инял имя «Эхнатон», царица Тиу считалась по рангу 
равной
фараону. Очевидно, она все еще исполняла обязанности регента.
С семнадцати до девятнадцати лет юный фараон, судя по всему, внимательно следил 
за
всеми переменами, происходившими в стране. Со всей горячностью молодости он 
принялся
поддерживать реформаторов, и можно предположить, что царице Тиу требовалось 
призвать
на помощь все свои дипломатические способности, чтобы удержать Эхнатона от
необдуманных действий, которые могли вызывать недовольство его подданных.
Понятно, что жрецы Амона были крайне недовольны приверженностью фараона к Ра-
Хорахти, и, хотя он по-прежнему воздавал формальные почести фиванскому богу, 
они
сознавали, что в любой момент фараон может отвернуться от их божества. 
Наверняка
происходили многочисленные стычки между верховным жрецом Амона-Ра и юным
верховным жрецом бога солнца.
Новое искусство, отвергавшее условности старого культа, вызывало у жрецов
отвращение, новые религиозные идеи совершенно не вязались с их косными 
доктринами, и
многое из того, что говорил фараон, казалось им абсолютной ересью. Поток 
новшеств,
направляемый мальчишеской рукой, грозил смести их, подхватить и унести неведомо 
куда.
Придворные вельможи и сановники во всем следовали за своим юным повелителем и
внимательно прислушивались к каждому его слову. Иногда эти слова являлись 
результатом
его собственных размышлений; возможно, в ряде случаев он повторял высказывания 
своей
дальновидной матери, а время от времени из его уст можно было услышать речения
придворных мудрецов. Прорицатели из Азии рассказывали ему о своих видениях; 
философы
соблазняли его тайными знаниями; поэты пели ему песни, воскрешая предания 
далекой
старины; жрецы неведомых богов излагали ему свои верования. Эхнатон никогда не
прогуливался в тени ливанских кедров, не видел сирийских гор, но тем не менее 
гимны
Адониса и песни Ваала были столь же хорошо знакомы ему, как и торжественные 
песни,
посвященные Амону-Ра.
При фиванском дворе собрались представители почти всех народов мира. И 
отовсюду:
из Сардинии, с Сицилии и Кипра, из садов Персии, ливанских рощ и пустынь 
Эфиопии – они
принесли свои верования и учения. Вавилон нашептал ему тайны глубокой древности.

Юношески пытливый ум фараона жадно впитывал эту мудрость, приобщаясь к 
подлинным
сокровищам человеческой мысли.
Следует также помнить, что в жилах фараона текла чужеземная кровь. Люди,
составлявшие его окружение; хотя и были весьма образованными, оставались все 
теми же
суеверными египтянами, слепо почитавшими фараона как носителя божественной 
власти.
Идеи, рожденные пылким ищущим разумом, с готовностью воспринимались этими
девственно чистыми, хотя и несколько ограниченными умами.
Египтяне никогда не отличались особой оригинальностью, но обладали завидным
умением приспосабливаться и редкой способностью к подражанию. Те вельможи, чье
благополучие зависело от расположения царя, вскоре научились петь с ним в 
унисон.
Изо дня в день они ревностно старались следовать по пути истины, заботливо 
убеждая
себя, что новое учение открывает перед ними невиданные прежде горизонты, 
радостно
восхваляли мудрость мальчика-царя и с ужасом ожидали, когда и как обрушится на 
них гнев
Амона. Фараон вместе с матерью склонили на свою сторону нескольких 
представителей
высшей знати. Об этом свидетельствуют находки в гробнице визиря Рамоса. Уже 
говорилось
о том, что этот чиновник построил для себя усыпальницу в фиванском некрополе. 
На ее
18 Позднее имя Тиу и второе имя фараона были стерты, сохранилось только имя 
«Аменхотеп». Автор книги
снял факсимильное изображение надписи, чтобы скорректировать запись, сделанную 
Голенищевым.
Факсимиле напечатано в «Путешествии в пустыни Верхнего Египта».
стенах сначала появилось изображение юного фараона, исполненное в традиционной 
манере.
Позже к нему добавился еще один портрет фараона, с