достерегали Цезаря и даже советовали ему усилить охрану, но уверенный в себе 
полководец не прислушивался к этим словам, называя их «грязными доносами». И 
действительно, многие из поступающих к нему сведений были откровенной ложью. 
Таким образом доносчики пытались рассчитаться с личными врагами, или просто 
выслужиться перед Цезарем. В разговоре с Клеопатрой Цезарь вдруг сказал: «Лучше 
один раз умереть, чем жить в постоянном страхе. Что предназначено судьбой, того 
не предотвратить. Самая лучшая смерть – та, которая приходит неожиданно». 
Клеопатра содрогалась от этих слов и готовилась к самому худшему, Ей не 
хотелось верить в самое худшее, но ее собственная жизнь подсказывала, что в 
политике всегда есть место предательству и убийству.
   Она любила в Цезаре даже это презрительное отношение к собственной смерти. 
Презрение, основанное, наверное, на определенном фатализме. Однако и она тоже, 
так же как и другие друзья, предупреждала любимого о недопустимости подобной 
беспечности.

   Смерть Цезаря
   Убийство было намечено на иды марта. Иды – это середина месяца, значит, 15 
марта Цезарь должен был умереть.
   В этот день было назначено заседание сената, на котором Цезаря должны были 
провозгласить царем всех римских владений. Цезарь теперь мог носить царскую 
корону за пределами Италии.
   До мартовских ид оставалось несколько дней. Клеопатру терзал страх. Она 
плохо спала ночами, постоянно испытывала необъяснимое волнение. Желание 
постоянно видеть Цезаря становилось нестерпимым. В очередной его приезд царица 
призналась, что просила своих прорицателей предсказать его будущее. Цезарь 
пришел в негодование: «И ты будешь говорить мне о скорой смерти?» «Мой Цезарь, 
я так страдаю. Не причиняй же мне еще большей боли. Я знаю, что твоя жена 
чувствует то же самое. Не оставляй меня, милый. Прислушайся к гадателю и не 
выходи без должной охраны». Он провел ладонью по лицу возлюбленной. Ладонь 
стала мокрой: «Ты плачешь, милая? Не плачь. Это всего только смерть. Я оставляю 
после себя так много, что мне не будет страшно уходить из жизни. Тебе я 
оставляю самое ценное – нашего сына». «Все это не заменит мене тебя, Цезарь». 
Цезарь вдруг улыбнулся: «Ты разучилась плакать, моя царица. Твои слезы не 
похожи на слезы других женщин. Я люблю тебя, моя Клеопатра. Ничего не бойся. Я 
всегда буду с тобой»...
   Мятежники догадывались, что о заговоре известно, и опасались, что Цезарь 
отсрочит заседание. Децим Брут, которому диктатор доверял, отправился к Цезарю 
со следующими словами: «Ты и так слишком часто пренебрегал сенатом. Не стоит 
делать это сейчас, когда сенаторы согласились провозгласить тебя царем».
   Гонимый честолюбием, Цезарь пренебрег советами жены и Клеопатры и вышел из 
дома. По дороге ему встретился гадатель, предупредивший его об опасности. 
«Почему не сбывается твое предсказание? – насмешливо спросил Цезарь. – Иды 
марта пришли, а я все еще жив». Прорицатель отвел глаза в сторону, потом 
посмотрел прямо на Цезаря и тихо произнес: «Пришли, но не прошли, Цезарь». Этим 
словам суждено было стать поговоркой.
   Когда Цезарь подошел к самому входу в курию, один из его приверженцев 
передал ему маленький свиток папируса с сообщением о готовящемся покушении. 
«Немедленно прочти это, Цезарь, – сказал он, – и не показывай никому. Здесь 
написано о важном для тебя деле».
   Судьба была не на стороне Цезаря. Множество просителей окружили его и 
отвлекли от записки. Он вошел в сенат, так и не развернув свитка. Антония, 
который, обладая огромной силой, смог бы остановить убийц, Децим Брут отвлек, 
задержав у самого входа в сенат.
   Цезарь меду тем вошел в курию, и все встали, приветствуя его, всесильного 
диктатора. Несколько заговорщиков окружили кресло Цезаря. Один из них, Туллий 
Кимар, настойчиво стал просить вернуть из изгнания его брата. Цезарь отказал. 
Тогда Туллий схватил его за край тоги и сильно потянул. Это было сигналом 
остальным заговорщикам.
   На диктатора бросились люди, выхватывая из-под плащей мечи. Каждый стремился 
нанести Цезарю хоть один удар. Тогда никто не смог бы потом утверждать, что не 
виновен в том, что случилось. В возникшей панике заговорщики нанесли раны и 
друг другу. Цезарь пытался скрыться, но везде ожидали направленные не него 
клинки. Из двадцати трех безжалостных ран смертельными были только две.
   Молча стояли вокруг сенаторы, безучастно взирая на происходящее в зале. Они 
не смели ни сами вступиться за диктатора, ни позвать на помощь.
   Обливаясь кровью, Цезарь упал к подножию статуи Помпея. Он смотрел в его 
каменные зрачки и понимал, что это расплата за все деяния.
   Цезарь умирал, лежа в луже собственной крови. Марк Брут собирался произнести 
обращение к сенату, заготовленное заранее. Но, очнувшись от оцепенения, 
сенаторы бросились бежать, сея по городу страх и смятение.
   «Предел жизни – это печаль. Ты утратишь все, что прежде было вокруг. Тебе 
будет принадлежать лишь пустота. Твое существование будет продолжаться, но ты 
не сможешь ничего сознавать. Возвестят день, но для тебя он не засияет никогда. 
Взойдет солнце, но ты будешь погружен в сон и неведение. Ты будешь испытывать 
жажду, хотя питье стоит рядом».


   4. Кто ты, Октавиан?

   Отъезд Клеопатры из Рима

     Сливается небо с землею, тень на земле сегодня,
     Сердце мое пылает от долгой разлуки с тобою.
     О брат мой, о владыка, отошедший в край безмолвия,
     Вернись же к нам в прежнем облике твоем!
     Руки мои простерты приветствовать тебя!
     Руки мои подняты, чтоб защищать тебя!
     Сливается небо с землею,