с мет- 219
ронолией, иные условия жизни приводили к изменениям в заимствованных формах. В 
разных видах искусства эти изменени были различны и неодновременны. 
Пунический вариант финикийского искусства 
Уже говорилось, что в начале VII в. до н. эДизменяется керамика: исчезает 
красная керамика, появляются"новые формы сосудов, а роспись удаляется с 
поверхностй| С точки зрения искусства о пунической керамике долгое время нельзя 
будет говорить. Пунической вазописи в VII — V вв. до н. э. не суще ствует. 
[Изменения происходят и в масках. Гротескные маски неко торое время 
сосуществуют со «смеющимися», а затем и вовсе уступают им место. На «смеющихся» 
масках исчезают уродливые наросты и намеренные перекосы чецт^Вместо бородавок 
на лице изображаются морщины, покрывающие лоб и щеки, глаза показываются в виде 
отверстий, имеющих форму перевернутого полумесяца, рот растягивается в зловещей 
улыбке и, открываясь, обнажает два ряда зубов [42, ил. 8]. Переходной между 
этими двумя группами является третья, представленная, правда, пока всего двумя 
экземплярами: лицо относительно правильное, на нем сохраняются бородавки, но 
вместе с тем вырезаны и морщины, рот приоткрыт, но поставлен горизонтально, 
глаза вырезаны в виде перевернутых полумесяцев [42, ил. 9]. Маски такого типа 
также найдены на Востоке, но глаза их горизонтальны или слегка раскошены [488, 
фиг. 7, 8]. «Смеющиеся» маски были, видимо, пуническими. 
В конце VII — VI в. до н. э. появляются и оригинальные формы украшений, имеющих 
вид ящичка, украшенного ромбом, а затем и в виде развернувшегося и 
перевернутого цветка лотоса [454, с. 97—98, 103—104], а также серьги-кольца, 
оплетенные тонкой проволочкой [225, с. 35]. 
Интересны в этом отношении и изделия из слоновой кости. Они в принципе имеют 
несомненное восточнофиникийское происхождение. И изображения также восходит к 
изобразительному репертуару метрополии, как, например, лежащий сфинкс (или 
керуб) с птицей на крупе, или два грифона в геральдической позе, или же идущий 
с наклоненной головой бык [125, фиг. 65, 69, рис. 30]. Однако техника 
изготовления финикийских (точнее, восточнофиникийских) и карфагенских изделий 
различна. В то время как на Востоке все изображения 220 рельефные [288, с. 110],
 на Западе (не только в Карфагене, но и 

м Испании) они нроцарапанные, гравированные. Такая техника Пила свойственна 
более ранним этапам финикийско-ханааней-ского искусства и забыта резчиками по 
слоновой кости в I тысячелетии до н. э. Пунические же, как и испано-финикийские,
 мастера сохранили старые традиции. 
Другим признаком отхода от восточнофиникийских образцов Гн.ш отказ от 
месопотамского влияния. И цилиндрические и итальи, и гвоздеобразные подвески 
ассирийского типа исчезают мосле VII в. до н. э. Видимо, именно тогда 
появляются, как бы пламен месопотамского влияния, первые, еще очень робкие 
воздействия, идущие от греков Самоса и Родоса, которые прослеживаются в 
терракотовых фигурках, о которых уже говорилось | 207, с. 114]. По-видимому, 
иод греческим влиянием появились мужские и женские маски-нротомы, отличающиеся 
от других мисок правильностью черт и иной техникой, в частности изображением 
глаз, не прорезанных, а скульнтурно вынолненных и слегка косо поставленных, как 
это было обычно в греческой архаической скульптуре [42, с. 63—65, рис. 10—12]. 
Можно говорить и об изменениях в египтизирующих формах. Наряду с сохранением 
пуническими резчиками старой техники сохранилась приверженность к египетским 
амулетам, в то время как сами египтяне уже начали от них отказываться [8, с. 
267]. Другим примером заимствования карфагенянами египетских форм, но имеющих 
иное содержание, являются стелы. В V в. до н. э., как уже говорилось, старые 
стелы в виде тронов и храмиков заменяются более вытянутыми обелискообразными. 
Их происхождение от египетских обелисков едва ли можно подвергнуть сомнению. 
Однако если в Египте обелиски были перво начально символами солнца, а затем 
украшениями храмов |Г)1, с. 161], то в Карфагене они, значительно уменьшенные, 
превратились в носвятительные стелы. 
I Пунические художники, -*«*«!— впроче м^—и—чне—восточные 410дственйи«и, могли 
соединять различные чужеземные черты для достижения оригинального эффекта. Это 
мь^видим в-нектт№" р ы х- в - рото м - а- м-г- K - ftrti например, в же некой,
Гщ которой финикий ские черты лица и украшение в виде носового кольца 
сочетаются с греческой моделировкой этого лица и египетской прической и 
налобной лентой [42, ил. 10]. Характерно сочетание именно^ египетских и 
эллинских влияний, что обычно для Карфаг ена/] 
К египетским прототипам восходят и так называемые бронзо- itwe бритвы, в 
действительности — вотивные амулеты в виде топориков. Самые ранние из них 
относятся ко второй половине VII в. до н. э. и не имеют никаких украшений, 
кроме иногда встречающегося пунктирного узора [413, с. 190]. Позже их форма 
изменяется. Они несколько увеличиваются в разме- 22) 

pax , ручка изгибается и украшается головой гуся или лебедя, а само поле 
начинает покрываться гравированными изображениями [42, с. 59; 413, с. 1901. 
Можно отметить также использование скорлупы страусовых яиц. Чаще всего яйцо 
разбивали, и обломки, принимавшие различную форму — дисков, полукругов, 
прямоугольников с острыми или закругленными углами, — расписывали. Чаще всего 
изображались широко открытые глаза, явно имевшие магическое значение. Иногда же 
яйцо обрезалось, нревращаясь в своеобразную чашу, также покрываемую росписью. В 
появлении и распространении изделий этого вида надо видеть местное африканское 
влияние. Эти вещи пунийцы начали создавать в VII в. до н. э., хотя тогда они 
были еще очень редки. Наибольшее распространение их наблюдается в VI — III вв. 
до н. э., и они снова стали редкими во II в. до н. э. [127, с. 32 — 56]. 
Культурные связи Карфагена с метрополией никогда не прерывались. Поэтому 
естественно, что восточнофиникийс