чем прежде. Карлуки уже не 
были чистыми кочевниками, во всяком случае, не все. Они по-прежнему 
стремились к подчинению оседлых территорий, но на более прочной ос-
нове, чем чисто даннические отношения. Внешним проявлением новых 
связей и устремлений было принятие карлуками в середине X в. ислама, 
как бы подчеркивавшее их желание считаться с порядками мусульман-
ского мира. 

Караханидское завоевание Центральной Азии не сопровождалось ни 
разрушениями, ни единовременной массовой миграцией кочевников. 
Можно лишь говорить о постепенной инфильтрации отдельных групп на 
территорию Мавераннахра. Свержение династии Саманидов Карахани-
дами произошло при полном равнодушии масс, которые последовали 
совету духовенства и решили, по утверждению Хилял ас-Саби, что «ко-
гда борьба идет из-за благ сильных мира сего, то мусульманам нет на-
добности подставлять себя для убиения» (цит. по Бартольд, 1963: 329). 

Новое государство с самого начала было кочевым государством 
второго типа Однако социальные изменения, произошедшие в 
1уркестане, все же нельзя недооценивать Состав господствующего 
класса существенно пополнился тюркской военно-кочевой аристокра-
тией По существу, он разделился на два, военный и бюрократический, 
состоявший из выходцев земледельческо-городской среды. 



Евразийские степи, полупустыни и пустыни 405 



Дехканство как класс землевладельцев не было истреблено, но поте-
ряло политический вес и экономическую силу Недавние кочевники стре-
мились обзавестись земельной собственностью, и караханидские правите-
ли конфисковывали имущество наиболее влиятельных представителей 
старой оседлой знати (Гафуров, 1972: 403). По-видимому, институт икта, 
существовавший уже при Саманидах, при Караханидах получил большее 
распространение в Центральной Азии. Этот институт развивался теперь на 
благодатной почве старых удельных традиций древнетюркскои кочевой 
государственности и был очень удобен для кочевой знати в качестве сред-
ства ее господства над ираноязычным крестьянством. 

Однако социальные противоречия в Караханидском государстве да-
леко не полностью совпадали с этническими. Несмотря на то, что многие 
ханы вели полукочевой образ жизни (Бартольд, 1963: 378), они были тесно 
связаны с аппаратом управления, заботились о процветании городов и 
следили за тем, чтобы кочевники не обижали земледельцев. Кочевые беки 
проявляли сепаратистские настроения. Недовольные ориентацией ханов на 
горожан, они блокировались с городским же духовенством (Беленицкий, 
Бентович, Большаков, 1973: 348—349). 

Не удивительно, что в таких условиях разрыв между династией и ря-
довыми кочевниками быстро возрастал, и последние иногда выражали не-
довольство (Бартольд, 1963: 380). Но в Караханидском государстве кочев-
ники ни в каком отношении не составляли единого целого. Не было в нем и 
сплоченных племенных объединений, сыгравших такую важную роль во 
внутренней истории древнетюркских каганатов. По свидетельству Махму-
да Кашгарского, кочевники были разделены на отдельные разбросанные 
группы, некоторые из которых уже осели или оседали. Например, часть 
чигилей продолжала кочевать, но другая — жила в городе Таразе. В сере-
дине XI в. противопоставление Ирана и Турана, как оседлости номадизму, 
имевших различную этническую основу, в «доме Афрасиаба», т.е. в Цен-
тральной Азии, теряло свой смысл. 

Барт (Barth,1973: 19) заметил: «У государств есть «кочевая политика», 
тогда как про кочевников, начиная с монголов, вряд ли 



406 Глава V. Номады и государственность 

 

можно сказать, что у них была «аграрная политика». Едва ли это верно. 
Шейбанидское завоевание Центральной Азии, по словам местного исто-
рика, обошлось «без грабежа и насилия» и не привело к сколько-нибудь 
существенному изменению ее социально-эко