окла-до христианских писателей III — V вв. н. э. —сохранили сведения о 
человеческих жертвоприношениях в Карфагене 9 . Эти сведения дополняются 
археологическими свидетель- (I нами. 
Этот старинпый обычай был принесен в Африку с Востока. Гам приносили богам 
самое дорогое — перворожденного сына, чтобы обеспечить благополучие рода и 
государства. Филон Пиблский ( FUG , III , fr . IV ; V ) пишет, что в древности 
«могуще-етненпые» лица государств или народов 10 в случае опасности жертвовали 
богам в качестве искупления любимых детей. Можно вспомнить в связи с этим 
известную библейскую историю о жертвоприношении Авраама, который по приказу 
бога должен был принести в жертву единственного сына Исаака, и лишь и последний 
момент человек был заменен ягненком ( Gen . XXII , 2 13). Красноречив и другой 
библейский рассказ, который повествует об убийстве и сожжении Иеффаем своей 
единственной дочери в^илу обета, данного богу, причем здесь никакой Пимены не 
произошло ( hid . XI , 31—40). Этот древний обычай, ужасный/й героический в 
одно и то же время, существовал и и Карфагене. 
Людей жертвовали различным богам. Плиний ( XXXVI , 39) сообщает, что пунийцы 
ежегодпо приносили человеческую жертву Геркулесу — Мелькарту. По Валерию 
Максиму ( IX , 2), жертвы припосились финикийскому «Нептуну»ЛЧасто в жертву 
'' Тексты собраны в f 372, с. 315—319]. 
10 Возможно, что греческое хоатооттве; является переводом финикийского ilnirii .
 Именно так, как мы видели, титуловались карфагенские аристократы. 179 
12* 

приносили воепнопленных, избирая зачастую среди них самых красивых, полагая, 
что так будет угоднее богам)(Лн>г1. XX , 65, 1). И этот обычай идет с Востока, 
как видно из надписи моавского царн Me щи ( KAI , 181, 16—17) и из различных 
библейских историй (например, I Sam . 15, 32 — 33). Карфагеняне таких пленных 
нриносили в жертву не только богам, но и душам погибших предков, как это сделал 
Ганнибал, потомок погибшего при Гимере Гамилькара, уничтожив три тысячи нленных 
гиме рийцев в том месте, где несколько десятилетий назад был убит его предок ( 
Uiod . XIII , 62, 4). 
В основном человеческие жертвы приносились Баал-Хам-мону./Особенно известны 
жертвы детей, главным образом нер-венцев,* мальчиков, но часто и девочек, 
притом в основном из аристократических семейств) Антропологические исследования 
останков таких жертв показали, что 85 % жертв было моложе шести меснцев [505, с.
 197 — 198]. Сожженные дети часто изображались на стелах с атрибутами и жестами 
божества, так что можно полагать, что пунийцы их героизировали или даже 
обожествляли [207, с. 49; 372, с. 331], считая, видимо, что душа жертвы 
поднимается непосредственно к богу, входя в царство Баал-Хаммона. Правда, 
жертву не сжигйли живой; ребенка сначала умертвляли, а уже мертвого сжигали на 
бронзовых руках статуи бога, причем совершалось это ночью при звуках флейт, 
тамбуринов и лир [275, с. 174 — 181; 372, с. 316 — 318, 329]. Такое 
жертвоприношение, как полагают многие современные исследователи, называлось 
«молк» (или «молек») [204, с. 261, прим. 15; 244, с. 384; 275, с. 167-170}. Это 
слово встречается в Библии. Неправильно понятое, оно послужило поводом для 
сконструирования несуществовавшего у финикийцев бога Молоха, пожирающего 
человеческие жизни. Описание этого жертвоприношения вдохновило Г. Флобера на 
знаменитую нр-кую сцену жертвоприношения детей в его романе «Саламбо» [90, с. 
197-199]. 
Диодор ( XIII , 86, 3) говорит о жертве ребенка Крону, т. е. Баал-Хаммону, как 
об «отеческом обычае» (то nctTpiov eftog ). Он действительно, как мы видели, 
восходит к старинным хана-анейским традициям. Однако в нервое время 
существования Карфагена он, но-видимому, не соблюдался: приблизительно до 700 г 
. до н. э. или даже несколько позже урны тофета содержат только останки 
животных. И только с рубежа VIII — VII вв. или, скорее, в первой четверти VII в.
 до н. э. урны начинают заполняться пеплом сожженных детей [203, с. 19; 215, с. 
370— 375; 372, с. 320]. Старые традиции родины тенерь возрождаются в Карфагене, 
что, веронтно, свнзапо с изменениями в жизни 180 города и государства, которые 
произошли в первой четверти 

\ 11 и. до н. э., в частности, с новым притоком иммигрантов и i Тира. В жертву, 
как отмечалось, приносили главным образом и'той аристократов. Это совпадало со 
старинными представлении ми о долге тех, кто возглавлял общину, перед богами: 
•оегпечить милость богов к общине ценой пожертвования богам • ммого дорогого. 
Однако позднее карфагенские аристократы предпочитали i . i и но покупать чужих 
детей и отдавать их в жертву богу. I In когда армия Агафокла подошла к стенам 
города и над Карфагеном нависла опасность поражения, если не гибели, пунийцы, 
решив, что это связано с гневом божества на нечестие лучших людей государства», 
вернулись к старому обычаю и ¦ ожгли более 500 детей, из которых 200 — сыновья 
знатных 
< 1'мсйств — были определены властями, а не менее 300 было 
пожертвовано добровольно ( Diod . XX , 14). Последние, видимо, 
происходили уже из разных слоев общества. Археологические 
исследования в тофете показали, что в III в. до н. э. круг жертво- 
ни тел ей был уже довольно широк, вплоть до рабов [207, с. 266]. 
Однако при всей своей набожности многие карфагеняне питались уклониться от 
принесения этой жестокой жертвы. 
< илий Италик ( IV , 765 — 822) рассказывает, как Ганнибал 
уклонился от принесения в жертву своего сына, обещав богам 
и имен роскошные жертвы после победы над Римом. Раскопки 
к тофете показывают, что в урнах харонили зачастую останки 
и.' родившихся детей, а зародышей, по-видимому, выкидышей 
| !!0.Ч, с. 20; 275, с. 176]. ЦТорой этот обычай смягчается, и 
¦ .ертвм детей замещаются жертвами ягн