65) считал унаганбогол (т. е. 

отегю-бойол) «крепостными вассалами, которые не могли свободно расторгать 
связи, скреплявшие их с владельческим родом». Однако он сильно переоценил 
степень зависимости отегю-бойол. «Эти «рабы» скорее были вассалами, сохра-
нявшими свободу передвижения и даже свою племенную организацию и многие 
из них назначались на высокие должности» (Pelliot and Hambis, 1951: 85—86). 

Конечно, иногда зависимые группы заняты нескотоводческой хозяйствен-
ной деятельностью. Но в таком случае они занимают маргинальное положение, 
находясь на рубежах кочевого общества с более широким социальным конти-
нуумом, связанным с внешним миром. Та легкость, с которой кочевники наде-
ляли эпитетом раб каждого, кто занимался земледелием, не должна вводить в за-
блуждение. Для них земледелец — раб уже потому, что привязан к одному мес-
ту, порабощен собственным тяжелым трудом и не в силах оказывать должного 
сопротивления13. 

Примерно так же обстоит дело и с рабами. Рабство, до недавнего времени 
почти имманентно присущее практически всем кочевникам евразийских степей 
Ближнего и Среднего Востока, в то же время никогда не имело у них важного 
производственного значения. Некоторым, но не полным исключением в этом 
отношении 

 

12Пример туарегов, на первый взгляд, может противоречить этому утверждению, 
но о них речь будет дальше — см. с. 426. 

13Но «нецивилизованные» кочевники отнюдь не были в этом отношении чем-то 
исключительным. В китайских сочинениях тайского времени все неханьцы — варвары; 

когда варвары выступали против Китая их называли рабами. Эта традиция уходит 
своими корнями в древние времена. 



Имущественное неравенство и социальная дифференциация... 273 

являются только туареги. Главная причина, на мой взгляд, заключается в том, что 

кочевое скотоводческое хозяйство в принципе не приспособлено для использо-
вания в массовом размере рабского труда (Khazanov, 1973: 415—438; Khazanov, 
1975; Хазанов, 1976). 

Конечно, обладание рабами увеличивало престиж, влияние и власть их вла-
дельцев (см., например, Stenning, 1959: 65 про фулани). Наилучшим примером в 
этом отношении, пожалуй, служит использование рабов в качестве телохраните-
лей и дружины наиболее могущественными бедуинскими шейхами, например 
Шааланами и Рашидидами (Musil, 1928: 59, 277; см. также Doughty, 1888, I: 553; 
Oppenheim, 1890, II: 89; Першиц, 1961: 101; Rosenfeld, 1965: 177). Впрочем чер-
нокожие рабы-дружинники известны в Аравии еще с доисламских времен. Одна-
ко содержание таких дружин мог себе позволить только шейх, располагавший 
внешними источниками дохода. С дружинниками-рабами повторяется та же си-
туация, что и со свободными дружинниками. 

Использование рабов для выпаса скота или в домашних работах обычно не 
давало существенного экономического эффекта, тем более, что кочевое общество 
мало приспособлено для устранения возможности побегов. Не случайно поэтому 
большинство рабов или их потомков отпускались на волю и частично адаптиро-
вались в кочевом обществе, хотя приниженное положение их и экономическая 
зависимость от бывших хозяев продолжали сохраняться (см., например, Wallin, 
1850: 26 про кочевников Ближнего Востока)14. 

Иная ситуация создавалась, когда рабов сажали на землю с сохранением их 
зависимого статуса. Но данный случай относится уже к взаимоотношениям ко-
чевников и землевладельцев и поэтому будет рассматриваться дальше. 

Следует также отметить, что наличие зависимых групп внутри кочевого об-
щества лишь условно может рассматриваться как проявление их внутренней со-
циальной дифференциации, потому 

 

14 Любопытно заметить, что в античной древности рабам-пастухам всегда жилось 
лучше, чем другим рабам, занятым в производстве. Невозможность повседневного 
кон-
троля, характер труда, требовавший известной инициативы, необходимость 
вооружения 
пастухов для стад — побуждали их хозяев предоставлять им известную 
самостоятель-
ность. 



274 Глава III. Социальные предпосылки взаимоотношений номадов... 

что происхождение этих групп в первую очередь связано с взаимоотношениями 
данного кочевого общества с внешним миром, точнее — с их последствиями. 

Социальное неравенство в кочевых обществах в первую очередь возникает в 
результате потребности в особой политической власти с соответствующими спе-
циализированными функциями по руководству и управлению обществом. Три 
упомянутые источника последней: внутренние организационно-управленческие 
потребности, потребности взаимоотношений с другими кочевыми обществами и 
пот