о, сражаясь на 
коне» (Бань Гу. Хань-шу, гл. 94б ; цит. по Таскин, 1973: 34), и в отличие 
от скифов, так с этого коня и не слезли. Соответствующими были и ре-
зультаты. Когда сюнну стали терпеть поражения, их государство пре-
кратило свое существование. Те поздние сюннуские племена, которые в 
IV—VBB. переселились вместе с другими кочевниками в Китай и соз-
дали там свои недолговечные государства, с коня, правда, слезли, но ко-
чевниками после этого оставались недолго, и были быстро ассимилиро-
ваны китайцами (Гумилев, 1974; Крюков, Малявин, Софронов, 1979: 25 
сл.). 

В раннем средневековье ярко выраженным кочевым государством 
первого типа был Тюркский каганат (551—744 гг.), империя, во времена 
своего расцвета простиравшаяся от Византии до Маньчжурии (о древних 
тюрках см. Pelliot, 1929; Бернштам, 1946; Бичурин, 1950; Малов, 1951; 
Малов. 1959; Liu Mau-Tsai, 1958; Кляшторный, 1964; Гумилев, 1967; Ec-
sedy, 1972). 

Каганат возник в результате возвышения собственно тюркского 
(тюрк /turk/, кит. тюркют /turkut/) племенного объединения и подчине-
ния им множества других кочевых объединений и оседлых территорий. 
При этом ведущей формой отношений, установившихся между победи-
телями и побежденными, были различные виды вассально-даннической 
зависимости. 

Тюрки стремились инкорпорировать подчиненные ими кочевые 
образования в свою военно-политическую организацию. В рунических 
надписях все они иногда обозначаются словом тюрк tьrк (Кляшторный, 
1964: 19, прим. И; Ecsedy. 1972: 247, п.3). 

Но в подчиненных тюркам кочевых образованиях традиционные 
формы социально-политической организации претерпели мало измене-
ний. Сохранялась и местная аристократия, хотя она должна была теперь 
подчиняться членам правящего в государ- 



398 Глава V. Номады и государственность 

 

стве рода Ашина. Вассальные кочевые образования платили дань и уча-
ствовали в войнах. Нередко их посылали вперед, потому что меньше жа-
лели. Зато вся история тюркского государства полна их сепаратистскими 
движениями. 

В завоеванных оседлых областях сидели тудуны — наместники ка-
гана, собиравшие фиксированные подати. Впрочем, в источниках отме-
чаются и «беззаконные подати». 

По отношению к рядовым тюркам в источниках на первом плане 
выступают военно-организаторские функции каганов и аристократии. 
Известно, что они ведали распределением пастбищ, особенно на завое-
ванных территориях. Каганы отправляли также сакральные функции. В 
рунических надписях каганы неоднократно подчеркивали заботу о своем 
собственном народе, о том, что раздают ему полученные с покоренных 
народов дань, скот и рабов, требуя взамен «труды и силы» (Малов,1959: 
35, 40). 

Больше всего каганы боялись откочевок отдельных групп кочевни-
ков на другие территории, т.е. выхода из-под их власти. Бильге-каган 
объяснял гибель Первого Восточнотюркского каганата тем, что из-за 
подстрекательства китайцев беги и народ стали неверны кагану, народ — 
бегам, и делал назидательный вывод: «Если ты, тюркский народ, не от-
делишься от своего кагана, от своих бегов, от своей родины... ты сам бу-
дешь жить счастливо, будешь находиться в своих домах, будешь жить 
беспечально» (Малов, 1959: 24). 

Очевидно, классом тюркская аристократия была лишь по отноше-
нию к покоренным странам и народам. В своем собственном эле (al, il — 
племенной союз или объединение; этот термин нередко употреблялся в 
смысле «тюркское государство») она оставалась руководящим сослови-
ем. По отношению к другим кочевникам ее позиции, возможно, меня-
лись на протяжении всей истории различных древнетюркских каганатов. 
Грань между руководящим сословием и господствующим классом в 
древнетюркских кочевых государствах была подвижной. Во многом она 
зависела от внешнеполитической ситуации и количества доходов, из-
влекаемых с покоренных оседлых обла