сти 
Мавераннахра, но они встречали успешное противодействие со стороны 
кочевой знати. Положение несколько изменилось при хане Кебеке 
(1318—1326 гг.), который вместе со многими представителями кочевой 
аристократии переселился в оседлые области, причем эта знать стала 
непосредственно управлять земледельческими территориями и города-
ми. Вместе с ними в Мавераннахр переселилась и часть рядовых кочев-
ников. В обмен на обязательство военной службы целые округа были 
выделе- 



390 Глава V. Номады и государственность 

 

ны их различным подразделениям в кормление на правах суюргала, т. е. 
полного налогового иммунитета (Гафуров, 1972: 466—467). Но другие 
продолжали кочевать, враждебно относясь к новым веяниям (Бартольд, 
1963Ь: 153; Бартольд, 19636: 262—265; Гафуров, 1972: 466—467). По-
следовали очередные смуты. Хан Тармаширин (1326—1334 гг.) — брат 
Кебека, принял ислам5 и стремился к городской жизни, но был низложен 
и убит. 

И все же в Мавераннахре вторая тенденция в развитии кочевого го-
сударства постепенно становилась ведущей. Окончательно она возобла-
дала при Тимуридах. Тем не менее главную военную опору Тимура 
по-прежнему составляли чагатаи, особенно барласы. Тимур дал им раз-
личные привилегии, в частности, освободил от налогов и других повин-
ностей (Махмудов, 1966: 252, 263). Однако сын и преемник Тимура 
Шахрух желал уже быть чисто оседлым мусульманским государем. Он 
отвергал законы Чингиз-хана и принуждал подданных точно соблюдать 
все предписания шариата (Бартольд, 19636: 157, 161). В Центральной 
Азии господствующий слой кочевников в конце концов стал господ-
ствующим классом оседлого населения, слившись со своими уцелевши-
ми предшественниками. Рядовые кочевники частично осели, частично 
образовали особый класс податного населения, сохранивший отдельные 
привилегии лишь постольку, поскольку он представлял воинское сосло-
вие. 

Примечательно, как постепенно изменялся смысл, вкладываемый в 
термин «чагатаи». В XIII—XIV вв. так называли привилегированное 
тюрко-монгольское окружение потомков Чагатая, в XV в. — тюркоя-
зычное население Мавераннахра и Восточного Хорасана, в значительной 
мере еще сохранившее кочевнические традиции. Но 

 

5 
Необходимая культурная адаптация к внешнему миру влечет за собой необ-
ходимость для кочевников признания и/или принятия его религий. Однако принятие 
кочевниками евразийских степей той или иной религии, а также выбор 
соответствую-
щего момента было явлением сложным и неоднозначным, зависящим от конкретной 
исторической и экономической ситуации в регионе в целом. Какие-либо 
генерализации 
в этом вопросе на материале евразийских кочевников требуют большой осторожности 

и менее определенны, чем на материале кочевников Ближнего и Среднего Востока. В 

будущем я рассчитываю посвятить этому вопросу специальную работу (прим. к рус-
скоязычному изданию: cM.Khazanov, 1994). 



Евразийские степи, полупустыни и пустыни 391 

 

позднее, в период борьбы Шейбанидов с Тимури-дами, этот термин уже обо-
значал все население Мавераннахра как тюркское, так и таджикское, как осед-
лое, так и неоседлое, но в равной мере противостоящее новым пришельцам из 
Дешт-и-Кипчака — кочевым узбекам Шейбани-хана (Якубовский, 1941: 10). 

В Китае монголы остались монголами, но перестали быть кочевниками. В 
Золотой Орде они остались кочевниками, но перестали быть монголами. В Ма-
вераннахре они перестали быть и монголами, и кочевниками. 

Уже в середине XIV в. единое монгольское государство в Туркестане рас-
палось на два: Мавераннахр и Могулистан. Если Мавераннахр, в конце концов, 
превратился в кочевническое государство второго типа, то в Могулистане 
трансформация происходила в ином направлении (см. Бартольд, 1963а: 79—95; 
Пищулина, 1970). Земледельческо-городская база этого государства с самого 
начала была слишком мала. Она состояла лишь из Восточного Туркестана, и то 
не всего и не всегда, и Семиречья, в котором оседлая жизнь влачила жалкое су-
ществование. 

Поэтому все попытки отдельных ханов последовать мавераннахрскому 
образцу неизменно терпели неудачу. Судьба могулистанского государства за-
висела от ряда внешнеполитических факторов, прежде всего от его способности 
к эк