осуда была 129 
II :ыкп.1 ПШ 

самой простой, изготовлялась она обычно из обожженной глины. С V — IV вв. до н. 
э. богатые карфагеняне все чаще нредпочитали пользоваться греческой посудой и 
греческими ламнами. 
Богатые карфагенские дома, часто неристильного тина, украшенные статуями по 
эллинскому образцу, в которых использовалась греческая керамика и греческие же 
светильники, все больше напоминали жилища греческих и эллинистических 
аристократов. Их хозяева носили греческие украшения, а их жены уже давно 
восприняли греческую моду. По своему образу жизни пуническая аристократия 
сближалась с эллинистической. О жизни простых людей мы знаем намного меньше. 
Можно полагать, что они в большей степени сохраняли старые обычаи, хотя бы 
потому, что у них едва ли были средства для покупки иноземных изделий. 
Уже говорилось о цветущем сельском хозяйстве Карфагена. Ясно, что зерно и 
фрукты пунийцы использовали в пищу. Катон ( de agr . 85) упоминает «пуническую 
кашу», состоящую из полбы, творога, меда и яиц. В жертвенных тарифах, как, 
например, в «марсельском» ( KAI , 69), упоминаются многочисленные животные, 
приносимые в жертву, с указаниями, какие части жертвенного животного сжигаются, 
а какие остаются хозяину. Так что пунийцы, по крайней мере во время 
жертвоприношений, могли есть мясо. Юстин ( XIX , 1, 10) упоминает о попытке 
персидского царя запретить пунийцам есть собачье мясо. Видимо, такое блюдо было 
весьма распространено в Карфагене. Обилие остатков винных амфор свидетельствует 
о пристрастии карфагенян к вину. Платон ( leg . II , 674а) говорит о 
карфагенском законе, запрещающем пить вино воинам в лагере, правителям в 
течение года, когда они отправляют должность, кормчим и судьям при исполнении 
обязанностей, участникам всяких совещаний, всем людям днем, кроме как в. случае 
болезни, ночью при брачном общении, рабам и рабыням в любое время. Насколько 
такой закон исполнялся, сказать трудно. Но само обилие запрещений 
свидетельствует о широком распространении вияа. 
Основной ячейкой повседневной жизни в Карфагене была семья. В какой степени 
сохранились родовые институты, мы говорить не можем. В одной из надписей 
встречается слово sph ( KAI , 69, 16). Это слово, как отмечают комментаторы, 
означает коллектив родственников, скорее всего род [274, с. 42; 315, с. 180; 
239, т. II , с. 86; 498, с. 145]. Однако выступает он только в сакральной сфере.
 В обыденной жизни его роль не отмечается. 
Карфагенская семья была патриархальной. Подавляющее 130 большинство надписей, 
дошедших до нас, составлено мужчи- 

ними. Обычно женщины, видимо, не выступали самостоятельно им и юридической, ни 
в религиозной сфере. Однако надписи, составленные женщинами или от их имени, 
все же встречаются, хоти их и гораздо меньше, чем надписей мужчин. Такие 
надписи явно оставлены теми, кто так или иначе эмансипиро-|ииня и стал 
самостоятельной личностью. Во многих таких надписях упоминается отец женщины 
(например, CIS , 253, 378, W 2). Возможно, что речь идет о жрицах, в том числе, 
может Гнить, о священных проститутках храма богини любви. Упоминание о 
генеалогии отца и иногда более далеких предков гиидетельствует о сохранении 
такими жепщинами каких-то гнилей с семьей. В таких генеалогиях очень редко 
встречается имя мужа и еще реже — мужа и отца одновременно (например, CIS , 
1253). Может быть, такие надписи оставили вдовы? В эпиграфических памятниках 
предки перечисляются почти исключительно по отцовской линии. Но именно в виде 
исключения нстречаются и упоминания матерей. Посвятители в таких случаях обычно 
женщины. Таковы Аришатбаал дочь Амаммель-карт дочери Абдмилар рабыни Астарты 
Эрицинской ( CIS , 3776) или Элишат дочь Киницти дочери Баалшиллека ( CIS , 
3840). Иногда появляются и мужчины: Ариш сын Гуднамы дочери !)лишат ( CIS , 
902). Вероятнее всего, в этих случаях посвятите-лнми были впебрачные дети, 
причем тогда, когда речь идет о дочери «рабыни», т. е., вероятнее всего, жрицы 
богини Лета рты, это едва ли вызывает сомнение. Может быть, как полагал С. 
Гзелль, женщины, которые не упоминали генеалогии, также были внебрачными 
дочерьми [313, т. IV , с. 216 и прим. 6]. Мы не знаем, играло ли какую-нибудь 
роль при заключении Ирака желание жениха, но стремление невесты явно никак иг 
принималось во внимание. Брак был сделкой, и в расчет орались любые 
обстоятельства и причины, кроме личного влечения. Это ясно видно из истории 
Софонисбы дочери Гасдру-Ппла, которую рассматривали как разменную монету в 
политической игре, предлагая девушку двум соперничающим нумидий-ским царькам 
Сифаксу и Масиниссе, пока пе предпочли первого, сочтя этот брак более выгодным 
для карфагенского дела ( Liv . XXIX , 23; Арр. Lib . 10 — 11). Позже дочь 
Гасдрубала погибла, отрапленная Масиниссой, к которому попала в плен после pa : 
ii рома Сифакса. Историки рассказывают о твердости молодой женщины перед лицом 
смерти ( Liv . XXX , 15; Арр. Lib . 27). Такая твердость была, видимо, вообще 
свойственна карфагенянкам. гЗсномним основательницу города, бросившуюся, по 
словам К )<'.тина ( XVIII , 6, 6 — 7), в огонь, чтобы не вступать в ненавистный 
брак с африканским царьком. Смерть в огне в подожженном гамими защитниками 
храме предпочла рабству, к сожалению, 

безымянная жена Гасдрубала, последнего предводителя карфагенян в III Пунической 
войне (Арр. Lib . 131). Два костра, в которые бросились мужественные женщины, 
озаряют начало и конец истории Карфагена. 
К сожалению, мы не имеем ни литературных, ни юридических свидетельств, которые 
позволили бы узнать структуру семьи, имущественные и прочие права ее членов. 
Судя но раскопкам некрополей, особенно более ранних, в могилах которых 
встречаются обычно два т