изучение номадов, подготовив почву 
для следующего этапа. Конечно, у многих из тех, кто пережил сам или 
был свидетелем кочевых вторжений, эмоции и впечатления едва ли 
сильно отличались от чувств библейских пророков, описывавших наше-
ствие киммерийцев и скифов в Западную Азию. 

Но Рашид ад-Дин и Ибн Халдун руководствовались не эмоциями. 
Для них, государственных деятелей, кочевники были непреложным 
элементом политической жизни. Тем более чести делает им то обстоя-
тельство, что вдобавок они были еще и учеными. В их трудах связь 
номадизма с определенной экологической средой впервые по-
лучила серьезное обоснование, а изучение социальной организации 
кочевников значительно продвинулось вперед. Рашид ад-Дин был 
одним из первых, кто серьезно обратил внимание на значение род-
ственных и генеалогических связей для кочевников. И, наконец, 
в трудах обоих ученых и их менее известных предшественников и по-
следователей кочевники впервые стали не побочным продуктом или 
антиподом цивилизации, абортивной линией истории, а ее интеграль-
ной, составной и даже необходимой адаптирующей частью. Без но-
мадов была невозможна вся циклическая концепция цивилизации, соз-
данная Ибн Халдуном. 

Третий этап в изучении номадов связан со становлением совре-
менной науки. В Западной Европе, по мере того как ужасы 



Феномен номадизма: мифы и проблемы 77 

кочевых вторжении становились для нее историческим прошлым, иссле-
дование номадизма совершалось не столь эмпирическими путями, как на 
Востоке. В ней возобновились или, точнее сказать, начались заново по-
пытки определить место номадов и скотоводов в целом в историческом 
процессе. 

Теория трех стадии, столь популярная в XVIII и XIX. вв., в умах не-
которых ученых оставляла место и для тех вопросов, которые волновали 
уже Ибн Халдуна. Многие из них пытались не только определить, но и 
оценить роль номадов в общем развитии человечества, в возникновении 
государства и цивилизации. В то время как Монтескье и некоторые другие 
подчеркивали эгалитарный характер кочевых обществ, Фергюссон и Адам 
Смит отмечали, что развитие скотоводства вело к социальной дифферен-
циации. Кант усматривал истоки государственности в конфликте между 
кочевниками и земледельцами. Напротив, Гегель относил номадов ко вто-
рой доисторической стадии развития, для которой было уже характерно 
наличие социальных противоречий, но государство еще не возникло. 

Таким образом, к началу XIX в. сформировалась определенная тен-
денция, или, может быть, лучше сказать инерция кабинетной научной 
мысли, стремившаяся рассматривать кочевников и скотоводов вообще 
(четкого разделения между ними не производилось) не столько как особый 
этнографический феномен, сколько как фактор общего развития человече-
ства. На кочевников не только глядели глазами оседлых жителей, точнее, 
цивилизованных горожан. Они интересовали ученых в основном лишь по-
стольку, поскольку укладывались в различные исторические концепции и 
схемы, основанные на земледельческом и городском пути развития обще-
ства, который приводил к возникновению цивилизаций. 

Правда, в XVIII и особенно в XIX вв. стала бурно развиваться еще 
одна сторона кочевниковедения, долгое время слабо связанная с уже от-
меченной. Пока философы о номадах, сидя в своих кабинетах, полевые у 
однако, не были профессиональными антропологами – в Африке, на 
Ближнем и Среднем Востоке, в евразийских степях и Центральной Азии, 
нередко руководствуясь чисто практическими нуждами, 



78 Введение 

делали первые конкретные описания конкретных кочевых народов. 
Часто такие описания нельзя назвать особенно квалифицированными и 
тем более специализированными. Но это была сумма первичного ма-
териала, нуждавшегося и готового к обработке. 

Четвертый этап в исследовании номадов можно датировать пер-
вой половиной XX в. Для него удивительным образом характерны, с 
одной стороны, общая антропологизация в исследовании номадизма, а 
с другой — определенный разрыв, образовавшийся между развитием 
антропологической теории и ее применением к кочевым обществам, 
несмотря на то, что полевые исследования теперь впервые стали про-
водиться и профессионалами. Это обстоятельство уже отмечено Дай-
сон-Хадсоном (Dyson-Hudson, 1972), который предложил и его соот-
ветствующее объяснение. 

Правда, в общих построениях типа теории культурных кругов 
материалам по кочевникам и скотоводам отводилось большое место, но 
лишь в качестве примеров, которые должны