|
е специфики кочевого хозяйства и особенностей его са-
морегуляции подчас приводит к превратным представлениям об отношении
номадов к расширенному воспроизводству. Некоторые ученые считают
максимизацию поголовья скота важнейшим направлением в экономиче-
ской стратегии кочевников, чуть ли не самоцелью. Например, Пейн (Paine,
1971: 168—169) пишет, что расширение поголовья скота «является основ-
ной ценностью скотоводства» и «часто практикуется без учета того, есть
или нет возможности для соответствующего расширения пастбищ» (ср. с.
157—158 про северных оленеводов, о которых пишет Пейн).
Однако что бы ни думали об этом сами кочевники15 и изучавшие их
антропологи, на практике долговременная максимизация поголовья скота
невозможна, если только она не связана с определенными факторами, дей-
ствующими вне кочевого общества. Разумеется, речь идет об объективных
хозяйственно-демографических процессах, присущих данному кочевому
обществу в целом, а не о стремлениях, действиях и даже результатах дей-
ствий отдельных индивидов, семей и групп внутри этого общества.
Как отмечает Императо (Imperato, 1976: 286) про африканских ското-
водов: «Поскольку пользование водой и пастбищами имеет коллективный
характер, не в интересах отдельного индивида ограничивать размер своего
стада, пытаясь предотвратить перевыпас и разрушение окружающей среды.
Даже если бы он был уверен в последствиях перевыпаса, он бы не ограни-
чил размер своего стада. Сделать это, значит поставить под угрозу его
личное выживание
15Вопрос о том, понимают ли сами кочевники невозможность долговременной и неог-
раниченной максимизации поголовья скота, нуждается в дальнейшем исследовании.
Мате-
риалы, которыми я располагаю, скорее свидетельствуют о том, что они этого не
осознают или
осознают не полностью, хотя отмечены и исключения из этого правила
Проблемы баланса и неавтаркичность кочевого хозяйства 163
ради коллектива, который может и не последовать его примеру» (см. также
Livingstone, 1977: 210). Не случайно, во всех кочевых обществах в большей
или меньшей степени существует имущественное неравенство во владении
скотом. Что касается кратковременной максимизации, то, опять-таки вне
зависимости от стремлений и достижений отдельных индивидуумов и их хо-
зяйств, по существу, ее результатом является не расширенное производство,
а, напротив, поддержание гомеостазиса, правда весьма специфическими
средствами. Расширенное производство в кочевом обществе в целом в
сколько-нибудь значительных размерах невозможно, что по существу обре-
кает его скотоводческое хозяйство на стагнацию. Если иметь в виду долго-
временную перспективу, Даль и Хьерт (Dahl and Hjort, 1976: 271) правильно
замечают: «Возможности создания большого стада только лишь через био-
логическое воспроизводство более ограничены, чем это представляется» (ср.
Nicolaisen, 1963: 117 про туарегов). Поэтому, когда Пейн (Paine, 1971: 170)
пишет про скотоводов, что они «походят на зарождающихся капиталистов»,
он отдает дань традиционным представлениям формальной школы, а не ре-
альной действительности. Существующее иногда внешнее поверхностное
сходство не может заслонить качественного различия между целями и ре-
зультатами производства в кочевом скотоводческом хозяйстве, с одной сто-
роны, и в капиталистическом, с другой.
Но даже внешнее сходство между этими двумя совершенно различ-
ными типами экономики прослеживается далеко не всегда. У племени ба-
рабаиг введение по инициативе колониальных властей ветеринарной служ-
бы привело к увеличению поголовья скота и в результате — к перевыпасу и
истощению пастбищ. Надежды на то, что излишек скота будет поступать на
рынок, не оправдались. Барабаиг использовали его традиционным спосо-
бом: для приобретения новых жен и укрепления социальных позиций.
Обычное объяснение этого — присущий восточноафриканс-ким ско-
товодам «cattle-complex» («коровий комплекс») (Klima, 1970: 109—110):
стремление к неограниченному росту поголовья скота, не вызывающемуся
хозяйственными потребностями и не соответствующему экономической
основе общества. В этом отноше-
164 Глав
|
|