олитической инициативы (в нри-неденных договорах от их 
имени выстунает Карфаген) и должны Пыли ноставлять контингенты в карфагенскую 
армию. Их попытка уклониться от подчинения карфагенянам рассматри-налась как 
мятеж ( Diod . XX , 38, 1). На них накладывалась подать ( Diod . XXV -, 10, 3), 
их верность обеспечивалась заложниками ( Diod . XXIV , 10, 2). Однако понятие 
«союзники» било довольно широким. Как полагают некоторые исследователи, 
подобные отношения устанавливались только с теми союзниками, которые жили в 
непосредственной близости от границ Карфагенской державы [61, с. 41]. А чем 
дальше от них, тем самостоятельнее становились местные царьки, династы, 
нле-мена. Видимо, взаимоотношения пунийцев и их «союзников» нарьировались в 
зависимости от конкретных обстоятельств. Коли в 230 г . до н. э. зять 
Гамилькара Гасдрубал силой нривел ¦ и покорность союзных нумидийцев, уничтожив 
восемь тысяч ирагов, захватив десять тысяч и наложив на остальных подать ( Diod 
. XXV , 10, 3), то в 204 г . до н. э. другой Гасдрубал, сын Гисгона, был 
вынужден выдать свою дочь замуж за нумидий-гкого царька Сифакса, чтобы 
обеспечить его верность ( Liv . XXIV , 23, 3), ибо Сифакс вел себя 
самостоятельно и даже питался играть посредническую роль в римско-нунической 
койне. Подлинными союзниками (а не подданными, чье положение прикрывалось таким 
названием) были во времена II Пунической войны илергеты в Иснании ( Polyb . Ill 
, 76, 6). 
На весь этот сложный конгломерат городов, народов и племен, вероятно, 
накладывалась сетка территориального деления (может быть, подобно фискальным 
округам Афинского морского союза). Так, вполне вероятно, особый округ 
образовывали так называемые Эмпории с центром в Лентисе ( Liv . XXXIV , 62, 3), 
и в этот округ входили как финикийские города, так и территории, населенные 
местными жителями [313, т. Л, с. 128 J . Другим таким округом могли быть 
Метагоиии, о которых уже упоминалось и которые охватывали земли, расположенные 
и первую очередь на побережье, к западу от Карфагена и его хоры. В качестве 
особых округов, вероятно, можно выделить африканские земли вблизи самого 
Карфагена, Сардинию и Иенанию. 
Выше говорилось, что после свержения Магонидов и до 195 г . до н. э. 
юридических изменений в структуре политической нласти Карфагена не произошло. 
Но на «втором этаже» этой структуры такие изменения все же имели место. Во 
время I Пунической войны впервые (после ликвидации господства потомков Магона) 
встречаем в Африке стратега, выполняющего гражданские функции; собирающего 
налоги и нодати ( Polyb . I , 111 

72, 2—3). Вероятно, в это время в практику Карфагенской державы входит институт 
стратегии, аналогичный эллинистическим, с сосредоточием в одних руках военной и 
гражданской власти над определенной областью [145, с. 160—161; 146, с. 91—92; 
170, с. 657 —658 J . Первым известным таким стратегом перед началом Ливийской 
войны был Ганнон ( Polyb . I , 67, 1). Аналогичным было, вероятно, ноложение 
боэтарха, как его называет на греческий манер Полибий ( I , 79, 2), в Сардинии 
[417, с. 139]. Это ноложение распространялось и на более низких должностных лиц.
 Так, в начале II в. до н. э. некий Карталон в Африке был и командиром отряда, 
и наместником какой-то территории, видимо, округа, «земли» (Арр. Lib . 68). 
По-видимому, с юридической точки зрения от этого нового вида стратегии не 
отличалась и власть Баркидов в Иснании, где фактически сложилась почти 
независимая от центрального нравительства держава, охватывающая карфагенские 
владения на Пиренейском нолуострове и управляемая в течение многих лет 
представителями одной семьи Баркидов — Гамилькаром, его зятем Гасдрубалом и 
сыновьями Ганнибалом и Гасдрубалом. Официально при полководцах находились члены 
карфагенского совета ( Pol . X , 8, 1; Liv . XXVI , 51, 2), им отдавал 
распоряжения совет ( Liv . XXIII , 27). Однако фактически они действовали 
самостоятельно [142, с. 90-98; 199, с. 755; 204, с. 206-212; 334, с. 356—357; 
520, с. 169—1701. Можно нривести много нримеров их самостоятельности, среди них 
заключение Гасдрубалом договора с Римом ( Polyb . II , 13, 7; Liv . XXI , 2, 7; 
Арр. Hisp . 7) и выпуск собственной серебряной и бронзовой монеты [143, с. 57; 
391, с. 369-371; 475, с. 249, прим. 18, с. 252-253, нрим. 30 и табл. 5—14 на с. 
42 — 43; 498, с. 566 — 567]. Интересен сам снособ наследования власти: 
Гасдрубал встал во главе армии после гибели Гамилькара по воле народа ( Polyb . 
Ill , 13, 3; Liv . XXI , 2, 4; Арр. Hisp . 6; Diod . XXV , 2); Ганнибала 
избрали носле смерти Гасдрубала сами воины, а народ лишь утвердил этот выбор ( 
Liv . XXI , 3, 1; Polyb . Ill , 13, 4; Арр. Hisp . 8; Hannib . 3); Ганнибал же, 
двинувшись походом в Италию, просто оставил в Иснании брата ( Polyb . Ill , 33, 
6; Liv . XXI , 22, 1), и мы ничего не знаем о реакции в столице. Можно говорить,
 что Баркиды едва ли имели нолномочия, каких не было ни у кого до сих пор, но 
осуществляли их самостоятельно. Этому способствовали тесные связи Баркидов с 
армией, с «демократической» группировкой в самом Карфагене и, наконец, с 
населением Испании, включай и местных жителей, и тирских и карфагенских 
колонистов, в том числе граждан основанных ими городов. Гасдрубал был даже 
провозглашен подчиненными 112 иберами «царем» или стратегом-автократором ( Diod 
. XXV , 12), 

и это положение как будто распространялось и па его преемников [102, с. 81—92]. 

Таким образом, в Испании мы наблюдаем качественно новое явление. Здесь 
фактически возникает новое политическое образование, для которого характерна 
сильная власть нравителн, опирающегося в нервую очередь на армию, а также на 
значительные слои местного на