| |
ясняется
как интенсивностью ведения хозяйства, так и тем, что сюда стекались доходы и от
других занятий владельца.
Интересно предписание Магона, что в имении необходимо иметь пекаря, повара и
кладовщика { Col . XII , 4, 2). Наличие в «штате» таких должностей говорит о
том, что эту работу вынолняли не временные работники, а постоянные, т. е. рабы.
А в то же время их было всего .но одному на хозяйство. Такое хозяйство, а Магон
имеет в виду хозяйство аристократа, не могло быть большим. Он сам принадлежал к
высшему обществу: Плиний ( XVIII , 22) называет его полководцем ( dux ).
Интересно наблюдение Ж. Эргона: сочинение Магона переводилось в Риме но нриказу
сената в периоды обострения политической борьбы в Риме [329, с. 441 —456];
видимо, в этом трактате римские сенаторы находили аргументы в полемике с
нротивниками. Из всего этого можно сделать вывод, что имение карфагенского
аристократа было сравнительно небольших размеров. Во всяком случае, оно не было
нохоже на латифундию одного из шести землевладельцев, которые, но словам Плиния
( XVIII , 35), по времена Нерона, т. е. в I в. до н. э., владели половипой
римской провинции Африка. Конечно, не исключено, что некоторые владельцы могли
сосредоточить в своих руках несколько имений. Таким мог быть Гаянон Великий,
если из 20 тыс. рабов, которых он, но Юстину { XXI , 4, 6), вооружил во время
своего мятежа, значительная часть принадлежала ему лично.
Эксплуатация земельных владений была одним из источников обогащения
карфагенской знати. Другим источником была торговля. Большое значение имела
монополизация аристократией политической и военной власти. О том, насколько
важным источником доходов было военное командование, могут свидетельствовать
богатства, полученные в Испании Баркидами. Мы знаем о беззастенчивом грабеже
государствеяной казны знатью и магистратами, но крайней мере после II
Пунической 93
воины ( Liv . XXXIII , 46—47), но можно думать, что это случалось и раньше.
Поэтому естественно стремление элиты сосредоточить в своих руках власть.
Недаром Аристотель ( Pol . II , 8, 1 1273 a -1273 b ; IV , 5, 1293 b ; V , 10,
1316а) подчеркивает аристократический характер карфагенского государственного
устройства. Он отмечает, что в этом государстве на должности избирались не
только по достоинству, но и по богатству ( Pol . II , 8, 1273а). Таким образом,
основой экономического могущества пунической знати были прямая и косвенная
эксплуатация своих владений, обрабатываемых рабами, а также подчиненного
населения, торговля и использование государственного анна-рата, включая армию.
Существование олигархической группировки в Карфагене подтверждается текстом
Юстина (нанример, XXI , 4, 3), упоминающим сенат. Надо ли нод этим словом
подразумевать совет или сословие, из которого формировался совет (точнее —
советы) Карфагена? Аналогичный пассаж Юстина, относящийся к реформам Солона (
II , 7, 5), показывает, что словом «сенат» обозначаются эвпатриды, т. е.
афинские аристократы. В других случаях возможны оба толкования. Так, этим
словом обозначается власть четырехсот в Афинах ( V , 3, 5) и шестисот в
Сиракузах ( XXII , 2, 12). Однако в любом случае этот термин обозначает
олигархию или органы ее власти.
Наряду с сенатом Юстин называет и плебс. Анализ этого термина показывает, что у
Юстина речь идет о части гражданского коллектива, противопоставленного
аристократии [99, с. 14 — 15]. Этой грунпе карфагенских граждан теоретически
также принадлежала определенная доля власти, и иногда, как это было между I и
II Пуническими воинами, теории -претворялась в нрактику, и народ говорил свое
слово, с которым властям приходилось считаться. Но в обычное время народ
нослушно следовал за правящей верхушкой (да и в период политических кризисов
лидерами народа становились те же аристократы, которые по тем или иным нричинам
вступали в конфликт с большинством знати, как Ганнибал после II Пунической
войны). Наличие народа, не входящего в правящую группировку, было в Карфагене,
как и в других финикийских колониях, изначальным. Саллюстий ( lug . 19, 1)
отмечает, что в основании колоний участвовали не только «жаждущие власти», т. е.
представители правящей групны, оттесненные от власти на родине, но и плебс, и
другие люди, «стремящиеся к переменам». Этот автор употребляет тот же термин
«плебс», что и Юстин.
Из кого состоял, плебс, сказать трудно. В его состав могли 94 входить мелкие
землевладельцы, наличие которых можно очень
осторожно предположить на основании существования в Карфагене жертвоприношения
уЫ, что может говорить о наличии обычая, аналогичного библейскому Юбилею [110,
с. 248—249]. К плебсу, по-видимому, принадлежали и |_мелкие торговцы, и те
ремесленники, которые имели собственное хозяйст во,( оставившие, в частности,
надписи, в которых указывается не социальная или политическая категория
посвятителен, а только их профессия (по И. Ш. Шифману [НО, с. 251], это были,
вероятно, владельцы мастерских). Можно предполагать, что такие люди
использовали труд рабов. Во всяком случае, сравнительно сложные гончарные печи
или кузнечные горны, как и неуклюжие гончарные круги, требовали участия в
производстве нескольких человек [211, с. 23—31; 285, т. VI , с. 156]. В
надписях встречаются имена рабов, хозяева которых не занимали высоких
государственных постов. Можно полагать, что хозяева таких рабов (по крайней
мере часть их) также относились к плебсу.
О наличии двух групп гражданства свидетельствует и эпиграфика. В двух надписях,
одна из которых найдена в самом Карфагене ( KAI , 81), а д
|
|
