Средиземноморья часто выступали на
стороне хеттов, справедливо полагая, что хеттское иго окажется легче
египетского. На египетском престоле в то время находился молодой фараон XIX
династии Рамсес II. Он был высокого роста (сохранилась его мумия) и, видимо,
отличался крепким здоровьем и большой физической силой. Правил он весьма долго
(1290–1224 гг. до н. э.), оставив после себя более 100 детей от разных жен (они
изображены на рельефах в знаменитом храме, возведенном по его приказу на юге
Египта, в Абу-Симбеле).
В 1286 г. до н. э. состоялось одно из самых крупных сражений в истории
Древнего Востока – битва при сирийском городе Кадеше. Поверив лазутчикам,
подосланным хеттами, Рамсес ринулся в бой, не дожидаясь, когда подтянутся его
основные силы. Горячий и неопытный фараон едва избежал сокрушительного разгрома
и даже пленения. Впоследствии льстивый панегирист в поэме, высеченной на стене
фиванского храма, изобразил битву при Кадеше как некое чудо, объяснимое лишь
мужеством и мощью фараона, а также покровительством ему великих богов.
Скальный храм Рамсеса II в Абу-Симбеле
Через несколько лет изменилась как внутренняя обстановка в Хеттском
царстве (умер противник Рамсеса, и началась борьба за престол), так и
внешнеполитическая ситуация в регионе: стремительное возвышение Ассирии внушало
опасения обеим великим державам. Около 1270 г. до н. э. был подписан
хетто-египетский мирный договор, по счастливой случайности сохранившийся в двух
копиях – на египетском и на хеттском языках (впервые в мировой истории!). Оба
текста практически идентичны: стороны прежде всего обязуются не воевать друг с
другом, более того, в случае нападения на одну из них, другая должна прийти ей
на помощь. Те, кого мы сейчас назвали бы политическими эмигрантами, могут
вернуться на родину, но сторона, принимающая «изменника», берет на себя ряд
обязательств: не отрезать ему нос, не отрубать уши и т. п. (очевидно, это были
обычные меры, применявшиеся по отношению к «диссидентам»). Договор был скреплен
династическим браком: дочь хеттского царя Хаттусили III стала женой Рамсеса II
(правда, как мы уже знаем, жен у того было немало).
В результате заключения мира между двумя великими державами Египет
потерял контроль над северной половиной Восточного Средиземноморья, однако
сохранил его над южной. Это было самое большее, чего смог добиться Рамсес II,
прославленный грандиозными статуями и храмами, возведенными от его имени и
украшенными рельефами и надписями. (Впрочем, современные исследователи
установили, что некоторые из этих построек и даже статуй воздвигнуты были еще
при его предшественниках, а Рамсес II их присвоил.) После
|
|
