и. 



438 Глава V. Номады и государственность 

 

Важнейшее значение для санхаджа имел контроль над транссахар-
ской торговлей. Но в первой половине XI в на юге ему угрожала Гана, а 
на севере — старые противники санхаджа — кочевники заната. Положе-
ние осложнялось еще и тем, что существовавшее ранее непрочное объе-
динение самих санхаджа прекратило свое существование. Некоторые их 
подразделения действовали самостоятельно. В таких условиях деятель-
ность и проповеди Ибн Ясина открывали путь для преодоления внутрен-
них противоречий, а также экономических и внешнеполитических труд-
ностей (Abun-Nasr.1971: 92, Levtzion, 1971: 127—129). 

Перспектива грабежа, захвата добычи и сведения счетов с конку-
рентами способствовала прозелитическому рвению. Хотя лидеры Альмо-
равидов были глубоко верующими людьми, движение в целом с самого 
начала имело характер большой грабительской экспедиции (Hopkins, 
1958: 28). Кроме того, кочевники искали на равнинах Марокко более 
обеспеченной жизни, чем в песках Сахары (Abun-Nasr, 1971: 92). 

Однако по мере того, как Альморавиды завоевывали оседлые стра-
ны, перед ними встал извечный вопрос: что делать дальше. Отношения 
между Абу Бакром и Ибн Ташфином, хотя и мирно разрешившиеся, как 
мы видим, были весьма показательны Абу Бакр оставался кочевником, не 
желавшим покидать Сахару. Ибн Ташфин, при всем своем пуританизме, 
ориентировался уже на завоеванные оседлые страны Сознательно или 
бессознательно, но Абу Бакр был сторонником первой тенденции в раз-
витии государства Альморавидов, Ибн Ташфин — второй 

Хотя до смерти Абу Бакра окончательного разрыва между сахарской 
и магрибской частями Империи не произошло, глубокий раскол был уже 
налицо Кратковременное завоевание Ганы было вполне в стиле кочевого 
государства первого типа Но после смерти Абу Бакра политическое об-
разование санхаджа в Сахаре практически распалось, альморавидское 
движение там быстро пошло на убыль (Levtzion, 1971: 130), а сахарские 
санхаджа вернулись к своей привычной борьбе друг с другом, которая и 
раньше сдерживалась вождями движения с большим трудом 



Ближний Восток 439 

 

Но и в государстве Ибн Ташфина вторая тенденция не смогла реа-
лизоваться сколько-нибудь полно Центр Империи был перенесен в 
оседлые области. Но в долговременной перспективе прочнее от этого она 
не стала, скорее, даже наоборот. Ибн Халдун прямо писал, что источник 
подкреплений Альморавидов находился в пустыне. Но чем больше во-
влекались они в дела Магриба и Испании, тем слабее становились их 
связи с Сахарой и оставшимися в ней кочевниками и тем меньше под-
креплений оттуда они получали (Levtzion, 1977: 337, 338). 

Между тем, и в Магрибе, и в Испании различные слои населения 
рассматривали Альморавидов как иностранных завоевателей. Ни проч-
ного союза, ни, тем более, слияния с местными господствующими клас-
сами у них не было. Положение осложнялось еще и тем, что Альмора-
виды подчинили себе не только оседлое население, но и кочевников. 
Старый конфликт между санхаджа и заната они предпочли решить силой, 
хотя извлекли из этого мало пользы10. В областях, населенных кочевни-
ками, налоги можно было собирать только с помощью военной силы, по-
этому они не платились годами (Hopkins, 1958: 54). Но, устранив других 
кочевников от выгод, связанных с завоеванием, Альморавиды подрубили 
сук, на котором сами сидели (Le Tourneau, 1969: 13). 

Санхаджа рассматривали себя как господствующий класс и, дейст-
вительно, стали таковыми. Они даже запрещали своим подданным носить 
литхам (покрывало) — свой отличительный знак. Они получили раз-
личные выгоды и привилегии от династии, из них назначались военные 
командиры, одновременно являвшиеся губернаторами провинций. При 
Альморавидах впервые была введена практика земельных пожалований 
за службу (Hopkins, 1958: 83). 

Правда, Альморавиды не могли обойтись без образованных анда-
лузских секретарей. Роль андалузцев в их государственном аппарате на-
поминает роль персидской бюрократии в Империи Сельджуков, хотя 
влияние первых все ж