| |
1974: 50—51; Крупник, 1976а:
57—65).
Таким образом, несмотря на знакомство с домашними жи-
вотными и разведение их в ограниченных количествах обитателями таеж-
ной и тундровой зон Евразии, они на протяжении многих веков продолжа-
ли вести в основном прежнее присваивающее хозяйство.
Резкий перелом начался лишь с началом XVIII в. Описанию и объяс-
нению его посвящены интересные работы Крупника (1975, 1976; ср. Leeds,
1965: 98), за которыми я в основном и следую.
С начала XVIII в. почти по всей тундровой зоне наблюдается очень
резкий рост поголовья домашних оленей и соответствующий переход от
различных форм охотничье-рыболовческого хозяйства с вспомогательным
транспортным мелкотабунным оленеводством к охоте на оленей и крупно-
табунному оленеводству и, наконец, на рубеже XVIII—XIX вв. — к ко-
чевому оленеводству. Весь этот переход совершился за какие-нибудь
100—150 лет. Социальным фоном, притом, по-видимому, благоприятным,
на котором происходили эти изменения, было укрепление русской власти
на Крайнем Севере, связанное с установлением определенного правопо-
рядка, сокращением межэтнических столкновений, развитием обмена и
торговли и т. д. (Leeds, 1965: 124—125). Возможно, у ненцев свою роль
сыграло сокращение поголовья диких оленей в результате неумеренной
охоты
(Хомич, 1976: 75). Однако непосредственным толчком к переходу к
кочевому оленеводству, очевидно, послужило похолодание во второй по-
ловине II тыс. н. э. (Willet, 1953: 55; Brooks, 1954:157; Lamb,
1966:10; Cermak, 1971: 17), которое некоторые ученые даже называют
Малым Ледниковым Периодом.
Дело в том, что тундровый северный олень, в отличие от таежного,
хорошо приспособлен к низким зимним температурам, но очень плохо — к
даже весьма умеренным летним. Даже при температуре +10—15°С олени
перестают пастись, быстро теряют в весе, слабеют. Поэтому похолодание
создало благоприятную экологическую обстановку для развития крупно-
табунного кочевого оленеводства. Переход к новой системе хозяйства на
первых порах привел к резкому увеличению численности населения. У
ненцев и
Глава II. Происхождение кочевого скотоводства 211
чукчей оно за 80—120 лет возросло в 4 раза с последующей стабилизаци-
ей.
Если не считать саами, кочевое оленеводство в конце XIX — начале
XX в. наибольшее распространение получило у некоторых групп ко-
ми-ижемцев, европейских и западносибирских ненцев, оленных чукчей и
коряков, все вместе насчитывавших всего 10—12 тысяч (Крупник, 1976:
58—59). В то же время, как отмечалось в главе I (с. 119), между Енисеем и
Колымой в основном продолжали жить охотники, практиковавшие олене-
водство лишь в качестве второстепенной хозяйственной деятельности.
Возникает вопрос, почему кочевое оленеводство не стало монопольным в
благоприятной для него экологической зоне? Возможно, это отчасти свя-
зано с рядом географических и экологических обстоятельств, но в первую
очередь — с поздним возникновением кочевого оленеводства, совпавшим
по времени с усилением давления и влияния южных оседлых обществ.
Показательно, что в конце XIX —начале XX в. продолжалось распростра-
нение крупнотабунного оленеводства у тундровых энцев, нганасан, се-
верных якутов (Попов, 1948: 55; Хомич, 1966: 51; Долгих, 1970: 133—134;
Гурвич, 1977: 51). Хозяйственная перестройка Севера после революции
прервала этот процесс.
Время и обстоятельства появления оленеводства у саами пока с точ-
ностью не установлены. Одни исследователи отстаивают мнение о его са-
мостоятельном возникновении, другие — связывают его с каким-то вос-
точным влиянием (ср. Василевич, Левин, 1951: 81— 82; Nelleman,1961;
Vorren.Manker, 1962: 13, 75; Simonsen, 1972: 190, 191; Вайнштейн, 1972:
124—125). Однако переход к кочевому скотоводству у различных групп
саами Скандинавии начался лишь в XVI—XVII вв. и продолжался даже в
XIX в. Важным фактором в этом процессе было давление земледельческих
обществ с юга, одним из последствий которого было сокращение поголо-
вья диких оленей (Vorren, Manker, 1962: 57—58, 76-77; Vorren, 1973:
185-193). В то же время продукты оленеводства были важны для саами для
торговли со скандинавскими на
|
|
