в. до н. э., в том числе краснофигурной керамики [406, с 
499-500; 361, с. 327]. 
О карфагено-афинской торговле недвусмысленно свидетельствует литературная 
традиция. Особенно интересен в этом отношении фрагмент из комедии Гермиппа, 
нисателя V в. до н. э., современника Перикла ( Alh . I , 28а): среди товаров, 
припивающих в Пирей, названы слоновая кость из Ливии и ткани и пестрые подушки 
из Карфагена (ср. [48, с. 97]). Может быть, об этом же свидетельствует и 
ксевдоксенофонтова «Афинская иолитин» (П, 7), которая упоминает торговлю с 
Ливией . Экономические связи с Афинами, возможно, хотя бы частично дали 
основание для попыток заключить политический союз с афинским государством, о 
чем говорилось в главе II . К концу V в. до н. э. карфагеняне были, видимо, 
довольно привычным пилением в Афинах, если Еврипид в трагедии «Финикиянки» 
изобразил именно хор карфагенских женщин [57, с. 122 — 
И позже карфагеняне были известны в Афинах. Плавт сам указывал, что его комедия 
«Пуниец» явилась переложением греческой пьесы «Карфагенянин» (Роеп. 53). К 
сожалению, он не назвал автора, но обычно полагают, что это был либо Алексид, 
комедиограф IV 7 в. до н. э., либо знаменитый Менандр [313, т. IV , с. 152]. 
Правда, действие плавтовской комедии происходит в это-л и иском Калидоне, но 
это может быть такой же поэтической условностью, как и итальянская Верона у 
Шекспира. Во всяком случае, фигура карфагенского купца афинскому зрителю была 
нино знакома. Надписи, найденные в Афинах ( IG , II , 325; 3054; Sylloge 3 321),
 упоминают карфагенян, в том числе карфагенских послов. Один из карфагенян умер 
в этом городе; полагают, что он занимался в Афинах торговлей [313, т. IV , с. 
153]. 
Карфагеняне были связаны и с другими греческими полисами. Интересна в этом 
отношении надпись из Фив, датируемая .'((И/63 г. до н. э. ( Sylloge 3 179), в 
которой ироксеном и «благодетелем» беотийцев провозглашается карфагенянин Нобас 
(нидимо, Ганнибал) сын Гасдрубала; ему предоставляется право иладеть 
недвижимостью, свобода от налогов и право убежища на земле и на море и в случае 
войны. Нам неизвестны причины издания такого акта; можно только думать, что 
карфагенянин оказал какую-то очень важную услугу фиванскому нолису — 
г Считают, что произведение было написано в 425 г . до н. э. [39, с. 351]. 
Однако существует мнение, что «Афинская нолнтия» могла принадлежать и самому 
Ксенофонту [92, с. 253]. И в таном случае нельзя его сведения безоговорочно 
относить к V д. до п. э. 
*' 1'ааумеется, надо учитывать и политические обстоятельства: трагедии |"н.1ла 
написана тогда, когда назревал союз между Афинами и Карфагеном. 73
возможно, снабдил его хлебом. Формула так называемой исопо-литии, т. е. 
равенства в правах с гражданами, достаточно стандартна (Фивы, не будучи морским 
государством, предоставляют убежище не только на земле, но и на море). И все же 
сам факт издания такого декрета характерен: он свидетельствует о контактах 
между Карфагеном и Фивами в IV в. до п. э. и о заинтересованности последних в 
этих контактах. Не исключено, что сын Гасдрубала был торговым представителем 
Карфагена в Фивах [57, с. 125]. 
В эллинистическое время особое значение приобретает Родос, с которым Карфаген 
поддерживает довольно оживленные сношения: на Бирсе найдено большое количество 
фрагментов родос-ских винных амфор, особенно ручек с клеймами, датируемых в 
основном 220- 180 гг. дон. э. [271, с. 60-69; 272, с. 98-114]. Вместе с ними 
найдены обломки, как кажется, кносской и книд-ской керамики [272, с. 114—115]. 
Как мы видим, тяжелое нора-жение во II Пунической войне не разорвало контакты 
карфагенян с Эгейским бассейном. Более того, это поражение и в значительной 
степени утрата в связи с ним западных рынков заставили пунийцев 
интенсифицировать связи с восточными греками и Восточным Средиземноморьем и 
искать новые рынки [14, с. 140, нрим. 3]. Так, используя связи с 
эллинистическим Египтом, карфагенские купцы пытаются укрепиться на путях в 
Индию [50, с. 305]. Укренляются и карфагенские контакты с Причерноморьем, в том 
числе Северным. 
Контакты между Карфагеном и Северным Причерноморьем возникают, видимо, в V в. 
до н. э. Именно в это время карфагенские стеклянные бусы с изображением 
человеческих лиц появляются в Пантикапее, Нимфее и Ольвии. В IV в. до н. э. к 
этим городам присоединяется Тира. С этого времени такие изделия, хотя и в 
небольших количествах, ностоянно присутствуют в греческих городах на северном 
берегу Понта Эвксинского, проникая оттуда и далеко в глубь «варварской» 
территории вплоть до Прикамья [317, с. 168, 177, 181, 185, 195-197, 202-206, 
209-210, 214-216, 218-220, 222, 225, 227-229, 231]. В Пантикапее обнаружены и 
карфагенские золотые нодвески IV — III вв. до н. э. [454, с. 109]. Тщательные 
исследования в советских музеях, может быть, помогут обнаружить и другие следы 
контактов этих районов с Карфагеном. Естественно, встает вопрос, были ли эти 
контакты прямыми? По-видимому, в V в. до н. э., когда Эгейское море и нроливы, 
ведущие в Понт, находились нод контролем Афин, карфагенские товары доходили до 
понтийских городов через Афины. Начиная с IV в. до н. э. ничто, пожалуй, не 
мешало пуническим купцам плавать в Черное море. Эти связи интенсифицируются во 
II в. до н. э., как показывает надпись из Истрии
ii Западном Причерноморье, в которой говорится о карфагенянине, торгующем в 
городе и окрестностях [14, с. 140; 105, с. 119 — 121]. В Северном Причерноморье 
в сферу карфагенской торговли входит Херсонес, судя но находкам пунических 
нодве-сок в эллинистическом доме II в. до н. э. [На, с. 164—166, 179; .417, с. 
168]. 
Карфагеняне не могли не считаться с Киреной и другими эллинскими городами этой 
области, лежащей между Карфагенской республикой и Егинтом. Отношения между ними 
были я