является их превращение в оседлые государства, в 
которых некоторые номады постепенно оседают, в то время как дру-
гие из отдельного, политически доминирующего субобщества посте-
пенно превращаются в отсталое социальное, а иногда и этническое 
меньшинство, которое инкапсулируется в более развитую социаль-
но-экономическую и политическую систему оседлого государства. 

К государствам третьего типа слово «кочевые» вообще может 
быть применено только очень условно. В их отношении в гораздо 
большей степени, чем в отношении государств первого и второго 
типов, можно говорить лишь о соответствующей тенденции, но не о 
какой-либо отчетливой форме. 

Полное проявление и соответствующая реализация третьей 
тенденции происходят только при объединении двух различных 
процессов: возникновения единой социальной, экономической и по-
литической системы, в которой происходит интеграция кочевников и 
земледельцев, и формирования социальных различий по направле-
ниям, в основном совпадающим с экономической специализацией и 
вдобавок зачастую связанным с этническими различиями. Эти про-
цессы чаще возникают раздельно, чем вместе, что является причиной 
того, почему при возникновении и трансформации кочевой государ-
ственности третья тенденция проявляется реже, чем две первых. 
Кроме того, когда она вообще прослеживается, третья тенденция ча-
ще всего проявляется в различном сочетании с другими тенденциями 
и редко бывает доминирующей. 



460 Глава V. Номады и государственность 



Другой причиной, также затрудняющей выделение кочевых госу-
дарств третьего типа, является то обстоятельство, что создание единой 
социально-экономической системы, объединяющей кочевников или ско-
товодов с оседлым населением, само по себе формирует своеобразный 
смешанный характер этих государств. На практике этот процесс обычно 
ведет к тому, что политически доминирующие кочевники перестают быть 
кочевниками, хотя и могут сохранять свои скотоводческие традиции как 
часть культурного наследия и/или как критерий социальных отличий. 

Тем не менее кочевники или экстенсивные скотоводы обычно игра-
ют ведущую роль в упомянутых процессах, особенно в их слиянии 
Именно поэтому при изучении проблем, связанных с кочевой государст-
венностью, мы должны принять во внимание существование третьей 
тенденции. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



 

 

Вместо заключения: внешний мир и кочевники 

Проблема взаимоотношений между кочевниками и оседлым земле-
дельческим и городским миром имеет две стороны, о каждой из которых 
написано уже довольно много Наиболее важные исследования первой сто-
роны проблемы были сделаны этнографами, и я, в известной степени, сле-
дую по их стопам Исследование второй стороны проблемы, о воздействии 
кочевников на развитие оседлого мира, почти полностью остается прерога-
тивой историков Тем не менее большинство связанных с нею вопросов до 
сих пор остается неясным и спорным и требует антропологического изуче-
ния. Ограничусь несколькими примерами 

Я не могу сейчас обсуждать сложную и дискуссионную проблему о 
характере китайского, средневосточных или ближневосточных обществ 
средних веков. Но можно задать вопрос, повлияли ли частые завоевания 
этих обществ кочевниками на основное направление и темп их эволюции? 
Если да, то каким образом Все это скорее темы для будущих исследований, 
чем сколько-нибудь решенные проблемы. 

Даже вопрос о нередко декларируемой связи между кочевыми завое-
ваниями и замедленностью развития упомянутых обществ отнюдь не про-
стой. Замедленность по сравнению с чем? Явно не с Африкой или доко-
лумбовой Америкой. Следовательно, замедленность по сравнению с Евро-
пой. Но правомерна ли такая постановка вопроса вообще? Ведь его можно 
сформулировать и иначе. Чем были вызваны более быстрые темпы развития 
европейских обществ? Отсутствием кочевых завоеваний? Но, во-первых, 
Европа опережала в свое