ержат и у самого богатого более двадцати не бывает». 
Хотя корова съедает за сутки не более 48 кг травы, но если условия будут не 
идеальны — трава низкоросла, или слишком высока, или редка, или паст-
бища имеют сложный рельеф, — эта величина будет меньше. Корова оста-
нется голодной, но все же не сможет увеличить время кормежки и число 
скусываний (Фиельструп, 1927: 83; Баскин, 1976: 114). 

Поэтому крупный рогатый скот у казахов появился лишь во второй 
половине XVIII — начале XIX в., когда русские власти начали стеснять 
свободу их перекочевок и активизировали седентаризационные процессы. Он 
был частично получен от каракалпаков, 



 



126 Глава I. Номадизм как особый вид производяшей экономики

 

частично просто отобран у калмыков во время их несчастливого бегства от 
русских властей из Поволжья в Джунгарию (Георги 1776: 126, 127; Лев-
шин,1832, III: 189). У казахов-адаевцев даже в 1927 г. только около 4% при-
ходилось на долю крупного рогатого скота, но и он принадлежал главным 
образом тем 3% адаевцев, которые не кочевали (Брискин, 1929: 39). 

По данным на 1927 г. в Киргизии крупный рогатый скот составлял от 
34,3% до 46,5% от общего поголовья скота в русских хозяйствах и от 40,0% 
до 47,3% — в узбекских. И те и другие были оседлыми земледельцами. У 
киргизов, ведших еще кочевой и полукочевой образ жизни, крупный рога-
тый скот составлял от 6,85 /о до 10,3 /о, а у тех из них, у кого земледелие 
уже получало широкое распространение — от 14,8% до 24,1% (Лус, Колес-
ник 1930: 46). 

Зато у полуоседлых каракалпаков в XIX в. крупный рогатый скот 
преобладал над мелким (Народы Средней Азии, 1962: 439). Рост числен-
ности крупного рогатого скота по мере оседания отмечался и у других 
кочевников (см., например, Кармышева, 1954: 116 про узбеков-локайцев или 
Эрдниев, 1964: 25 про калмыков). Правда, древние кочевники активно ис-
пользовали волов в качестве транспортных животных, но в средние века, 
особенно в послемонгольскии период, они постепенно выходили из упот-
ребления в связи с увеличением общей подвижности номадов. В I тыс. до н. 
э. влекомые волами кибитки были характерны для скифов (Pseu-
do-Hippocrates, De oere, 25), и, по-видимому, многих других номадов, коче-
вавших в евразийских степях. В XIX в. ими пользовались лишь каракалпаки 
{Народы Средней Азии, 1962: 441), калмыки (Житецкий, 1893: 37), но-
гайцы (Иванов П. П., 1958: 43; Шенников, 1973: 53), да еще чумаки — 
украинские крестьяне, специализировавшиеся на перевозке соли из Крыма. 

Во II—I тыс. до н. э. находки костей верблюдов в евразийских степях 
очень редки. Сыма Цян, описывая скотоводство у сюнну, относит верблю-
дов к числу редких животных (пит. по Таскин, 1968: 34). По-видимому, зна-
чение этого животного для кочевников евразийских степей увеличилось в 
монгольский и послемонгольскии периоды. Существует мнение, что сами 
монголы впервые стали 



Основные типы кочевого скотоводства 127 

разводить верблюдов в сколько-нибудь значительных количествах после 
того, как в начале ХШ в. захватили стада их у тангутов (Владимирцов, 1934: 
36; Кычанов, 1977: 47, 50). 

Сам климат, достаточно холодный и сырой, ограничивал распростра-
нение верблюдов, неспособных к тебеневке в евразийских степях. Казахи 
покрывали верблюдов зимой попонами, чтобы уберечь от холодов (Георги, 
1776:127; Фиельструп, 1929: 90). Существенное значение верблюды имели 
только в южных пустынных областях, преимущественно у туркмен, неко-
торых групп казахов и монголов. На юге Монголии с ее маловодными пус-
тынными пастбищами верблюд почти полностью заменяет крупный рогатый 
скот и даже успешно конкурирует с лошадью (Шульженко, 1954: 38). Казахи 
и киргизы в основном разводили бактрианов или гибридов, туркмены дро-
медаров (Ищенко и др., 1928: 135; Аргынбаев.1973: 156). 

Хотя верблюдов доили — автор сам имел возможность оценить вку-
совые качества туркменского чала и казахского шубата, а для адаевцев в ве-
сенне-осенний период верблюжье молоко было одним из основных продук-
тов питания (Ищенко и др., 1928:146), основное использование верблюдов в 
евразийских степях, в отличие от Ближнего Востока, транспортное. В каче-
стве верхового животного его использовали сравнительно редко. 

Осел не играл сколько-нибудь существенной роли у кочевников и по-