м напоминал своего предшест-
венника (об уйгурах см. Бичурин, 1950; Hamilton, 1955; Тихонов, 1966; 
Pinks, 1968; Mackerras, 1968; Малявкин, 1974). 

Следуя старой тюркской традиции, уйгуры, сами представлявшие 
собой кочевое объединение, поставили в вассально-данническую зави-
симость ряд других (карлуков, теленгутов, татар, кида- 



Евразийские степи, полупустыни и пустыни 401 

ней, кыргызов и других). Социально-политическая организация послед-
них практически не была существенно изменена. По сведениям китай-
ских источников, уйгуры посылали специальных чиновников к своим 
кочевым вассалам, чтобы следить за поступлением ежегодной дани (Ма-
лов, 1959: 41; Малявкин, 1974: 35). Но часть подчиненных племен (на-
пример, басмалы и восточные карлуки) считались юридически равно-
правными. 

Во время восстания Ань Лу-шаня и последовавших смут, едва не 
сокрушивших Тан, уйгуры успешно разоряли страну. Китай, превратив-
шийся для них в огромную дойную корову, вынужден был терпеть гра-
бежи, платить огромные контрибуции, стыдливо именуемые «пожалова-
нием подарков в благодарность за оказание помощи» и дань, от уплаты 
которой он полностью освободился только после гибели каганата. По 
признанию самих китайцев, «уйгуры были большим бедствием во время 
танской эпохи» (Малявкин, 1974: 43). 

У уйгуров уже были настоящие города, а в долинах рек развивалось 
земледелие. Правда, неизвестно, кто именно обрабатывал земли. Оче-
видно, в собственно уйгурском обществе социальная стратификация раз-
вивалась, в основном, за счет внешних факторов и внешних источников 
дохода. Шао Бо-вэнь в начале сунской эпохи писал: «В начале обычаи 
уйгуров отличались простотой и искренностью, и различия между 
князьями и народом не были очень большими. Поэтому помыслы народа 
были едиными и [уйгуры] были сильны и непобедимы. Конечно, они 
имели заслуги перед танским государством. Танский [двор] делал бога-
тые пожалования. Каган Дэн-ли (т. е. Тэнгри, 759—779 гг.) впервые за-
знался, стал строить дворцы для жилья. У женщин имелись пудра, краски 
для бровей и [одежда], украшенная парчовыми вышивками, все это изго-
товлено в Срединном государстве. Расточительство вызвало разложение 
варварских обычаев» (Вэнь Цзянь Лу; цит. по Малявкин, 1974: 92). 

Внутренние неурядицы, вызванные соперничеством различных 
групп уйгурской аристократии, отпадение ряда вассальных кочевых об-
разований и стихийные бедствия привели к разгрому Уйгурского каганата 
кыргызами и вынужденной эмиграции части 



402 Глава V. Номады и государственность 

 

уйгуров в Восточный Туркестан (Малявкин, 1972). Там уйгуры смогли 
покорить и со временем ассимилировать местное население. Возникшие 
на новом месте отдельные уйгурские политические образования в конце 
IX в. объединились в Уйгурское турфанское княжество. Но это государ-
ство развивалось уже по иному пути. В Восточном Туркестане возмож-
ности ведения кочевого скотоводства были весьма ограниченными. Уй-
гуры стали селиться в городах, заниматься земледелием (von Gabain, 
1973). При таких обстоятельствах внутренние формы зависимости впер-
вые приобрели у них решающую роль. 

Типичным ранним кочевым государством первого типа было также 
государство киданей (каракитаев) в Центральной Азии. По свидетельству 
ал-Асира, кидане, завоевав Восточный Туркестан и Мавераннахр, «тяже-
ло попирали их народы», но ограничивались чисто данническими фор-
мами зависимости оседлого населения, а сами продолжали кочевать в 
Семиречье. Их завоевание не сопровождалось никакими разрушениями, 
но болезненно воспринималось в Центральной Азии, потому что мусуль-
мане еще не знали, что вслед за каракитаями придут монголы. Иначе, 
возможно, оценка первых была бы иная. 

По свидетельству того же источника, у киданей «в каждом городе